Книга Кораблей. Часть II

О приключениях некроманта Мидеса, политических интригах и шуточках Судии, сталкивающего на жизненном пути старых знакомых

Главы нумеруются по сквозному принципу через всю трилогию

Глава 21.
Мерриан. Салзар Эвольд Мидес

Сон был разбит, точно глиняный кувшин, брызнув осколками яркого девичьего смеха, плеском воды и недовольным дребезжанием старушечьего голоса:
-- Уймитесь, сороки! Все постиратое избрызгали. Тока ведь высохло, а теперь? Как пробудится господин Мерц да как штаны свои затребует, кого ругать станет? Как пить дать Антониду. А я чего? Я-то свою работу знаю, а вот вы ...
Через сомкнутые веки Салзар ощущал лучи солнца, но глаза раскрыть не решался -- ему было страшно. Что, если золотисто-розовый свет окажется лишь игрой разума?
-- Баба Антонида, -- по капризному голоску Мидес узнал дочку директора театра. -- Чего, нам теперь грязными ходить прикажешь? Игуль, вон, старался, воду от реки таскал, а ты даже умыться не даешь...
-- А какого хрена вам приспичило умываться возле сушки моей? Иль, -- в голосе старухи проскользнула насмешка, -- не возле сушки, а у повозки, где гостя уложили? Так он все равно не видит ничего, так что зря ты, Алинка, тут мощами трясешь.
Послышался возмущенный вопль, что-то плеснуло, точно в воду полетел ковш, и оскорбленный голос зазвенел:
-- Пойдем отсюда, Ираида. Нас обижают. А про тебя, бабка, я отцу нажалуюсь.
-- Давай, ступай, -- вполне беззлобно отвечала старуха, -- и неча меня пугать. Я, чай, сама господину Мерцу порассказать могу, как ты вчерась с музыкантом в малине обжималась...
Девица возмущенно завопила в отдалении, а Мидес почувствовал, как дрогнула кибитка, где он лежал еще с вечера, то проваливаясь в тяжелый сон, то старательно припоминая выученные в далеком детстве молитвы Судие.
-- Проснулись, господин волшебник? -- старушечий голос прозвучал совсем близко; запахло свежим хлебом. -- Я вот вам завтрак принесла. Люди мы бедные, не обессудьте: что есть, тем и делимся.
Зажурчало, к хлебному духу примешался аромат парного молока, и некромант сглотнул. Он уже и забыл, когда в последний раз ел. Сутки назад? Больше?
Мидес резко сел и, наконец, решился. В любом случае горькая правда лучше неизвестности. Сжав кулаки и распахнув глаза, тотчас вновь зажмурился от яркого света, бившего через откинутый полог на входе. И перевел дух, с облегчением чувствуя, как валятся с плеч тяжелые камни отчаяния.
-- Ага, -- удовлетворенно заявила Антонида, -- прозрели, никак? Ну, энто тоже бывает. Сказывают, что такое вот с испугу случается али по особому велению Судии. Щас я вашего дружка-то крикну.
И она полезла наружу, неуклюже хватаясь скрюченными руками за кожаные борта.
Салзар, еще не вполне очнувшись от раздумий, проводил старуху отрешенным взглядом. Взял оставленную кружку, залпом опрокинул в себя молоко, еще теплое, с пенкой по ободку и масляными жемчужинками, и впился зубами в ржаную краюху. Вспомнил предыдущие два дня и поморщился -- называется, хотел осторожно достать в Мерриане кольцо и так же тихо удалиться. А теперь, когда наперед неизвестно, какую шутку могут сыграть с ним ослабшие глаза, будущее виделось совсем неясным. Как долго ему придется бродить вместе с труппой "Очень Большого Театра"? Хорошо, хоть, убегая от погони в первый раз, волею случая наткнулись Флора, рыцарь Джон, Салзар и Седрик на артистов. И как бы ни стенал потом лютинист, проклиная свою злосчастную судьбу, присутствие в театре этом обласканной и обиженной менестрелем девицы значительно упростило дело. Директор труппы, господин Леопольд Мерц, оказался сильно заинтересован, дабы вернуть в лоно актерской семьи удравшего соблазнителя.
Как бы то ни было, Мидесу оставалось лишь положиться на волю случая и уповать, что кольцо Изоила поможет в трудную минуту. Хотя цена за пользование спикартом действительно оказалась непомерной. То ли некроманту пришлось затратить слишком много сил, то ли кольцо истосковалось на руке призрака, оторванное от мира и жизни, но Салзар и не предполагал, что расплачиваться придется так скоро.
Волшебник дожевал хлеб, провел рукой по спутанным волосам и огляделся. Натянутая на деревянный каркас кожа, игравшая роль стен и потолка повозки, была потертой и светила россыпью дырок, оставляя солнечные зайчики на лоскутном одеяле, которым Мидес был укрыт. Вместо подушки и перины лежала под ним большая и ароматная копна сена, по углам были напиханы какие-то узлы и свертки, а с натянутой под крышей веревки свисали необъятных размеров латаные мужские портки.
Салзар подполз к борту -- движения давались с трудом и отчего-то крутило под лопаткой -- умей он летать, так решил бы, что вывихнул крыло. Волшебник хмыкнул -- похоже, головой он тоже где-то приложился, иначе, откуда лезет в нее чушь -- и полной грудью вдохнул напоенный зеленью свежий лесной воздух. Передвижная труппа ОБТ раскинула лагерь на поляне, окруженной частым березняком. Небо над головой было синим, точно очи морской сирены. Ленивые возгласы и разговоры актеров мешались с монотонным криком кукушки, усердно отсчитывающей какому-то счастливчику бесконечно долгую жизнь.
-- Лорд Мидес, вам уже лучше? -- раздался радостный голос, и некромант, обернувшись, встретился взглядом с сияющими глазами Седрика. "Интересно, он хоть соображает, что произошло?" -- спросил сам себя волшебник и, подавшись назад, махнул лютнисту рукой. -- Влезай. Я боюсь, что бортика мне не осилить.
-- Эх вы, аристократия, -- беззаботно махнул рукой Седрик и начал споро отвязывать ремни; жестом чародея откинул ограждение и протянул волшебнику крепкую жилистую руку. -- Давайте сюда, хозяин. Обопритесь на мое плечо и на волю. День сегодня такой, что грешно под солнышком не погреться.
Некромант с трудом вылез и ступил босыми ступнями на прохладную землю. Слегка покачнулся, уцепившись за плечо музыканта, и в первый раз обратил внимание, что одет как-то странно. Непонятно куда делась грязная, но весьма изысканная рубаха, почти новые шерстяные штаны, любимый серый с серебром плащ и мягкие кожаные сапоги. Сейчас на Салзе красовались потертые шоссы бурого цвета и разноцветная туника, больше всего похожая на одеяние шута. Седрик поймал недоуменный взгляд хозяина и осторожно спросил:
-- А вы что, совсем ничего не помните, да?
-- Почему, -- Мидес тяжело опустился на поросшее мхом бревно на краю полянки и задумался. -- Я помню, как мы бежали по катакомбам, спасая леди Олл; как встретили театр; как потом этот твой будущий тесть орал, требуя возместить оскорбление, нанесенное его дочери. Ведь это он заставил тебя идти к ордальонам с просьбой снять запрет со спектакля о некроманте? Вот уж глупая идея, право слово. Если ты каким-то боком относишься ко мне и ко всей этой истории с поднятием призраков, это еще не делает тебя хорошим актером. Что ты там должен был ему изобразить? Как некий волшебник упокаивает Старое кладбище в столице? -- Салзар откинул голову и громко расхохотался.
-- А зря, между прочим, смеетесь, -- обижено протянул Седрик, плюхаясь рядом в траву. -- Я хороший актер, и господин Мерц прекрасно это знает. Я даже настолько вжился в роль, что меня чуть не убили. Была там одна дамочка -- ка-ак шарахнула заклинанием, вашего покорного слугу аж в коридор вынесло. До сих пор удар в копчике отдается...
-- Это какая еще дамочка? -- прищурился Мидес.
-- Да у епископа сидела. Кажется, тоже начальство. У-у, дылда противная... -- лютинист сорвал высокую травинку и начал с остервенением жевать.
Мидес нахмурился -- неужели Хельга? Как странно иногда складывается судьба. Бывшая возлюбленная и талантливый маг теперь, судя по всему, становится его главным врагом? Во всяком случае, комтур Жижель нашел себе удачного союзника. А уж если предположить, что женщина заявилась сюда не одна, а вместе с любовником... Салзар покрутил на пальце кольцо и криво ухмыльнулся -- значит, придется проверить, кто окажется удачливее: два сильных мага или некромант, вооруженный спикартом.
-- Только моя игра их, похоже, не впечатлила, -- продолжал жаловаться Седрик, вцепившись пальцами в густые волосы. -- И пьесу запретили, и нас арестовали. И вот если бы не вы, лорд Мидес, -- лютнист, расчувствовавшись, приподнялся на локте и устремил обожающий взгляд на некроманта. -- Я ведь вам теперь жизнью обязан...
-- Хм, -- Салзар смутился. Он вспомнил мысли, зародившиеся в голове, когда бабка Антонида внезапно подняла панику. Она кричала, что если труппа тотчас не снимется с площади и не отойдет за городские стены, то их уже и не выпустят. Причем, кое-кто так и останется навсегда лежать в меррианской земле. Мидес почти поддался общей суматохе и намеревался покинуть город как можно скорее -- слишком уж серьезно странствующие лицедеи отнеслись к кликушеству старухи. Вот только Флора, отважная графиня Оллская, смогла привести его в чувство, высказав все, что думает о недостойных сомнениях и долге аристократа никогда не бросать друзей в беде.
-- Ну, тут, мой дорогой друг, ты скорее обязан себе, -- Мидес покосился на юношу и прищурился. -- И как давно ты занимаешься магией, позволь узнать?
-- Че-чем? -- Седрик вытаращил глаза и резко сел, изумленно приоткрыв рот.
-- Стихийной магией, -- невозмутимо повторил Салзар.
-- Да вы, никак, шутите.
-- Вовсе нет. То, что рухнули стены прецептории -- не моя заслуга, Седрик, -- некромант положил руку на плечо юноше, наблюдая, как тот постепенно бледнеет. -- Этот магический ураган -- он шел от тебя. Кто были твои родители?
-- Тоже бродячие актеры. Люди. Нет. Не знаю, -- менестрель ошарашено утер ладонью лицо, -- я маленький был совсем, когда меня в Школу мастера Орландо отдали. А это точно я сделал?
Мидес кивнул. Седрик сглотнул и продолжал:
-- Я просто почувствовал, что меня сейчас вывернет. Думал, съел чего, а потом вроде как полегчало. Ну, надо же! -- юноша снова откинулся в траву и погрузился в глубокие раздумья.
-- Я по лестнице подымался, прикрывшись иллюзией, -- усмехнулся некромант, -- как вдруг почувствовал такой магический поток, что решил, было, что колечко мое без меня поколдовать решило.
Седрик с интересом покосился на артефакт, однако, промолчал, а Салзар в который раз подумал, что слуга его замечает и понимает гораздо больше, нежели говорит.
-- Потом уж, когда стена рушиться стала, а я тебя посреди вспышки увидал, так все понял. Думаю, что это в тебе дремало всегда, а как разорвалась пентаграмма да тебя магией шарахнуло, когда мы Изоила вызывали -- оно и пробудилось. И что самое интересное, -- Мидес попытался распутать свалявшиеся волосы и поморщился, -- это очень сильная способность, если она смогла проявиться в защищенном от волшбы месте. Такое иногда случается у магов, но очень редко и на всплеске чувств -- специально прорыв не совершишь. Слушай, Седрик... -- он кашлянул, -- а о чем таком ты тогда подумал? Ну, перед падением стен?
-- О женитьбе, -- вздохнул лютинист. -- Это господин Леопольд в который раз излагал свои планы на мою жизнь! -- юноша раздраженно стукнул кулаком по земле. -- Я все равно сбегу!
-- Тихо-тихо, -- Салзар поднял ладонь. -- Не хватало еще, чтобы ты устроил разруху здесь. А знаешь... Выходит так, что я тебе тоже жизнью обязан? Ведь это ты меня из-под руин вытащил?
Седрик покосился на хозяина и вдруг лукаво ухмыльнулся:
-- Похоже, теперь моя очередь удивлять вас, лорд Мидес. Спасение -- ваших собственных рук дело. Точнее, крыльев.
-- Крыльев? -- смоляные брови некроманта удивленно поползли вверх. -- Ну, в общем, тебе удалось меня озадачить. А теперь давай подробно.
-- А чего тут подробно? -- пожал плечами Седрик. -- Обернулись вы вороном да шуснули прямо из-под камней. В трещину в стене вылетели, а мы-то с Мерцем -- не будь дураки -- за вами вскачь. Я-то думал, что вы специально нас вывести хотите. Правда, как только вы к ходу-то подземному подлетели, так и рухнули наземь. И человеком тотчас обернулися. Как уж мы вас с господином Леопольдом через катакомбы те тащили -- это отдельную балладу сочинить можно...
Некромант вспомнил размеры карлика Мерца и сочувствующе покачал головой. Хотя, говорят, коротышки очень сильны...
Салз вздохнул:
-- Так, получается, моя одежда осталась лежать в руинах прецептории? Да, неприятная новость. Теперь Орден определенно повесит вину на меня. Хотя... проступком больше, проступком меньше -- что уж теперь сожалеть...
Он подпер кулаком подбородок и потрясенно подумал, что легенда о фюлгье -- животной составляющей любовых отпрысков, кочующая в его роду от дедов к правнукам, совершенно неожиданно оказалась правдой. Были, были разговоры о том, что рыжеволосые маги затесались в старину в человеческий род, и, видать, не зря на фамильном гербе Мидесов испокон веков красовался ворон.
-- Э... лорд Мидес?
Салзар, обернувшись, увидел худенького подростка, рыжеволосого и конопатого, хитро щурящего раскосые лисьи глазки.
-- Шел бы ты себе, Игуль, -- поморщился Седрик, одарив подошедшего неприязненным взглядом.
-- Тебя не спросил, пузочёс, -- фыркнул рыжий и опустился рядом с некромантом на бревно. Задумчиво потер пальцем травяное пятно на штанах, из-под ресниц покосился на соседа. -- А правду про вас говорят, что вы и есть тот самый знаменитый некромант, о котором наша пиеса написана?
-- Знаешь, я не читал сего шедевра, -- скривился Мидес, представив на минутку, что могли написать про него поэты наподобие Сианна.
-- Можете отпираться сколько угодно, милорд, -- пожал плечами Игуль. -- Ваша слава бежит впереди вас.
-- Я не собираюсь ни отпираться, ни доказывать вам что-то, юноша, -- иронично поднял бровь Мидес, а Седрик довольно фыркнул и сдернул с низкой ветки красноватый кленовый лист.
-- Я вот о чем поговорить с вами хотел, -- рыжий сделал вид, что не заметил насмешки. -- В общем, вы, наверное, уже поняли, что наша Антонида, -- он кивнул в сторону задремавшей под деревом старухи, -- пророчица и ведунья? А я -- ее правнук, и кое-какие способности во мне есть. Так возьмите меня в ученики.
-- А с чего вы взяли, что способности прорицателя нужно развивать, изучая некромантию? -- Салзар почувствовал, что спина его затекла, и огляделся вокруг, задаваясь вопросом -- куда же могли деться графиня Олл и пан Тровард?
-- Одно другому не мешает, -- ухмыльнулся конопатый. -- И потом, не так часто к нам заносит великого колдуна...
-- Интересно только, какого лешего этот великий колдун обязан сразу же опекать первого попавшегося юнца, -- проворчал Седрик, и Мидесу явственно послышались ревнивые интонации в голосе лютниста.
-- Потому что этот юнец очень талантлив, -- невозмутимо ответствовал Игуль, и вдруг вскочил на ноги. Закрывшись козырьком ладони от яркого солнца, он наблюдал, как приближаются три девицы, одетые почти одинаково -- в яркие пышные юбки и белые рубахи с широкими рукавами. Над висками девушек закрученные косы свились тугими кольцами, а поверх живыми коронами примостились трогательные веночки из лесных цветов. Салзар с изумлением узнал в одной из прелестниц графиню Олл. Внимание же Игуля было направлено на худенькую маленькую девушку с темно-русыми волосами, внешности весьма невыразительной, но горделиво задиравшую нос.
-- О, Судия, -- уронил Седрик и тяжело поднялся на ноги. Худышка, завидев лютниста, пискнула, побежала, чуть косолапя, и с восторженным верещанием повисла у юноши на шее. Игуль проводил ее тяжелым взглядом.
-- Алина, душа моя, держите себя в руках. Люди смотрят, неудобно, право, -- задушено просипел лютнист и, кисло улыбаясь, попытался поймать взгляд некроманта. Мидес же во все глаза смотрел на Флору. В костюме пейзанки графинюшка выглядела необычной, свежей, точно только что раскрывшийся бутон, и какой-то изумительно светлой. Некромант поспешно поднялся с бревна и, чуть покачнувшись, попытался отвесить некое подобие поклона.
-- О, Салзар, -- девушка радостно улыбнулась, и волшебнику на миг показалось, будто еще один солнечный луч пробился сквозь широкую крону деревьев. -- Вы снова видите! А мы уж, было, испугались... Да, кстати, -- леди Олл, в миг посерьезнев, раскрыла висящий на поясе кошель и вытащила оттуда круглую берестяную коробочку. -- Вот, это вам просили передать. И велели обязательно класть за веки перед сном.
-- Что это? -- Салзар удивленно покрутил между пальцами бурачок, откинул увенчанную кольцом крышечку и заглянул внутрь. В ноздри ударил резкий, но приятный травяной аромат, и волшебник осторожно коснулся мизинцем желтоватого, мягкого, точно свежее масло, содержимого.
-- Это целитель вам оставил. Когда вас господин Леопольд и Седрик притащили, так мы все жутко перепугались, -- Флора, подобрав юбки, уселась на бревно и приглашающее кивнула, -- Салзар, оставьте все эти церемонии для Солейла, прошу вас... Вы тогда были такой... мм, странный, что ли? Вроде и не в беспамятстве, а никого вокруг не узнавали. А потом, -- опустившийся на корягу волшебник почувствовал, как вздрогнуло плечо сидевшей рядом графини, -- у вас глаза почернели. Ну, то есть, совсем -- даже зрачков не разглядишь. И вы кричали что-то о расплате, а после упали без чувств.
Мидес крякнул. Он представил себе эту картину -- блаживший о проклятии голый некромант -- и смущенно взъерошил и без того спутанные волосы на макушке. Но леди Олл, похоже, действительно ему сопереживала и смотрела обеспокоено.
-- Хорошо, что сэр Джон имеет в Мерриане знакомства, скажем так, не слишком приличные, но весьма полезные. Он иногда хаживает в район доков -- туда, где обитает всякая чернь и лихие люди. Я слышала краем уха, что там есть несколько воровских притонов, а при желании можно даже нанять бандитов -- было бы серебро. В общем, сэр Тровард среди прочих знакомств, -- Флора неодобрительно скривила носик, -- водит дружбу и с тамошним лекарем. И, знаете, -- девушка отвела пальцами так и норовившую залезть в глаза травинку из венка, -- судя по всему, этот Чистюля, как все его называют, действительно неплохой зелейник.
Флора снова подняла фиалковые глаза на Мидеса, и промелькнуло в них какое-то странное выражение. Салзар так и не смог понять, что это было -- смех, лукавство, или язвительность. Он вопросительно склонил голову к плечу, чем-то неуловимо напомнив девушке птицу. Графиня Олл смутилась, потупилась и стала пристально разглядывать носы грубых кожаных пуленов, выглядывавших из-под края юбок.
-- И что же, любопытно, сказал этот ваш Чистюля по поводу моего недуга? -- волшебник постарался скрыть усмешку -- вовсе ни к чему было обижать девушку. В конце концов, она не знала, что избавиться от проклятия кольца теперь можно было, только отрубив себе палец. Ну, или отыскав настоящего хозяина артефакта, что, по мнению Мидеса, казалось совсем уж невероятным.
Флора нахмурила лобик, вспоминая:
-- Вот точно не скажу... -- она смущенно ковырнула пальцем серый мох, обильно разросшийся на поваленном стволе, -- все сыпал какими-то специальными названиями, помню только какое-то "Медика ментэ"... Салзар, а можно спросить?
-- Леди Олл, вам можно все, -- некромант учтиво кивнул.
-- Что за кольцо у вас на пальце? Кажется, в поместье вы его не носили.
Мидес прищурился и внимательно посмотрел в застывший профиль графини, наблюдая, как постепенно наливается краской кругленькое ушко, обрамленное светлыми прядками, выбившимися из косы-кренделя:
-- А, позвольте узнать, чем вызван сей интерес?
-- Ну... -- Флора дернула плечиком, -- просто этот целитель... Он так пристально смотрел на ваше украшение, а потом еще и нас сэром Тровардом начал расспрашивать, не знаем ли мы, откуда оно у вас.
-- И что вы ему сказали? -- Мидесу на мгновение захотелось потрясти графиню за плечи, но он только резко выдохнул и покосился на Седрика. Лютнист, очевидно, смирился со своей долей и мудро решил плыть по течению, стараясь отыскать в настоящем приятные моменты. Во всяком случае, именно сейчас он читал что-то о любезных его сердцу розах, развалившись в высокой траве и уютно устроив голову на костлявых коленях млеющей от счастья Алинки. Подружка же ее -- чернявая, смуглая и слегка смахивающая на лошадь -- тем временем пыталась разговорить рыжего Игуля. Подросток, с мрачным видом привалившись к дереву, на Ираиду не реагировал, а то и дело зыркал на веселящуюся дочку Мерца.
-- Ну, а что мы могли ему сказать? -- недоуменно протянула графиня. -- Во-первых, мы ничего такого и не знали, а во-вторых... -- она развернулась к Мидесу и, еще больше заалев, взяла его за руки. -- Даже если бы я что-то такое и знала, неужели вы думаете, что стала бы выдавать первому встречному тайны своего спасителя? Лорд Мидес, скажите, как я теперь смогу отблагодарить вас?
-- Леди Олл, -- Салзар пожал ее мягкие ладошки, -- мы сейчас настолько все связаны, что подсчитать, кто и насколько кому обязан, весьма затруднительно. Давайте просто постараемся пережить это досадное приключение, а рассчитываться будем после. Расскажите мне лучше, как выглядел этот ваш лекарь из трущоб и что вам вообще о нем известно.
-- Мало чего, -- Флора коротко кивнула и, отняв руки у некроманта, спрятала их в пестрых складках юбок. -- Имени лекаря не знает даже сэр Тровард, а уж он, можете мне поверить, осведомлен порой лучше всех. Видимо, этот Чистюля достаточно замкнут, но, наверное, его можно понять, если вспомнить, в каком окружении он проживает. И, пожалуй, посочувствовать. Хотя, помнится, пан Джон намекал, что лекарскими услугами этого человека пользуется сам комтур Жижель.
Краем глаза Салзар увидел, как похожий на лисенка Игуль, раздраженно оттолкнув хихикавшую Ираиду и яростно стуча себя по бедру сорванной веточкой, подошел ближе и встал, прислушиваясь к разговору.
-- А выглядит знахарь, -- продолжала рассказывать Флора, -- ну, он молодой, высокий, стройный. Вот какого цвета волосы -- этого я сказать не могу... На нем все время каптура была, не знаю, может, и плешивый...
-- Беловолосый он, -- рыжий неучтиво встрял в разговор, и леди Олл от неожиданности вздрогнула.
-- Откуда знаешь? -- Мидес нахмурился. Мальчишка, не смотря на свой юный возраст, ребенка напоминал мало и отчего-то был весьма неприятен некроманту.
-- А я за ним пошел, -- ничуть не смущаясь, Игуль уселся рядом с волшебником и усмехнулся. -- Он как раз канаву перепрыгивать собрался, а тут, откуда ни возьмись, гусь выскочил. Ка-ак зашипит на коновала-то, тот покачнулся да очки с носа уронил, -- рыжий хохотнул, -- жалко, сам не брякнулся. Вот потеха бы случилась! Когда за стекляшками своими нагибался, у него прядь волос-то и свесилась.
-- Очки? -- переспросил Салзар, брезгливо поморщившись, с трудом подавив желание врезать Игулю как следует.
-- Ну, да, -- кивнул рыжий, -- круглые. Это такая штучка, которая на нос надевается, ежели кто не знает.
-- Слушайте, юноша, -- возмущенно вскинулась леди Олл, -- а не пора ли вам заняться чем-нибудь полезным? Вы ведь, кажется, здесь водонос?
Кровь бросилась мальчишке в лицо, он яростно сверкнул глазами:
-- Это пока, леди. Я еще стану знаменитым чародеем и, уверяю, вы обо мне не раз услышите.
-- Надеюсь, что нет, -- голос Флоры прозвучал холодно и вежливо, -- дурно воспитанным юнцам противопоказано заниматься волшбой.
-- Зря вы так, ле-ди, -- Игуль раздраженно отбросил в сторону измочаленную веточку и с загадочным видом уставился в пронзительно синее небо, просвечивавшее сквозь резную кленовую листву. -- Вам бы сейчас вести себя потише да друзьями обзаводиться. Иначе кто же вам поможет дядюшку-то из плена ордальонского вызволить?
Графиня резко вскочила, кровь отхлынула от лица. Флора прижала руки к горлу:
-- Что?... Что ты сказал? Граф Юлиуш в тюрьме? А... а как же так? Ведь он всегда помогал Ордену и ...
-- Флора, для начала успокойтесь, -- Мидес, потянув девушку за руку, усадил ее обратно и махнул рукой скучающей Ираиде: -- Воды принеси. Счас же.
Девица скривилась, однако послушно потрусила куда-то за повозки, а волшебник повернулся к Игулю:
-- Откуда узнал?
-- Да вот, -- равнодушно протянул тот и, вытащив из-за пазухи свернутый пергамент, начал не спеша расправлять его на коленях, любовно поглаживая покрытой цыпками и веснушками рукой. -- В городе развешано. И глашатаи везде орут...
-- Дай сюда! -- Салзар резко вырвал листок у рыжего и сиплым от волнения голосом начал вслух читать: "23 числа месяца зарева в Мерриане совершено было страшное злодейство. В полночь на городском кладбище тайно проникнувшими в предместья короедами свершался отвратительный ритуал с призывом сил Мглы и черной волшбой. Захваченным пособникам преступников, а именно -- сэру Джону Троварду, торговому компаньону графа Бенедикта Юлиуша Олла, племяннице графа Флоре Арине и колдуну-некроманту, именуемому Салзаром Мидесом, удалось сбежать от справедливого суда Ордена. Сам граф Оллский по личному распоряжению комтура был взят под стражу в своем поместье, где и будет пребывать, пока племянница его не явится пред очи правосудия. Ежели указанная девица до конца месяца не объявится, то преступника ждет справедливая кара: сожжен тот будет на главной площади Мерриана во славу Судии и другим непотребникам на устрашение. Добрым же ордалианам, что смогут указать, где находятся разыскиваемые особы, меррианское комтурство обещает выделить награду серебром -- по пять монет за преступника, и отпустить все грехи заочно".
-- А какое сегодня число? -- испуганно спросила Флора, побелевшими пальцами вцепившись в руку Мидеса.
-- Так двадцать шестое, леди, -- услужливо подсказал Игуль и хитро глянул на Салзара, -- ну, так что, господин некромант? Станете меня учить? Я ведь, поди, доказал вам преданность -- вот и листовку принес, -- он постучал костяшками пальцев по изображенной внизу текста белке, попирающей дракона -- меррианской гербовой печати. -- Хотя, откровенно говоря, я не богат, и пятнадцать монет серебром мне при случае не помешали бы...
-- Почему это пятнадцать? -- недовольно подал голос Седрик, -- нас же четверо было...
-- Ну, а вы, господин музыкант, -- фыркнул рыжий, -- очевидно, фигура не столь значительная, чтобы меррианское комтурство на вас деньги тратило.
Седрик покраснел, набычился и сжал кулаки, намереваясь броситься в бой и как следует проучить наглеца.
-- Да, прекратите вы уже! -- гаркнул что есть сил волшебник. -- Нашли время свориться. Тебе, Седрик, очевидно, просто повезло: никто не связал твое исчезновение из тюрьмы со мной. Может, они решили, что я туда из природной пакостности забрался? Ну, а вы с Мерцем воспользовались суматохой и просто сделали ноги.
-- Да, какая теперь разница! -- графиня Олл и всхлипнула. -- Что же теперь с дядюшкой Юлиушем делать? Его же сожгут... Ой, ма-амочка... -- и разревелась в голос, уткнувшись лицом в дрожащие ладошки.
-- Значит, -- Салзар тяжело вздохнул и обнял ее за плечи, -- придется снова идти в город. Ну, время у нас еще есть, можно тщательно подготовиться... хотя, это очень опасно. И... -- Мидес понизил голос, но Флора все равно вздрогнула от его жестоких слов. -- Я искренне надеюсь, что граф Олл не пострадал в то время, когда прецепторию потряс магический удар.
-- Так написано, что его в поместье держат, -- в медовых глазах Игуля загорелось отчаянное любопытство. -- А меня возьмете с собой, лорд Мидес? Очень уж мне посмотреть охота, как вы будете на бой с самим гроссмейстером выходить...
-- С гроссмейстером? -- не понял Салзар, -- это ты отца Якуба в виду, что ли, имеешь?
-- Я что, болван совсем? -- обиделся рыжий и сморщил нос. -- Если я говорю гроссмейстер, то, значит, имею в виду Его Высокопреосвященство лорда Равелту. Я как раз к воротам подходил, когда воинство его в Мерриан въезжало. Ох, и долго стоять пришлось... Но зато хоть живого архонта повидал, Ордена и всея нашей Церкви главу...
-- Странно, -- скривился Мидес, -- чего его сюда принесло?
Он с жалостью посмотрел на Флору, размышляя, как бы помягче сказать ей, что при нынешнем раскладе освобождение графа Юлиуша становится совершенно невозможным, и с удивлением заметил, что краски стремительно возвращаются к щекам девушки.
-- Игуль! -- она развернулась и, потянувшись через Салзара, цепко ухватила рыжего за колено. -- А тебе удалось рассмотреть свиту архонта? При нем рыцари были?
-- А то, -- важно кивнул мальчик, и наморщил лоб, припоминая, -- двенадцать, не меньше. И еще девка среди них была. В доспехах, конечно, не очень и разберешь, но она без шлема ехала. А там волосы -- белые, что снег. Видать, страшно для девицы-то воевать...
Но Флора уже не слушала. Вскочив на ноги, заозиралась вокруг невидящим взглядом, слепо оттолкнула подоспевшую с водой Ираиду, но тотчас снова вцепилась в плечо: -- Сэр Джон, он проснулся, не знаешь?
-- Да, вроде нет ышшо, -- растерянно пробормотала смуглянка, испуганно прижимая к животу кувшин, -- тама от ихней повозки храпели сильно.
-- А, это неважно, -- леди Олл затормошила девицу, -- давай, отведи меня к нему. А то я среди лагеря до полудня плутать буду...
-- Ох, и не нравится мне все это... -- задумчиво протянул Седрик, провожая девиц взглядом, -- ох, и не нравится...
-- Пошли, -- Салзар осторожно поднялся с коряги, полностью соглашаясь про себя с лютинистом. -- Нужно разузнать, что на этот раз задумала наша графинюшка...

