Ева
Самсона разбудил дверной звонок. Он стоял на пороге, покачиваясь, левой рукой почесывая цыплячью грудь, правой -- поддергивая треники, крутил ногой, стараясь заслонить дырку на колене. И безуспешно пытался разлепить глаза.
-- С вами сейчас будет говорить мой шеф, Герасим Николаевич. Держаться вежливо, обращаться по имени-отчеству!
-- А-а... Му-му...
-- Попрошу без неуместных шуток, -- телохранитель наклонился, обдав Самсона запахом дорогой парфюмерии, и угрожающе прибавил: "Если жить хочешь".
Шеф появился через минуту, в мятом льняном костюме, блестящих ботинках и с "ролексом" на запястье -- стоимостью примерно с джип. Ну, или сколько там положено стоить "ролексу". И с порога огорошил Самсона фразой:
-- Я люблю вашу жену.
Мля, Светка, доигралась, подумал Самсон, скребя лысину. Он -- литературный критик, известный, почти. А она кто? Трясет в офисе титьками и чем там еще, и, небось, зарплату не за мозги получает. Ну откуда у Светки мозги? Доигралась, душу вытряхну.
Самсон, как ему показалось, гордо подпер косяк:
-- Ну-у?
На большее после бессонной ночи и вчерашнего пива он способен не был.
"Баранки гну, идиот", -- телохранитель показал кулак из-за спины начальника.
-- Поскольку уходить от вас Светлана не хочет, -- Герасим подержал внушительную паузу, -- мы сошлись на том, что возьмем у нее материал для клонирования и за год вырастим для меня полноценную супругу. Разумеется, в накладе вы, -- он отвесил губу, -- не останетесь. До конца жизни обеспечу.
"Убью Светку, мля", -- пробормотал Самсон, захлопывая дверь.
***
Ева провела пальцем по стеклу, за которым была ночь. На затуманенной поверхности образовался ровный, как дорожка, след, за ним еще и еще. Получилась решетка. Девушка покачала головой.
Ей сегодня пришло по мейлу письмо с неизвестного адреса. В письме было столько точных деталей, сметы, счета, адрес клиники, что Ева поверила. Не могла не поверить. Она клон, она прожила ровно год, и под гипнозом в нее вбиты чужие знания.
Выходит, и то мягкое падение снега за окном, что она так отчетливо помнит... И его свежий, влажный, похожий на яблочный запах... И мальчишка с опущенными заячьими ушами, с которым она целовалась под школьной елкой, и даже стихи, которые начала писать в шестом классе и прятала под подушку от мамы -- не ее. А то, что ее -- богатый, любящий муж; квартира в престижном доме и особняк в охраняемом поселке за городом, и новенький "БМВ", и предстоящая поездка в Ирландию -- ей совершенно не интересны.
Ева задумалась, закусив прядь волос (привычка тоже чужая!), глядя в ночное стекло.
Однажды она выйдет из своего кукольного дома и разыщет ту, которую может назвать сестрой, и спросит, почему.
***
-- Герасим Николаевич, нашли!
-- Тише...
Держа длинными наманикюренными ноготками мелкое зеленое яблочко и с аппетитным хрустом в него вгрызаясь время от времени, Ева увлеченно "пекла" куличики позабытым в песочнице ведерком.