Глава 22.
Мерриан. Салзар Эвольд Мидес

Летнее утро разгоралось, даже сквозь густую листву солнце жгло кожу -- день обещал быть жарким, как никогда. Салзар вытер рукавом пестрой рубахи вспотевший то ли от духоты, то ли от слабости лоб и обозрел стоявшие тут и там повозки. По поляне с криком носились чумазые детишки, лаяли собаки, суетились просто одетые женщины -- передвижная труппа ОБТ оказалась неожиданно большой. Некроманту еще в первую встречу закралось подозрение, что далеко не все люди, следующие с театром -- актеры. Салзар за время своих путешествий навидался всякого и сейчас с уверенностью мог сказать, что устав за два года от бдящего ока ордальонов, многие кинулись в бега. И не только элвилин и неучтенные волшебники. Передвижной театр -- это была еще вполне невинная компания. В последнее время на дорогах все чаще встречались лихие люди, не гнушающиеся разбоем. Сам же Орден делал вид, что ничего не происходит, а наиболее вопиющие случаи нападений и грабежей списывал на "проклятых короедов, богопротивной Мглы порождение".
Из раздумий Мидеса вывел пухлощекий мальчонка лет пяти, что есть силы врезавшийся на бегу в волшебника. Дитя вытаращило круглые водянистые глазенки и, шарахнувшись, с воем рванулось к одной из женщин, спряталось за юбку. Молодуха вздрогнула и суетливо перечеркнула лоб измаранными в саже пальцами. Две полоски зачернели на побелевшей коже, а некромант тяжело вздохнул. Неизвестно, сколько еще будут мириться с присутствием чужаков бродяги.
-- Тьфу, темнота... -- сплюнул Седрик в сторону тетки и потянул Мидеса за следующий обтянутый воловьей кожей, фургончик. -- Нам сюда, хозяин, уже почти пришли. Ну и рванула наша леди, и откуда столько прыти-то взялось, а?
-- А вот и незачем, значится, за посторонними девицами носиться, -- возмущенно прошипела вслед музыканту топочущая следом Алинка. Наученная горьким опытом, она, похоже, решила бдеть и на всякий случай ветреного возлюбленного из виду не выпускать.
-- А я смотрю, ты тут неплохо ориентируешься, -- ухмыльнулся Мидес, живо представив себе лютниста, крадущегося под покровом ночи в повозку к очередной зазнобе. Седрик снисходительно посмотрел на волшебника, но тут навстречу им из-за угла выплыл сам директор передвижного театра Леопольд Мерц. Одет карлик был более чем странно: скорее, завернут во что-то наподобие расписанного сумасшедшим художником холста, кокетливо закинутого на одно плечо. Несмотря на сомнительное облачение, выглядел Мерц торжественно и больше всего напоминал сейчас глашатая, намеревавшегося зачитать посмертную волю самого Фредерика Щербатого -- короля, почившего при весьма загадочных обстоятельствах на момент прихода к власти ордальонов и гроссмейстера Равелты. Задрав голову, Мерц окинул мрачным взором менестреля и свою дочь и сурово бросил девушке:
-- А ну марш домой! У меня до тебя разговор будет.
Алинка фыркнула, однако, перечить не решилась и проворно юркнула между тележками.
-- Ты! -- ткнул в лютниста карлик, и Седрик сразу сник. -- Хорошо, что я тебя встретил. Я вот тут ночь не спал, все размышлял о будущем. И, понимаешь, -- Мерц доверительно ухватил менестреля за талию, ну, или куда там дотянулся. -- Сидит во мне, такой маленький, еще один, господин Мерц, и вредным голосом вещает отвратительные изречения.
-- Куда уж меньше? -- удивился Седрик, правда, вовремя спохватился, сжигаемый яростным взглядом черных глаз директора, и кашлянул. -- А что именно? Вещает?
-- А то, -- Леопольд вперил перст в небесный свод, -- что стоит мне дать слабину и протянуть со свадьбой пару дней, ты найдешь возможность и рванешь из труппы на все четыре стороны. Тебя сейчас ведь тут только твой хозяин и держит. А вот поправится милорд...
Мидес тоскливо вздохнул и прикинул, что графиня Олл уже, как пить дать, домчалась до Троварда, и весь интересный разговор они с лютнистом пропустят. Некромант кашлянул и, нагнувшись, осторожно постучал карлика по оголенному плечу:
-- Эм... господин Мерц. А нельзя перенести эту беседу? Видите ли, у нас сейчас очень важное дело.
-- Да как ты... -- начал, было, коротышка, возмущенно вскидывая башку и в один миг краснея, точно помидор, -- босяк, бродяга... О... -- тут он наконец-то разглядел лицо Мидеса и заморгал. -- Доброе утро... Прошу простить, милорд. В смущение введен был видом вашим. Кто вам одежду подбирал, позволите узнать?
-- Хм... понятия не имею... -- Салзар старательно улыбнулся, -- и все же, сударь, разрешите, мы отправимся по своим...
-- Небось, Антонида, старая кляча, постаралась, -- Мерц в упор не слышал некроманта и, более того, ухватив волшебника за руку, настойчиво потянул к ближайшей повозке. -- Ну, конечно, она, кто ж еще. Я с вечера штанов дождаться не могу, видите, в чем приходится разгуливать несчастному дворянину? Хорошо, хоть костюмерная в нашем театре богатая -- при случае выручить может. Так, стойте здесь, я щас.
Он цепким взглядом окинул некроманта и с пыхтением полез под полог.
-- Ох, чует мое сердце, женит он меня сегодня же, -- прошептал на ухо Мидесу Седрик и отер лоб. -- Слушайте, а вы и меня птицей обернуть не можете, часом?
-- Не болтай ерунды, -- рассеяно протянул волшебник, прислушиваясь к сопению и ругани, доносившимся из повозки. Сама кибитка при этом так яростно раскачивалась и скрипела, что можно было подумать, будто Мерц отплясывает внутри джигу. -- Тот ворон, которым я обратился -- это не совсем волшебство. Откровенно говоря, я и себя-то снова навряд ли превращу.
-- Ну так вы же и не пробовали, -- рассудительно заметил Седрик и затравленно оглянулся. -- Слушайте, а давайте пойдем уже? Неужели вы всерьез решили, что Мерц вам что-то такое подберет? Вы, вообще, представляете его гардероб на своей фигуре?
-- Так ведь он говорил что-то о костюмерной, -- пожал плечами Салз, а директор, точно услышав, высунул встрепанную голову из-под полога и сунул в руки волшебнику какие-то свертки. -- Вот, держите. Как раз для лорда. Счас сапоги вынесу.
-- Что это? -- Салзар с изумлением оглядел расшитый ядовито-розовым кружевом таперт с бубенчиками, черно-зеленые бархатные шоссы в полоску и темно-зеленый шерстяной берет, украшенный кокетливым пером. Головной убор был такой широкий, точно предназначался под пышную прическу модной столичной дамы.
-- Это королевские одежды, -- Мерц спиной вперед полез с повозки, нашаривая вытянутой ногой чурбачок, примощенный возле заднего колеса. Седрик попытался, было, поддержать карлика, на что тот рассержено зашипел и пнул менестреля в бок. Наконец, Мерц удачно приземлился, и оказалось, что причиной неловкости были весьма недурственные кожаные сапоги, которые Леопольд одной рукой бережно прижимал к груди. -- Вот, еще возьмите, кажется, ваш размер.
-- Королевские одежды? -- волшебник раскинул гардероб на ветках боярышника и вздохнул.
-- Была у нас постановка, -- кивнул Мерц торжественно. -- "Любезный король Фредерик" называлась. Ну, ничего особенного, обычные бытовые склоки -- родня, наследство. Только вот запретили пиесу, уже, почитай, пару лет, как прикрыли. А костюмы-то остались. Ну, не выбрасывать же?
-- И как вы, интересно, представляете лорда Мидеса в королевских одеждах на улицах Мерриана? -- язвительно спросил Седрик и тихо фыркнул.
-- А зачем на улицах? -- удивился Мерц. -- Я думал, что в город вы больше ни ногой. Да и мы, честно говоря, подумываем, что вряд ли нам что здесь светит. Скорее всего, в ночь и двинемся. Под покровом темноты, так сказать.
Карлик вопросительно посмотрел на некроманта.
-- Видимо, мне все же придется наведаться в город, -- вздохнул Салзар. -- Я обещал леди Олл уладить кое-какие дела.
-- Ох, женщины! -- Мерц закатил глаза и, стянув с ветки когда-то бывшую белой рубаху, резким движением рванул с нее кружево. -- Ну, вот. В этом вы точно в глаза не броситесь. Штаны оставьте, что на вас, а сапоги -- они обычные. С другой постановки.
-- Спасибо, -- Салзар задумчиво покрутил берет и, ничтоже сумняшеся, ободрал с него длинное вычурное перо. Смущенно хмыкнул, и покосился на Леопольда.
-- Да ничего, рвите, -- покровительственно махнул рукой тот. -- Только вот обещайте мне, что присмотрите за этим, -- он ткнул пальцем в менестреля, -- ведь наверняка же слугу с собой возьмете? И пусть не вздумает бежать. Я его из-под земли достану.
Мерц яростно пошевелил кустистыми бровями, а Мидес серьезно кивнул.
-- Я не маленький, чтобы за мной присматривать! -- возмутился, было, Седрик, но волшебник уже тянул его под руку подальше от сурового предполагаемого тестя и возмущенно шептал на ухо:
-- Нашел время возмущаться, болван, нам графиню догнать нужно.
-- Ой, да не стенайте вы, -- музыкант кивнул на девицу Ираиду, переминающуюся неподалеку с ноги на ногу. -- Пришли.
Мидес отпустил менестреля и подошел к скучающей смуглянке.
-- Где леди Олл?
-- Да там вот, -- девушка показала на откинутый полог повозки и зевнула. -- Сказала, что щас явится, а сама, видать, чего важное с лыцарем говорит, -- Ираида язвительно усмехнулась и пожалилась: -- А мне вот дожидайся здесь.
Салзар, недоумевая, прислушался к богатырскому храпу, летевшему из-под откинутой шкуры, и нахмурился. Говорить о чем-то при таком сопровождении было затруднительно. Волшебник быстро шагнул к повозке и заглянул внутрь, моргая и привыкая к полутьме. На копне сена, покрытой шерстяным пледом, раскинув руки в стороны, безмятежно храпел сэр Джон Тровард, смешно подергивая пухлой нижней губой. Графини Флоры нигде видно не было.
-- Седрик! -- некромант резко повернулся к слуге. -- Леди Олл исчезла. Проверь.
Лютнист без лишних разговоров легко впрыгнул в кибитку, а Салзар начал тормошить и расспрашивать Ираиду. Та невнятно мычала, таращила карие глаза и истово клялась, что знать не знает, куда подевалась графинюшка.
-- С той стороны ушла, -- мрачно заявил Седрик, мягко спрыгивая на землю. -- Там кожа расшнурована. Вот дура-то! Пусть и графских кровей.
-- Та-ак, -- уронил Мидес и помрачнел. Потом, наплевав на хлопавшую ресницами смуглянку, начал поспешно облачаться в новую одежду, подаренную Мерцем. -- Видать, в город подалась наша леди. Решила самолично дядюшку вытащить. А нам просто глаза отвела -- дескать, с Джоном говорить пошла. Понимала ведь, что не отпустим. И этот хорош, -- Мидес кивнул на повозку, откуда несся богатырский храп, -- дрыхнет, точно младенец, ни Флоры, ни тебя не почуял. Слушай, поступим так, -- Салзар покосился на приоткрывшую рот Ираиду и потянул слугу к себе. -- Помнишь мельницу у реки? Ну, где симуран явился? Далеко до нее?
Седрик кивнул и слегка поежился. Видимо, зрелище воинственно настроенного чудища произвело на него неизгладимое впечатление.
-- Забудешь такое, как же! Да, скорее, близко. Нам только через поле вдоль берега пройти, за полчаса управимся. А, коли быстрым шагом, так и за четверть.
-- Вот и хорошо, -- кивнул Мидес, заворачивая на макушке волосы и низко натягивая берет. -- Тогда идем к выходу из катакомб, а дальше в город. Хорошо, что я вещи здесь оставил, прежде чем тебя вытаскивать. Там карта туннелей лежать должна.
-- Не извольте беспокоиться, -- менестрель похлопал себя по груди. -- Я ведь как чувствовал, что она пригодиться может. Вот при себе и таскаю. А то лазали там всякие и тягу немереную к вещам вашим проявляли. Эдак его кольцом-то шарахнуло, -- Седрик громко расхохотался, -- аж кубарем из повозки вылетел.
-- Ты кого имеешь в виду? -- напрягся Салзар, вспомнив рассказ Флоры об интересе подозрительного лекаря к спикарту Изоила.
-- Да этого, -- музыкант скривился, точно отведал уксусу, -- рыжего поганца. Водоноса.
-- Игуля?
-- Угу, точно. Смотрю, он шасть к вам в повозку, пока вы без памяти-то лежали. Ну, я и подглядел. Сначала полез, было, гаденыш по сумкам шарить, да тут увидал кольцо. Вот и попытался снять. Морда наглая.
-- Хм... -- Салзар почесал переносицу, -- ладно, сейчас это неважно, так что пусть его. Даже хорошо, что карта при тебе оказалась. Скорее отправимся. Давай, веди к мельнице.
Лютнист, не говоря ни слова, ринулся в ближайший кустарник. Видимо, стремясь угодить хозяину, юноша не стал искать легких путей. Некромант печально посмотрел на колышущиеся ветки и осторожно двинулся следом. Он не оглянулся и поэтому не заметил, как с Ираиды разом слетел весь сон, и смуглянка, подобрав юбки, стрелой кинулась к костру.

Миновав рощицу, Седрик и Салзар вышли на дорогу, ведущую по краю поля, топорщившегося стерней. Некромант, кривясь, отогнал от уха мелко зудевшего комара и вытер разом взопревшую шею. Солнце подымалось уже к полудню, а слабость от ночного приключения все еще давала о себе знать.
-- Недолго осталось, -- подбодрил лютнист. -- Во-он за теми деревьями дорога к реке спускается, а там и до мельницы рукой подать.
Мидес приложил козырёк ладони ко лбу, заслоняясь от слепящего солнца, и разглядел на фоне яркого синего неба несколько кособоких березок.
-- У тебя воды нету, часом? -- он поправил давивший на лоб берет.
-- Да где ж я успел бы взять? -- музыкант, внезапно напрягшись, пристально вгляделся волшебнику за спину. -- Никак, погоня за нами?
-- Какая еще погоня? -- фыркнул Салзар, но, обернувшись, понял, что юноша недалек от истины -- по дороге рысила к ним дочка Мерца, широко размахивая руками. Рядом с ней, сбиваясь с шага на бег, поспевал красный, всклокоченный Игуль. Мальчишка пытался ухватить возмущенную Алинку за руку, девица яростно выдиралась.
-- Ну, вот, -- мрачно уронил Седрик. -- Не было печали. Уже нашлась сердобольная душа и донесла зазнобе моей, леший ее побери, что я посмел от стоянки отойти. И скажите мне, милорд, как с такой прилипалой всю жизнь прожить-то можно, а?
-- Просто ты ее не любишь, -- пожал плечами Мидес, созерцая полураспустившиеся косы косолапящей Алинки. Венок свой девица где-то потеряла.
-- Ах ты, проклятый изменщик! -- выставив угрожающе скрюченные пальцы, Алинка попыталась вцепиться Седрику в физиономию.
-- Э-э, ты что? -- лютнист проворно нырнул за спину некроманту и замигал круглыми глазами. -- Заболела, никак? Я что, по делу отлучиться в город не могу?
-- Знаю я твое дело! -- дочка Мерца яростно сверкнула глазищами и неожиданно жалобно хлюпнула носом. -- Помчался чужую девицу вытаскивать? Думаешь, я не заметила, как ты на нее пялился да глазищами бесстыжими лупал? Мне про тебя все Ираида рассказала, как ты в повозку к леди лазал да искал!
-- Дура твоя Ираида! -- возмущенно вскричал менестрель. -- Не к ней я лазал, а к рыцарю, и только по приказу хозяина моего, вот, он подтвердить может.
Салзар кивнул, скривившись. В самом центре любовных разборок, да еще с гудящей головой, он чувствовал себя, точно пескарь на берегу. Покосился на тихо стоявшего в сторонке рыжего и, увидев его сытую улыбку, подумал, что тот наверняка поделился с сердитой дочкой Мерца мыслями по поводу Седрика. Некромант даже посочувствовал нечастному слуге и деликатно кашлянул.
-- Леди Мерц, спешу вас уверить, что юноша тут совершенно ни при чем. Я действительно настоял, чтобы Седрик сопровождал меня в город. Более того, помощью графине Олл тут в первую очередь занимаюсь я.
Алинка растерянно захлопала глазами. То, что Мидес обратился к ней, как к госпоже, девицу настолько потрясло, что она даже возмущенно пыхтеть перестала.
-- А чего же вы тогда убежали-то так поспешно? -- недоверчиво прищурился Игуль. -- Не слушай его, Алина, брешет волшебник, дружка своего выгораживает.
Салзар удивленно вскинул брови и начал уже, было, задумываться, что лучше подойдет Игулю -- моровая язва, или просто чума, как девушка вдруг решительно кивнула и задрала вверх подбородок.
-- Значитца так, -- торжественно изрекла она. -- С тобой я отправлюсь, женишок. В случае чего помогу, а коль надо будет, от разлучницы злой уберегу.
И сказано это было таким тоном, что и некроманту, и лютнисту сразу же стало ясно, что спорить с доморощенной актриской бесполезно и для здоровья сомнительно. Они переглянулись, одновременно вздохнув, молча кивнули и двинулись дальше по пыльной колее. Игуль же, мрачный, будто кладбищенский сторож, последовал чуть в отдалении, и ни яростные вопли Седрика, ни укоризненные взгляды волшебника будто не замечал. В конце концов, когда показались впереди полуразрушенные стены водяной мельницы, Мидес поманил к себе мальчика и строго наказал держаться в отдалении, близко к некроманту не подходить, и, что бы ни произошло, ни в коем случае не вмешиваться. Ту же отповедь получила и Алина, а когда парочка попыталась протестовать, то Салзара пообещал в случае непослушания насмерть заколдовать обоих.
Мидес огляделся, прикидывая, в каком же именно месте может быть вход в туннели. При свете дня все выглядело иначе, нежели в тот раз, когда они с Седриком наблюдали драматический арест графини. Да и высокие сорняки вокруг мельницы надежно укрывали каменный люк в элвилинскую канализацию. Волшебник снова утер мокрую шею и вздохнул, прислушавшись к отдаленному плеску воды: эх, туда бы сейчас, да по самую маковку. Кивнул лютнисту, и они начали долгие поиски в зарослях, перекликаясь, ворча и споря, кто и откуда появился в памятную ночь отлета симурана. Тут еще некстати выяснилось, что рыжий Игуль занимается на досуге собиранием местных легенд. И следующую четверть часа нещадно потевшему Мидесу пришлось выслушивать дурацкую историю о дочке то ли мельника, то ли колдуна, понесшей от короедского князя и возле этой самой мельницы в пучину сиганувшей. И когда Седрик, издав торжествующий вопль, наконец, обнаружил вожделенную плиту с проржавевшим кольцом в середине, Салзар был зол невероятно и больше всего на свете мечтал о глотке холодного молока.
Опустившись в блаженную прохладу подземелья, путники, пригнувшись, на ощупь двинулись по низкому коридору. Салзар мстительно повременил с зажиганием магического огонька и только спустя десяток ярдов сжалился-таки над спутниками, то и дело утыкавшимися друг другу в спину и стенавшими на разные голоса. Посовещавшись с лютнистом, Мидес решил направиться сразу к поместью Оллов, благо, на карте был отмечен ближайший оттуда выход на поверхность. К счастью, обошлось без приключений -- в канализации им не встретились даже крысы, а плита на выходе открылась почти бесшумно в заброшенный дворик, совершенно безлюдный, тихий и заросший лопухами.
-- Значит, так, -- Салзар сурово оглядел Игуля и Алинку. -- Нам сейчас светиться большой компанией ни к чему. Так что пойдете в отдалении, будто гуляете. Если вдруг увидите графиню, постарайтесь ей на глаза не попадаться, а то, сдается мне, она бежать от вас ринется. Лучше нам с Седриком знак подайте. Вот ты, -- Мидес направил палец в грудь Игулю, -- подойдешь и у нас дорогу спросишь. И держитесь подальше от стражников и ордальонов.
Молодые люди недовольно скривились, однако спорить не рискнули и остались во дворе дожидаться, пока Салзар и Седрик отойдут подальше.
-- Спасибо вам, лорд Мидес, что избавили меня от этой прилипалы, -- душевно сказал лютнист, очутившись на узкой улочке, ведущую к собору и дальше к поместью графа Юлиуша.
-- Ну, оно само получилось, -- некромант поглубже натянул на лоб берет и немного ссутулился, чтобы казаться ниже ростом. -- И я тут меньше всего думал о твоем спокойствии. Постой. Что там?
С площади донесся до них мелодичный звук рога, а потом зычный голос что-то прокричал неразборчиво.
-- Герольд вещает, -- Седрик тряхнул шевелюрой и прибавил шагу. -- Ох, надеюсь, не казнь объявляет... графу-то нашему...
-- Да вроде рано еще, -- с сомнением произнес некромант.
Первое, что бросилось мужчинам в глаза, когда они вышли на площадь, -- шпили собора, жаром горевшие под лучами полуденного солнца. В пронзительно синем небе кружила стая голубей, а к собору стекались со всех сторон пестрые ручейки горожан.
-- Никак, праздник? -- и, не успел Мидес ответить, как лютнист уже цапнул за плечо пробегавшего мимо подростка и начал обстоятельно расспрашивать. Оказалось, комтур Жижель особым указом объявил сегодня празднование дня Всеобщего благоденствия, ибо город соизволил посетить сам архонт и гроссмейстер дарингский Ровард Равелта. В честь этого знаменательного события предстояло праздничное повечерие, которое Их Высоко- и просто преосвященство проведут совместно, молясь о благополучии и святости земли меррианской. А ближе к ночи сожжен будет на костре пан Юлиуш Олл -- еретик и предатель, очернивший своим мерзким колдовством чистый лик города.
-- Зар-раза, -- пробурчал себе под нос Салзар. -- Можем не успеть. Видать, торопится Жижель, вину свою перед Равелтой загладить спешит, вот и перенес казнь. И какого лешего гроссмейстера в город принесло?
Седрик тотчас озвучил последний вопрос Мидеса несчастному пареньку, уже оставившему попытки вырваться из железных пальцев лютниста. Выяснилось, что архонт внезапно озаботился возрождением изящных искусств Даринги и отправился по крупным городам, дабы набрать таланты для создания новой столичной Школы при Ордене. Ибо старая, венисская Школа изжила сама себя и на данный момент ничего, кроме гнезда разврата и пьянства, не представляла. Тут Седрик возмущенно фыркнул и выпучил глаза, а подросток, не обращая внимания на его гнев, меланхолично продолжал рассказывать о том, как преступники-колдуны страшной магией разворотили местную прецепторию. На что гроссмейстер решительно свернул со своего пути и героически направил стопы на помощь несчастной меррианской земле, дабы раз и навсегда изгнать оттуда порождения Мглы.
Вышеупомянутые порождения печально переглянулись. Седрик отпустил плечо мальчишки, тот мгновенно крутанулся вокруг себя и быстрее ветра затерялся в толпе.
-- И, что теперь будем делать? -- кисло спросил Седрик и вдруг охнул. -- Туда вон гляньте...
-- Для начала найдем графиню, -- Мидес хмурым взглядом проследил, куда указывает юноша. На другом конце площади несколько одетых в серое мужчин сгружали с телеги вязанки хвороста, обкладывая ими вбитый в землю деревянный столб. -- Не хватало еще, чтобы сегодня двоих казнили.
Тут снова зазвучал рог, и из-за собора на каурой кобыле показался герольд, одетый в красную котту с воинственной белкой на груди. Он с торжественным видом развернул скрученную грамоту и важно окинул взглядом враз притихшую толпу. Мидес и Седрик, не сговариваясь, начали протискиваться поближе.
-- Граждане Мерриана! -- зычным голосом прокричал герольд. -- Его Высокопреосвященство пан Ровард Равелта обращается к вам с призывом возродить чистые и угодные Судие изящные искусства Даринги! За сим призывает добрых ордалиан -- юношей и девиц, талантами различными обладающих, -- прибыть в течение дня в поместье, ранее пану Оллу принадлежащее, а ныне в распоряжение Ордена Божьего суда поступившее! В доме этом гроссмейстер самолично побеседует с каждым и отберет лучших пятерых для дальнейшего обучения в столице под его покровительством!!
-- М-да... -- протянул Мидес, припомнив встречу с нынешним архонтом в замке Леден, родовом гнезде своего бывшего друга. В то время, около семи лет назад Равелта гроссмейстером еще не был, но рьяным поклонником изящных искусств уже являлся. Одно воспоминание о многочасовой лекции по внутреннему устройству органа до сих пор наводило на некроманта отчаянную зевоту. Впрочем, сейчас чудачества Равелты играли им только на руку.
-- Знаешь, вот это хорошо, -- удовлетворенно кивнул Салзар. -- Леди Олл наверняка находится где-то недалеко от поместья, а вся эта суматоха с отбором учеников поможет нам беспрепятственно туда проникнуть. Правда, я не очень похож на юного таланта, но вполне могу предстать отцом, обеспокоенным судьбой своего одаренного чада.
-- Ну, тогда пойдемте, батюшка, -- фыркнул менестрель и махнул рукой. -- Э-эх... вот была бы при мне моя лютня, уж я бы тогда показал, чего стою...
-- Седрик, -- Мидес опустил ладонь на плечо музыканта. -- Нам не нужно выиграть место, запомни, пожалуйста. Наша задача -- беспрепятственно проникнуть в дом и поискать там леди Флору. И, знаешь, -- он ободряюще похлопал слугу по плечу, -- когда мы выберемся из этой заварухи, я обещаю, что куплю тебе самую лучшую лютню.
Карие глаза паренька подозрительно заблестели, и он, отвернувшись, выразительно воскликнул:
-- Так чего же мы ждем?! -- и поспешно распихивая плечами зевак, ринулся к особняку Оллов.

Улица перед воротами в усадьбу была заполнена народом. Очевидно, герольд вещал уже не единожды, и каждый второй меррианец неожиданно открыл в своих отпрысках склонность к изящным искусствам. Кого здесь только не было! И степенные аристократы, время от времени выглядывающие из своих карет и демонстративно зажимающие носы надушенными платками. И представители различных гильдий: булочники, каменщики, торговцы, окруженные многочисленными родичами и соседями, галдящими, точно сороки. Была и пара откровенных бродяг -- шарманщик с мирно посапывающим на музыкальном ящике сурком и босоногим малолетним помощником. А еще сновали в толпе люди неопределенной принадлежности, но с лицами хитрыми и доверия не вызывающими.
-- Вот Мгла-а... -- расстроено протянул Седрик, оглядывая длиннющую очередь к воротам. -- Эдак нам тут до самого повечерия торчать придется, да и то еще неизвестно, попадем ли.
Салзар же привстал на цыпочки, напряженно выглядывая, не покажется ли в воротах знакомый охранник, недавно оплакавший почившую тещу. Тщетно. За витой решеткой маячили два незнакомых типа, облаченных в рыцарские доспехи и черные плащи с алыми серпами на плечах. Лица у них были неприветливые, глаза цепкие, а взгляды, которыми они буквально ощупывали стоявших у ворот людей, холодные и скользкие.
-- Лорд Мидес, а гляньте-ка туда, -- громко прошипел Седрик и пихнул некроманта в бок.
-- Называй меня папой, болван, -- возмущенно прошептал в ответ Салзар, но все же обернулся и присвистнул, глядя, как из боковой калитки, заросшей плющом, появляется Гертруда -- экономка графа Юлиуша. Страждущие рванулись, было, туда, однако толстуха, замахав на них руками, заругалась и зашипела, что всякого, без разрешения проникшего за ограду, тотчас хватают ордальоны и без лишних слов в погреба бросают.
-- Пошли, -- коротко бросил некромант и ринулся вслед неторопливо шествующей по улочке женщине. Он даже несколько воспрял духом, потому как уже подумывал, а не придется ли воспользоваться в очередной раз заклинанием иллюзии. Правда, в особняке, который наверняка охраняли маги, входящие в свиту гроссмейстера, волшба становилась крайне опасной -- любой колдун почуял бы их сразу.
Гертруда, поняв, что ее преследуют, беспокойно оглянулась через плечо и резко прибавила шаг, угрожающе раскачивая широкими бёдрами. Некроманта и его слугу она явно не узнала; прыть ее возросла немеряно, и Салзару пришлось приложить огромные усилия, дабы не завопить на всю улицу, окликая невозможную бабу. В конце концов, у самого поворота, там, где увитая плющом стена поместья сменялась небольшим пустырем, некромант догнал-таки экономку и довольно сильно и раздраженно ухватил за плечо. Гертруда аж присела и уже, по-видимому, собиралась огласить окрестности трубным гласом, но Мидес вовремя развернул толстуху к себе и с заговорщицким видом приложил палец к губам. Экономка изумленно захлопала круглыми глазами, потом лицо ее враз потеряло всю свою неприступность и, сморщившись, точно обиженное дитя, Гертруда разрыдалась, уткнувшись некроманту в грудь.
-- Ну-ну, Герти, -- растерялся Салзар, деликатно похлопывая женщину по вздрагивающей спине, -- не нужно так расстраиваться...
-- Мы уже здесь! -- торжественно воскликнул Седрик и гордо вскинул голову. -- И пришел конец всем вашим невзгодам.
Мидес покосился на лютниста, укоризненно покачал головой и осторожно отнял рыдающую толстуху от груди.
-- Это вы из-за графа так убиваетесь?
-- И из-за него, и из-за Флорушки, -- всхлипнула Гертруда, утирая глаза и отчаянно шмыгая носом. -- Мало нам было, что пан Юлиуш арестован, так эта негодная девчонка умудрилась пробраться в дом, именно сейчас, когда там полным полно ордальонов.
-- Так значит, графиня там! -- облегченно вскричал Седрик и, вздрогнув, огляделся. К счастью, никто его не услышал.
-- Именно! -- возмущенно прошипела Герти. -- Я с ней толком и поговорить не успела, только ахнула, а она уже меня теребить начала, требовала, чтобы я вызвала ей панну одну, из свиты рыцарей архонта, и побрякушку золотую в руки совала, чтобы той передать. А когда я попыталась вразумить, что она голову в костер сует, Флорушка меня обругала! -- экономка возмущенно поправила обшитый кружевом белый чепец.
-- Погоди, что за панну? -- Мидес вспомнил рассказ Игуля и то, как вскинулась графиня, услыхав о деве-рыцаре.
-- Да я почем знаю? -- толстуха вытаращилась на некроманта и презрительно поджала узкие губы. -- Была там одна, среди мужиков-то. Ну, вызвала я. Так эта заразой еще пуще нашей Флоры оказалась. Так меня обложила, что я, видите ли, отдыхать ей мешаю! Да глазищами своими все зыркала, а глаза такие -- нехорошие, да будто мертвые. Черным-черные, и никакого тебе света в них. Не знай я, что персона эта при архонте служит, точно б решила, что колдунья. Бррр, -- Гертруда передернула плечами.
-- А что потом? -- заинтересованно спросил Мидес.
-- Ну, как услыхала она, что ее графинюшка-то видеть хочет, да на побрякушку глянула, с места рванулась да вперед понеслась. А меня уж так больно подталкивала, я думала, она мне на всю спину синяков понаставит...
-- И давно это было?
-- Да, почитай, и получасу не прошло.
-- Герти, -- мягко сказал Мидес и, склонив голову, заглянул в покрасневшие глаза экономки. -- Нам с Седриком просто необходимо попасть внутрь, для того, чтобы помочь леди Олл. Мне отчего-то кажется, что компания пусть и знакомой, но все же ордальонки для Флоры сейчас не самая подходящая. Эти люди, я имею в виду рыцарей, специально отбираются в Орден и отличаются преданностью гроссмейстеру. А уж если взяли в свиту девицу, что уже само по себе удивительно, значит, показала она архонту какие-то особые воинские качества, и, как пить дать, должна быть ему верна больше во сто крат.
Экономка выслушивала молча, напряженно вглядываясь в лицо некроманту, точно ища там подтверждение, что все обязательно закончится хорошо. Наконец, вздохнула и кивнула.
-- Проведу я вас незаметно в поместье. И черный ход открою. Только вот, опасное это дело, пан Мидес. В доме на каждом углу стражников -- точно морковок на грядке понатыкано. Панна Флора служанкой прикинулась, да и дом вдоль и поперек знает, а вас двоих-то за версту видно будет.
-- Ну, придется рискнуть, -- пожал плечами Мидес. -- В конце концов, мы всегда можем наврать, что пришли архонту предстать, да заблудились...
Гертруда оглянулась, коротко махнула рукой и, завернув за угол, двинулась вдоль стены поместья туда, где кусты боярышника, обильно росшего на пустыре, вплотную подходили к старой кирпичной кладке.
Волшебник и лютнист переглянулись и последовали за экономкой.

Глава 23.
Мерриан. Салзар Эвольд Мидес

Особняк Оллов было не узнать. Тихое и благопристойное жилище до краев наполнилось народом, а также руганью, запахом пота и суматохой, к народу этому прилагавшимися. Блестящие некогда мраморные полы холла были истоптаны десятками башмаков, керамические вазоны с широких перил лестницы куда-то исчезли, а на самом ее верху напор страждущих сдерживали несколько рыцарей в ордальонской форме, то и дело угощавшие тычками особо несдержанных граждан.
Гертруда попыталась, было, ткнуться на второй этаж с черного хода, однако там тоже маячили черные плащи рыцарей. Салзар, решив не рисковать, потянул Седрика вверх по ступенькам, наплевав на свое аристократическое воспитание и работая локтями не хуже некоторых тутошних кметов. В конце концов, исчерпав весь арсенал страшных ругательств и получив по паре шишек, некромант и лютнист оказались-таки у заветных дверей. Пока они дожидались позволения пройти дальше, Мидес усиленно старался вспомнить расположение комнат и коридоров, выискивая возможность незаметно свернуть с протоптанной местными дарованиями дороги. Недалеко от покоев, которые любезно выделил ему граф Юлиуш, была дверь, ведущая к комнатам прислуги. Мидес с признательностью помянул болтливость провожавшей его экономки и понадеялся, что помещения для черни не так строго охраняются.
-- По сторонам не зевай, -- тихо шепнул Салзар Седрику, -- куда я, туда и ты.
Лютнист в ответ кивнул, но взгляд его при этом был столь задумчив и загадочен, что волшебник засомневался, а не надумал ли музыкант воспользоваться случаем и получить теплое местечко при дворе архонта.
-- Эй, -- Мидес щелкнул пальцами перед носом юноши, -- ты только помни о том, что золотая клетка -- это все же клетка. И заказывать музыку будет птицелов.
-- Да, знаю я, -- с досадой бросил музыкант и, кажется, опечалился еще больше.
Тут вожделенные двери наконец-то распахнулись, впуская в себя очередную стаю претендентов. Салзар и Седрик буквально ввалились внутрь, внесенные нетерпеливыми горожанами, при этом Мидес запнулся о неожиданно простецкий домотканый коврик на пороге. Лютнист поддержал его под локоть и удовлетворенно хмыкнул: нежданная задержка поставила их в самый конец несущейся к славе компании, и, что самое приятное, ордальонов в коридоре видно не было.
-- Давай за мной, быстрее, -- Салзар цепко ухватил слугу за плечо и, миновав поворот, подтащил к низкой деревянной дверце. Они юркнули внутрь и тут же были остановлены властной рукой в латной перчатке и яростным воплем: "Куда прёте, псы блохастые!"
Мидес крякнул с досады и уставился сверху вниз в черные, яростные глазищи одетой в рыцарский доспех девицы. С виду ей можно было дать около двадцати, однако взгляд ее почему-то заставил некроманта вспомнить об умудренных жизнью и боями воинах, тренирующих желторотых новобранцев. Девушка тряхнула белыми, точно снег, волосами, остриженными по плечи, и ткнула в подбородок волшебнику рукоятью меча.
-- Стоять, я сказала.
Голос ее был не по-девичьи хрипловат и резок. Мидес растерянно кашлянул, а Седрик за его спиной шумно выдохнул и зачастил:
-- Ну вот, батько, а я тебя предупреждал, между прочим! А ты -- обойдем соперников, перехитрим. Вот и перехитрил сам себя, старый недоумок. Вы уж простите его, госпожа воительница. Как вбил себе в голову, что сын его не достоин участи простого кмета, так с этой мыслью и мне, и матушке нашей плешь проел. И откуда только у него чаяния такие взялись, не пойму я...
Девица покосилась на лютниста, презрительно оглядела изрядно помятую рубашку Салзара и буквально выпихнула обоих мужчин обратно в коридор.
-- Вот уж действительно, два недоумка, -- она скривилась, -- если правду говорят, будто разум и талант в одной голове не уживаются, то вы, господа, просто обязаны поразить Его Высокопреосвященство. А дабы не смущали вас больше мысли недостойные, так я прямо к архонту вас и отведу.
Девица еще раз окинула напряженным взглядом своих арестантов и, очевидно, не найдя в них ничего подозрительного, ехидно усмехнулась:
-- Прошу за мной, господа непризнанные таланты.
Мужчины переглянулись и с кислыми лицами потрюхали за ордальонкой, которая, гремя подкованными железом сапогами, всю дорогу не переставала строить язвительные предположения, что же у парочки выходит лучше -- глотание огня, или ходьба по канату. Салзар с возмущением глядел в ее прямую спину и недоумевал, что же может объединять изысканную графиню Флору и эту дерзкую нахалку? Ведь, скорее всего, именно с этой девицей искала встречи леди Олл -- вряд ли при архонте было два рыцаря женского пола. Впрочем, случая выяснить это не представилось -- коридор неожиданно быстро закончился, и беловолосая, выразительно положа руку на меч, который все же убрала в ножны, коротко кивнула на высокие, украшенные разноцветным витражом двери.
Раньше здесь, очевидно, была столовая. Не та, миниатюрная, для семейных трапез, в которой когда-то обедал Мидес, а, скорее, пиршественная зала для гостей, вся залитая светом, струящимся из высоких стрельчатых окон. Правда, столов здесь сейчас не было, а в дальнем конце помещения, в высоком кресле на импровизированном помосте сидел сам архонт Ровард Равелта. Вокруг гроссмейстера стояла свита -- пара рыцарей и несколько священников -- среди которой Салзар узрел и сиреневую мантию стихийного мага. Он мысленно возблагодарил Судию, что решил не применять волшбу, и на всякий случай, пошевелив пальцами, повернул свое кольцо камнем к ладони.
Претенденты в новую Школу искусств ютились возле стеночки, под надзором охранников сгрудившись, точно стадо, в кучу. Перед Равелтой как раз заканчивал свое выступление последний визитер из предыдущей группы, в котором Мидес с удивлением узнал рыжего Игуля. Спина некроманта неожиданно стала влажной, и он со свистом втянул в себя воздух.
-- Болван... -- прошипел Салзар, однако, встретившись с настороженно взметнувшимся на него взглядом вошедшей следом девицы-рыцаря, поспешно сделал вид, что возмущение свое выражает исключительно Седрику.
Водонос тем временем дочитал какое-то стихотворение и, увидев, как нахмурился Равелта, решил спеть.
-- Колыбельная, -- объявил он торжественно. -- Народная песня удела Нор-Гейт.
Спи, моя кувшинка, малая травинка.
Спят давно кукушки, пиявки да лягушки...
Голос у него был по-мальчишески ломкий, пел он фальшиво, но, надо признать, старательно и громко.
Гроссмейстер скривился, точно от зубной боли, и раздраженно махнул рукой. Тотчас один из рыцарей ухватил Игуля за плечо и решительно повлек к двери на другом конце зала, и как ни барахтался рыжий, оглашая трапезную уверениями, что он еще и станцевать может, в конце концов был выставлен вон.
Равелта с кислым видом оглядел стоящих у дверей меррианцев и вдруг насмешливо вскинул брови. Салзар проследил за его взглядом: гроссмейстер уставился на беловолосую, которая вздрогнула и поспешно опустила глаза в пол.
-- А что здесь делает рыцарь, которого я не далее, как с час назад отправил с особым поручением к епископу Жижелю?
-- Поручение выполнено, Ваше Высокопреосвященство, -- голос девушки оставался невозмутимым, и она вскинула подбородок, глаз на Равелту, однако, не поднимая. -- Я как раз собиралась доставить ответ в ваши покои, но наткнулась на пару горожан, которые заблудились в поместье, и решила проводить их пред ваши очи.
-- Ну-ну, такая вежливость по отношению к подданным заслуживает уважения, -- протянул архонт и рассмеялся. Голос у него так и сочился ядом, при этом был скрипуч, точно несмазанная ось полуразвалившейся телеги. Мидес повнимательнее пригляделся к Равелте. С их последней встречи тот явно сдал, черты лица его заострились, а высохшая кожа казалась кусками пергамента, небрежно натянутыми на худое тело. Тут и лекарем быть не нужно, -- подумал некромант, -- чтобы понять, что гроссмейстер серьезно болен. Салзар поежился и вспомнил, как семь лет назад, во время глупой дуэли, Равелта был смертельно ранен, и только усилия леди Исы Анфуанетты эйп Леденваль вернули ордальона к жизни. Вполне возможно, что нынешняя болезнь архонта была прямым последствием тогдашней стычки с сыном вышеупомянутой леди -- Торусом. Некромант вздохнул и понадеялся, что прошедшие годы изменили и его самого, и архонт не признает пусть и случайного, но все же знакомого.
-- И кто же удостоился такой чести: быть лично сопровожденным моим лучшим рыцарем? -- ехидно продолжал гроссмейстер. -- Уж, наверное, это какие-нибудь особые таланты? Что они умеют, кроме как производить впечатление на юных дурочек?
Девушка вспыхнула, и Салзар заметил, как побелели костяшки пальцев, которыми она сжимала рукоять меча.
-- Думаю, вам лучше узнать это самому, Ваше Высокопреосвященство, -- невозмутимо и почтительно сказала блондинка и отнюдь с неженской силой вытолкнула вперед Салзара и Седрика.
-- Узнаем... спросим... -- архонт с задумчивым видом оглядел мужчин, при этом Мидес постарался склонить голову как можно ниже, в вежливом поклоне пряча лицо. Лютнист же, наоборот, глядел во все глаза на Равелту. Несмотря на болезный вид, одетый в белоснежную мантию, озаренный косыми лучами солнечного света, льющегося из окон, вид глава Ордена имел величественный. -- А вам, леди, пора бы уже приступить к своим прямым обязанностям. И да, прежде, чем пойти в конюшню, прочитайте десять раз "Венцом благочестия назовеши". Дабы голова ваша юная просветленной и оставалась.
Девица теперь уже побледнела, глаза ее бешено сверкнули из-под ресниц. Но почтительно поклонилась, резко развернулась, взметнувши полой черного плаща и скоро вышла за дверь.
-- Ну? -- архонт повернул желтоватое лицо к мужчинам. -- И что же вы умеете? Да подойдите ближе, я же вас не казнить собираюсь. Пока, во всяком случае, -- он хохотнул, невероятно развеселившись собственной шутке.
Волшебник и его ученик сделали несколько шагов вперед, в этот самый момент приоткрылась дальняя дверь, и всунулась голова, закивавшая одному из священников. Легкий сквознячок донес до Салзара явственный запах тлена, и некромант обескуражено подумал, что в словах архонта, возможно, есть и доля правды.
-- Позвольте представиться, -- музыкант отвесил Равелте глубокий поклон и театрально выставил вперед руку. -- Меня зовут Гвидо. Я музыкант-самородок. Пою, сочиняю музыку и стихи.
Седрик взъерошил на макушке волосы, подумал и добавил:
-- К Венисской Школе изящных искусств, а также Мастеру Орландо никакого отношения не имею.
-- Мастеру! -- презрительно выплюнул гроссмейстер. -- Пьяница и бездельник. И таланта -- малым-мало. Зато хорошо подвешен язык -- враз может уболтать любого. И хорошо, что не имеешь. Отношения, в смысле. А этот? -- Равелта указал перстом в молчавшего Салзара.
-- А, -- махнул рукой Седрик. -- Это папашка мой. Портной, и этим все сказано. Просто, как любящий родитель, решил сопровождать меня до вашей резиденции. Мы тут недалеко, в слободе живем.
-- Ну, -- Равелта склонил голову набок, и устало усмехнулся. -- Чем поразит нас очередное юное дарование? Тоже станете петь? Имейте в виду, четверых учеников мы уже отобрали, и трое из них обладают хорошими голосами.
-- А четвертый? -- заинтересовался Седрик.
Архонт неодобрительно насупил брови, но, очевидно, близкое общение с богемой научило Роварда не удивляться непосредственности ее представителей.
-- Рисует. На бересте. Причем, -- святой отец назидательно поднял палец, -- исключительно божественные сюжеты. Хватит болтовни. На вопрос отвечай.
-- Ну, откровенно говоря, -- Седрик кашлянул. -- Я тоже пою.
Увидел, как вытянулось лицо Равелты, и поспешно добавил:
-- Но при этом и на музыкальных инструментах играть умею.
-- Варган? -- заинтересованно вскинул высокие брови архонт.
-- О, нет, Ваше Высокопреосвященство. Лютня.
-- Жаль, -- Равелта пожевал узкие губы и пожал плечами. -- Ну... сыграй. Что-нибудь.
-- Тут такое дело. Инструмента у меня нет, -- музыкант широко и обезоруживающе улыбнулся.
-- Наврал, значит, -- поскучнел гроссмейстер. -- Или будешь утверждать, что играть по рассказам да книгам обучился? Хотя ты, небось, и читать-то не умеешь.
-- Ничего я и не врал! -- догадки Равелты задели Седрика за живое. -- Была у меня лютня. Только вот... вот он, -- менестрель кивнул на Мидеса, -- намедни сжег ее. Как после пьянки в трактире вернулся, так и бросил в печь. Сказал, что нечаянно. С дровами перепутал.
Салзар еле удержался, чтобы не врезать слуге по шее, и опасливо посмотрел на архонта: неужели этакий бред проглотит?
Гроссмейстер долго буравил взглядом некроманта и его "сына". Потом коротко кивнул одному из стоявших рядом рыцарей. Тот понял без слов и, отойдя куда-то за кресло Равелты, через минуту появился, держа в руках новенький, блестящий лаком инструмент.
-- Играй, -- сурово бросил гроссмейстер, раздраженно созерцая, как Седрик любовно поглаживает струны нежданно свалившегося на него чуда.
-- Но... -- менестрель улыбнулся. -- Это цитра. Боюсь, что я не слишком силен...
-- Какая тебе разница? Лютня, цитра? -- фыркнул архонт. -- Струны, гриф есть, коли умеешь, по ходу разберешься.
-- Ох уж эти мне меценаты-любители, -- пробормотал себе под нос музыкант, но все же отвесил поклон гроссмейстеру. -- Придется вспомнить, Ваше Высокопреосвященство. Кое-что я на ней пробовал.
Он подергал струны, подкрутил колки и взял пару аккордов. Потом накинул на шею кожный ремешок, держащий инструмент и, глубоко вздохнув, коснулся струн. Салзар думал, что лютнист снова проникновенно заведет о розах, однако голос юноши вдруг приобрел бархатную окраску и, уставившись отсутствующим взглядом куда-то в окно, Седрик запел:

- Когда я вернусь из далекого края,
Мелодию давнюю тихо сыграю..
К нам прошлое снова придет,
И снегом к ногам упадет...

В зале сделалось вдруг тихо-тихо, даже стоявшие у входной двери претенденты прекратили шушукаться. Архонт вскинул голову и, широко раскрыв водянистые голубые глаза, изумленно уставился на музыканта. Голос Седрика плыл над головами слушателей, устремляясь к потолку, точно надеясь прорваться к небу. Салзару внезапно показалось, что вот стоит он посреди широкого поля, по которому бегут золотые волны колышущейся под ветром пшеницы; в высокой и пронзительной синеве парят птицы, а сердце словно ждет чего-то. Точно на дальнем конце золотого простора вот-вот появится маленькая фигурка и побежит навстречу, радостно раскинув руки. Некромант сглотнул и покосился на Равелту. По лицу архонта пробежала легкая дрожь, а менестрель, не замечая ничего вокруг, продолжал:

И снова снежинки блеснут на ресницах,
И снова ты рядом, а сердце - как птица,
Забьется созвучно с моим,
Растают невзгоды - как дым.

-- Это ты сам сочинил? -- негромко спросил архонт, разгоняя тишину, которая так и осталась висеть в воздухе после того, как менестрель замолчал.
-- Да, Ваше Высокопреосвященство, это было написано для одной девушки, -- кивнул Седрик, и просто добавил. -- Она умерла. Давно.
Мидес изумленно посмотрел на слугу. Волшебник и предположить не мог, что в жизни беспечного менестреля могло быть что-то посерьезнее ругани с недовольными трактирщиками.
-- Печально, -- равнодушно уронил архонт и махнул рукой в сторону сгрудившихся у двери горожан. -- Так, этих разогнать. Учеников мы себе подобрали, так что остальные пусть вернутся к своим прямым обязанностям. Говорят, репа нынче уродилась.
-- Свекла, Ваше... -- начал, было, склонившийся к уху гроссмейстера маг, на что Равелта раздраженно скривился. -- Да какая разница? Значит, так... музыканта сопроводите к остальным, запишите, кто таков и откуда. А этому, -- он кивнул в сторону Мидеса, -- три монеты серебром. За то, что работника из семьи забираем. Чего скуксился, отец? Твой отпрыск теперь человеком станет. Да и семью вашу, глядишь, поддержит. Ну, как отучится.
-- А инструмент? -- подал голос ошалевший от неожиданности Седрик.
-- Себе возьмешь, -- милостиво кивнул архонт. -- Все равно из конфискованного местной прецепторией. Да смотри, береги, другой на обучение не дам. И эту цитру, по справедливости-то, заслужить надо.
Настойчиво подпихиваемый к выходу из трапезной, Мидес попытался что-то сказать, однако сопровождающий рыцарь не дал некроманту рта раскрыть, выставив решительно за дверь. Там всунул в руки волшебнику берестяную грамоту и велел явиться поутру в прецепторию за обещанной наградой. Кивнул другому стражнику, и тот сопроводил некроманта до холла.
Способность разумно мыслить вернулась к Мидесу только внизу. Он готов был рвать на себе волосы от отчаяния: мало того, что не нашел графиню Олл, так еще совершенно по-глупому втянул Седрика в очередную неприятность. Стоит только лютнисту предстать перед глазами комтура Жижеля... Салзар огляделся по сторонам, надеясь найти в изрядно поредевшей толпе знакомое лицо Гертруды. Однако, на сегодня, очевидно, подаркам от Судии пришел конец, и некромант удостоился только равнодушного взгляда шарманщика, морщинистой рукой утиравшего слезы со щек юного компаньона. Салзар нахмурился и вышел во двор, ломая голову, как же именно теперь поступить. Пожалуй, оставалась только магия. Возложить все надежды на кольцо Изоила и рискнуть, с помощью колдовства отыскать своего слугу и леди Флору. Размышляя таким образом, Мидес огляделся: в дальнем конце двора мелькнула белобрысая фигура в рыцарских доспехах. Быстро оглянувшись, скрылась в кустах боярышника, где была тайная калитка. Салзар, недолго думая, припустил следом. Соглядатаев на его пути не встретилось -- рыцари были заняты, выгоняя прочь отчаявшуюся толпу меррианских талантов.
Беловолосая ордальонка весьма резво припустила по улицам, будто и не накануне приехала в Мерриан. Не спрашивая дороги, с видом, точно за ней гнался неприятель, пролетела она пару кварталов на запад и скрылась в приземистом домишке под вывеской "Курная лошадь". Изрядно запыхавшийся и костеривший на все лады резвую девицу некромант припомнил, что таверна эта пользуется в городе дурной славой и, по уверениям подвозившего его до города мельника, содержится хозяйкой весьма свободного поведения. Недоумевая, что же могло понадобиться благочестивому рыцарю ордена в такой дыре, волшебник собрался уже войти и попытаться переговорить с ордальонкой, как вдруг проворно отскочил в тень. Из-за угла соседнего дома показалась неуловимая графиня Олл, напряженно огляделась и влетела в трактир, да так, что только дверь хлопнула.
Салзар удовлетворенно усмехнулся, подождал на всякий случай, пропустив перед собой пару типов весьма мерзкой наружности, а потом не спеша вошел в корчму и с отрешенным видом устроился за столиком у двери. Заказав подскочившему половому кружку дешевого вина, надвинул на лицо берет и откинулся к стене. Притворившись спящим, навострил уши. Интересующая его беседа происходила через столик, и, минуту спустя, волшебник понял, что напрасно опасался -- девицы совершенно не обращали на него внимания. Они настолько были поглощены друг другом, полыхая возбужденно блестевшими глазами и красно-яблочными щеками, что Салзар даже усмехнулся: ну, ни дать, ни взять, две кумушки, обсуждающие недостойную соседку. Волшебник внимательно огляделся -- посетители "Курной лошади" совершенно не походили на магов, поэтому он осторожно коснулся кровавого камня на кольце и тихо произнес заклинание. Тотчас напряженный шепот девушек, отразившись далеким эхом, зазвучал ему в ухо.
-- И когда архонт уедет на повечерие, в поместье останется только священник, готовящий приговоренного к последнему пути, да несколько рыцарей, обязанных сопроводить повозку к месту казни. Я должна буду ехать с Равелтой, так что на мою помощь рассчитывать тебе не придется, но обещаю позаботиться, чтобы магов в поместье не оказалось...
Беловолосая, чуть прищурившись, посмотрела в глаза Флоре:
-- А этот твой волшебник что, на самом деле силен? Тут ходили какие-то сплетни о разрушенной прецептории, правда, я к ним не особо прислушивалась. Терпеть не могу кликушество и слухи, да и не до них мне в последнее время, -- она вздохнула. -- Отец ну будто с цепи сорвался. Раньше все сиднем сидел в резиденции, а тут его точно подменили. Бросился в это свое путешествие, да все окружение свое гонять начал, будто мальчишка, которому игрушечных воинов подарили...
Леди Олл покачала головой и мягко положила ладонь на обветренную руку беловолосой.
-- Тяжко приходится?
-- Да я уже привыкла. Кажется... -- девушка-рыцарь дернула щекой. -- Ну, так что там с волшебником? Сумеет помочь тебе? И захочет ли связываться? Все же под самым носом у гроссмейстера преступление творить придется.
Леди Флора усмехнулась:
-- Еще как сумеет. Он сильный, сама видела. А захочет ли... -- девушка лукаво посмотрела на собеседницу и вдруг покраснела еще больше. -- Знаешь, мне иногда кажется, что он в меня немного того... влюблен. Так что, думаю, сделает все, что я скажу.
Мидес, который именно в эту минуту решил отведать местного вина, чуть не подавился и уставился на графиню, раскрыв рот. Оказывается, нежной и изысканной красавице отнюдь не чужда была меркантильность, да и ее самомнение радости некроманту не прибавило.
-- Ну, вот и хорошо, -- кивнула беловолосая и вздохнула. -- Пора мне. И так уже наверняка добрые люди донесли Равелте, что я из поместья ушла...
-- А... что ты скажешь? -- обеспокоено вскинулась Флора.
-- По дороге придумаю что-нибудь. Да и не до меня сейчас архонту, он с этой своей идеей насчет Школы носится, как наседка с яйцом. Представляешь, собрался самолично читать ученикам лекции о музыкальных инструментах.
Ордальонка бросила на стол горсть медяков и, мрачным взглядом окинув трактир, -- Мидес поплотнее уткнулся в кружку -- вышла. Леди Олл еще немного посидела, задумчиво вертя на пальце золотое колечко, и тоже направилась к двери. Салзар хотел окликнуть ее, но подумал, что если девушка узнает про тайное наблюдение, то скандал и упреки будут ему обеспечены. Поэтому он решил дать графине немного отойти, дабы потом с невинным видом перехватить ее на городской улице.
Спустя минуту волшебник понял, что подобные мысли посетили не только его -- двое подозрительных детин у окна переглянулись и, мелко кивнув друг другу, тоже направились к выходу. Видимо, их прельстило украшение графини, а сама девушка показалась легкой добычей. Некромант нехорошо усмехнулся и двинулся следом за парочкой. Нагнал их буквально за углом, когда первый, закрыв ладонью рот девушке, держал у ее горла короткий нож, а второй, пыхтя, торопливо обшаривал одежду. Времени на то, чтобы напустить на себя невидимость, отвести от Флоры оружие, и почти сломать руку первому бандиту, Салзару понадобилось совсем немного. Попутно ему пришлось еще раз удивиться разнообразию талантов леди Олл, которая, не растерявшись, пнула второго нападавшего под коленку, отчего тот взвыл и поспешно захромал в соседний переулок. Первый тоже удрал, а девица, разглядев своего спасителя, когда тот обрел обычный вид, облегченно вздохнула.
-- Лорд Мидес, -- жарко сказала она, запыхавшись в пылу битвы, -- вы, как всегда, вовремя. И снова я вам обязана жизнью, и снова не знаю, чем отплатить. Разве, только... -- девушка, приподнявшись на цыпочки, мягкими губами прикоснулась к заросшей щетиной мидесовой щеке и мило покраснела. Салзар ухмыльнулся: внезапно проснувшаяся нежность графини была не иначе как связана с возвышенным стремлением спасти дядю Юлиуша Олла.
-- Не стоит беспокоиться, леди, -- покачал он головой и галантно приложился к запястью Флоры, -- уверяю вас, мне только в радость носиться по палящему зноем городу и участвовать в сомнительных предприятиях, дабы в очередной раз продемонстрировать вам своё благородство.
Флора сморщила носик и фыркнула.
-- А вы злой, Салзар, оказывается. И собственное благополучие вам важнее... -- тут она осеклась и виновато вздохнула. -- Просто вы многого не знаете, и поэтому мой поступок кажется вам сумасбродным и глупым. Я уверяю вас, что нашла человека, который поможет освободить графа. Более того, это единственная возможность, с которой могут быть связаны наши надежды. И мне нужна будет ваша помощь тоже.
Графиня ухватила горячей ладонью запястье некроманта и крепко сжала.
-- Я знаю, я бываю вредной, невозможной и все такое, но, лорд Мидес, обещайте, что поможете нам.
Салзар вздохнул:
-- И не только вам, леди. В силу дурацкого стечения обстоятельств наш Седрик умудрился заинтересовать архонта своим дарованием и теперь находится среди других учеников новой Школы изящных искусств.
-- Вы что, -- удивленно изогнула брови Флора, -- были в поместье? О, Судия, а еще меня обвиняют в сумасбродстве! Вам что, жить надоело?
-- Очевидно, вы, леди Олл, тоже устали от жизни? -- склонил голову к плечу некромант. -- Еще и парочка артистов пропала. Хотя, те сами навязались в попутчики, и вытаскивать еще и их я не собираюсь.
В голосе волшебника послышалась обида, и девушка, не выдержав, тихо рассмеялась.
-- А знаете, лорд Мидес? По-моему, мы все немного умалишенные и друг друга стоим. Но, как говорил один из моих предков, сумасшедшим благоволит удача. Поэтому давайте вместе вернемся в поместье и попробуем исправить то, что произошло.
-- Леди, -- волшебник нахмурился. -- Сейчас там уже нет толпы, в которой мы могли бы затеряться. И этот поход становится крайне опасным. Мы даже не сможем применить магию, не рискуя быть раскрытыми, потому что в свите архонта тоже есть волшебники. Давайте лучше вернемся обратно в лагерь Мерца и обдумаем, каким образом мы могли бы совместить спасение вашего дядюшки и моего несчастного слуги. Ведь вы, как я понял, нашли того необходимого человека?
Флора покусала губы и задумчиво кивнула.
-- Время у нас еще есть и, наверное, придется подготовить лошадей? Ведь за нами наверняка будет погоня?
-- Оставим их у мельницы, -- кивнул Салзар. -- Думаю, одолеть путь по катакомбам ваш дядюшка будет в состоянии. А теперь нам нужно найти ближайший вход в туннели.
Некромант вытащил из-за пазухи изрядно помятую карту и, прижав ее к щербатой стене дома, разгладил.
-- Вот. Ближайший как раз недалеко от прецептории. Помните, откуда мы уходили в первый раз?
-- Нет, Салзар, -- мягко сказала Флора и покачала головой. -- Там закрыто. Похоже, епископ Жижель завалил люк. Во всяком случае, мне в этом месте не удалось вылезти. Чудо еще, что я плутала недолго. Помню, что выбралась на заднем дворе "Меча Трилла", есть тут такой трактир.
-- Да, нам повезло, что ордальоны не закрыли остальные люки.
-- Ну, я бы на вашем месте не удивлялась, -- девушка вспомнила мертвые глаза клубящихся туманом призраков и содрогнулась. -- Лезть в дыру, где могут обитать такие исчадия Мглы, каких вы показали Ордену, решились бы немногие.
-- Тогда удача снова на нашей стороне, -- удовлетворенно кивнул некромант и, ухватив графиню за мягкую ладошку, точно опасаясь, что она снова сбежит, велел: -- Ведите, леди. Город вы знаете лучше.

Несмотря на то, что путь до "Меча Трилла" оказался коротким, Салзару пришлось пережить несколько неприятных минут. То ли так действовала жара, то ли сам некромант не отошёл от последствий своей волшбы, к которым добавилось еще и заклинание в трактире, но пару раз ему приходилось останавливаться. Он отодвигался в тень и, опершись то о стену дома, то о деревянный забор, выравнивал дыхание, дожидаясь, когда улица перестанет крутиться перед глазами. Графиня Олл в это время терпеливо ждала в сторонке, взволнованно комкая разноцветные юбки и поглядывая по сторонам -- не идет ли городская стража. Вдобавок, под вывеской самого трактира две пышнотелые кумушки упоенно трещали о ценах на картофель, не забывая то и дело внимательно оглядывать окрестности. Появление Мидеса и графини Олл не прошло незамеченным, и одна из сплетниц что-то быстро зашептала на ухо другой, поглядывая на приближающуюся пару. Волшебник мысленно вознес краткую молитву Судие, чтобы эти двое не знали леди Олл в лицо. Сворачивать на глазах у любопытных баб на задний двор трактира было явно неразумным, и Флора, подтащив Салзара к грубо выструганной скамье, шепнула:
-- Посидите-ка здесь, в тенёчке... глядишь, и сами отойдете, да и я успею купить холодного морса. Очень уж жарко сегодня... -- девушка вытерла выступившие над верхней губой бисеринки пота и, неодобрительно глянув на женщин, скрылась внутри. Некромант откинулся к пахнувшей смолой деревянной стене корчмы и устало закрыл глаза. Казалось, что он смежил веки только на мгновение, однако, когда открыл, увидел, что любопытные горожанки куда-то делись, а взамен непонятно откуда появился рыжий откормленный кот. Усевшись напротив, он начал с неподдельным интересом разглядывать волшебника, широко раскрывая розовую пасть в беззвучном мяве. Мидес вздрогнул. Неизвестно, сколько он дремал и, судя по тому, что графини еще не было, та снова умудрилась вляпаться в историю. Волшебник застонал и резко поднялся на ноги, готовый бежать на выручку, но тут дверь таверны приоткрылась, и до него долетели монотонные причитания.
-- Ну, вы же разумная девушка, леди, и обязаны согласиться, что раненый должен лежать, окруженный заботой и участием, а не нестись, точно угорелый, неизвестно куда, подвергая опасности свою драгоценную жизнь. Я пытался уговорить этого несносного менестреля, но он...
-- Да заткнись уже! Что ты кудахчешь, словно курица! -- раздался разъяренный вопль, в котором Салзар не сразу опознал нежный голосок графини Олл. Тут появилась и сама девушка, встрепанная и раскрасневшаяся. Она несла глиняный кувшин, которым и ткнула в грудь некроманту с видом меррианской белки, поражающей дракона.
-- Держите. Правда, половину, не меньше, выдул вот этот наглец, пользуясь моим замешательством.
Растерявшийся Салзар еле успел подставить руки и, разглядывая появившегося вслед за Флорой "наглеца", с удивлением признал в нем мальчика, которого в свое время Седрик проиграл в состязании менестрелей.
-- А, собственно, что произошло? -- волшебник принюхался к содержимому кувшина и с наслаждением сделал большой глоток.
-- Сианн вернулся, -- девушка приложила ладони тыльной стороной к пылающим щекам. -- За мной.
-- За помощью, -- обиженно уточнил мальчик и покосился на волшебника. -- А это еще кто? Ему можно доверять?
-- Лично я ему доверяю больше, чем вам, молодой человек, -- вскинула носик Флора и, ухватив Салзара за предплечье, затормошила. -- Ну же, идемте, лорд Мидес. Музыкант ранен, а вы, я знаю, хороший лекарь.
-- Откуда? -- поинтересовался некромант, печально глядя, как кувшин, накренившись, выплескивает на землю остатки морса.
-- Слухи, -- махнула рукой Флора и нетерпеливо потянула некроманта за угол. Мальчик тихо фыркнул себе под нос и поплелся следом.
-- На наше счастье, -- продолжала возбужденно вещать графиня, -- Сианн не стал рисковать и заходить в город. Он остановился на той самой заброшенной мельнице, к которой мы и собирались выйти. И теперь ждет помощи... -- графиня всхлипнула и особо рьяно рванула волшебника за собой.
-- М-да... счастье... -- меланхолично произнес Мидес, размышляя, что иная влюбленная женщина пострашнее ордальонского отряда будет. И неприятеля поразит, и к победе приведет.
-- А мне вот что интересно, -- он покосился через плечо на паренька. -- Как это ваш менестрель не побоялся останавливаться в том же месте, где его в прошлый раз схватили?
-- Ха! -- мальчишка дернул плечом и тряхнул короткими, торчащими в разные стороны серенькими волосами. -- Алёр -- он умный. Он-то знает, что молния дважды в одно и то же место не ударяет.
-- Ну-ну... -- неопределенно пробурчал некромант и, отодвинув в сторону неожиданно легко поехавший камень, удивленно посмотрел на графиню.
-- Просто гусиный жир, -- пожала плечами девушка. -- Не могла же я силком двигать старый механизм.
Троица друг за другом поспешно спрыгнула в люк, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что люди, точно в воду, ныряют в высокую порыжевшую траву. Правда, из сторонних наблюдателей оказался только все тот же рыжий котяра, беззвучным мяуканьем проводивший нежданных гостей. А потом крышка задвинулась, и кот, разочарованно фыркнув, скакнул в заросли лебеды.

Глава 24.
Мерриан. Салзар Эвольд Мидес

Водяная мельница, сложенная из замшелого камня, казалось, еще во времена Завета Трилла, смотрела слепыми оконцами в поля. Стены ее покрывали буйно плодоносящие ветви хмеля с крупными желто-зелеными шишечками, а крыша местами обрушилась и зияла темными дырами, окаймленными зубищами треснувших балок. Ручей у подножия играл солнечными бликами, журча по разноцветью камушков, а на самой верхушке давно уж не крутившегося, прогнившего колеса пара аистов по весне устроила гнездо. Похоже, что местные жители и раньше забредали сюда нечасто -- судя по первозданной нетронутости пейзажа, а уж после недавнего явления симурана, скорее всего, даже вездесущие детишки не осмеливались подходить близко.
Мидес вошел в тень здания и перевел дух. Стянул с головы горячий от солнца берет, вытер им лоб и раздраженно пошевелил лопатками, отдирая прилипшую рубаху от мокрой спины.
-- Добрались, -- Флора вздохнула облегченно и отчего-то застыла в лишенном двери проеме, напряженно вглядываясь в темноту. Некромант вгляделся в профиль девушки, на котором так явственно читалась смесь тревоги, радостного возбуждения и испуга. Ему тут же пришла в голову недостойная мысль, что графиня начисто позабыла о судьбе бедного дядюшки, увлеченная нежданным явлением менестреля. Некромант тряхнул головой, отгоняя волну накатившего раздражения -- который уж раз за сегодня, -- и покосился на застывшего в сторонке мальчика. По дороге он вспомнил, что несостоявшегося слугу Седрика звали Себастьяном, а также узнал для себя много нового об Алиелоре Сианне из уст этого самого слуги. Оказывается, менестрель обладал не только волшебным голосом, но и огромным сердцем, чистой душой, сильными руками и изумительным взглядом зеленых, точно морские воды, глаз. Некромант слегка обескуражено выслушивал серенького, с изумлением отмечая, каким фанатичным светом загораются глаза Себастьяна, когда тот начинает произносить очередную оду своему хозяину. Графиня же с таким видимым удовольствием внимала сябиковым речам и так шумно вздыхала, что Мидес, в конце концов, счел Сианна за колдуна и дал себе обещание быть осмотрительным при встрече.
Сейчас серенький был молчалив, угрюм и смотрел в напряженную спину леди Флоры, прищурив серые же глазенки.
-- Что же вы, леди? -- кашлянул Салзар. -- Ваш э... жених, наверное, ждет вас.
-- Я не могу, -- сдавленно сказала графиня. -- Мне страшно.
-- Почему? Вы боитесь, что его изуродовал симуран?
Со стороны Сябика послышалось фырканье и возмущенное сопение.
-- Чего это вы там несете, а? Алёр прекрасен, как всегда. Да ни у одного крылатого не поднялась бы лапа на такое совершенство!
Флора повернула голову и одарила Мидеса ледяным взглядом.
-- Если вы думаете, что меня испугало бы его уродство, милорд, то вы меня просто оскорбляете. Нет, я... я боюсь, что он меня... позабыл.
Графиня сникла, и пришла очередь волшебника фыркать.
-- Ничего себе "позабыл"! Сваливается девушке, как снег на голову, требует нестись в предместья...
-- Да я не то имею в виду, -- начала, было, блондинка, как вдруг замолчала и испуганно захлопала глазами. -- А... а, почему он молчит? Не отзывается? Ведь нас должно быть слышно. Там, -- она указала чуть подрагивающим тонким пальчиком в дверь и всхлипнула. -- А вдруг он истек кровью и лежит без сознания, или хуже того...
Флора охнула, подобрала юбки и ринулась в дверь. Волшебник вздохнул. Во время разговора он отчетливо слышал сопение, доносящееся из темноты, а пару раз, кажется, кто-то всхрапнул.
Сябик собирался войти следом, но Салзар решительно придержал его на пороге.
-- Погоди, погоди. Не стоит мешать, когда девушка встречает давно не виденного возлюбленного. Дай им немного придти в себя и не омрачай трогательный момент. Давай-ка лучше отойдем во-он туда, -- он кивнул на разросшийся куст шиповника, пламенеющий последними красными цветами и ржавыми ягодами подле остатков изгороди, -- поговорим немного.
Слуга менестреля с видимой неохотой кивнул и побрел в указанном направлении, загребая изрядно разношенными пуленами, одетыми на босу ногу. У самого куста он развернулся и исподлобья уставился на волшебника.
-- Ну?
-- Давно вы тут? Когда явились?
-- А чего это вы меня допрашиваете? -- с подозрением прищурился серенький. -- Я вас в первый раз вижу, может, вы шпион Ордена какой?
-- Ну, не в первый, а в третий, если уж быть точным, -- некромант сорвал с куста алый цветок и задумчиво разгладил его лепестки. -- Я пару раз видел тебя в компании твоего бывшего хозяина. Помнишь еще Седрика?
Сябик угрюмо кивнул, а Салзар продолжал:
-- А расспрашиваю я только для того, чтобы определить способ лечения вашему Сианну, ведь если рана старая, она могла и загноиться. Менестрель, конечно, пришлого рода, на них всё, как на собаках заживает, но мало ли, что могло произойти.
-- Одна -- точно старая. Хотя, вроде, Алёра уже не беспокоит.
Мальчик нахмурился и шмыгнул носом.
-- А вот вторая поновее будет. Сегодня поутру ордальонской стражей нанесенная. Да не дергайтесь, не здесь -- в Сатвере. И не заживет она, пока стрелу из нее не вытащите. Я сам хотел, да Сианн не дал.
-- В Сатвере? -- Мидес присвистнул. -- Быстро вы здесь оказались. Интересно, кто из вас двоих может с дольменами управляться?
Сябик криво усмехнулся, и некроманту стало ясно, что вопрос его останется без ответа.
-- Ладно, это не столь важно. А, кстати, почему Сианн не дал стрелу вытащить? -- удивленно поднял черные брови волшебник, на что мальчик слегка зарделся и, недовольно буркнув: "А вот это вы у него сами спросите", -- развернулся к мельнице. Салзар посмотрел вслед, перевел взгляд на цветок в руке и раздраженно отбросил в сторону, подавив в себе желание отнести графине. Угрюмо дернув с куста и закинув в рот терпкую сухую ягоду, сморщился -- куда уж тут, жених явился... -- и пошел за Сябиком.
На входе они с Флорой столкнулись.
-- О, вы, как всегда, вовремя, -- девушка смущенно потупилась. -- Понимаете, зельями тут явно не обойтись, а Сианн, он не желает меня слушать, и...
Волшебник ободряюще похлопал графиню по плечу и, мягко отодвинув в сторону, прошел вглубь заброшенного помещения. Где-то высоко на стропилах топтались голуби, а в льющихся сквозь прорехи в крыше косых лучах кружились пылинки. У дальней стены в куче свежей травы лежал на животе легендарный менестрель и мрачно поблескивал в сторону Мидеса изумрудными глазами. Себастьян уже сидел рядом и трогательно держался за тонкую руку элвилин, покачивая ее, точно молодая мать своего младенца. Некромант понял, чем вызвано и смущение графини, и нежелание менестреля допускать слугу и невесту к своей ране. Прямо из середины Сианновой ягодицы, обтянутой потемневшими от крови шоссами, торчал здоровый арбалетный болт.
-- М-да... И как это вас так угораздило, если не секрет?
-- Не ваше дело! -- яростно фыркнул элвилин. На этот раз он не маскировался -- зрачки зеленых кошачьих глаз неприязненно сузились, а забранные назад и перевязанные зеленой тесёмкой волосы открывали остроконечные звериные уши. -- Вы можете мне помочь? Я заплачу.
-- Простите, -- кивнул некромант и задумчиво добавил. -- Я вообще-то больше на мертвых специализируюсь...
-- Салзар! -- возмущенно зашипела Флора ему в ухо. -- Как вам не стыдно? Так волновать несчастного больного.
-- Ну, во-первых, я не настоящий лекарь и обетов врачебных не давал, а во-вторых, элвилин с их практически бессмертием такие темы вряд ли сильно тронут, -- негромко парировал Мидес и вежливо кивнул навострившему уши Сианну.
-- Я, между прочим, все слышу, -- надулся менестрель и дернул щекой. -- Я не понимаю, вам что, деньги не нужны? Жеманничаете тут, аки дева: буду -- не буду, могу -- не могу.
-- Алё-ор! -- Сябик сделал страшные глаза и, наклонившись к менестрелю, жарко зашептал что-то тому в ухо. Элвилин фыркнул, а потом перевел взгляд на девушку. Глаза его мягко засветились, и он сказал:
-- Ты что, позабыл, что у меня невеста -- графиня? Она заплатит, а я потом верну.
Мидес прокашлялся и заозирался вокруг в поисках того, что можно было бы приспособить под грядущую операцию.
-- Зря сомневаетесь, господин лекарь, -- язвительно произнес Сианн. -- В последние пару дней в моей жизни произошли большие перемены. Я теперь не просто один из князей, дорогая, -- он радостно улыбнулся девушке, -- выяснилось, что я ещё и сын старшего князя. Прямой наследник замка Твиллег.
-- А вы что, не знали? -- удивленно покосился на раненого некромант, выгребая из кучи рухляди в углу целый с виду медный котелок.
-- Отец держал обещание, данное моей матери, и хранил эту тайну, -- пафосно произнес менестрель и нахмурился. -- Так как? Беретесь вылечить меня?
-- Уже взялся, -- кивнул Салзар, пряча усмешку. Похоже, то, что Сианн приходится сыном элвилинскому князю Мадре, было тайной исключительно для самого менестреля. Во всяком случае, около семи лет назад его старший брат посвятил друзей в эту историю. Но, в конце концов, дела семейства Мадре Мидеса абсолютно не касались, и он с головой ушел в подготовку к операции. Тем более что с человеческой анатомией, в силу своей специализации, некромант был знаком неплохо, а уж строение нужной части тела пришлого вряд ли сильно отличалось от анатомии давних.

-- Значит так, господин оруженосец, или кем вы там больному приходитесь? -- волшебник кивнул Себастьяну. -- Сбегайте вокруг мельницы, щепы и дерева наберите да разведите костер. Вот вам, -- он сунул в руки мальчику котелок. -- Отмойте и вскипятите воду. Да побыстрее. Видите ли, у нас с графиней есть еще одно неотложное дело кроме врачевания вашего хозяина.
Флора неожиданно покраснела, вспомнив об участи плененного дядюшки, и выхватила котелок из рук серенького.
-- Я помогу. Спущусь к реке, пока ты будешь костром заниматься.
Мальчик подскочил, в дверях они с графиней столкнулись плечами, возмущенно посмотрели друг на друга и одновременно протиснулись наружу.
-- Экое рвение, -- усмехнулся некромант и крикнул вслед: -- Леди Олл! Я буду вам благодарен, если вы наберете для меня ромашки!
-- Хорошо! -- донеслось до него со двора, и снаружи все стихло. Салзар достал из голенища сапога небольшой кинжал, который на прощание вручил ему Леопольд Мерц, и, разглядывая изящную витую рукоятку, задумался, где сейчас дочка директора театра. И что же теперь говорить при встрече безутешному родителю.
-- А что за неотложные дела у вас, господин лекарь, с моей Леди? -- ревниво спросил менестрель и начал нервно выдергивать головки ромашек из кучи, на которой возлежал.
-- Нет, эти вялые, -- жестом остановил его Мидес и устало присел, прислонившись к каменной стене. -- А, дело? -- он снова ухмыльнулся. -- После вашего триумфального отлета, господин менестрель, девушку вместе с другом ее дяди, рыцарем Тровардом епископ Жижель заточил в узилище. И мне, к слову, стоило большого труда вызволить ее оттуда. А вот графа Юлиуша комтур собирается сжечь сегодня после повечерия.... Кстати, а как вам удалось выбраться из гнезда симурана?
-- Умение обращаться с животными у элвилин в крови, -- Сианн нахмурился. -- И что конкретно вы собираетесь делать? Ну, дабы освободить дядюшку? Кстати, мне послышалось, или действительно в вашем голосе прозвучали обвинительные интонации?
-- Нет, что вы, -- пожал плечами Салзар, -- в конце концов, это не мое дело. Просто пока вы общаетесь с животными, вытаскивать вашу невесту из неприятностей почему-то приходится мне.
-- Не смейте обвинять меня, слышите, вы! -- менестрель возмущенно вскинул подбородок. -- Вы ничего не знаете ни обо мне, ни об обстоятельствах, при которых пришлось срочно покинуть графиню. Впрочем, сейчас я вернулся, и вы можете вздохнуть свободно. Спасение дяди Юлиуша я беру на себя.
-- А как же ваша рана? -- Мидес покосился на возмущенно подрагивающий в такт движениям музыканта бельт и посочувствовал графу.
-- Ерунда, -- фыркнул менестрель, -- уже через пару дней от нее не останется и следа.
-- Да, но графа Юлиуша сожгут сегодня.
-- Ваше дело -- вытащить стрелу.
Салзар вздохнул. Судя по всему, к общей куче неприятностей прибавилась еще забота удержать рвавшегося в бой Сианна, дабы тот своей горячностью не испортил все предприятие. В конце концов, волшебник решил, что никогда не поздно опоить менестреля сонным зельем и, поднявшись на ноги, вышел с мельницы. Себастьян уже заготовил костерок и снова порывался стеречь раненого хозяина. Мидес раздраженно кивнул и отправился к реке, срывая по пути пушистые золотисто-зеленые головки целебной ромашки.
Леди Олл волшебник застал на старых мостках, где она песком натирала котелок, и без того уже блестевший под солнцем. На лице ее застыло задумчивое выражение.
-- По-моему, достаточно, -- негромко произнес некромант, осторожно ступая на подгнившее дерево и глядя в проломы, как маленькие волны мерно бьются о покрытые склизкой зеленью сваи.
Девушка вздрогнула и резко обернулась.
-- А, это вы, -- хмуро произнесла она. -- Дайте руку.
Салзар помог графине стать на ноги, вручил ей букетик и, отобрав котелок, сполоснул и черпанул из реки.
-- А к чему такой угрюмый вид? Переживаете из-за дядюшки?
-- А вы как думаете? -- Флора надменно задрала подбородок и раздраженно подоткнула пшеничную прядь, выбившуюся из косы. -- Конечно, я за него переживаю. И, потом... -- руки ее внезапно бессильно упали вдоль тела, и графиня вздохнула. -- Скажите, лорд Мидес, а вот если бы вы любили девушку, кому бы стали уделять больше внимания -- ей, или, допустим, Седрику?
-- Все зависит от обстоятельств, леди Олл, -- уклончиво ответил некромант и, вспомнив свой последний и единственный роман, смутился. Тогда, увлекшись новыми друзьями, он умудрился девушку проворонить и позволил увести ее из-под самого носа. -- Кстати, леди, вот что я хотел спросить. Чего хотела от вас та дама, в тюрьме?
Флора споткнулась, вылезая на траву, долго терла пятно на юбке и только потом повернула порозовевшее лицо.
-- Да так, ничего особенного. Начала расспрашивать, кто я, да откуда, а тут и вы подоспели.
Она озабоченно глянула в небо -- солнце уже покидало зенит, и суетливо потянула некроманта за рукав:
-- Ну, идемте же. Нужно торопиться.
Дальнейшие приготовления времени много не отняли. Мидес огнивом развел костер, устроил на рогатинах палку с котелком, прошептал пару целебных заклинаний над начавшей пузыриться водицей и побросал туда ромашку. Потом он пожертвовал рукавами собственной рубахи, окончательно став при этом похожим на бродягу, и вскипятил самодельные бинты и мерцев кинжал. Попутно вспомнил, что, озаботившись чистотой грядущей операции, совершенно не подумал об обезболивании. Ясно, что некроманты, имея дело с покойниками, не слишком пекутся об этой стороне, но Салзару было стыдно. Он, побродив вокруг, нашел походящую ветку, чтобы дать закусить менестрелю. Обмотав кисть остатками рубахи, снял с огня котелок и, слив воду, отправился к пациенту.
Сианн, неизменно подпираемый сбоку сереньким слугой, как раз расписывал графине Флоре подробности их будущей совместной жизни. Увидев Мидеса, осекся на полуслове и капризно произнес:
-- Что так долго?
Волшебник подавил в себе раздражение и только кивнул блондинке:
-- Леди, вы мне поможете.
-- Еще чего! -- тотчас возмутился менестрель. -- Такое зрелище не для нежной девушки!
-- Но мне будет необходим помощник, -- пожал плечами некромант, размышляя, что именно имел в виду элвилин под "этим зрелищем" -- саму операцию или собственный зад. -- И, потом, Флора аристократка, их учат оказывать помощь пострадавшим.
-- Лучше Себастьян, -- отрезал менестрель.
Серенький зарделся, опустил глаза и скромно кивнул. Сианн же нежно улыбнулся девушке:
-- Поверьте, дорогая, так будет лучше для вас.
Потом скривился и со страдальческим выражением лица вскинул кошачьи глаза к прорехе в крыше.
-- И дождусь я когда-нибудь помощи?
Графиня Олл вскочила на ноги и, всхлипнув, вылетела за дверь.
Мидес достал из котелка успевший остыть кинжал и неуверенно посмотрел на Сябика.
-- Что ж, возьмите вон ту ветку и дайте в рот больному.
-- Еще чего! -- снова вскинулся менестрель. -- Доставайте так. Я вам не простой обыватель, а особа княжеской крови. И настоящий мужчина к тому же.
-- Ну, если вам не жаль собственного языка, -- меланхолично согласился Мидес и снова обратился к мальчику. -- Тогда, разрежь штаны и освободи рану.
Тот поспешно достал из сапога Сианна серебряный кинжал и вспорол насквозь пропитанную кровью и успевшую высохнуть ткань. Элвилин заорал, а мальчишка, спав с лица, позеленел и, простонав "я не могу...", тоже вылетел вон.
-- Леди Олл! -- крикнул Мидес. -- Прекращайте страдать и идите сюда. Очевидно, без вашей помощи все же не обойтись. Эх... клещи бы сюда сейчас... кузнечные, -- добавил он со вздохом.
Сианн глухо застонал и, отвернувшись к стене, уткнулся в траву.
Флора, хоть и была с виду бледной и испуганной, помощницей оказалась хорошей и исправно выполняла указания Салзара. Менестрель, к слову, обещание сдержал и, изредка поскрипывая зубами, стоически вытерпел процедуру. Привязывая к ране смоченную целебным эликсиром тряпицу, Мидес решился задать-таки пациенту насущный вопрос.
-- Скажите, господин Сианн, -- осторожно спросил он. -- А как давно вы видели своего брата?
Элвилин дернулся, точно в него выстрелили еще раз, а Мидес мысленно возблагодарил Судию, что заговорил с музыкантом после того, как кинжал Мерца был отложен в сторону.
-- Сто-о!? -- возмущенно зашипел Сианн. -- Да как вы смеесе упоминась этого венегата и пведателя?
-- Зря вы от коряжки отказались, -- печально констатировал некромант. -- Гляньте, графиня, там еще целебное зелье в котелке осталось?
Девушка кивнула, и Мидес лично проследил, дабы она заставила раненого прополоскать рот. После этого менестрель смог вполне внятно высказать своему целителю все, что думает о своем старшем брате, предположить, в каком именно недостойном и отвратительном месте тот находится в данный момент, и пожелать родственничку долгих и увлекательных лет жизни в объятиях сатверского комтура. При этом менестрель настолько увлекся, что даже не удивился, что незнакомый ему давний оказался в курсе элвилинских семейных тайн. В целом, из потока Сианнова красноречия некромант вынес для себя главное -- Хельга, похоже, в Мерриане одна, а это значительно упростит дело, доведись им столкнуться в магическом поединке.
Сябик, тенью проскользнувший на мельницу под конец операции, помог Салзару закинуть раненого на плечо. Покинув гостеприимную сень, компания, отбрасывая на тропу заметно удлинившиеся тени, медленно двинулась через поле к стоянке бродячего театра.
Когда среди зелени кустов замелькали повозки, на тропинку, к вящему облегчению Салзара, выскочила Алина и с воплем: "Седрик, что они с тобой сделали!" -- бросилась навстречу. В паре шагов от медленно бредущего под тяжелой ношей волшебника она остановилась и растерянно сказала:
-- Это кто? А... а где же Седрик?
-- А я, между прочим, предупреждал... -- из кустов выступил рыжий Игуль и монотонно зажужжал в ухо мерцевой дочке. -- Не любит он тебя, Алинка, вот только момент представился -- деру и дал.
-- Ничего он и не дал! -- возмущенно сказала графиня, тесня парочку с тропы. -- Он не виноват, что талантлив и его сам архонт для новой Школы изящных искусств отобрал!
-- Для новой что? -- Сианн выплыл из задумчивости и дернулся на плече некроманта. -- Флора, о чем ты говоришь?
Усталый и потный с ног до головы, Мидес с трудом удержался, чтобы как следует не встряхнуть менестреля.
-- Леди Олл, давайте мы сначала устроим раненого. А потом уже станем разговоры говорить.

Долго думать об этом им не пришлось. Высунувшийся на шум Леопольд Мерц, узрев легендарного менестреля, всплеснул руками и велел Игулю и еще одному пареньку освободить Салза от ноши. Сианна со всеми почестями разместили в повозке самого директора, хотя Мидес так и не понял, чем, по большому счету, отличается оная от всех других. Тощая подружка мерцевой дочки Ираида уже неслась с кувшином холодного молока, да и сама Алина, узнав, что незнакомец является ни кем иным, как "серебряным голосом Даринги", заметно взбодрилась.
-- Интересно, отчего девушки так падки на менестрелей? -- задумчиво протянул волшебник, тяжело присаживаясь в тень орешника.
-- Оттого, что колдуны они все и бабники, -- мрачно ответствовал бухнувшийся рядом Игуль и, подперев щеки кулаками, стал хмуро наблюдать за переполохом, устроенным вокруг ничуть не смущенного всеобщим вниманием музыканта.
-- Чего ж ты тогда учиться в Школе-то новой задумал? -- покосился на рыжего волшебник. Мальчишка промолчал, только яростно вырвал высокий колосок мятлика и сунул себе в рот.
-- Вот, -- Мидес почувствовал, как что-то прохладное неожиданно коснулось его плеча и, подняв глаза, увидел Флору, протягивающую глиняную крынку. -- Держите, Салзар. Вы сегодня фигура менее заметная, а любовь толпы -- она так непостоянна...
Девушка печально усмехнулась и уселась рядом, обхватив руками колени.
-- Спасибо, -- некромант благодарно кивнул и с наслаждением приник губами к краю кувшина.
-- А что, этого Седрика действительно взяли в новую Школу? -- нарушил молчание Игуль и покосился на девицу из-под ржавых ресничек.
-- Да, на нашу беду, -- ответил за нее Мидес, утираясь рукавом, и вздохнул. -- По-моему, это никогда не кончится. Мы так и станем носиться в Мерриан и обратно за каким-нибудь новым делом. Ну, до того момента, пока нас не поймают.
-- А может, и не нужно? -- безмятежно заметил Игуль. -- Менестрелю в Школе той самое место. Кстати, так вы надумали меня учить?
Мидес задумчиво хмыкнул.
-- Ну, если способности к магии у тебя такие же, как к пению, то лучше не стоит.... А насчет Седрика... возможно, ты и прав. Только вот есть опасность, что упекут его в узилище, прежде чем до этой самой Школы он доберется.
-- Я все равно с вами отправлюсь. И вы меня научите, -- Игуль исподлобья посмотрел на некроманта и, надувшись, отвернулся.
-- Салзар, -- Флора тронула Мидеса за плечо. -- Так что вы решили? Насчет графа.
-- Так, -- некромант посмотрел на небо. -- Пожалуй, уже должна начаться служба в соборе и, если ваш человечек не наврал, то магов в поместье сейчас нет. Так что я смогу свободно проникнуть туда под покровом волшебства.
-- Вы подслушивали! Где? Когда? -- Флора вспыхнула.
-- А какое это теперь имеет значение?
Девушка нахмурилась, но по здравому размышлению обижаться передумала:
-- Ну, ладно, а вот, сколько нам нужно будет лошадей? А потом что, сразу отправимся в путь? Наверное, будет неразумным держаться так близко к Мерриану, когда мы освободим пленника?
Графиня встревожено покосилась на повозку, в которую поместили менестреля, и покраснела, заметив внимательный взгляд некроманта.
-- Не волнуйтесь, леди Олл, -- Мидес хотел, было, взять девушку за руку, но вовремя себя одернул. -- В город я пойду без вас. И не перечьте. Потому что, во-первых, мне проще будет прикрывать иллюзией троих -- это я прикидываю, что, будь Судия на нашей стороне, к нам присоединится и Седрик, а во-вторых... -- он вздохнул. -- Понимаете, Флора. Мне неудобно вам это говорить, но, похоже, ваш жених решил начать геройствовать. И, если откровенно, то я боюсь, что он умудрится провалить нам все дело. Из лучших побуждений, естественно.
Леди Олл возмущенно уставилась на некроманта.
-- Салзар, -- строго сказала она. -- Алиелор -- благоразумный мужчина. И если он сейчас слегка несносен, то это исключительно из-за ранения.
-- Тогда тем более, -- Мидес кивнул. -- Леди Флора, вы можете мне обещать, что позаботитесь о раненом в мое отсутствие и удержите его от необдуманных поступков? Возьмите себе в помощь Троварда, на худой конец. Кстати. А почему его не видно? Игуль, ты знаешь, где сэр Джон?
-- Говорят, ушел, -- меланхолично бросил мальчик, окончательно размочалив зубами травинку. -- Как проснулся, услыхал, что мы в Мерриан подались, так молча собрался и отправился куда-то.
-- Этого еще не хватало... -- Салзар с трудом удержался, чтобы не начать рвать на себе волосы, но потом немного успокоился. Все же Тровард -- человек бывалый, да и город знает, как свои пять пальцев.
Графиня Олл в это время бездумно перебирала складки на юбке и, судя по всему, терзалась противоречивыми чувствами. С одной стороны, долг толкал ее броситься на помощь дядюшке. А с другой, в словах Салзара был здравый смысл, да и девицы, снующие, точно пчелки, вокруг повозки, в которой лежал раненый музыкант, определенно заставляли Флору нервничать. Звенящий, точно колокольчик, голос Сианна, разрешил ее колебания.
-- Флора, дорогая, где вы?
-- Идите, леди, -- кивнул ей Салзар. -- И помните о нашем уговоре.
Она кивнула, сдула упавшую на глаза пшеничную прядь и, порывисто поднявшись, бросилась к повозке.
-- Игуль, -- Мидес повернулся ко все еще насупленному рыжему. -- Послушай, для того чтобы взять кого-то в ученики, я должен быть уверен, что могу на него положиться. И не ешь меня взглядом, пожалуйста. То, что ты не донес обо мне Ордену, еще не рождает во мне безграничное доверие. Давай так. Выполнишь одно поручение -- так и быть, стану тебя учить.
-- Какое? -- с мальчика разом слетела вся надменность, и глаза его возбужденно заблестели.
-- Поговори с Мерцем; нет, сначала с леди Олл. Пусть она с ним разговаривает. Упросите дать на время лошадь, а лучше двух. Я не знаю, как быстро нам придется уходить, и сможет ли граф Юлиуш добраться самостоятельно до лагеря. Возьми с собой провизию и воду и жди нас у старой мельницы. И, да, скажи Леопольду, я передал, чтобы уже начинал сборы. Возможно, разумнее будет труппе сняться с места до темноты. Пока в городе относительно тихо и ордальоны не выслали за нами погоню. В крайнем случае, мы догоним. Пусть нас не ждут.
Игуль серьезно кивнул и, отбросив травнику в сторону, не спеша поднялся:
-- Всего-то? Не извольте беспокоиться, все в лучшем виде сделаю.
Салзар немного удивился внезапно проснувшейся покладистости рыжего и, поднявшись, похлопал того по плечу:
-- Возможно, я ошибся, и из тебя выйдет толк.
Волшебник прошелся до реки, где, как и ожидал, обнаружил бабку Антониду. Та, увидев Мидеса, отчего-то провела по лбу двумя перстами, но безропотно и, кажется, даже охотно, снабдила Салзара фляжкой с водой и парой бутылочек с целебными зельями. И когда волшебник, поблагодарив, уже разворачивался, чтобы уходить, прошептала ему вслед:
-- Не возвращался бы ты, милок... слишком уж горя много мне с тебя будет...
Мидес напряженно всмотрелся в изрезанное глубокими морщинами коричневое лицо и почувствовал, как по спине его пополз противный холодок.
-- А ты что, видала чего?
-- Если и видала, то не твоего ума это дело, -- как отрезала старуха и поджала губы. -- Ты бы слушал, чего тебе мудрые люди говорят, да верил.
-- Ничего не бойся. И начинай собираться, Мерц обещался сегодня от города уходить.
-- От города, может, и уйдешь, а от судьбы своей... -- Антонида легонько подтолкнула Мидеса к лесу. -- Давай ужо. Небось, заждались тебя друзья-то. Хотя и без толку все то...
Салзар раздраженно дернул плечом и быстро пошел в сторону тропы. Он не слишком верил в кликушество старух-ведуний, поскольку знал не понаслышке, что добрая половина из них и видеть-то толком не умела, но бабка Антонида ввела его в непонятную тоску. А тут еще снова замелькало сквозь листву пожженное солнцем поле, и некромант, представив себе уже изрядно набивший оскомину пейзаж, окончательно пал духом. Вышел из лесу и тяжело вздохнул. Снова долгий путь через поля, потом извилистые сырые стены подземелья, улицы города, где можно запросто наткнуться на знающих тебя в лицо меррианских ордальонов. Он задрал голову к прозрачно голубому небу, посмотрел на парящую высоко над головой точку -- не иначе, ястреб, поймав крыльями воздушный поток, высматривает добычу.
Мидес неожиданно и ясно представил себе раскинувшееся далеко внизу поле, серебристый блеск петлявшей змейкой речки Онги, синеву вокруг и гул в ушах, заложенных от плотного движения ветра. А потом внезапно понял, что летит, заваливаясь на одно крыло, пытаясь выровнять тело, ставшее вдруг непривычным и неповоротливым. Изо рта его раздался резкий птичий вскрик, и Салзар неловко взмыл над деревьями, чувствуя, как шевелятся под ветром перья. Несколько взмахов крыльями -- и вот крупный ворон уже нашел ритм, сроднился с ощущениями и, охваченный восторгом, закружил над лесом, набирая высоту. Правда, воспоминание о парящем неподалеку ястребе быстро восторг этот пригасило, и волшебник, настороженно покрутив смоляной головой, описал полукружие в воздухе и полетел к высящимся на пригорке каменным стенам Мерриана.

Глава 25.
Мерриан. Салзар Эвольд Мидес

Город с высоты полета казался незнакомым. Глаза птицы видели мир другим -- более объемным, раскинутым шире и дальше, в непривычных мутноватых красках. Салзару пришлось сделать пару кругов над площадью, облетая золотые шпили собора и прислушиваясь к нестройному пению, отдающемуся гулким эхом в голове -- служба была в самом разгаре. Наконец, сморгнув пару раз, -- серая пленка век незнакомо прошлась по глазам -- он разглядел сверкнувшую в лучах заката золотую лисицу, бегущую в небо. Торжествующе каркнув, ворон развернулся и, мерно взмахивая большими крыльями, полетел в сторону флюгера поместья Оллов.
Опустившись на раскалившуюся за день черепицу, Мидес несколько раз беспокойно переступил лапами -- неприятно, но терпеть вполне можно, грубая кожа защищала от жара не хуже пуленов. Внимательно оглядел двор, склоняя голову то к одному, то к другому плечу. Очевидно, девица-рыцарь, на которую так уповала леди Флора, сдержала обещание. Во всяком случае, во дворе было тихо и безлюдно. Только у ворот стоял одинокий охранник в ордальонском черном плаще и о чем-то увлеченно переговаривался через решетку с пригожей горожанкой. Салзару пришла в голову мысль поискать Гертруду, экономку графа Юлиуша, но потом, вспомнив, в каком обличии находится, волшебник отмел эту мысль. Вряд ли женщина придет в восторг, узрев перед собой крупную птицу, пытающуюся завязать с ней разговор. Для начала нужно было подготовиться, по меньшей мере, найти хоть какую одежду. Кроме того, некромант понятия не имел, каким образом сможет вернуться в человеческое тело. Первого своего обращения в фюлгью он совершенно не запомнил да и не слишком осознал, как это у него вышло сейчас. Мидес попытался вздохнуть, однако из горла снова вылетело хриплое карканье, и волшебник для начала решил поискать открытое окно. Он подпрыгнул в воздух и перепорхнул на крышу сараюшки, стоящей на заднем дворе.
Выбор у Салзара оказался большой -- жара, несмотря на катившееся к горизонту солнце, все еще окутывала мир звенящей истомой, и почти все окна поместья были распахнуты настежь. Неожиданно до обострившегося слуха птицы донеслись звуки музыки. Мидес встрепенулся, прыгнул в воздух и полетел вдоль каменной стены, стараясь найти источник звука. Мелодия смолкла, и тут же из окошка на втором этаже донесся раздраженный голос Седрика:
-- Елки-кочерыжки, ну кто же так инструмент держит?
Ворон опустился на подоконник и внимательно уставился в комнату, поворачивая голову, разглядывая представшую картину то одним, то другим глазом. Сидящие у потухшего очага юноши были настолько увлечены беседой, что появления птицы не заметили.
Седрик, пожалуй, был самым старшим и, кажется, откровенно наслаждался своим превосходством, возомнив себя чуть ли не легендарным мастером Орландо в окружении учеников.
-- Вот это, -- он выдернул у вихрастого черноволосого мальчика цитру, -- музыкальный инструмент, а не лопата! И держать его нужно нежно, точно девицу.
Мальчишка захлопал глазами и густо покраснел. Сидевший рядом парнишка постарше, но такой же встрепано-чернявый, фыркнул и стукнул младшего по спине.
-- Скажете тоже, пан Седрик. Братец Милош не то что лютни, девицы в руках отродясь не держал.
Его товарищи зашлись дружным смехом, а тот, кого назвали Милошем, ринулся с кулаками на обидчика.
-- Но-но-но! -- решительно разнял драчунов салзаров слуга. -- Вы должны помнить, что вступая в Школу, оставляете за порогом свои дурацкие манеры и начинаете придерживаться главного правила музыканта. А правилом этим является что?
Седрик, нахмурившись, сурово оглядел учеников.
-- Сила менестреля -- в его слове и голосе, а не кулаках и оружии.
Местные дарования округлили глаза и, как один, покорно закивали.
-- Вы это... -- сказал чернявый постарше, -- только пану архонту не говорите, что мы тут повздорили немного. А мы вам, хотите, лютню почистим?
Будь сейчас у Мидеса рот, он бы непременно ухмыльнулся. Меррианцы, судя по всему, решили, что Седрик является ни кем иным, как приставленным к ним Равелтой наставником. Ну, или соглядатаем, что, в общем, примерно одно и то же. Выпускник мастера Орландо поспешно прижал к груди новый инструмент и сурово бросил:
-- И не вздумайте. Это -- цитра. Между прочим, тонкая элвилинская работа, для грубых рук неучей не предназначенная. А если замечу, кто ее трогает, тому не поздоровится.
Мидес не удержался и фыркнул -- больно уж забавно выглядел в новой для него роли Седрик. Из клюва снова вылетел хрипловатый звук, больше всего похожий на скрежет, и парни, как по команде, повернули головы к окну.
-- Вот зараза, здоровый какой, -- удивленно протянул чернявый и, нащупав в стоявшей у очага корзине кусок угля, размахнулся, чтобы запустить в Салзара.
-- А ну, брось! -- взревел Седрик, и, перехватив руку парня, покачал головой. -- Даже и не думай. Это ко мне. В смысле, почта.
Брат Милоша выпучил глаза, а Седрик назидательно поднял палец.
-- Вы что же думаете? В такое неспокойное время добрые ордалиане станут пользоваться короедскими летавками? Этой богопротивной мерзостью? Нет, мои дорогие. Мы тренируем других почтовых птиц. Пусть летят они дольше, зато не омрачены те полеты волшбой пакостной. А сейчас занимайтесь своими делами. А мне письмо прочитать нужно.
Менестрель отложил инструмент, подошел к подоконнику и, сделав страшные глаза, прошептал:
-- Лорд Мидес. Это ведь вы?
Некромант еле удержался, чтобы не клюнуть протянутую к нему руку Седрика. Нашел себе почтальона, наглец. Пристально поглядел сизым глазом на слугу, а потом, сменив гнев на милость, все же коротко кивнул.
Седрик, не говоря ни слова, уселся на подоконник, перекинул ноги наружу, чуть не зацепив Мидеса и заставив его тревожно взмахнуть крыльями. Осторожно опустив ступни на идущий под окном каменный карниз, медленно двинулся вдоль стены, раскинув в стороны руки и вжимаясь в старинный камень всем телом. Ворон вспорхнул с подоконника и понял, что путь музыканта лежит на тот самый балкончик, где они с леди Флорой так мило беседовали, казалось, тысячу лет назад.
-- Ну? -- Седрик лихо перемахнул изящные перильца и вопросительно посмотрел на некроманта. -- Давайте, обращайтесь уже, и пошли. Я тут много чего узнать да услышать успел.
Салзар спорхнул с перил на уложенный мозаикой пол, и, неуклюже переваливаясь, двинулся в столовую, стуча коготками по мрамору -- неизвестно, пустовала ли комната, и Мидес решил на всякий случай держаться незаметнее.
-- Тут, понимаете, такое дело, -- вещал ему вслед музыкант. -- Нам одна девица обед приносила, так понарассказывала! Говорила, что на архонта вроде как покушение готовится. Я уж, часом, думал -- не вы ли чего намудрили, да потом решил, что ежели б это были вы, то вряд ли оллова прислуга об этом знала. В общем, как бы там ни было, беготня стояла -- тока ну. Рыцари весь дом обшарили, даже нас с ребятками осмотрели. А потом снялись все и вместе с Его Высокопреосвященством на повечерие подались. Я вот чего думаю... Ежели они всей армией да в собор -- это куда же простым горожанам-то деваться?
Мидес вспорхнул на укрытый белоснежной скатертью стол и прервал размышления Седрика, потянув за рукав коричневой рубахи.
-- Куда? -- не понял менестрель и удивленно заморгал.
Ворон тоже сморгнул и потянул сильнее.
Седрик попытался вырваться, и тогда Мидес, раздосадованный его непонятливостью, слетел на сиденье кресла и раздраженно ухватил слугу за штаны, попутно прихватив кусок кожи.
-- Чего вы щиплетесь? -- возмущенно заорал лютнист, испуганно покосился на дверь, а потом чело его разгладилось. -- А... я понял. Вам нужна одежда, да? Ладно, ждите здесь, а я чего придумаю.
Ученик мастера Орландо осторожно выглянул в коридор и, обернувшись к хозяину, восторженно прошептал:
-- Ни-ко-го. Я быстро, вы не волнуйтесь. Кстати, -- менестрель прищурился и ухмыльнулся самым возмутительным образом, -- вы не голодны? А то я бы мог и прихватить чего... мышку там или жучка какого...
Салзар возмущенно каркнул, взмахнув крыльями, и Седрик вихрем вылетел наружу.
Ворон для порядку еще грозно поклацал клювом вслед нахалу, а потом впал в задумчивость, примостившись у ножки стола и прикрыв плёночкой сизые глаза. "А что, если ему не удастся вернуться снова в человеческое тело? Хотя нет, -- волшебник чуть пошевелился, -- такого просто быть не может".
Он начал усиленно припоминать, что и когда слышал о фюлгье, но, кроме того, что она является звериной сущностью любовых отпрысков, в голову ничего не лезло. Мидес внезапно вспомнил о кольце и дернулся, вскочив на лапы. Если оно исчезло вместе с одеждой -- это беда. Хотя, в прошлый раз...
Точно отклик на движение мысли, некромант почувствовал неясное жжение на конце правого крыла. Неприятное ощущение становилось все явственнее, высокие ножки стола со свисавшей вниз скатертью стали стремительно уменьшаться, и спустя мгновение Салзар понял, что сидит в своем обычном обличии на холодном мраморном полу. Первым делом Мидес суетливо вскинул руку и облегченно издал все еще странный, хрипловатый вздох. Кольцо Изоила снова мрачно поблескивало с пальца кровавым камнем. А потом некромант представил, что вот сейчас откроется дверь, и вместо долгожданного Седрика как пить дать, занесет сюда какую-нибудь Гертруду. Волшебник вскочил на ноги и, быстро сорвав со стола скатерть, обмотал ее вокруг торса, закинув один конец на плечо.
И, точно в дурном сне, донеслись из-за двери отчетливые звуки шагов. Возможно, обостренный слух все еще не вернулся к обычному человеческому состоянию, а, может быть, идущий по коридору не счел нужным таиться -- времени на размышления не было. Некромант в два прыжка подскочил к изящной витражной створке, и затаился сбоку от нее, чувствуя обнаженными плечами шероховатую поверхность стены.
Шаги затихли, и на разноцветное стекло упала чья-то тень. Дверь тихонько отворилась, вошедший замер на пороге, и Салзар, стараясь не дышать, попытался разглядеть визитера через разделивший их витраж. Человек не спеша прошел в комнату. А потом -- Мидес даже не успел понять, как это случилось, -- дверь захлопнулась, и в шею некроманту уперлось острие меча.
-- Так-так, -- сказала беловолосая, и скривилась. -- Где-то я твою рожу уже видела...
Салзар попытался ответить, однако приставленный к горлу клинок разговорам не способствовал, и волшебник только что-то невнятно промычал.
-- Уговорил, -- голос девицы прозвучал насмешливо и резко, а черные глаза ехидно прищурились после того, как ордальонка оглядела Мидеса с ног до головы. -- Я сейчас отведу оружие, а ты быстренько расскажешь мне, кто таков. Тогда я, возможно, не отправлю тебя на дыбу.
Она убрала в сторону меч, впрочем, не слишком далеко, и коротко дернула головой:
-- Ну?
-- Леди, -- Салзар на мгновение прикрыл глаза и, стараясь не делать резких движений, медленно поднял ладонь к шее, стирая выступившие капельки крови. -- Вы ошибаетесь. Я не враг вам, а, скорее, союзник. Это именно меня прислала графиня Флора освободить графа.
-- Надо же... -- язвительно фыркнула девица. -- Союзник без штанов. У вас что, заклинание иллюзии не вышло, господин маг?
-- Слушайте, леди! -- Мидес с трудом сдержал накатившее раздражение. -- Ведь это вы, я так понимаю, оказали поддержку нам с графиней. Так стоит ли в ответственный момент отвлекаться на пикировку и осложнять без того непростое дело?
-- А чем, собственно, докажете, что вы тот, за кого себя выдаете, а? -- девица-рыцарь изогнула бровь и только крепче сжала витую рукоять клинка.
-- Чем докажу, что я волшебник? -- удивленно спросил некромант.
-- Нет, что вы друг Флоры.
Тут Салзар озадачился не на шутку. В их с графиней планы не входило, что придется доказывать кому-то свое знакомство. И какой леший принес эту язву обратно в поместье? Без нее все было бы значительно проще.
За дверью снова раздались шаги, на этот раз осторожные и крадущиеся, и ордальонка тотчас опять приставила клинок к многострадальной некромантской шее.
-- Стой тихо. Замри.
Салзар не думал поднимать шум и только с некоторым интересом косился на снова прижавшую его к стене девицу. В дверную щель просунулась всклокоченная голова Седрика, и менестрель вполголоса произнес: "Цып-цып-цып... лорд Мидес, вы где?". Он протек в комнату, прижимая к груди сверток и невесть как снова попавшую к нему цитру. Увидев картину у стены, музыкант побледнел:
-- Ох, папа, только не говорите, что пришли меня навестить.
-- Как? Лорд Мидес? -- удивленно вскинула брови беловолосая и, опустив оружие, с обескураженным видом сделала два шага назад.
-- Угу, сынко, -- кивнул музыканту Салзар. -- Похоже, ты нас сдал... Тебе, случайно, леди Флора никакого письма вот для нее, -- он кивнул головой в сторону девицы, -- не передавала? Рекомендательного, например?
-- Э... нет, -- на лицо Седрика вернулись краски, он поскреб макушку и обезоруживающе улыбнулся.
-- Ну, тогда, считай, пропал граф Юлиуш, -- мрачно констатировал некромант.
-- Пошли, -- коротко бросила девица, резко развернувшись и дернув на себя дверную ручку. Волшебник поразился столь внезапной перемене в ее к ним отношении и негромко окликнул:
-- Э-э, леди. Вы не могли бы подождать, пока я переоденусь? Седрик, ты же принес, что я просил?
-- А то! -- лютнист покачал пестрый сверток в руках. -- Тут даже выбор есть.
-- Только быстро. Я за дверью буду, -- бросила беловолосая сквозь зубы и тихо фыркнула: -- Болваны...
При этом Салзар мог поклясться, что когда дева окинула его неприветливым взглядом, прежде чем удалиться, на лице ее играл легкий румянец.
-- А это кто? -- почему-то шепотом поинтересовался музыкант, когда за ордальонкой захлопнулась дверь. -- Чего она все вокруг нас околачивается, а? И сейчас, и вот тогда, на состязании?
-- Я не думаю, что это нарочно. Скорее уж, сам Судия в ее лице взялся охранять нас, -- неожиданно для себя пробормотал Салзар, быстро натягивая на себя простую домотканую одежду.
-- Ага, -- фыркнул Седрик. -- Ворожей-некромант в любимчиках Судии и Ордена его...
-- Вы скоро? -- беловолосая просунула голову в дверь и мрачно оглядела парочку. От замешательства ее не осталось и следа, и она процедила сквозь сжатые зубы: -- Я, конечно, обещала леди Олл помочь, но не думайте, что нанялась вам двоим в няньки.
-- Уже идем! -- Седрик расплылся в широкой улыбке и отвесил изысканный поклон. Девица-рыцарь презрительно фыркнула и опять скрылась за дверью. Салзар поспешно отправился следом, чувствуя, как мрамор приятно холодит босые ступни -- обувью его слуга не осчастливил.

Коридоры поместья были пусты. Слуги, судя по всему, предпочитали сидеть по своим комнатам и носу лишний раз наружу не показывать, а почти вся стража двинулась в собор вслед за гроссмейстером.
-- Стойте, -- там, где коридор резко поворачивал, ордальонка вскинула руку и, прислушавшись, вполголоса сказала: -- Дальше, по левую сторону, будут комнаты графа Юлиуша. Он, говорят, весьма плох, и поэтому его оставили в собственных покоях.
-- А что с ним? -- нахмурился Салзар и вспомнил Гертруду, убеждающую своего хозяина забросить вредную привычку опустошать по утрам винные кувшины.
-- Я не лекарь, лорд Мидес, -- коротко бросила девушка. -- И вообще, граф -- это не мое дело. Кстати, у двери в его покои должен стоять охранник. И он -- тоже не мое дело. Имейте в виду, если вы здесь задержитесь, и начнется заварушка, мне придется выступить на стороне Ордена.
-- Спасибо вам, леди, -- серьезно сказал Салзар и, ухватив девушку за руку, галантно приложился к ее запястью. -- Мы ценим то, что вы для нас сделали, и постараемся не подвести.
-- Я это сделала не для вас, -- глаза ордальонки метали молнии, а щеки загорелись, точно пламя вспыхнуло в очаге, -- а для Флоры. Все, прощайте.
Она резко развернулась на пятках и стремительно пошла в противоположную сторону: спина прямая, голова гордо вскинута, белые волосы волнами рассыпаны по плечам.
-- Вот злюка, -- прошептал ей в спину Седрик, а Салзара ткнуло в затылок, куда-то под череп, странное ощущение, точно он уже встречал эту девушку. Но когда, где? В далеком прошлом, а, может, во сне? Волшебник тряхнул головой, отгоняя странное чувство, и, кивнув музыканту, подкрался к старинному портрету какого-то рыжеволосого предка Оллов с жутко ехидным взглядом золотистых глаз. Там он осторожно заглянул за угол и удивленно поднял брови. Стражника у комнат графа Юлиуша почему-то не оказалось, а сама массивная дверь была приоткрыта, бросая на мраморный пол красноватую дорожку солнечного света. Когда некромант со слугой подкрались ближе, до них донеслись голоса.
-- А если он сейчас откинет копыта? -- резкий тембр говорившего был незнаком Мидесу. -- У нас уговор был, что его из поместья вытащить надо, а он, вон, еле живой сидит да дышит через раз. Дойдет ли? Кто мне гарантирует, что эта ваша девица за мертвого, как за живого, заплатит?
-- Я! -- возмущенно ответил собеседник. -- Я тебе гарантирую, что доплачу, даже если девушка не согласится.
Раздался негромкий стон, и Салзар осторожно заглянул в приоткрытую дверь. В центре комнаты, у стола, он увидел сэра Джона, яростно пожиравшего глазами высокого светловолосого короеда, небрежно опершегося о каминную полку. Физиономии пришлого Салзар не разглядел -- тот стоял спиной к двери, а вот бледное лицо сидевшего в кресле графа Юлиуша смотрело прямо на некроманта. Граф Олл выглядел ужасно: спутанные волосы, отрешенный мутный взгляд, темные круги под глазами на как-то враз похудевшем и вытянувшемся лице.
-- Стоит ли вести такие речи при графе? -- мягко спросил Мидес, проскальзывая в комнату, -- по-моему, это жестоко, господа, ну, как он вас слышит?
Короед, мягко подпрыгнув, точно застигнутый за воровством сметаны кот, развернулся, и через мгновение в грудь Салзару уже было направлено лезвие короткого кинжала, а в лицо насторожено всматривались зеленые звериные глаза.
-- Кандоир, опусти нож, -- торопливо произнес Тровард, -- это свой.
Элвилин, все еще недоверчиво глядя на Мидеса, отступил на пару шагов и, небрежно крутанув оружие в руке, точно рисуясь, вложил в ножны.
-- Мгла, Салзар, -- сэр Джон торопливо пошел навстречу некроманту, дружески похлопал того по плечу и облегченно вздохнул, -- мы уж думали, что-то произошло. Ждали тебя в трактире больше часа. Но, вижу, тебе удалось избежать неприятностей.
-- Ждали? -- удивился волшебник, быстро придвигаясь к Юлиушу и стараясь прощупать пульс на вялом холодном запястье. -- А мне об этом ничего не известно.
-- Так ты не получал мою записку? -- Тровард налил воды и поднес высокий кубок к растрескавшимся серым губам своего компаньона. Граф попробовал сделать глоток, но только беспомощно открыл рот, а по подбородку и шее заструился тонкий ручеек. -- Вот ведь зараза! Девка эта, как там ее звали? Тощая такая, на лошадь похожа. Ведь, как человека, просил передать тебе послание.
Он неожиданно ласково и бережно отер полотенцем лицо Олла.
-- Нет, мне ничего не передавали, -- мотнул головой некромант, подумав, что, очевидно, явление светозарного менестреля начисто отбило память и девице Ираиде тоже.
-- Сэр Джон, как бы то ни было, нам следует поскорее убираться отсюда, пока ордальоны не вернулись. Кстати, а как вы проникли сюда? И где стража?
Стоявший у камина элвилин презрительно фыркнул, а Тровард, осторожно подставляя плечо Юлиушу, пробормотал:
-- Это Кандоир из доков. Специалист по скользким и опасным делам. Так что проникнуть сюда и очистить себе путь нам не составило труда.
-- Лучший специалист, прошу заметить, -- уточнил элвилин и захохотал.
Тровард поморщился.
-- Хватит ржать и помоги. В конце концов, тебе за это платят.
Пришлый подскочил и, подставив плечо с другой стороны, поставил на ноги несчастного графа.
-- Седрик, -- Мидес кивнул топтавшемуся все это время у двери юноше, -- подойди ближе. Я попробую прикрыть иллюзией всех. Надеюсь, что получится... -- он вздохнул и крутанул на пальце отозвавшееся рубиновым всплеском и потоком головной боли кольцо. Последнее, что успел заметить Салзар, прежде чем он и его спутники исчезли, -- алчный блеск в глазах Кандоира, пристально смотревшего на артефакт.
Обратный путь оказался неожиданно легким. Выйдя на улицу, они тотчас увидели давешнюю ордальонку, безмятежно расположившуюся на лавочке возле сараюшки и натирающую клинок. Девица хоть и сидела далеко, при звуке шагов голову вскинула и, чуть усмехнувшись, поднялась с места и направилась к воротам, где завела негромкий разговор со стражником.
-- По-моему, она нас услышала, -- пробурчал недоуменный голос Седрика, -- и я готов поклясться, что отвлекает того рыцаря...
-- Прекрати болтать ерунду, -- слегка высокомерно одернул музыканта Кандоир, -- была бы она элвилин, я бы согласился, а так -- простое совпадение. Да и не верю я в лояльность ордальонов.
-- И, тем не менее, эта девушка помогла нам, -- неожиданно вступился за беловолосую Мидес, -- если бы не ее участие, мы так легко бы не отделались.
-- А, может, вы все помолчите? -- пропыхтел сэр Тровард. -- Где гарантия, что нас снова не услышат?
Впрочем, им опять повезло. Потайной лаз в заборе, показанный некроманту еще Гертрудой, никем не охранялся, на пустыре тоже не было ни души, и даже город они умудрились пройти, не привлекая внимания. Сложности начались позже -- когда, опустившись в катакомбы на заднем дворе таверны "Меч Трилла", Салзар снял заклинание иллюзии. Не успели миновать и четверть пути, как граф Олл, всю дорогу провисевший мешком на сильных плечах попутчиков, но время от времени все же перебирающий ногами, неожиданно охнул и начал хватать ртом воздух, натужно выпучив глаза.
-- Мгла! -- отчаянно ругнулся Мидес. -- Положите его на землю. Сэр Джон, приподнимите графу голову, а вы, как вас там, Кандир? Развяжите ему рубаху на груди.
Некромант поспешно начал перебирать на поясе бутылочки, которыми запасся еще в лагере.
-- Кандоир. Я? С какой стати? -- элвилин скривился, но все же повиновался.
Салзар попытался влить в рот графу Оллу зелье, но бутылочка только звякала о судорожно сжатые зубы. Кандоир покачал головой и, вытащив кинжал, без слов сунулся разжимать челюсти дядюшке Юлиушу.
-- Осторожнее, Канди, -- взмолился Тровард, и некромант в очередной раз удивился, насколько бережно сэр Джон относится к своему компаньону. Рыцарь поднял голову и покрасневшими глазами встретился с взглядом некроманта.
-- Он мне как брат, -- Джон шумно сглотнул и растерянно моргнул. -- Салзар, ты поможешь?
-- Я стараюсь, -- кивнул волшебник. -- Но я не всесилен.
-- Пожалуйста...
Мидес вздохнул и, положив руки на виски графа Олла, мысленно того позвал. Кольцо на пальце отозвалось смутным жжением, и некромант неожиданно очутился в незнакомой комнате. Там не было окон, дверей и углов, а круглые стены ее играли мягким золотистым светом. "Наверное, так чувствует себя мошка, попавшая в каплю янтаря", -- подумал волшебник и сделал шаг вперед. В самом центре сферы стоял Юлиуш, одетый в длинный золотистый балахон, и неожиданно светлым и ясным взглядом смотрел на Мидеса.
-- Вот и хорошо, -- граф кивнул, и в углах его губ мелькнула усмешка. -- Значит, теперь и мне пора. Мне так... славно. Только немного страшно.
-- Не уходи, -- Салзар поразился, насколько глухо прозвучал его голос в отличие от звенящего чистого тембра Юлиуша. Олл заметил удивление волшебника и тихо рассмеялся. -- Просто ты не отсюда. Пока. Но когда-нибудь придет и твое время, и ты поймешь.
-- Не уходи! -- почти прокричал Мидес снова и в панике подумал, что же он скажет Флоре.
-- Она поймет, не бойся, -- граф улыбнулся светло и посмотрел куда-то за плечо Салзару. Некромант резко обернулся и увидел огромного золотистого кота, невесть откуда появившегося в янтарной комнате. Кот насмешливо глядел на Мидеса необычайно умными, янтарными же глазами и открывал рот в беззвучном мяве.
-- Это за мной, -- серьезно кивнул Юлиуш. -- Надо же, я и не думал, что именно он явится. Видать, и во мне течет его кровь...
Кот взмахнул из стороны в сторону пушистым хвостом, подняв вокруг себя целую метель золотистых снежинок и, не спеша развернувшись, пошел к янтарной стене.
-- Салзар, -- руки графа Мидес почти не ощутил -- так, легкий ветерок коснулся плеча, -- скажи Флоре, что я люблю ее. И пусть не грустит. Я уверен, что обязательно найдется тот, кто сможет о ней позаботиться.
И Юлиуш Олл, сделав шаг вслед за котом, неожиданно растворился в золотой вспышке вместе со своим хвостатым спутником. Глаза некроманта точно обожгло ярким солнцем, и он, ухватившись за веки, негромко застонал, чувствуя, как из тишины наплывают звуки, обволакивают и почти осязаемо толкают в виски.
-- Юлиуш, не-ет!!! -- в крике Троварда были боль и одновременно печаль с горькой примесью смирения перед неизбежным.
Звякнула бутылка, покатившись по каменному полу, а потом донесся тихий голос пришлого:
-- Кончено... эх, сбылись мои худшие опасения...
Мидес осторожно потер веки. Глаза болели, слезились, но он уже мог отчасти разглядеть своих спутников, особенно, когда удалось проморгаться.
-- Седрик, -- позвал волшебник негромко. -- Подойди ко мне.
-- А... да, -- голос менестреля прозвучал растеряно, -- и что же теперь делать? Понесем графа дальше?
-- Ну, не бросать же его тут, -- глухо ответил Тровард. -- И, потом, леди Флора... она же захочет посетить его могилу...
-- Пф, какие нежности, -- Кандоир резко поднялся на ноги и остался стоять, пригнувшись -- потолки в туннелях были низкие, -- я бы на вашем месте оставил его. Вы сейчас не в том положении, чтобы предаваться романтическим порывам, тащить на себе тело, а потом разводить церемонии прощания. Хотя... -- он усмехнулся, -- дело хозяйское. Сэр Джон, вас я знаю неплохо и на ваше слово могу положиться. Но также знаю, что вы сейчас в розыске, и доступ к вашим финансам временно закрыт. А вот с девицей вашей не знаком. И не уверен, что ее родственники пожелают платить э... за труп. В общем, я хочу сообщить, что умываю руки. Вернусь в поместье, пока ордальоны заняты богослужением. Может, там смогу найти что-то, что могло бы компенсировать мне...
-- Я тебя понял, Канди, -- в голосе Троварда прозвучала ярость. -- Ты идешь грабить моего мертвого друга.
-- Что вы, милорд, -- насмешливо протянул элвилин, -- я иду забрать обещанную плату. Более того, этим я окажу услугу вашей подопечной, ведь ей наверняка сейчас будет не до расчетов и все такое...
Белобрысый хохотнул, и шаги его начали удаляться. Сэр Джон ринулся, было, следом с намерением наказать наглеца, однако волшебник успел перехватить товарища:
-- Стойте, пусть идет. Он отчасти прав. По крайней мере, в том, что нам следует торопиться...

Когда массивная плита, закрывавшая выход из туннеля, отъехала, и Мидес высунул наружу голову, в лицо ему ударил сноп лучей красноватого солнца, почти коснувшегося горизонта. Салзар, застонав, прикрыл глаза. Резь была невыносимой, по щекам снова побежали слезы, и волшебник наощупь вылез на поверхность и уселся на землю. Нашарил на поясе берестяную коробочку, которую передал ему неизвестный лекарь.
-- Что с вами, лорд Мидес? -- раздался над ухом обеспокоенный голос музыканта.
-- Помоги Джону, я сейчас...
Некромант открыл бурачок и, погрузив мизинец в прохладную липкую мазь, начал осторожно втирать ее в веки. От реки долетел порыв ветра, обдав свежестью, запахом травы и отсыревших бревен. Салзару на мгновение почудились чьи-то далекие голоса, но ветер уже сменил направление, и волшебник слышал сейчас только натужное пыхтение своих компаньонов, вытаскивающих покойника из катакомб.
-- Завернуть бы его во что, -- сдавленно сказал Тровард и тяжело вздохнул.
-- Пошли, -- Мидес поднялся -- мазь таинственного лекаря действительно принесла некое облегчение -- и двинулся вперед, разводя руками высокие стебли кипрея. У самой мельницы он с облегчением увидел пару мирно щипавших травку лошадей, привязанных к покосившемуся забору. По крайней мере, хоть часть пути им не придется идти пешком. Игуля нигде не было видно.
-- Интересно, а лопата тут найдется? -- с сомнением спросил Седрик.
-- Посмотри внутри, там полно всякого барахла, -- Мидес помог Троварду спустить с плеча тело Юлиуша и положить на траву.
Седрик ринулся в дверной проем, но остановился, точно налетев на невидимую стену, и попятился. Навстречу лютнисту, чуть прихрамывая, вышел всклокоченный Сианн и уставился горящим взором на резные колки цитры, торчащие у музыканта из-за плеча.
-- Откуда она у тебя? -- элвилин обличающе ткнул перстом в инструмент и практически испепелил беднягу Седрика взглядом.
-- Ра-Равелта подарил, -- растерянно промямлил менестрель.
-- С каких это пор дети искусства прислуживают ордальонам? -- разорался Сианн. -- Да еще принимают в дар награбленное?
-- Что случилось? -- из-за плеча элвилин высунулась растрепанная головка леди Флоры. Поняв, что за компания стоит во дворе, девушка зарделась. -- О... пан Мидес, сэр Джон... А мы вот тут... Алиелор, он рвался к вам на помощь, а я его... уговаривала, в общем.
Тут взгляд ее наткнулся на лежащее на земле тело, и графиня, охнув, оттолкнула Сианна и рванулась к дядюшке.
-- Что с ним?! -- закричала она, падая на колени и прижимая к груди холодную руку графа. -- Он... он, что?
Флора обвела растерянным взглядом стоящих вокруг мужчин и беззвучно заплакала.
-- Леди Олл, -- Салзар подошел к девушке, протянул ладонь, чтобы погладить пшеничные волосы, но только вздохнул и ободряюще положил руку на плечо. -- Мы сделали все, что могли. Но.... Знаете, я говорил с ним перед его кончиной. Он просил передать, что любит вас.
Блондинка охнула и прижалась губами к мертвой руке Юлиуша, закрыв глаза и чуть покачиваясь из стороны в сторону.
-- Флора, я... -- Сианн подхромал к невесте и, опустившись подле нее, обнял. -- Я обещаю, что отныне позабочусь о тебе. И... я скорблю вместе с тобой.
Тровард мрачно посмотрел на остроухого и коротко кивнул спутникам, приглашая за собой. Седрик уже нес обшарпанную, но все еще пригодную для дела лопату и, отойдя за угол мельницы, мужчины в полном молчании начали по очереди копать яму у подножия плакучей ивы.
-- Надеюсь, ему здесь понравится, -- подал голос сэр Джон, когда последние комья земли упали в траву. -- Юлиуш любил эту реку, и этот берег... только бы нашлось, во что его завернуть.
-- Вот, -- негромко раздалось у них из-за спины, и подошедший Сианн сунул в руки Троварду коричневый плащ.
-- А где девушка? -- вскинулся рыцарь. -- Вы оставили ее одну?
-- Она сама попросила. Да, господа, а разве не странно, что вы хороните честного ордалианина на неосвященной земле?
Тровард резко, как во врага, воткнул лопату в землю:
-- Молодой человек! Когда все утихнет, я клянусь: я приведу сюда священника и хоть подкупом, хоть силой, но заставлю это место освятить.
Сэр Джон, молча, закинул на плечо плащ и отправился во двор.
Снизу, с тропинки, ведущей от мостков, раздались звонкие мальчишеские голоса и, обернувшись, Салзар увидел, как в их сторону направляются Игуль и Себастьян, о чем-то весело переговариваясь и хихикая. Заметив Мидеса, рыжий вскинул вверх руку и радостно помахал, а Сябик, вдруг напрягшись, завертел головой. Некроманту на миг показалось, что мальчишка принюхивается, точно дикий зверь, учуявший подозрительный запах. Салзар почувствовал, точно по спине его быстро пробежал кто-то маленький и очень холодный. Нахмурился, и, не говоря ни слова, пошел обратно во двор, настороженно поглядывая по сторонам, пытаясь найти и понять причину неожиданной тревоги. На первый взгляд, ничего не изменилось -- все те же покосившиеся рамы слепых окон. Неподвижное, увитое зеленью мельничное колесо, вот только аисты улетели. Все так же тихо сидит в траве графиня Олл, глядя заплаканными глазами вслед Троварду, уносящему тело Юлиуша, да звенит над ухом надоедливый комар. Внезапно одна из лошадей, до того мерно переступающая копытами, вскинула голову и, дернув ушами, заржала. И ей тотчас ответили -- неподалеку, скорее всего, с дороги, уходившей в поля, донеслось ответное ржание. Мидес рывком поднял девушку на ноги: "Скорее, за мельницу. И скажите остальным, чтобы уходили вдоль реки". Леди Флора кивнула и бросилась за угол дома.
Мидес начал торопливо отвязывать лошадей. Холодок в спине стал сильнее: в позвоночник точно натолкали колючую ледяную крошку -- ощущение чужой волшбы. Мидес бросил поводья и, ухватившись за спикарт, сдавленно произнес:
-- Выходи, кто бы ты ни был. Иначе, у меня тоже есть, чем ответить.
Раздался короткий смешок, и листья на кусте шиповника легко качнулись, словно потревоженные чьей-то рукой. В воздухе маревом задрожало неясное очертание высокой фигуры, и спустя мгновение на Мидеса в упор насмешливо смотрел черноволосый элвилин. Почти точная копия Сианна, только в накинутом на плечи ордальонском плаще.
-- Привет, Салз, -- беспечно сказал пришлый и широко улыбнулся, -- давно не виделись.
-- Не скажу, что я рад этой встрече, Торус.
Некромант прищурился и отступил, готовый в любой момент выкинуть вперед руку с кольцом.
-- А я рад, -- короед пожал плечами, -- но это не важно. Расслабься, видишь, я оружия не держу, -- он вытянул вперед пустые ладони.
-- Так оно тебе и не нужно. Я слышал, что ты стал неплохим боевым магом.
-- Правда? Лестно. А я, представляешь, совершенно случайно то же самое слышал об одном знакомом некроманте.
-- Ты пришел сюда обмениваться любезностями? -- Салзар насмешливо поднял брови и повел лопатками. Магическое присутствие стало не таким навязчивым, но и не исчезло вовсе. -- Кстати, скажи ей, что я не собираюсь ввязываться в драку, пусть прекратит колдовать.
-- Не думаешь же ты, что я не прикрою себе э... тыл, -- хохотнул легат, -- хотя, ты прав. В конце концов, так нечестно -- двое против одного. Хельга, котик, выходи. Салзар обещал быть паинькой.
Мидес сглотнул, готовясь снова увидеть ту, из-за которой когда-то так глупо в одночасье разбилась их дружба, и уже заметил мерцание воздуха за плечом Торуса, как вдруг сзади послышался разъяренный вопль.
-- Да как посмел ты, подлец, заявиться сюда?! Ренегат, предатель, ублюдок! Что, вместе с Орденом покусился на имущество моей невесты? -- серебряный голос буквально вонзился в виски некроманту, и Мидес, похолодев и ругнувшись про себя последними словами, обернулся.
Его попутчики никуда не ушли и сейчас стояли у обвитой плющом стены мельницы. Глаза Сианна метали молнии, а в руке менестрель сжимал суковатую палку. Игуль смотрел исподлобья то на одного, то на другого спутника, точно решая, ближе к кому становиться на случай драки. Седрик просто недоуменно приоткрыл рот и хлопал глазами, переводя взгляд с Сианна на Торуса. Он так вцепился в ремешок цитры, что костяшки пальцев побелели. Графиня Олл, закусив губу, ухватила жениха за плечо и, кажется, пыталась оттащить. И только лицо сэра Джона оставалось бесстрастным. Он не спеша вышел вперед и двинулся к Салзару:
-- По-моему, вы несколько ошиблись в расстановке сил, господин ордальон, так что предлагаю вам...
Торус, казалось, не замечал никого и ничего. Взгляд его не отрывался от Сианна, а узкое лицо стремительно бледнело от бешенства.
-- Иди сюда, уродец, и я расскажу тебе, кто из нас ублюдок!
Сианн смерил брата насмешливым взглядом, а легат, опершись рукой о жалобно скрипнувший заборчик, одним прыжком оказался во дворе и кинулся к менестрелю.
Сэр Джон ловко развернулся и подставил ордальону подножку. Торус растянулся в траве, а рыцарь, сложив руки в замок, уже вознамерился вывести противника из игры, как вдруг, точно от порыва ураганного ветра, взлетел в воздух. И, распахнув руки, словно большая неуклюжая птица, приземлился на поросший лебедой пустырь.
-- Зараза! -- звонко завопила Флора. -- Я ж те все волосы повыдергиваю! -- и рванулась вперед.
-- Салз, отойди, -- раздался над ухом Мидеса низкий знакомый голос, и, обернувшись, некромант увидел наливающиеся изнутри пламенем глаза советницы Блэкмунд. И тут он сбросил с себя минутное оцепенение, а время хлынуло, точно кто-то властной рукой тряхнул и разбил песочные часы.
-- Седрик, уводи графиню!
Разъяренный вопль Флоры, которую лютнист, недолго думая, ухватил под мышки и потянул за угол. Неуклюжая попытка ухватить Хельгу за руку и горячий ветер, ринувшийся в лицо, опрокидывающий на спину. Падая, Мидес видел, как из-за куста шиповника прыгает на спину волшебнице рыжий Игуль, оскалившись, точно зверь в отчаянном порыве. Как вскочивший на ноги Торус разворачивается и, перемахивая обратно через забор, размахнувшись от плеча, целится мечом мальчишке в шею. Как летит, кувыркаясь в воздухе и разбрызгивая алый веер крови, золотящаяся под солнцем голова водоноса. Как слегка подрагивают уцепившиеся за забор тонкие пальцы волшебницы, пытающейся подняться на ноги. И над всем этим -- громкий и страшный клекот и тень, накрывшая двор.
Симуран появился над крышей мельницы, будто ска

Глава 26.
Мерриан. Хельга Блэкмунд

Тишина -- прозрачная, безмятежная, напоенная запахами реки и вечерней прохлады -- опустилась внезапно. Еще секунду назад в воздухе бился клекот ужасной птицы, хлопанье кожистых крыльев и яростные боевые крики, а теперь все изменилось, точно невидимый рабочий сцены переставил декорации. Хельга уронила руку, с пальцев которой только что сорвался ледяной ком, угодивший в висок Салзару, и тряхнула головой. Тихий звон в ушах никуда не делся -- рыжий парень, чья кровь ожерельем брызг рассыпалась по темному платью волшебницы, в своем недолгом полете умудрился чуть не свернуть ей шею. Другой юноша, последний из оставшихся в строю противников, застыл, сжимая лютню, которую так и не успел опустить. Нижняя губа его подрагивала: казалось, паренек сам от себя не ожидал такой прыти. Промелькнуло в лице его что-то знакомое, однако, леди Блэкмунд было не до воспоминаний. Она, до боли закусив губу и путаясь в длинном подоле ордальонского облачения, бросилась во двор, к неподвижно лежащему на земле легату. Краем глаза волшебница заметила, как лютнист отмер, прижал к груди инструмент и, сделав два шага назад, не выдержал и дал стрекача за угол старой мельницы.
-- Торус, -- выдохнула советница, упав на колени возле пришлого, и бережно отвела волосы с его посеревшего лица. Приложила дрожащие пальцы к шее мужчины и облегченно всхлипнула, почувствовав, как слабо, но все же отозвалась биением жилка.
-- Я сейчас, -- шепнула она в острое ухо и, поспешно поднявшись, бросилась к упавшему подле плетня Мидесу. Порыв этот был продиктован отнюдь не заботой о ближнем -- Хельга помнила, что Салзар был неплохим лекарем. Скорее всего, при нем могли оказаться так необходимые сейчас целебные зелья - алхимический арсенал самой леди Блэкмунд, упакованный в седельные сумки, остался при лошадях, спрятанных в кустах у дороги. Обшарив пояс Мидеса, советница нашла пару бутылочек и зубами потянула из них пробки, попутно пытаясь по запаху определить содержимое. Некромант не удосужился зелья подписать, а незаметно подкравшиеся сумерки мешали определить снадобья на глаз. Наконец, в нос ударил знакомый запах душицы, полыни и порошка из жабьего вымени. Женщина торжествующе вскрикнула, рванулась обратно и, приподняв голову легата, осторожно влила зелье ему в рот. Торус закашлялся и яростно дернулся, точно все еще продолжал бежать навстречу ненавистному брату.
-- Тише, -- прошептала леди Блэкмунд и накрыла рукой ладонь эйп Леденваля, сжимавшую клинок, -- все кончилось.
-- Сианн! -- легат порывисто сел и, оглядев мельничный двор, на который наползали чернильные сумерки, застонал, закрыл ладонью глаза и снова откинулся на спину.
-- Ну, не все так плохо, -- погладила его по руке волшебница и вымученно улыбнулась. -- В конце концов, заезжая на мельницу, мы не рассчитывали кого-нибудь встретить, а уж тем более, Салзара. Подумать только, какое удивительное совпадение, нам теперь не придется тратить силы и время на его поиски. Если... -- она с сомнением покосилась на тело Мидеса, выглядевшее отсюда темным холмиком, -- он жив еще, конечно...
-- Мгла! -- Торус вскочил на ноги, точно и не валялся только что без памяти. -- Ты так не шути, он нам сейчас необходим. Пошли, -- элвилин протянул руку женщине и рывком поставил ее на ноги, -- надо бы проверить. Ну, и сковать некра... на всякий случай.
-- Мда... -- протянул он, разглядывая сверху огромный кровоподтек на виске Мидеса, все еще покрытый колдовским инеем, -- ты что, не могла как-нибудь... понежнее?
-- Торус! -- задохнулась праведным возмущением советница, -- это он тебя ударил! Я что, должна была стоять и подбирать заклинания, глядя, как моего мужчину убивают?
-- Э... но я же... -- легат растерянно посмотрел на подругу, а после притянул ее к себе и коротко поцеловал в висок. -- Прости. Как думаешь, он жив?
Волшебница наклонилась, подставила под нос Мидесу тыльную сторону пальцев, и ревниво сказала:
-- Дышит твой дружок. Можешь не страдать.
Торус неопределенно хмыкнул и заклинанием сковал некроманту руки за спиной. Кольцо на пальце Салзара мрачно сверкнуло в ответ, точно недовольное тем, как непочтительно обходятся с его обладателем.
-- Ого, -- наклонил к плечу голову элвилин. -- Это и есть тот артефакт из Книги? По-моему, где-то я его уже видел...
-- Ну, очевидно, в ней же и... Книга! Мы оставили ее с лошадьми. А если? Так, милый, -- она подобрала полы платья, собравшись бежать за краденым сокровищем, -- я приведу коней. А ты оглядись тут. И будь осторожнее, кажется, должен быть еще один вояка, там, на пустыре. Надеюсь, он не пришел в себя и не таится где-нибудь с дубиной наперевес. Да, и ни в коем случае не трогай кольцо Салзара, такие артефакты могут быть опасны и...
-- Стой-стой, не части! -- Торус поспешно ухватил женщину за локоть и, развернув к себе, нравоучительно произнес: -- Хельга, это элвилинские лошади. Они не подпустят к себе постороннего давнего, да и к тебе еще толком не привыкли, без меня могут покусать.
-- Ну, а Книга?
-- Ничего с ней не случится, я не думаю, что под Меррианом ходят толпами пришлые. Сам за лошадьми схожу. После того, как управимся здесь.
Он исподлобья оглядел сумеречный двор с медленно наползающими из-под кустов и мельницы ночными тенями и покачал головой.
-- Хотя, пожалуй, ты и разглядеть сейчас толком ничего не сможешь... так, давай, посиди в сторонке, а я тут немного приберу, -- он ухмыльнулся уголком рта и, сделав несколько шагов в сторону, неслышно растворился в сумерках.
-- Я могу засветить магический шарик, -- не слишком уверенно предложила в темноту советница, осторожно опускаясь на покачнувшиеся остатки скамьи под черным провалом окна.
-- Пожалуй, не стоит привлекать к нам лишнего внимания, ну, как свет увидят с дороги? Мне бы не хотелось делиться нашей находкой с Жижелем, -- до леди Блэкмунд донесся тихий смешок. -- Под находкой я имею в виду Салзара.
Женщина молча кивнула -- она была уверена, что Торус смотрит сейчас на нее -- и прислонилась затылком к все еще теплому от дневной жары камню. Закрыла глаза и только сейчас поняла, как устала. До дрожи в коленях, до желания ткнуться носом в пахнувшую осенью траву. Советница попробовала сообразить, сколько уже не спала, но мысли ворочались медленно, точно тяжелый жернов, и Хельга бросила это занятие. Даже в Солейле, куда они с Торусом направились прямиком из Твиллега, им так и не довелось отдохнуть. Возле самых ворот столичной прецептории их встретил секретарь капитула и начал торопливо зудеть об отчетах инспекции, которые срочно затребовал гроссмейстер. И советнице, к собственной досаде, пришлось заниматься бумагами, в то время как легат отправился испрашивать аудиенции у Равелты. Леди Блэкмунд до сих пор не могла с уверенностью сказать, из-за чего именно весть о том, что Его Высокопреосвященство находится не в резиденции и даже не в столице, дошла до них с Торусом так нескоро. Возможно, виной тому была безалаберность секретаря, но, скорее, стояло за этим что-то посерьезнее. Или кто-то. Например, сам Великий Герольд с его подозрительной заинтересованностью отношениями семейства эйп Леденваль и архонта.
-- Хельга, -- негромко раздалось над ухом. Волшебница вздрогнула и, выпрямившись, увидела перед собой мягко светящиеся зеленью кошачьи глаза.
-- Будет нужна твоя помощь, -- Торус кивнул вниз, где лежало на земле обезглавленное тело. И когда только успел его приволочь? Советница поняла, что в какой-то момент все же заснула, и смущенно вскочила. -- Да, прости, что я должна сделать?
-- Думаю, нам нет смысла тащить с собой вот это, -- элвилин брезгливо ткнул носком сапога труп. -- Заморозь его, чтобы, -- он брезгливо скривился, -- ну, ты поняла. Я его сейчас внутрь затащу, а как увезем Мидеса, отошлем летавку Жижелю, пусть забирают славных бойцов. Тот, который на пустыре, живой вроде, так я его связал.
-- Хорошо, -- кивнула Хельга, -- давай за лошадьми, а то мне что-то неспокойно.
Она медленно поднялась на ноги и, покачнувшись, прошла вслед за легатом в мельницу. Сделав несколько неуверенных шагов, остановилась.
-- Я ничего не вижу.
-- Ладно, жги, -- отрывисто бросил Торус, что-то глухо и тяжело ударилось о землю, а потом в дверном проеме нарисовался его высокий силуэт. -- Только постарайся сделать это побыстрее.
Легат скрылся из виду и, как советница ни прислушивалась, не смогла различить звука удаляющихся шагов. Ее всегда слегка пугали звериные повадки пришлых, хотя, казалось бы, за столько лет можно было уже привыкнуть. Хельга засветила на ладони рыжий магический шарик и, подкинув вверх, в который раз подумала, что прими князья Дальнолесья решение ввязаться в полномасштабную войну, людям пришлось бы нелегко. В позолоченном свете, чем-то напоминающем уютный отблеск камина, советница огляделась и вздохнула, встретившись взглядом с мертвыми глазами подростка. Голова лежала чуть дальше, наискосок от туловища, и волшебница, нахмурившись, двумя пальцами ухватила сбившиеся в неопрятные сосульки рыжие патлы и аккуратно подтянула ее к телу.
-- Ну, да, -- кивнула она самой себе и нервно хихикнула, -- я всегда любила порядок.
Откуда-то сверху на плечо посыпалась труха -- кажется, на балках нашли приют то ли птицы, то ли летучие мыши, -- и Хельга, подняв голову, неожиданно залюбовалась сверкавшими в прорехах крыши звездами. Небо чуть подернулось серебристой дымкой -- вот-вот должны были выплыть Танцовщицы, и советнице стало совсем неуютно. Очень уж не хотелось оставаться тут, внутри, рядом с парнишкой, совсем недавно жаждущим убийства, а теперь глядевшим сквозь волшебницу равнодушным взглядом. Леди Блэкмунд поспешно крутанула кистью, почти не глядя, как взявшаяся ниоткуда ледяная корка, тихо потрескивая, покрывает труп, и, стремительно развернувшись, пошла к выходу. Маячок света поплыл следом, и у самой двери Хельга, поймав его на раскрытую ладонь, осторожно задула, точно свечу.
Лунное марево посеребрило и двор, и крышу мельницы, а советница, опасливо покосившись на лежащего у плетня некроманта, пожала плечами. Мидес все еще не подавал признаков жизни, и она мысленно содрогнулась -- а если он тоже мертв? Впрочем, проверять свою догадку женщина в одиночестве не решилась и завернула за угол с намерением оглядеться. Почти сразу за мельницей росла старая ракита, свесив ветви над обрывом, уходящим к самой воде. Волшебница решила хоть на минуту забыть о смерти, прислониться щекой к гладкой коре и, обняв дерево, полюбоваться неторопливым течением Онги. И, увлекшись открывшимся ей видом водного простора, тут же чуть не угодила в разверзшуюся под ногами яму. Или могилу? Пахнуло свежевскопанной землей, и Хельга нервно откинула за спину волосы, узрев в траве неподалеку торчащий черенок лопаты.
-- Это еще что? -- сквозь зубы процедила она и поежилась -- у подножия ивы темнел подозрительный тюк, весьма напоминающий завернутое тело. Налетевший с реки ветерок зашуршал листвой, и Хельга вздрогнула, некстати припомнив специализацию Мидеса. Ну, как он проводил здесь свои темные ритуалы? Ей совершенно не улыбалось оказаться лицом к лицу с ожившим мертвецом. Леди Блэкмунд, безусловно, была неплохим магом, но в первую очередь женщиной, причем, женщиной довольно брезгливой. Она с надеждой оглянулась, дабы спихнуть неприятный момент опознания на Торуса, однако вокруг было пусто. Хельга, сжав кулаки, осторожно шагнула вперед и носком кожаной туфельки откинула ткань, накрывающую мертвеца. Вгляделась в облепленное спутанными волосами исхудавшее лицо, на котором луны нарисовали резкие тени, и шумно выдохнула. Лежавший был ни кем иным, как старшим братом ее матери. Хельга узнала дядю почти сразу, несмотря на то, что последний раз встречалась с ним, когда еще подростком гостила с семьей в Мерриане.
-- Дядя Юлиуш? -- севшим голосом позвала Хельга, зная точно, что ответа не дождется. Она тяжело опустилась в траву рядом с телом и провела рукой себе по лицу, точно смахивая осеннюю паутину. Салзар на мгновение показался ей холодной воронкой речного омута, в которую постепенно засасывает всех, кого она знает и любит.
-- Паршивый некр, -- всхлипнула женщина и утерла ладонью мокрую щеку.
Она снова прозевала момент появления Торуса -- ни звука шагов, ни шелеста травы, только знакомый цветочный аромат, тонкой струйкой вплетшийся в речные запахи.
-- Что ты здесь... так, что случилось?
Хельга молча кивнула на мертвого графа.
-- И? -- осторожно уточнил легат, склонив голову к плечу. -- Это кто еще?
-- Мой дядя, -- волшебница виновато пожала плечами. -- Граф Олл из Мерриана.
-- Не знал, что у тебя в Мерриане были родственники.
-- Теперь знаешь...
-- Хельга... -- легат осторожно погладил ее по плечу, а потом, молча накинув ткань на голову Юлиушу, легко подхватил мертвеца на руки и отпустил в могилу. Комья земли с легким шелестом полетели в яму, а советница, опершись о ствол ивы, поднялась и, перечеркнув лоб, стала в полголоса читать молитву.
-- Все, -- спустя несколько минут Торус отбросил лопату и отряхнул ладони. -- Как он здесь вообще оказался? И кто собрался его хоронить?
-- Я не знаю, -- волшебница ткнулась легату в плечо, -- спасибо.
-- Так, котик, -- элвилин погладил ее по голове, -- планы меняются. Забираем с собой Мидеса, потом этого смельчака, который на пустыре, и тащим их куда-нибудь для обстоятельного разговора. Сначала выясним, каким боком оказался замешан в историю твой родственник, а потом решим, что делать дальше.
-- Постой, -- леди Блэкмунд потерла тонким пальцем гудящий висок, -- был еще один. Музыкант. Он сбежал.
-- Мгла! -- эйп Леденваль дернулся. -- Так что же ты молчала? Почему не остановила его?
-- Мне не до этого было, -- призналась советница, -- я думала только, живой ли ты. Впрочем, он показался мне каким-то... несерьезным. Надеюсь, хлопот не доставит. А потом... потом я просто о нем забыла.
-- Хельга, -- Торус серьезно посмотрел женщине в глаза и легонько встряхнул ее за плечи, -- мы сейчас не в том положении, чтобы уповать на надежду. Я уверен, что кое-кто в капитуле давно под меня копает, а идиотская выходка матушки, оставившей архонта без присмотра, только дает повод недругам укрепиться в своих подозрениях. И я не могу допустить, чтобы имя моей женщины было замешано в темных историях с некромантами.
-- Хочешь сказать, что ты меня бросаешь? -- советница вскинула подбородок и холодно посмотрела на пришлого.
-- Тьфу, ду... дорогая, -- с чувством сказал легат, -- я имею в виду, что нам нужно быть осмотрительными и не полагаться на волю случая. Откуда ты знаешь, где сейчас этот...
Тут эйп Леденваль внезапно замолчал и прислушался, по-звериному настороженно склонив голову к плечу.
-- Леший, Салзар! -- элвилин развернулся и ринулся обратно во двор. -- Он же там без присмотра!
Хельге, которая вылетела из-за угла следом за Торусом, почудилось, что в кусты шиповника отшатнулась чья-то быстрая тень. Впрочем, разъяренный рев легата, магическая вспышка короткой молнии и перевернутое на спину тело Мидеса подтвердили реальность злоумышленника.
Послышался тихий, болезненный всхлип, и, бросившись вперед, волшебница увидела недавнего беглеца сидевшим под кустом и обескуражено потиравшим коленку.
-- Этот? -- Торус, свирепо прищурился, нависая над пареньком. -- Ишь, какой верткий...
-- Угу, -- Хельга встала рядом и задумчиво покачала головой -- где-то она все же его видела.
-- Ох... -- злоумышленник в испуге вытаращил глаза и начал судорожно щупать вокруг себя землю, -- моя цитра... -- он жалобно всхлипнул, вытаскивая из-под себя разбитый инструмент.
-- Менестрель? -- легат скривился и возвел очи к небу. -- Ну, сколько можно...
-- Седрик, ученик мастера Орландо к вашим услугам, -- заученно пробормотал юноша, с несчастным видом разглядывая топорщившийся щепами корпус цитры и вьющиеся в разные стороны струны.
-- Еще один?! Сначала Талька, потом Сианн, теперь этот... Хельга, это что, заговор, да? -- Торус ухватился за рукоять клинка. -- Школа изящных искусств развязала войну?
-- Подожди, по-моему, я его знаю, -- волшебница положила руку на плечо легату. -- Это ведь вы, милейший, пару дней назад устроили спектакль в прецептории? Что, Жижель вас отпустил?
-- Я сам ушел, -- Седрик гордо вздернул нос и покосился на пришлого, буравящего его ледяным взглядом.
-- Однако... -- советница неопределенно хмыкнула и повернулась к легату. -- Знаешь, дорогой, по-моему, нам стоит поговорить и с этим воякой тоже. Так что перестань хвататься за клинок, тем более что теперь, -- она кивнула на обломки цитры в руках музыканта, -- противник безоружен.
-- Да что же за напасть такая, вторая за неделю, а какая была филигранная работа... -- причитал юноша, укачивая на руках разбитый инструмент, а эйп Леденваль, тряхнув волосами, угрюмо покосился на советницу:
-- Просто я уже обожрался менестрелятины...
Элвилин ухватил юношу за шкирку и рывком поставил на ноги, оглядывая с головы до ног.
-- Значит, так. Сначала допросим этого... соловья, потом приведем в чувство остальных, а дальше...
-- Погоди, -- покачала головой Хельга, -- неизвестно, насколько допрос растянется, и вообще, я бы их разделила. Я имею в виду, что когда Салзар очухается, лишние предосторожности не помешают. Учитывая, каким артефактом он обладает, лучше договариваться по-хорошему, а вид плененных соратников может затмить его разум.
Волшебница потерла лоб.
-- Знаешь, и, кажется, я могу предложить хорошее место для допроса. Неподалеку в лесу есть охотничий домик. Насколько я знаю, он сейчас довольно запущенный, потому что им почти не пользовались после смерти деда.
-- Хельга, вы чудо, -- легат галантно приложился к руке леди Блэкмунд, воротника музыканта при этом не выпуская. -- Тогда идем и погрузим на коняшку Салза, а потом я притащу того мужика с пустыря. А ты, менестрель, -- Торус еще раз для острастки тряхнул почти болтавшегося в воздухе лютниста, -- будешь делать, что тебе велят. И не вздумай геройствовать, иначе до утра не доживешь.
Музыкант шумно сглотнул и покорно закивал. Желание геройствовать отпало у него еще тогда, когда он увидел некроманта поверженным.
При звуке шагов элвилинские лошадки вскинули головы и беспокойно зафыркали, переступая изящными ногами.
-- Спокойно, мальчики, -- эйп Леденваль потрепал коней по холкам, и те сразу присмирели. Он поднял с земли тело Мидеса и перекинул через седло, попутно снова покосившись на перстень Изоила, сверкнувший алой каплей в темноте.
-- Эй, ты, вытяни руки вперед, -- легат коротко кивнул лютнисту и быстро обмотал тому кисти крепкой веревкой. -- Стой тихо, иначе... -- выразительно ткнув кулаком под нос пленнику, взял свободного коня под узду и пошел прочь. Юноша возмущенно вскинул голову, но промолчал и посетовал про себя, что так и не успел научиться управлять проснувшимися магическими силами. Хотя, может, оно и к лучшему -- вон ведь лорд Мидес какой сильный маг, и тот с ордальонами не справился...
Волшебница, точно прочитав мысли пленника, усмехнулась и, издевательски потрепав лежащего без чувств некроманта по плечу, ухватила его свесившуюся руку и стала внимательно разглядывать перстень.
-- Имя-то у тебя есть, менестрель? -- спросила Хельга задумчиво, поворачивая Салзару кисть и любуясь кровавыми всполохами в спикарте.
-- Седрик я, говорил же уже, -- процедил сквозь зубы паренек и дал себе страшную клятву прибить противную дылду. Как-нибудь потом.
-- Все в порядке? -- Торус вынырнул из темноты, подвел нагруженную лошадь к советнице и помог усесться рядом с лежавшим поперек седла крепким блондином. -- Салза я тебе не отдам, -- он подмигнул женщине и небрежно похлопал ее по колену, -- слишком ценный груз. Волшебница тихо фыркнула, а элвилин, легко вскочив в седло позади некроманта, дернул за веревку, к которой был привязан Седрик. -- Двигай, давай. Мы с леди Блэкмунд, направляясь сюда, не рассчитывали на такое количество попутчиков, а ваших коней симуранина распугала. Так что немного пробежишься.

Им пришлось изрядно поплутать по темному лесу. Хельге всегда было сложно отыскивать дорогу в малознакомом месте, к тому же, была она в лесном пристанище Оллов давным-давно. Так что даже магический шарик, засвеченный над головой и элвилинские скакуны, которым в лесу и бурелом -- дорога, не сильно помогли. Они уже во второй раз выехали на обширную поляну с залитыми кострищами и другими следами недавнего присутствия людей. От леди Блэкмунд не укрылось странное выражение торжества, промелькнувшее на лице трусившего рядом менестреля. Она уже хотела поинтересоваться, чем вызвано такое оживление, однако, легат как раз ударил коленями лошадь, заставляя прыгнуть через замшелое бревно. Веревка натянулась, и несчастный пленник, всхлипнув, рванулся вперед, высоко вскидывая колени.
-- Торус! -- позвала советница. -- Не гони так, а то на седло нам придется укладывать еще одного.
Легат резко натянул поводья и придержал заплясавшего на месте скакуна.
-- Если бы кое-кто соизволил хоть немного подумать и сосредоточиться, мы уже давным-давно были бы там, где нужно, и никого не пришлось укладывать.
-- Ну... -- волшебница смущенно кашлянула и заозиралась, -- давай свернем вон туда, -- она ткнула пальцем в сторону еле заметной тропинки, уходящей от копыт лошадей в непроглядную темноту леса. -- Другие дороги, мы, кажется, исследовали.
Элвилин возмущенно посмотрел на попутчицу и, буркнув под нос: "Это -- в последний раз", -- первым пустил коня в чащу, отмахнувшись от ринувшихся навстречу ветвей, как от надоедливых мух. Самое интересное, что у него это получилось -- деревья убрали с дороги жадные лапы, правда, тут же с удвоенной силой отыгравшись на Седрике и Хельге. Примерно через четверть часа, когда леди Блэкмунд ожесточенно трясла рукавом, пытаясь выгнать оттуда кого-то маленького, многоногого и шустрого, и всерьез подумывала вернуться обратно на мельницу, лес поредел.
-- Кажется, приехали, -- донесся до нее голос Торуса. -- Что бы это ни был за дом, Орден божьего суда снимает его на время.
Менестрель, все еще бездумно продолжающий бежать, споткнулся о корень дуба и, завалившись набок, рухнул в траву.
Элвилин взгромоздил себе на закорки Мидеса и двинулся по заросшей борщевиком опушке. -- Хельга, посмотри, что там с дверью, -- бросил он через плечо.
Советница покосилась на лежащего менестреля -- тот хватал воздух широко открытым ртом и в ближайшее время, кажется, ничего выкидывать не собирался. Она соскользнула с лошади и поспешно двинулась вслед за легатом, разводя ладонями высокие венчики, качающиеся темными волнами у груди.
-- А за пленника не боишься?
-- Никуда он не денется, он к лошади привязан, а та его не подпустит. Так, -- элвилин исподлобья оглядел поросшую вьюнком темную стену домика и подкинул сползающее тело волшебника. -- Окна высоко, но дверь выглядит не слишком крепкой, можно попробовать выбить ее заклинанием. Приступай, котик, ибо твой мужчина уже изрядно устал работать грузчиком.
-- А... тут открыто, -- растерянно произнесла Хельга, осторожно толкнув рукой деревянную створку.
-- Постой, -- Торус вслушался; принюхался к потоку запахов, идущему от двери -- Хельга заметила в лунном свете, как дрогнули ноздри пришлого -- а потом удовлетворенно кивнул.
-- Если и был здесь кто, то только не сегодня. Заходи, не бойся.
Женщина поспешно юркнула внутрь, запуская с ладони маячок света под потолок.
-- Да, и посмотри лампы, -- раздалось ей вслед. -- Я хочу оказать нашим гостям как можно более теплый прием.
Легат громко расхохотался, а советница с горечью подумала, что не услышала в том смехе ни капли веселости -- одну усталость и разочарованность жизнью.
-- Здесь должен быть винный погреб, насколько я помню, -- Хельга уже сняла с крюка полностью заправленную масляную лампу. -- Давай Мидеса туда пока. И, пожалуй, нужно как-то подстраховаться, чтобы он не пришел в себя в наше отсутствие. Спикарт -- штука опасная и могущественная, и... а что ты на меня так смотришь?
Легат язвительно поднял брови, а волшебница фыркнула:
-- Я не собираюсь снова бить твоего друга по голове, милый. Я всего лишь имею в виду небольшое заклинание.
-- Нашего друга, Хельга, -- подмигнул советнице эйп Леденваль, -- я не знаю, чего ты на него так взъелась, но прошу тебя хотя бы ради дела быть помягче с Салзом.
-- Я тебе расскажу, чего я на него взъелась! -- женщина яростно сверкнула глазами на легата и, развернувшись, быстро пошла вглубь прихожей. -- Он впутывает в свои сомнительные делишки мою семью, а я даже не могу как следует надрать ему... уши.
-- Ну, возможно, твой дядюшка почил вовсе не из-за Мидеса, -- осторожно вставил слово в разгневанную речь элвилин.
-- Дудки! -- Хельга раздраженно толкнула плечом дверь в подвал, та не открылась, и советница, подняв ладонь, так шарахнула заколдованной створкой об стену, что только пыль взвилась столбом. Разлетевшийся замок загремел, покатившись вниз по каменным ступеням, а волшебница яростно расчихалась. -- Из-за него и этой дуры, которая, вместо, чтобы сидеть дома и писать стишки, стакнулась с нашим некромантом и поставила под угрозу жизнь и репутацию родственников.
-- Э... ты о ком? -- светящиеся зеленью глаза недоуменно поморгали, и элвилин стал осторожно спускаться.
-- О Джоньке, -- обиженно бросила советница ему в спину, -- смотри, не упади.
-- Знаешь, -- Торус свалил некроманта возле огромных бочек, местами зиявших темными проломами, и медленно разогнулся, ухватившись за поясницу, -- я уже ничего не понимаю... при чем здесь Джоанна?
-- Ну да, ты же ее, поди, и не разглядел толком, -- леди Блэкмунд поставила лампу на каменный пол и сделала несколько коротких пассов над лицом Салзара. Некромант коротко всхлипнул и задышал ровно и глубоко. -- Ну, все, еще, как минимум, час не проснется. Торус! Флора, невеста твоего брата, и есть Джонька, понимаешь?
-- Чего? -- эйп Леденваль, приоткрыв рот, уставился на волшебницу. -- А почему я об этом узнаю только сейчас?
-- Ну, сначала я тебе просто не доверяла, -- Хельга невозмутимо потерла узкий рукав платья -- к пятнам от крови обезглавленного мальчишки добавилась дорожная грязь, -- а потом...
-- Просто забыла, -- кивнул Торус, -- ага, я это уже слышал. -- М-да, действительно, интересная ситуация. Пошли за остальными, как бы тот блондин не очнулся. И, дорогая... -- женщина обернулась от порога, и пламя лампы расписало ее лицо мягкими красками. -- Ты только предупреди сразу, если и этот окажется тебе роднёй.

Глава 27.
Мерриан. Хельга Блэкмунд

Они успели как раз вовремя. Блондин, до того кулем лежащий поперек седла, закашлялся, ругнулся и попытался освободить скованные заклинанием руки. Серая кобыла раздраженно заржала и стукнула копытом, брызнув клочьями лесного дерна.
-- Не так быстро, -- Торус стянул пленника с лошади и придержал за плечо, когда тот пошатнулся, выпрямляясь.
-- Руки убери!
-- Какая черная неблагодарность... -- элвилин нехорошо усмехнулся и, ухватив мужчину за шкирку, сильно толкнул в сторону домика. Блондин пробежал несколько шагов и упал лицом в траву.
-- С-сволочь...
-- Эй, вы! -- Хельга обернулась, и увидела, что музыкант медленно поднимается на колени. -- Он связан! Бьете беззащитного? Сэр Джон!..
Голос юноши звенел в ночной тишине таким праведным возмущением, что советница удивленно подняла брови. И подумала, что рвение, с которым компания пленников вступается друг за друга, определенно может сыграть им с Торусом на руку. Легат же молча освободил веревку, которой лютнист был привязан к лошади и, намотав на кисть, потянул за собой бедолагу Седрика, точно вздорную телушку. Поравнявшись с Тровардом, он остановился.
-- Советую остыть, друг мой, -- элвилин скорчил презрительную гримасу, наблюдая, как рыцарь осторожно подымается на ноги и трясет головой, пытаясь прийти в себя. -- А потом спокойно отправиться туда, куда я вам прикажу. Или вы снова рветесь познакомиться с боевыми заклинаниями моей спутницы?
Тровард выпрямился и, коротко глянув на Хельгу -- лицо его в сиянии лун казалось высеченной из мрамора маской, -- сдержанно произнес:
-- Нет, я не сражаюсь с женщинами. Как, к слову, не беру их в телохранители.
Эйп Леденваль в бешенстве скрипнул зубами, и волшебница с тревогой подумала, как бы легату не пришло в голову продемонстрировать на пленнике собственную боевую магию.
-- Ваш рыцарский кодекс никого здесь не впечатлит, сударь, -- она пожала плечами и вытащила из седельной сумки сверток с Книгой. Лошадь покосилась на Хельгу чернильным глазом, в глубине которого отразились две луны, но укусить не пыталась. -- Как, впрочем, не стоит делать из нас чудовищ. Всяко, вас окружают не стены пыточной, ну, а если нам удастся найти общий язык, то, возможно, каждый отправится своей дорогой.
-- Как-то мне не слишком в это верится, -- саркастично протянул Тровард, однако развернулся и, сосредоточенно пыхтя, отправился к домику.
Седрик крякнул и последовал туда же, если, конечно, так можно назвать передвижение рывками: легат был страшно зол и сердито дергал веревку, не задумываясь о жертве.
-- А где лорд Мидес? -- лютнист обозрел стены небольшого холла, покрытые облупившейся штукатуркой. На низком столике приветливо мигала теплым светом лампа, освещая картину в массивной раме с изображением соколиной охоты, а узкая деревянная лестница терялась во мраке второго этажа.
-- Туда, -- эйп Леденваль кивнул Троварду, а музыканта просто подтолкнул к открытой двери, ведущей во внутренние помещения. -- Хельга, свет.
Магический светлячок озарил комнату с накрытой холстом мебелью. Судя по столу, стоящему в середине, в лучшие времена хозяева здесь трапезничали. Приглядевшись, волшебница заметила на полу отпечатки, скорее всего, мужских сапог, но решила поговорить об этом с Торусом позже. В конце, концов, следы были довольно старые, а сейчас у них с легатом имелись дела поважнее.
-- Дальше по коридору был подпол для продуктов, -- леди Блэкмунд вспомнила, как однажды пряталась там от справедливого гнева матушки, заставшей дочку за кражей варенья, и вздохнула. Положила на покрытую пылью столешницу сверток с Книгой и с трудом удержалась, чтобы тотчас не развернуть его.
-- Хорошо, -- мрачно кивнул легат. -- Там наши гости и проведут ночь. Исключительно ради их же собственной безопасности. А сейчас, господа, -- он широким жестом сорвал покрывало с небольшого диванчика в углу, -- прошу садиться.
-- Ради собственной безопасности я бы сейчас лучше в лесу заночевал, -- пробурчал Седрик, смешно морща нос от пыли и втискиваясь на узкое сиденье рядом с сэром Джоном. Рыцарь промолчал -- он наконец-то смог детально разглядеть своих похитителей и хмурил брови, то и дело, посматривая в сторону пришлого.
-- И попали в руки ордальонам Жижеля, прочесывающим окрестности? -- Хельга фыркнула и откинула покрывало с кресла. -- Тьфу, ну и пылища...
-- А какая, собственно, разница, каким именно ордальонам попасть в руки? -- насторожился Тровард и переглянулся с Седриком.
Советница села и, вытащив из поясной сумки расписной гребень, стала расчесывать длинные, чуть вьющиеся волосы. Теперь, когда надобность в иллюзии отпала, волшебница вернула им первоначальный каштановый цвет.
-- Большая. Как сказала леди, с нами вы можете рассчитывать на свободу. Если, конечно, ответите на вопросы, -- Торус смахнул ладонью пыль, устроился на столе напротив пленников, и, подавшись вперед, стал с интересом их разглядывать.
Сэр Джон пристально посмотрел легату в лицо:
-- А я могу надеяться, что в свою очередь, и вы поделитесь со мной кое-какими мыслями?
-- Нет, -- покачал головой легат, -- вы сейчас не в том положении, чтобы торговаться.
-- Милый, можно тебя на пару слов? -- советница с невозмутимым видом выскользнула в холл.
-- Что? -- эйп Леденваль устало прислонился к стене и закрыл глаза. Из комнаты, которую они покинули, не доносилось ни звука.
-- Как ты? -- прошептала Хельга и осторожно погладила его по щеке. -- Зелье все еще действует?
Элвилин кивнул и, поймав руку волшебницы, приложился губами к ладони.
-- Что ты хотела мне сказать?
-- Торус, это мы сейчас не в том положении, чтобы тратить силы и время на парочку. Скоро очнется Салзар, и неизвестно, в каком русле потечет с ним беседа. Давай послушаем, о чем хочет узнать рыцарь. Ты же не думаешь, что его интересуют внутренние дела капитула?
Легат недовольно скривился, а Хельга, вздохнув, обняла его:
-- Не злись. В конце концов, мы всегда можем сдать пленников Жижелю. Или... ну, никто же не знает, что они у нас...
Торус зафыркал и чмокнул советницу в лоб:
-- Хорошо. Уговорила. Я их выслушаю.
Когда они возвратились в комнату, Седрик и Тровард с такой поспешностью отвернулись друг от друга, что леди Блэкмунд чуть не расхохоталась -- очень уж независимый вид был у сэра Джона, а музыкант чем-то неуловимо напомнил ей нашкодившего студиозуса.
-- Решили самостоятельно найти ответы на интересующие вас вопросы? --Торус навис над пленниками, скрестив руки на груди: -- Хорошо. Я выслушаю вас. Но вначале ответьте. Какое отношение имеет к вашей компании граф Олл?
-- Он мой друг, -- рыцарь вздернул подбородок и прищурился. -- Моим долгом было вырвать Юлиуша из рук Ордена.
-- Даже ценой его жизни?
-- Считаете меня виновным в его смерти? -- сэр Джон побледнел от бешенства и попытался вскочить на ноги. -- Вы, ордальоны, которые собирались сжечь графа на городской площади? Это вы умудрились довести мужчину в расцвете сил до удара, которого он не перенес!
-- Спокойно, -- Торус толкнул рыцаря обратно на диван. -- Поберегите пыл для кого-нибудь, кого впечатлят ваши пламенные речи. Или я забуду обещание, данное леди волшебнице, и просто отдам вас Жижелю. Там с вами поговорят иначе.
-- Мы не хотели ничего плохого, -- обиделся Седрик. -- Мы просто помогали графине Олл.
-- Дура! -- Хельга вдруг шлепнула ладонью по подлокотнику. -- Все из-за нее! Мало того, что возлюбила преступника, за голову которого любое комтурство в лепешку расшибется, так еще умудрилась влипнуть в историю с некромантом! И теперь граф мертв, а виноват во всем, как всегда, Орден.
Мужчины ошарашено покосились на советницу, а потом эйп Леденваль негромко кашлянул и продолжил:
-- Да, кстати, а каким образом замешан в этой семейной драме Салзар Мидес?
-- Скорее всего, опять решил поиграть в героя и броситься на помощь юной деве, -- прошипела волшебница, -- только позабыл, что у него это плохо получается.
-- Хельга, возьми себя в руки и помолчи. Пожалуйста, -- Торус растянул узкие губы в холодной улыбке. -- Я бы предпочел услышать объяснения от непосредственных свидетелей.
-- А как же ответ на мой вопрос? -- Тровард подозрительно посмотрел на пришлого.
-- Сразу после вашего рассказа, -- кивнул легат. -- Слово аристократа.
Сэр Джон удовлетворенно кивнул, и следующие четверть часа ордальоны выслушивали повествование о приезде некроманта в Мерриан и последовавших за этим событиях.
-- Вот видишь, -- повернулся к волшебнице Торус, после того, как Тровард замолчал, -- жизнь полна совпадений, как я и говорил. А ты еще удивлялась такой ерунде, как встреча на мельнице. Ничего удивительного, что Сианна потащило на места былых свершений, -- элвилин нехорошо усмехнулся и снова уселся на стол.
-- Ну, коли уж вы, господин ордальон, сами заговорили о менестреле, то, пожалуй, пришло время и моего вопроса, -- Тровард повел плечами, разминая затекшие руки, все еще скованные за спиной заклинанием. -- Возможно, я ошибаюсь, но глаза мои говорят мне, что вы являетесь близким родственником Алиелору Сианну.
Торус скрипнул зубами, но все же ответил:
-- Не ошибаетесь. И это родство меня совершенно не радует.
-- И, -- продолжал невозмутимо рассуждать рыцарь, -- судя по тому, что мы здесь с Седриком вдвоем, остальным удалось уйти?
-- Лорд Мидес где-то тут, -- торопливо шепнул на ухо соседу лютнист. -- Если они, конечно, его еще не...
-- Молодой человек, -- легат язвительно вскинул брови, -- в следующий раз, когда захотите утаить разговор от пришлого, советую вам отвести собеседника на милю, а уж там шептать. Нет, с Салзаром все в порядке. У нас к нему просто было дело, и если бы кое-кто не начал геройствовать...
-- Как бы то ни было, -- сэр Джон покачал головой, -- многое из произошедшего я, благодаря стараниям леди Хельги, пропустил, -- он учтиво кивнул в сторону советницы. -- А теперь мне просто хотелось бы знать, где сейчас графиня Флора, и не грозит ли ей опасность. Я обещал Юлиушу заботиться о девушке.
-- Думаю, сейчас она где-то около Дальнолесья, -- Торус встал и, достав из-за голенища сапога тонкий кинжал с серебряной рукояткой, направился к дивану. Там он, наклонившись над побледневшим Седриком, невозмутимо рассек веревки на его запястьях. -- Если, конечно, Алёр умудрился протащить своего симурана в дольмен.
-- Так это его чудовище? -- Тровард нахмурился. -- Час от часу не легче. Бедная девочка...
-- А, по-моему, ее вполне устраивало общество менестреля, -- Седрик пожал плечами, осторожно растирая руки.
Рыцарь возмущенно посмотрел на юношу и сурово покачал головой:
-- Молодые девицы порой сами не видят опасностей, которые подстерегают их на каждом углу. И особенно в образе всяческих певунов!
Седрик надулся, а Торус, расхохотавшись, небрежным пассом освободил руки рыцаря.
-- Я уверен, что такой человек, как вы, сэр Джон, определенно найдет способ уберечь графиню. Наш договор остается в силе. Сейчас вы отправляетесь в подпол, а поутру мы вас отпускаем.
-- Зато я не уверен, что наш договор звучал именно так, -- Тровард осторожно поднялся на ноги и, пошатнувшись, сделал пару шагов. -- Впрочем, думаю, что выбора у нас нет. Единственное, что я могу сделать сейчас -- это просить об одолжении.
Торус тоже поднялся и встал напротив рыцаря, скрестив руки на груди. Элвилин был почти на голову выше человека и смотрел на Джона сверху вниз, с интересом вскинув брови. Однако широкоплечего и могучего, по сравнению с изящным пришлым, рыцаря это не смутило, и просьба прозвучала невозмутимо и твердо.
-- Я хочу, чтобы мой друг был похоронен, как добрый ордалианин, а не остался валяться на земле, точно дохлый пес.
Легат серьезно кивнул:
-- Мы с леди волшебницей уже позаботились об этом.
-- Нужно еще освятить землю.
-- Я запомню. А теперь, -- элвилин протянул руку в сторону двери, -- прошу на покой.

-- Ну, вот, -- устало сказал Торус спутнице, когда, заперев пленников в подполе, они подошли к двери подвала, где оставили Мидеса. -- И стоило вести себя так несдержанно и разносить этот замок? Теперь каждый раз придется снимать и накладывать заклинания.
Он поднял руку и стал пальцем чертить в воздухе замысловатые фигуры.
-- Давай я, -- Хельга ухватила легата за предплечье. -- Побереги силы, скоро может кончиться действие зелья. Интересно, Мидес уже очнулся? Хотя, судя по тому, что дверь не тронута... -- она вздохнула, -- подозреваю, что теперь, когда у него есть спикарт, наши заклятья некру не помеха.
-- Может, и проснулся да нас поджидает. Все зависит от того, не напортачила ли ты снова, погружая в сон нашего друга, -- задумчиво произнес элвилин, наблюдая, как тонкий палец Хельги оставляет в воздухе розоватый след. Дверь негромко скрипнула и приоткрылась.
-- А ты, вместо того, чтобы язвить, взял бы да послушал.
-- Ладно, не дуйся, -- Торус склонил голову к плечу и прикрыл глаза.
-- Спит... -- удовлетворенно кивнул он через минуту. -- Дышит ровно, и сердце бьется медленно, спокойно. Пошли, -- и элвилин начал спуск по крутой каменной лестнице туда, где отражался на стенах теплый свет масляного фонаря.
Салзар все так же лежал на каменном полу, разве вот только голова немного запрокинулась.
-- Давай, буди, -- эйп Леденваль подкатил одну из уцелевших бочек поближе к пленнику и, поставив на попа, оседлал. -- А потом сразу отойди на лестницу. Леший его знает, как Салз отнесется к твоему присутствию. Мне бы на его месте точно не понравилось, что бывшая подружка дала по голове...
-- Ага, а то, что бывший друг ударил молнией, тебя, очевидно, не смущает, -- ядовито протянула леди Блэкмунд и, крутанув кистью над телом Мидеса, мрачно добавила: -- Я буду сразу за дверью.
-- Котик, мне это тоже не нравится, -- повысив голос, бросил ей вслед легат, -- но сама, понимаешь, для дела...
Тут Салзар шевельнулся, что-то промычал, и ресницы его дрогнули.
Хельга поспешно отступила, прикрыв дверь и, затаив дыхание, стала смотреть в щелочку между досками. Сидящий на бочке элвилин позы, казалось, не сменил, однако, мгновенно подобрался и живо напомнил волшебнице хищника в засаде.
Она до боли стиснула кулаки, увидев, как рука некроманта с мрачно горящим кольцом потянулась вверх. Однако Мидес просто ухватился за стоящий рядом бочонок и медленно сел. Облизнул потрескавшиеся губы и, внезапно издав болезненный стон, закрыл ладонями глаза. -- Мгла... опять... так скоро.
Леди Блэкмунд облегченно вздохнула. Похоже, некромант временно не боеспособен. Она вспомнила, как когда-то Илар, элвилин-алхимик, четвертый в их дружной компании, уговаривал Мидеса не связываться с артефактами Затопления. Каждый волшебный предмет был предназначен только одному хозяину, а чужака, решившегося воспользоваться силой спикарта, ждала неминуемая кара. И сейчас, очевидно, Салзар в полной мере испытывал на себе проклятие магической вещицы. Хельга осторожно приоткрыла дверь и, точно тень, скользнула в подвал. Элвилин оглянулся через плечо, напряженно прищурившись, на что волшебница улыбнулась, прикоснулась пальцами к уголкам глаз и помотала головой.
-- Здесь кто-то есть? -- некромант вскинулся и замер.
-- Просто держи себя в руках, и никто не пострадает, -- негромко ответил Торус.
По лицу Салзара пробежала легкая судорога, и он ухмыльнулся:
-- Как же я сразу не догадался. Ведь ты, если собираешься что-то получить, всегда этого добиваешься. Идешь к цели прямой дорогой, не считаясь с чувствами и жизнями окружающих.
Пришлый вздохнул:
-- Слушай, это ты не у Сианна, часом, патетики набрался, а? Да, я привык добиваться своего, но честь у меня все же есть, что бы там тебе ни напел мой братец.
-- Твой любезный братец у меня ничего, кроме раздражения не вызывает, -- Салзар отнял одну ладонь от лица и начал копаться в поясной сумке, -- и выводы я привык делать сам.
-- Ну, хоть в чем-то мы согласны, -- Торус тихо фыркнул и поинтересовался: -- А что ты ищешь? Может, помочь?
-- Обойдусь, -- Салзар вытащил берестяную коробочку и, открыв, начал осторожно втирать мазь в веки. Яркий травяной запах поплыл по подвалу, и леди Блэкмунд, заинтересовавшись, тихо подошла поближе, из-за плеча легата разглядывая бурачок в руках волшебника.
-- Ну, а ты что мне скажешь, Хельга? -- спросил Мидес невозмутимо. -- Тоже станешь распространяться о порядочности и чести?
Советница невесело улыбнулась. Любимые духи с ароматом горькой рябины, похоже, снова выдали ее с головой.
-- Нет, Салзар, -- тихо ответила леди Блэкмунд, выходя вперед, -- я не стану оправдываться. Я действительно поступила с тобой жестоко. И то, что я не смогла и не успела сказать, что ухожу, вряд ли может меня извинить. Единственное, что хоть как-то меня оправдывает -- это моя любовь. Такая сильная, что разгоревшись в одночасье, смела все преграды на своем пути.
-- Проникновенно ты это сказала, -- криво усмехнулся Мидес, -- хотя, и несколько не к месту.
-- Ты сам спросил.
Некромант замолчал, и все так же сидел с закрытыми глазами и мерно покручивал в пальцах коробочку, о чем-то размышляя. Хельга почувствовала, как рука Торуса сильно сжала ее ладонь и, повернувшись, увидела, как тепло засветились его глаза.
Через минуту Салзар сглотнул и слегка охрипшим голосом спросил:
-- И? Чего же вы от меня хотите спустя столько лет? Кольцо? -- он усмехнулся. -- Даже, пожелай я от него избавиться -- не смогу.
Торус молча стянул с пояса фляжку и сунул ее в руки некроманту.
-- Здесь вино. Нет, Салз, нам твой спикарт не нужен. Хотя, признаться, мы учитывали, что он может помочь в одном деле.
Мидес поднес флягу ко рту и сделал пару жадных глотков.
-- Есть одна старинная книга, -- продолжал рассказывать легат, -- мы с Хельгой пробовали ее читать, но язык там -- старый элвилинский, совсем не тот, которым пришлые пользуются сейчас. Да еще и заклинания на той книге наплетены, точно паутина.
-- Хочешь сказать, что вы вдвоем не смогли разобраться? Однако... -- Салзар вернул флягу, и лицо его приобрело вдруг странное напряженное выражение. Он задержал дыхание, провел рукой по лбу и осторожно приоткрыл веки. Хельга почувствовала, как меж лопатками побежал неприятный холодок -- светлые глаза некроманта казались почти черными -- так широко раскрылись его зрачки.
-- Кажется, и в этот раз пронесло, -- Мидес печально усмехнулся, -- каждый раз я жду того момента, когда не смогу больше видеть. Думаю, что он наступит скоро. Слишком скоро.
-- И... ничего нельзя сделать? -- тихо спросила советница, хотя уже знала ответ -- чужак, завладевший артефактом, был обречен носить его до самой смерти. И только настоящий хозяин мог забрать спикарт у самозванца.
Мидес промолчал, а Торус осторожно тронул некроманта за плечо.
-- А если попробовать? И, знаешь, сдается мне, что кое-что мы можем узнать из той самой книги.
-- Да, Салзар, правда, -- волшебница возбужденно тряхнула волосами, -- там было что-то об артефактах Затопления. И картинки -- меч, зеркало, шарф и вот это кольцо, -- она ткнула пальцем в перстень. Думаю, если мы все вместе попробуем объединить наши знания и магию, то сможем прочитать.
-- Прости, -- некромант покосился на леди Блэкмунд, -- но я сейчас не в состоянии читать книжки.
-- Мы тоже не в лучшей форме, -- согласно кивнул элвилин, -- так что предлагаю отдохнуть, а на рассвете продолжить разговор.
-- Вообще-то я еще не согласился, -- поднял брови Мидес.
-- Не согласился, -- кивнул легат. -- Но, я надеюсь, за то время, которое мы не виделись, присущее тебе благоразумие никуда не делось. Тем более что судьба твоих друзей в некотором роде сейчас в твоих руках.
-- Торус, -- Мидес внимательно уставился в лицо пришлому, -- не стоит шантажировать мага, носящего спикарт.
-- Салз, -- элвилин мягко рассмеялся, -- ну, можем мы снова начать битву, покалечить друг друга, а ради чего? Я жду от тебя сотрудничества. Более того, я предлагаю увезти тебя в Солейл, взять под свое покровительство, и уже никакой Жижель тебя там не достанет.
-- А что с друзьями? -- Салзар внимательно вглядывался в лицо легата, точно пытаясь определить, искренен ли тот. -- Кого конкретно ты имеешь в виду?
-- Рыцарь белобрысый, сэр Джон, кажется, и музыкантишка. Прости, нам как-то не довелось представиться друг другу по всей форме. И, кстати, они оказались разумными людьми -- мы вполне мирно договорились, -- элвилин широко и обезоруживающе улыбнулся.
-- Они здесь?
-- Нет, -- Торус вздохнул. -- Мне не слишком нравится тебе это говорить, но, чтобы доставить им неприятности, Хельге нужно просто заглянуть в магический шар и отдать приказ. Понимаешь, мы учитывали, что ты можешь закапризничать.
-- Ладно, -- Мидес устало откинулся на спину. -- Дайте мне немного времени на раздумья.
-- Что мы и собирались сделать, -- Торус встал и, обняв Хельгу за талию, кивнул некроманту. -- Прости, но мы будем вынуждены оставить тебя здесь. И если ты вдруг ночью передумаешь, то вспомни, что, сняв заклятие с двери, скорее всего, снова ослепнешь.
Салзар опять промолчал, а легат потянул волшебницу к выходу.

-- Думаешь, он согласится? -- спросила женщина, когда ордальоны снова оказались в столовой. Прежде всего Хельга метнула беспокойный взгляд на стол -- только сейчас она осознала, что все время, пока была в подвале, неосознанно беспокоилась об оставленной без присмотра Книге. Фолиант, завернутый в элвилинскую скатерть, был на месте, и волшебница перевела дух.
-- А, что ему остается делать? -- Торус уселся на диван, откинулся к спинке и скрестил пальцы на груди, облегченно вытянув ноги. -- Либо он соглашается с нами сотрудничать, либо вступает в войну, которую заведомо проиграет. Мидес знает, что силы его ограничены во времени, и, даже, выиграй он битву против нас, недолго ему останется любоваться солнечным светом.
Хельга помрачнела, а Торус тихо рассмеялся и протянул ей руку:
-- Ну, же, котик, не кисни, я не думаю, что до этого дойдет, Салз ведь не дурак. Иди сюда.
Волшебница присела рядом с пришлым и, вздохнув, положила подбородок ему на плечо.
-- А знаешь, -- задумчиво сказала она, осторожно перебирая спутанные черные пряди Торуса, -- может быть, кроме упования на благоразумие, нам стоит подкрепить свои доводы еще и пряником?
-- Ну, я же предложил ему свое покровительство, -- легат пожал плечами и блаженно закрыл глаза, точно кот, которого чешут за ухом, -- возможно, мы могли бы пристроить его в столице. Замолвить словечко в Академии магии, или еще чего...
-- В Солейле он будет, как на ладони, перед капитулом и твоими недругами. И кто знает, не переманят ли они Мидеса на свою сторону. Тогда ваш э... договор с Равелтой может стать достоянием общественности.
-- Котик, -- Торус прищурился, -- а ты ведь что-то задумала, да?
-- Я не знаю, насколько дело это выгорит, но в данную минуту нам может помочь даже обещание. Милый, -- Хельга лукаво улыбнулась и чмокнула пришлого в кончик носа, -- посули ему Флору.
Элвилин фыркнул, и заморгал:
-- Джоньку? Так, а с чего ты взяла, что она ему необходима?
-- Я видела, как он вытаскивал девушку из тюрьмы, рискуя жизнью. Потом помогал ей освобождать дядю Юлиуша. Вот, хоть режь меня -- не верю, что мужчина будет проявлять такое участие к судьбе девицы просто из вежливости. И потом, не Джоньку. А графиню Флору Арину Олл, единственную наследницу меррианского поместья. Если, конечно, удастся убедить Жижеля в невиновности девушки.
-- Если я захочу, -- Торус криво ухмыльнулся, -- то графиню Олл не просто обелят, а еще и канонизируют. По личному распоряжению архонта... Как думаешь, Салз узнал Джоанну?
-- Милый, он видел ее последний раз угловатым подростком. Теперь еще эти светлые волосы, -- Хельга хихикнула, -- интересно, чем она их красит? Нет, думаю, не узнал, если только она сама ему не сказала. Хотя, какая разница? Знает -- не знает, графиней она ему определенно выгодней.
-- Ну, допустим, в твоих словах что-то есть... -- легат задумчиво покачал головой, -- но Салзар видел, как девушку утянул Сианн. Как быть с этим?
-- Прости, что я завожу неприятный разговор, но, думаю, ты, как ближайший родственник, вправе пообещать приструнить братца и вытащить бедняжку из рук негодяя.
Торус громко расхохотался, откинув голову, а потом вскочил, галантно протянув руку советнице:
-- Леди Блэкмунд, вы удивительная женщина.
Он приложился шершавыми губами к руке Хельги, а та, присев в шутливом поклоне, низко склонила голову и замерла, нахмурившись.
-- Торус, я вот что хотела тебе показать. Смотри.
Она выпрямилась и указала пальцем на пол:
-- Сейчас натоптано, но когда мы только вошли, здесь уже были следы. Вот, видишь тут, старые? Определенно, мужские. Да и стекла на лампах протертые, и масло налито. Дорогой, мне это не нравится...
-- Котик, я заметил, -- улыбнулся элвилин. -- По запаху почувствовал, что кто-то здесь был. Но визит этот случился несколько дней назад.
Он вздохнул и, обняв женщину за талию, притянул к себе:
-- Не страшись ты так, ничего плохого больше не случится. Даже если и захаживает кто в домик, то, скорее всего, местные кметы. Пользуются отдаленностью жилища, вот и водят сюда подружек. А если завидят ордальонов, так будут драпать до самого Мерриана. Пойдем лучше спать. Тут есть подходящие комнаты?
-- Угу, -- сонно сказала Хельга, враз успокоившись и с трудом удержавшись, чтобы не положить голову на плечо легату, -- там, наверху, спальни. Книгу не забудь.
Элвилин молча подхватил женщину на руки и понес по негромко поскрипывающей лестнице. Второй этаж был погружен во мрак, но пришлому это не мешало, а волшебница не стала вглядываться в темноту и просто закрыла глаза. Скрипнула дверь, а потом Хельга поняла, что ее опустили на мягкое -- похоже, сенник, все еще хранящий тонкий аромат сушеных трав и уходящего лета.
-- Я сейчас вернусь, -- негромко сказал Торус, чем-то постукивая, что-то открывая и вороша в темноте, -- тут в сундуках и подушки, и плед есть. Пойду, Салзару брошу. Вам, давним, ночевка на холодных камнях может выйти боком, а некромант нам здоровым нужен. Ну, и заодно заберу Книгу.
-- Осторожнее там, -- сонно произнесла волшебница, но элвилин уже исчез, и Хельга стала прислушиваться к ночным звукам старого дома. Она пообещала себе непременно дождаться возвращения легата, спросить, как там Мидес, но тишина была умиротворяющей, а шелестящий за стеной лес -- его было слышно, несмотря на плотно закрытые ставни, -- казалось, нашептывал ей колыбельную. Советница глубоко вздохнула и почувствовала, что ее будто уносит челнок -- по спокойной воде, мягко и мерно покачивая. Прежде чем окончательно уплыть в страну грёз, Хельга ощутила, как шевельнулась постель, как крепкая рука Торуса обвила ее тело, а легкий цветочный запах смешался с ровным дыханием пришлого, оставляя тонкий холодок на щеке. Волшебница довольно улыбнулась и заснула спокойным сном без сновидений.
Пробудилась она оттого, что косой утренний свет бил прямо в глаза -- очевидно, легат раскрыл ставни. Советница повернула голову и увидела его сидящим к ней спиной на краю постели.
-- Торус, а давно рассвело? -- хриплым со сна голосом спросила Хельга и поморщилась: все тело ныло, точно превратилось в один огромный синяк, а в шею кто-то, не иначе, дух вчерашнего обезглавленного мальчишки, вогнал раскаленный прут.
Элвилин обернулся, и волшебница вздрогнула, разом сбрасывая с себя остатки сна. Лицо Торуса за ночь осунулось и побледнело, а узкие губы болезненно кривились. Хельга резко села, поморщившись от ломоты в затылке, и положила руки на плечи легату:
-- Тебе нужно снова выпить зелье.
Он кивнул:
-- Я уже. Снял у тебя с пояса бутылочку, пока ты спала. Только все равно тошнит.
-- Ничего, скоро пройдет, -- женщина осторожно начала разминать пришлому плечи. -- Те зелья, которые мы взяли в Солейле, мидесовым и в подметки не годятся, но помочь должны. Хотя бы до Мерриана продержишься.
-- Надеюсь... -- Торус осторожно кивнул, и шумно выдохнул. -- Ну, как бы то ни было, а нам пора отправляться. И так уже здорово задержались, а еще нужно договорить с Салзаром. Или, может, сначала тех двоих отпустим? А то, сдается мне, рыцарь-блондин сам на графинюшку нашу виды имеет. Не стоит при нем Мидесу что-то такое обещать... -- он тихо зафыркал, а потом потер шею, -- вот Мгла, ну, когда же подействует-то... Дай мне только вернуться в Солейл, и я такую инспекцию на тамошних алхимиков нашлю -- век будут помнить, как работать спустя рукава.
-- Хорошо, пойдем, -- Хельга опустила босые ступни на прохладный деревянный пол и раздраженно пригладила волосы. -- Чувствую себя свиньей, которая накануне вывалялась в луже.
-- Скоро будем в Мерриане, -- кивнул эйп Леденваль и скривился. -- Я бы сейчас тоже заплатил любые деньги за хорошую баню... Тогда быстренько отпускаем ту парочку, а потом торжественно вручаем Мидесу Книгу? Пусть посидит тут еще немного... развлечется, почитает.
Волшебница кивнула, обулась и помогла пришлому встать на ноги.
-- Ничего, -- выпрямившись, Торус отвел в сторону ее руки, -- дальше я сам, кажется, уже полегчало.
Они осторожно спустились по лестнице и, когда добрались-таки до крышки погреба, на лицо легата вернулись краски.
-- Эй! -- гаркнул он в открывшийся черный колодец, из которого потянуло холодом. -- Все живы? Пора встречать новый день!
Снизу донеслось неясное бормотание, возня, и вскоре за перекладину лестницы зацепились пальцы с обгрызенными короткими ногтями, а следом из полумрака выплыла темная макушка Седрика.
Лютнист, пыхтя и стеная, выбрался из подпола и на четвереньках отполз в сторону. Уселся прямо на пол и, клацая зубами, начал торопливо растирать себе плечи.
-- Я ж говорю... сатрапы, они и есть. Чуть не уморозили вусмерть... -- донеслось до ордальонов, а Торус, подняв брови, воззрился на леди Блэкмунд:
-- Так там что, ледник был?
-- Ну... раньше там продукты хранили, но... -- недоуменно пожала плечами женщина, -- интересно, кто ж его льдом-то набил?
-- Да, странно, -- протянул легат, созерцая мужественное явление сэра Джона, хоть и посиневшего изрядно, но старающегося изо всех сил сохранить лицо. Одной рукой рыцарь прижимал к себе небольшой бочонок. -- Впрочем, сейчас не время решать загадки.
Хельга кашлянула и, не говоря ни слова, кинула в камин огненный шарик. Остатки дров разгорелись быстро и ровно, а пленники поспешно уселись у огня.
-- Как мы и договаривались, -- Торус с грохотом закрыл деревянную крышку подпола, -- я вас отпускаю. И думаю, что чем меньше людей в вашем окружении узнает о том, что произошло в Мерриане и каким образом вам удалось бежать, тем меньшей опасности подвергнется ваша жизнь. Насчет освящения могилы я позабочусь, -- легат кивнул, глядя в пристально буравящие его глаза Троварда. Рыцарь медленно поднялся, кашлянул и сдержанно поклонился пришлому.
-- Ну, что же, господин ордальон, простите, не знаю ни вашего чина, ни имени. Разрешите откланяться и заверить, что если и будут распространяться слухи о загадочных событиях в Мерриане, то пойдут они не от меня.
Он развернулся к двери. Хельге показалось -- сэр Джон ждет, что сейчас вслед ему полетит вражеский нож, так напряжена была его широкая спина. У порога он обернулся и, еще раз коротко кивнув, вышел.
-- А ты что сидишь? -- повернулся Торус к лютнисту, замершему на корточках у очага. -- Думаешь, я буду прощаться с каждым по отдельности?
-- Я не уйду без лорда Мидеса, -- быстро и хрипло произнес менестрель и, вжав голову в плечи, все же дерзко и отчаянно посмотрел на легата. -- Я обещал служить ему верой и правдой, и свое обещание выполню.
-- Верность -- это хорошо, -- Торус задумчиво оглядел юношу, испуганно ожидавшего, какая именно кара падет сей момент на его худые плечи. -- Леший с тобой, менестрель, жди здесь. В конце концов, если Салзар снова будет колдовать, ему понадобится помощник, а возиться с ним самому -- на это у меня времени нет.
Седрик мрачно зыркнул на легата и отвернулся к огню.
Салзар к тому времени, как ордальоны спустились в подвал, уже проснулся и мерил шагами из угла в угол своё временное пристанище. Его тяжелую поступь Хельга услышала, еще сходя по лестнице, и даже явление гостей не заставило некроманта сбавить шаг.
-- Волнуешься? -- удивленно поднял брови легат.
-- Нет, просто разминаю тело, -- Мидес подошел к бывшему другу и, скрестив руки на груди, посмотрел пришлому в глаза. Торус взгляда не отвел и, насмешливо прищурившись, тоже пристально уставился на некроманта. Через минуту элвилин не выдержал:
-- Что, так и станем в гляделки играть? Чего надумал?
-- Торус, что-то мне говорит, согласись я на твое предложение, тотчас распрощаюсь со своей свободной жизнью. Тем более, мне совершенно не улыбается ехать в Солейл и выступать там в роли бесплатного консультанта Ордена.
-- Хорошо. А как ты отнесешься к собственному поместью и молодой красавице жене? -- легат склонил голову к плечу и тихо рассмеялся, глядя, как удивленно вытягивается лицо некроманта. -- Да, я имею в виду графиню Олл. Понимаешь, мне не нравится, что мой опальный братец втянул благопристойную аристократку в свои авантюры. Я ведь здесь, в первую очередь, как представитель Ордена, и должен защищать добрых ордалиан.
Салзар фыркнул и уселся на бочку, оставшуюся стоять посреди подвала с прошлого посещения Торуса.
-- Ты уж прости, но мне сложно представить тебя в роли защитника интересов несправедливо обиженных...
-- Салз, я сделаю так, что с графини снимут все обвинения, а конфискованное поместье вернут владельцам. Впрочем, это только если ты согласишься на брак. В противном случае я не стану соваться в Дальнолесье, даже защищая девушку.
-- Тебе так нужна эта Книга? -- Мидес закрыл глаза, и Хельга вдруг увидела, как он устал.
-- Нужна, -- кивнул элвилин, -- а больше всего мне нужна наша дружба.
Салзар дернул щекой и, потерев пальцами переносицу, поднял на пришлого покрасневшие глаза:
-- Что именно я должен сделать?
-- Нам с Хельгой нужно съездить в Мерриан. Не думаю, что это надолго, в крайнем случае, вернемся после обеда. А тебя временно оставим здесь. Отдохнешь, попробуешь разобраться с Книгой... Котик, у нас остались еще вода и припасы?
-- Да, сейчас принесу, -- советница развернулась, чтобы пойти к лошадям, как вдруг воздух над ней задрожал, и спустя мгновение на плечо опустилась летавка.
Мужчины молча смотрели, как леди Блэкмунд отвязывает с лапки птицы послание, как читает, задумчиво накручивая каштановый локон на палец, и все больше хмурится.
-- Это от Жижеля, -- она щелкнула пальцем по письму. -- Комтур, как всегда, при своем. Ничего конкретного не сообщает, а только сыплет цитатами из Изречений, вещает о скорой погибели, которая нам с ним грозит, а еще обвиняет Салзара в страшной некромантской волшбе, случившейся этой ночью. Слушай, Мидес, чего это он так на тебя взъелся?
-- А, вот это мы выясним на месте, -- элвилин опасно улыбнулся и подмигнул некроманту. -- Значит так, лорд Салзар Эвольд Мидес. Отныне я, Торус Фенхель эйп Леденваль, легат Ордена Божьего суда, беру тебя под свою защиту, и пусть отец Якуб теперь попробует доказать твою вину.
Он быстро начертал несколько слов на заранее подготовленном документе и вручил его Мидесу:
-- Вот оно, твое отпущение. А вот это -- позволение на волшбу. "Все, что делает податель сего, делается с моего соизволения и на благо государства и святой матери церкви. Подпись -- Равелта".
Торус ухмыльнулся:
-- В общем, поедешь с нами и сам посмотришь, кто же в Мерриане занимается некромантией. Да, кстати, твой слуга, музыкант. Он отказался уходить без тебя, и, в знак моего доверия, я разрешил ему остаться.
По лицу Мидеса промелькнула улыбка, некромант кивнул и последовал за ордальонами.

Глава 28.
Мерриан. Хельга Блэкмунд

До города всадники добрались быстро, не прошло и получаса, однако времени этого хватило советнице сполна, чтобы начать потихоньку закипать изнутри. Памятуя о своей принадлежности к племени огненных магов, Хельга отчетливо понимала, чем может обернуться это кипение, и, раздраженно понукая лошадь коленями, попыталась разумными доводами унять бурлившие страсти. Ну, во-первых, то, что Торус взял к себе в седло некроманта, а к ней подсадил Седрика, вряд ли означало, что к бывшему другу он относится теплее, чем к ней, леди Блэкмунд. Скорее, легат не вполне еще доверял Мидесу и постарался разделить его с лютнистом во избежание никому не нужных героических порывов и побега. И, потом, элвилинский конь мог не послушаться руки чужака и сбросить Салзара и его слугу куда-нибудь в придорожную канаву. Во-вторых, лютнист, всю дорогу напряженно пыхтевший советнице в спину и раз за разом тукавший лбом в загривок, вряд ли имел в виду что-то непочтительное, цепляясь за нее, аки клещ. Впрочем, в этом Хельга была уверена не до конца, потому что руки Седрика пару раз обнаруживала в опасной близости от собственных персей и даже успела возмущенно двинуть нахалу локтем в бок. И еще ее беспокоило письмо отца Якуба. Слова о скорой погибели для них обоих до сих пор нет-нет, да отзывались неприятным ёканьем в животе, и Хельга старалась внушить себе, что это, скорее всего, Равелта пошел вразнос, узнав, что они с Жижелем не смогли остановить некроманта. Теперь, когда с волшебницей был легат, опасаться гроссмейстера было просто глупо.
Доводы, которые приводила себе леди Блэкмунд, на первый взгляд казались разумными, но неясное беспокойство ее не покидало. Хельга, в конце концов, списала все на дамскую впечатлительность и усталость.
У городских ворот было целое столпотворение. Визит архонта в Мерриан не смог оставить равнодушными окрестных жителей, и добравшиеся до города только сегодня, расположились под стенами, ожидая, когда им откроют ворота. Открывать, похоже, не спешили, и пестрая толпа волновалась, гомонила, орала, ругалась, пела псалмы и основательно перекрывала дорогу лошадям ордальонов. Торусу пришлось изрядно поработать плетью, дабы проложить путь к опущенной решетке главных ворот. Появление пришлого заставило караульного напрячься, а при виде тыкнутой под нос орденской печатки из холодного железа бедняга и вовсе остолбенел. Неизвестно, чем бы закончилось препирательство легата с охраной, не вмешайся вовремя подоспевший начальник стражи Пославски. Сотник, в отличие от своих подчиненных, очевидно, знал в лицо нынешнюю верхушку Ордена Божьего суда, и, перечеркнув лоб, поспешно отдал приказ поднимать герсу. Толпа прихожан, заметив оживление у ворот, заволновалась сильнее, качнулась вперед, и въезжая на мощенную улицу города, леди Блэкмунд еще долго слышала у себя за спиной удаляющиеся крики, незамысловатую ругань караульных, звуки ударов и истошный бабий визг.
-- Куда? -- легат придержал коня и вопросительно повернулся к советнице.
-- В поместье Оллов, -- кивнула она в сторону переулка. -- Жижель написал, что будет ждать меня там.
-- Он дождется, я обещаю.
Узкая темная улочка с нависшими над мостовой верхними этажами вывела всадников к собору. Леди Блэкмунд увидела в центре площади высокий деревянный столб, обложенный дровами, и слегка поежилась.
-- Это здесь собирались сжечь графа? -- негромко осведомилась она через плечо у Седрика.
-- Ага, здесь, -- неожиданно охотно ответил лютнист, для которого вынужденное молчание свыше четверти часа было смерти подобно. -- О, а чего это там поют? Никак, отходную? Может, того... -- он смущенно кашлянул, -- графа Олла заочно отпевают?
-- Не болтай ерунды. Если бы они решили провести церемонию без самой жертвы, то сожгли бы чучело, а без отпевания как-нибудь обошлись. А тут, видишь, дрова свежие и столб не обугленный, -- Хельга поспешно повернула коня в очередной переулок, раздраженно понимая, что доносившийся из собора погребальный хорал настроения ей не прибавил.
На первый взгляд в поместье Оллов было тихо и спокойно. Вот только количество рыцарей, выставленных у ворот и в холле, вдвое больше обычного, да поспешность, с которой меррианский секретарь ринулся докладывать Жижелю о визитерах, наводила на мысли, что спокойствие это показное. Больше похожее на штиль, за которым разражается нешуточная буря.
Его Преосвященство отец Якуб не заставил себя ждать и уже катился вниз по мраморным ступенькам, торопливо перебирая короткими ножками и громко вздыхая.
-- Ай, панна советница, как хорошо, что вы...
Тут комтур осекся, бег сдержал и, выпучив глаза, начал потрясенно разглядывать спутников леди Блэкмунд. Хельга обернулась и с трудом сохранила серьезность, глядя, как Седрик пытается спрятаться за спину безмятежно задумчивому Мидесу.
-- Си...Сианн? -- выдавил задушено отец Якуб, а советница, посмотрев, как гневно прищуриваются малахитовые глаза элвилин, поспешно пошла епископу навстречу.
-- Ваше Преосвященство, я думаю, что мне нет нужды представлять вам легата Ордена по делам пришлых народов господина эйп Леденваля?
-- А... нет. Да, -- Комтур отмер и потрясенно мотнул лысоватой головой. -- Конечно же, я знаю господина легата. Просто... мне не доводилось видеть его так мм... близко.
-- Ну, вот и свиделись, -- Торус невозмутимо пошел вверх по лестнице навстречу Жижелю, отчего тот был вынужден вжаться спиной в перила. Хельга кивнула Мидесу, и волшебники в компании Седрика, двинулись следом. Комтур отмер и тоже засеменил за ними, поддерживая руками подол рясы и торопливо перескакивая через ступеньки.
-- И что за нужда была отрывать леди Блэкмунд от дел? -- величественно спросил пришлый, чуть повернув голову.
-- Убийство, господин легат. Вероломное и коварное. А еще ограбление и похищение. Да вы сами сейчас всё увидите... -- и Жижель припустил по коридору, точно заяц, улепетывающий от охотников.
-- Мгла, -- мрачно уронил Торус и переглянулся с женщиной, -- это что еще за напасть?
Они миновали стражников в коридоре, вытянувшихся в струнку с приближением начальства, и всей гурьбой ввалились в небольшую, но очень милую, до краев наполненную солнцем комнату. Судя по всему, это была спальня графини Олл. Рядом с аккуратно заправленной постелью с розами на золотистом покрывале высилось изящное овальное зеркало, обрамленное светлой деревянной рамой. В углу приютился пузатый шкафчик, битком набитый книгами, и пара кресел, с высоких спинок которых свисали уголки кружевных салфеток. На резном комоде лежали и стояли дамские безделушки: куклы, гребни, расписные шкатулки, глиняные вазочки с букетами первых осенних листьев. Широкое кресло у камина было покрыто белоснежной медвежьей шкурой, а у открытого окна переминались с ноги на ногу две совершенно чуждые этой беззаботной обстановке женщины. Они были одеты в траурное черное облачение и, уткнувшись в ритуальные книжицы, поочередно бубнили заупокойный канон.
Женщины подняли глаза на вошедших, и старшая -- с морщинистым, точно печеное яблоко, лицом -- прошамкала, глядя слезящимися глазами на Жижеля:
-- Усопший-то неспокойный, ваше преосвященство, ох, и неспокойный...
Хельга проследила взглядом за указующим перстом: на полу, подле кровати, накрытое белым холстом в бурых пятнах, лежало нечто круглое. Советница взяла в толк, что темные розы на покрывале девичьей постели -- высохшие пятна крови, а предмет на полу подозрительно напоминал очертаниями отсеченную человеческую голову. Леди Блэкмунд скривилась и внезапно поняла, что за запах здесь стоит. Даже при открытом окне в спальне отчетливо витал дух тлена. Жижель точно прочитал ее мысли и страдальчески вздохнул:
-- Жарко, что ли? Так пахнет... Мы уж тело и льдом обкладывали... Ну, пока оно было.
-- Чье тело? Почему "было"? -- легат решительно шагнул вперед и подцепил мечом заляпанную кровью ткань.
-- Ну, я же говорю, некромантия, -- отец Якуб беспомощно шмыгнул и пожамкал пальцами нос, -- не иначе, опять этот Мидес лютует, пошли Судия на его голову все кары божественные...
Салзар негромко кашлянул, а Хельга уже собиралась съязвить насчет проницательности епископа, как вдруг услышала, что Торус со свистом втянул в себя воздух.
-- Что? -- обернулась она и тут же поняла, что. С пола пялилась на них мутными белесыми глазами голова Его Высокопреосвященства архонта и гроссмейстера Роварда Равелты.
-- Пошли все вон! -- заорал Торус, белея от бешенства. -- Так, Хельга, Салз, к вам это не относится!
Повторять легату несколько раз не пришлось. Якуба, а вместе с ним и монашек, точно ветром сдуло. Седрик с сомнением посмотрел на хозяина, но, увидев, как тот спокойно кивает, пожал плечами и тоже вышел.
-- И передай этому недоноску Жижелю, чтобы далеко не уходил, я с ним позже поговорю! -- гаркнул эйп Леденваль вслед лютнисту, а когда закрылась дверь, схватился за голову. -- Мгла... да я лично вырву сердце тому, кто посмел это сделать!
Тут лежащая на полу глава открыла рот и моргнула.
-- Однако... -- невозмутимо сказал Мидес и подошел ближе, с интересом рассматривая то, что осталось от архонта. -- Похоже, тут действительно поработал некромант...
-- Салзар, -- Торус со звоном бросил меч в ножны и обессилено рухнул в кресло, -- леший с ней, с некромантией. Ты можешь узнать, кто отрезал голову и где тело?
-- Попытаешься его собрать? Знаешь... чем больше я изучал темное искусство, тем большее подозрение вызывала у меня одна старая история. В которой во время дуэли мой друг проткнул мечом грудь своему противнику. Это ведь была смертельная рана, правда, Торус?
-- Надеюсь, ты ни с кем не делился своими догадками?
Хельга невольно поежилась -- на лице легата, на первый взгляд спокойном, промелькнуло такое выражение, что ей стало страшно.
-- Мне это не нужно, -- Мидес пожал плечами. -- Я свободный маг и предпочитаю держаться подальше от политики. Я только удивляюсь, как тебе и твоей матушке удавалось столько лет контролировать зомби, да так, что никто из окружения не узнал правды...
-- Иса -- очень сильная колдунья и коварная женщина, привыкшая добиваться своего, -- криво ухмыльнулся легат. -- И, потом, сочетание некромантии и элвилинской волшбы может дать порой совершенно неожиданные результаты. Давай закончим на этом экскурс в историю и займемся настоящим. У него самого ты узнать ничего не можешь?
Пришлый кивнул на голову архонта, которая отчетливо клацнула зубами и неодобрительно уставилась на сапоги некроманта.
-- Ну, сказать он точно ничего не сможет, -- Мидес на всякий случай отступил. --Я мог бы попробовать установить мысленный контакт, но не уверен, что из этого что-нибудь получится. Как вы его контролировали? Кровь и филактерия?
-- Нет. Тогда все произошло слишком быстро, у нас не было времени на изыски с чужой душой. Банально -- волосы, мои и матушкины, в печень, кажется...
-- Ага, -- кивнул Салзар, -- значит, сейчас голова, скажем так, тебе не подвластна. Знаешь, Торус, учитывая, как вы с матушкой сидели у него в печенках все эти годы, он может просто не захотеть помогать. И вряд ли его прельстит возвращение к роли вашей марионетки.
Мидес нагнулся и, ухватив гроссмейстера за редкие волосы, поднял голову в воздух. Равелта снова застучал зубами, яростно завращал выпученными зенками; с отсеченной шеи медленно и тяжело потянулась вниз темная капля, и Хельга, почувствовав приступ дурноты, отвернулась к окну.
-- Тут, скорее всего, мечом поработали, -- донесся до нее голос некроманта, а порыв ветра качнул кудрявые верхушки лип, зеленым озерком раскинувшиеся под окошком.
-- Похоже, -- скрипнуло кресло, видимо, Торус тоже поднялся с места. -- Знаешь, если мой нюх меня не обманывает, то здесь ранили двоих. Кровь зомби отличается по запаху от крови живого человека.
-- Да. И на вид она тоже разная. Подожди, я попробую все же обратиться к покойному. Только ты отойди немного. Мне кажется, Равелта на тебя слишком бурно реагирует...
Воцарилось молчание, и советница почувствовала движение за спиной -- легат тоже подошел к окну. Она подвинулась, обеспокоено наблюдая, как Торус высовывается наружу и хватает раскрытым ртом свежий воздух.
-- Ненавижу запах тлена, -- буркнул элвилин, покосившись в ее сторону.
-- Темно там, -- раздался у них за спиной резкий голос Салзара. -- И еще, ненависть. Единственное, что я уловил -- "родная рука". Что все это означает, думайте сами.
-- Милый, давай все же поговорим с Жижелем, -- леди Блэкмунд осторожно коснулась запястья пришлого, -- а потом будем делать выводы.
-- Только не здесь. Салзар, брось уже эту голову. И накрой ее, ради Судии.
-- Оставишь ее тут? Не боишься, что монашки начнут верещать на всех углах, что голова не слишком... кхм... мертвая...
-- Не боюсь, -- Торус криво усмехнулся. -- Скажем пастве, что нет гроссмейстеру покоя, пока убийца на свободе, и живая глава его есть не что иное, как великое чудо, явленное Судией.
-- Погоди. Лучше все же поберечься, -- Хельга нахмурилась и, преодолевая отвращение, сделала несколько пассов над шевелящим губами Равелтой. -- Все, я его усыпила. Надеюсь, на зомби заклинание подействует так же, как на человека...

Комтур дожидался их в уже знакомой Мидесу трапезной с балконом, бегал из угла в угол, периодически орал на слуг и вид имел довольно бледный. Завидев гостей, епископ остановился и расплылся в кривой улыбке:
-- А мы вас ждем-с... Вот, извольте откушать, господа. Повар расстарался, приготовил знаменитую гусиную печенку Оллов.
Услышав о печени, легат позеленел еще сильнее и, упав на стул, приказал принести вина.
-- А теперь, Ваше Преосвященство, -- сказал он мрачно, принимая кубок из рук молоденькой служанки, -- просветите нас подробно, что именно тут произошло.
Отец Якуб, усаживаясь вместе с остальными, покосился на советницу и, вздохнув, начал рассказ.
-- После того, как панна Блэкмунд покинула наш город, уж такие напасти посыпались на нас, одна другой страшнее... Сначала жуткий некромант разнес прецепторию, потом сбежал приговоренный к смерти преступник-еретик, который племянницу свою покрывал. Девицу так и не нашли, а теперь еще ко всем страданиям этой ночью смерть архонта прибавилась...
Комтур скорбно покачал головой, а потом метнул цепкий взгляд на волшебницу:
-- Кстати, а что за юноша был при вас? Мне его лицо, хм... знакомым показалось.
-- Вы говорили еще что-то о грабеже и похищении, -- Хельга прищурилась и широко улыбнулась. -- Да, кстати, епископ. Позвольте представить вам лорда Салзара Эвольда Мидеса, волшебника, выполняющего для Ордена особые поручения. А тот юноша -- его ученик.
Ложка, которую комтур как раз подносил ко рту, выпала и легко стукнула по блюду.
-- Но... э... -- Жижель уставился в светлые глаза некроманта и слегка побелел.
-- Именно, -- кивнула леди Блэкмунд, -- и я советую вам трижды подумать, прежде чем списывать собственную несостоятельность на уважаемого слугу Ордена. К слову, все это время лорд Мидес и его ученик путешествовали с нами.
-- Ну, -- отец Якуб ухватил обеими руками серебряный кубок и сделал несколько шумных глотков. -- Возможно, это был другой некромант. Да, точно. Как же я не догадался! -- он звонко шлепнул себя по лбу, будто убивая комара. -- Короедская волшба, как она есть. Кто еще мог так незаметно проникнуть в поместье и сделать свое черное дело?
Мидес негромко кашлянул и, наклонив голову, попытался скрыть промелькнувшую улыбку.
-- А собственно, что там с грабежом? С похищением? -- холодно напомнил Торус. -- Вы имели в виду тело архонта?
-- Ну, и его, конечно, тоже, -- меленько и торопливо закивал епископ, -- но прежде, чем украсть тело, злоумышленники сначала ограбили особняк -- в комнате графа все перевернуто вверх дном, денег нет, шкатулки для драгоценностей стоят пустые, стойка для оружия голая. И еще девица пропала. Племянница архонта.
Хельга раздраженно оттолкнула в сторону серебряное блюдо и фыркнула:
-- Ну, конечно же... Разве мессир Равелта двинется куда-нибудь без своей белобрысой охраны.
Отец Якуб удивленно покосился на советницу:
-- Ну, да... Они с панной Ингрид, конечно, часто ссорились, но она всегда входила в свиту Его Высокопреосвященства и...
-- И все же, -- грубо перебил Жижеля легат, -- где тело?
-- А... позже украли, -- поморгал епископ. -- Мы только его со льда сняли, уложили, кровь подтерли да в собор отпевать собрались нести, а, глядь, его уж и нет, одна голова осталась...
-- Странная история, -- Хельга стала медленно отщипывать янтарный виноград от влажной крупной грозди. -- Салзар, а ты что скажешь?
-- Что? -- Мидес отрешенно повернул к ней голову, и советнице показалось, что некромант сейчас где-то очень далеко в своих мыслях.
-- Эй, очнись, -- она раздраженно щелкнула пальцами у него перед носом. -- Что делать будем?
-- Искать, -- Торус с грохотом отодвинул стул и, до дна опрокинув кубок, швырнул его на вышитую ромашками скатерть. -- Прямо сейчас, возможно, след еще остался.
-- Какое рвение! -- леди Блэкмунд опасно прищурилась и откинулась на стуле, скрестив руки на груди. -- Что, так не терпится броситься на помощь девице Ингрид? А как же Книга?
-- Хельга, -- легат закатил зеленые глазищи. -- Ты можешь думать все, что угодно. Но в данном случае меня интересует тело архонта. А с Книгой, я думаю, у Салза еще будет время повозиться.
-- Со следами -- это вряд ли получится, -- робко заметил комтур. -- Мы пытались уже собак пустить, так и те не взяли. Толпятся на одном месте, воют, а след не берут.
-- Ваше преосвященство, -- снизошел до ответа эйп Леденваль, презрительно посмотрев на Жижеля, -- как вы успели заметить, я элвилин. А нам собаки не нужны. Да, кстати, -- он тряхнул головой, -- тот колдун, который развалил вашу прецепторию, устроил непотребство на кладбище и похитил ни в чем не повинного графа Юлиуша и его племянницу, сейчас пребывает на заброшенной мельнице у реки. Вернее, его тело. Можете сжечь то, что осталось от негодяя, на городской площади в назидание добрым ордалианам. И еще, -- легат угрожающе прищурился. -- Граф оказался честным человеком, так что не смейте больше порочить имя Оллов. Там, за мельницей, его свежая могила. Распорядитесь освятить землю, епископ, граф это заслужил.
Вскоре Торус, Салзар и Хельга вместе с примкнувшим к ним Седриком вышли во двор. Менестрель по пути рассказал, что, пользуясь случаем, навестил бывших подопечных. Те поведали, что ближе к вечеру крутилась у стен имения подозрительная троица. Правда, ничего большего меррианские таланты знать не знали.
-- Пойдем пешком, -- бросил спутникам эйп Леденваль, -- запах лошадиного пота мне только чутье отобьет. И так-то тут не розами воняет. Туда, -- он махнул рукой на заросли боярышника, а Седрик, нежно поглаживая колки торчащей из-за плеча, невесть откуда взявшейся лютни, радостно ухнул:
-- А ведь это тот самый лаз, через который мы...
-- Салз, -- Торус злобно зыркнул на некроманта, -- заткни своего музыкантишку, или я за себя не ручаюсь...
Седрик обиженно засопел, но смолк, и через несколько минут вся компания оказалась на улице.
-- Я чувствую кровь, -- удовлетворенно сказал пришлый, раздувая тонкие породистые ноздри, -- и ту, и другую. А еще запах пота, грязных подштанников и немытых волос. Хотя, возможно, именно так благоухает этот проклятый городишко.
Хельга не могла точно сказать, сколько времени они носились по улицам. Торус взял след не хуже доброй гончей и так же лихо рвался вперед. В конце концов, когда они выскочили на окраину города, туда, где косоватые деревянные ступени уводили к докам, советница была готова разреветься от усталости и обиды. Ей-то обещали, что все неприятности закончились...
-- Здесь след разделяется, -- легат остановился и пару раз крутанулся, точно пес, пытающийся поймать себя за хвост. -- Кровь человека ведет туда, -- он ткнул пальцем в сторону низких домиков, нависших с косогора над рекой, -- а нужный нам след...
Торус ухватился за деревянные перила шаткой лестницы и, перескакивая через ступеньки, ринулся к реке.
Возле доков в этот полуденный час было на удивление пустынно, и тишина, сдобренная висевшим в воздухе запахом рыбы и гнили, нарушалась только резкими криками чаек. Привязанные к мосткам лодки одиноко покачивались на спокойной мутной воде, и даже вездесущих мальчишек нигде не было видно.
-- Не нравится мне это, -- насупился легат, напряженно прислушиваясь, -- леший, так воняет, что я почти потерял след. Куда делись рыбари? Ох, сдается, что свидетелей смерти Его Высокопреосвященства прибавилось...
-- Надо бы кого-нибудь расспросить, -- волшебница оглянулась и устало вытерла рукавом вспотевший лоб. -- Пойдем во-он туда, -- она махнула в сторону дальних деревянных хибар, служивших хозяйственным нуждам местных рыбаков.
И четверка двинулась к сараюшкам, увязая в горячем и сером речном песке.
-- Смотрите, здесь открыто, -- лютнист пнул ногой отчаянно скрипнувшую занозистую дверь и первым сунул голову внутрь.
-- Любопытство сгубило кошку, Седрик, -- негромко сказал ему в спину некромант. -- Я бы на твоем месте не стал так беспечно лезть в незнакомое место.
-- А чего бояться-то? -- музыкант обернулся и похлопал длинными ресницами. -- Не думаете же вы, что убийцы с самой ночи сидели в этом сарае и погони дожидались? По реке они ушли, так я вам скажу, -- неожиданно авторитетно заявил музыкант и поддернул за ремень лютню, -- а тело бросили в воду, так что теперь ищи -- не ищи...
Эйп Леденваль раздраженно посмотрел на менестреля и, отпихнув его, настежь распахнул двери сараюшки. Солнечные лучи осветили лежащую вверх килем лодку, наваленные грудой плетеные корзины, свисавшую с потолка рваную рыбачью сеть и нечто, покрытое дерюгой -- скорее всего, приготовленный для перевозки груз. Из-под грубой ткани виднелись перевязанные пеньковой веревкой ящики и бочки, а к резкому запаху доков прибавился неожиданно яркий и терпкий аромат качественной выпивки.
-- Ого, -- Торус широким жестом сорвал дерюжку, -- никак, запрещенный элвилинский мед? Интересно, Жижель просто не в курсе, что под носом у комтурства кто-то в открытую занимается контрабандой, или тоже в доле?
-- Ну, учитывая обстановку в его бывшем кабинете, скорее, второе, -- Хельга подошла и тут же вступила в ароматную липкость, растекшуюся по деревянному настилу. Одна из бочек, похоже, дала течь.
-- Да, причем, капитулу это вряд ли понравится. Осторожнее, -- элвилин оттянул советницу за руку. -- Ну вот, теперь ты станешь так благоухать, что я следа точно не найду. Иди к реке и вымой обувь. А мы с Салзом пока посчитаем, насколько велико будет раздражение капитула, и подумаем, как именно распорядиться новым знанием.
Леди Блэкмунд кивнула и направилась к выходу. Солнце продолжало палить немилосердно, и Хельга с вожделением посмотрела на реку. Мысль окунуться с головой была настолько притягательной, что даже ряска, плавающая у берега, показалась милым пустячком. Женщина вздохнула и, сняв обувь, осторожно пошла по горячему песку к кромке воды, с тоской вспоминая, что в это лето поплавать ей так и не довелось. Наклонившись, она стала смывать с подошв кожаных туфель липкое вино, чувствуя, как маленькие речные волны осторожно щекочут босые ноги.
Удар в спину был внезапен, горяч и силен. Советница толком не поняла, что произошло, но вот она уже стоит на четвереньках, ткнувшись в воду руками почти по локоть, а левая туфля отплывает, закручиваясь, в сторону глухо постукивающей о сваю лодки. Хельга поспешно потянулась, поймала беглянку, потеряв равновесие и окончательно завалившись в набежавшую волну. А потом вскочила, точно ошпаренная, и, прижав пулены к груди, с испугом уставилась на сараюшку.
Над изрядно покосившейся крышей с ором носились всполошенные чайки, двери, сорванные с петель, валялись на песке, деревянные ставни неведомой силой отнесло на крышу соседней постройки, а из зияющего провала входа густыми кольцами валил жирный черный дым. Волшебница ринулась, было, к сараюшке, как вдруг из смоляного облака выскочил вымазанный копотью лютнист, и, высоко вскидывая колени, петляя, помчался навстречу. Сквозь звон в ушах до Хельги донесся грозный рык, вслед за музыкантом из сарая вылетел Торус и, страшно сверкая белками глаз на черном лице, кинулся следом, швыряя Седрику под ноги магические молнии. Но то ли зелье, принятое громовержцем, переставало действовать, то ли лютнист был таким шустрым -- ни одна из молний цели не достигла, и юноша, благополучно добежав до Хельги, поспешно юркнул ей за спину.
-- Спасите меня, леди, -- потрясенно бормотал он, прикрываясь волшебницей, точно щитом, и задушено всхлипывая, -- я тогда... я не знаю... я для вас балладу сочиню!
-- Хельга, леший тебя дери, отойди от болвана! -- завопил легат, дергаясь из стороны в сторону и примериваясь к цели ладонью с бледно светящимся шаром.
Советница через плечо пришлого увидела, как, держась за косяк и натужно кашляя, вывалился из сарая Мидес. Присел на корточки у стены, а потом устало и обреченно махнул рукой.
-- Да что случилось? -- Хельга зашвырнула на берег спасенные туфли, на всякий случай пихнула лютниста локтем в бок и стала отлеплять от себя насквозь мокрый подол.
-- Этот болван, выродок, менестрелишка, ворожей недоделанный, -- Торус ткнул трясущимся от злости пальцем ей за спину, -- он посмел покуситься на тело архонта! Отойди, я его убью!
-- Я не могу, -- пожала плечами советница, -- он в меня вцепился. А что там с телом?
-- Ага! -- обиженно заорал ей в лопатку Седрик. -- Я просто защищался! А что бы вы сделали на моем месте, если бы к вашей лютне потянулась рука? Мертвая, между прочим! Я за корзинки глянул, а головы-то и нет! -- менестрель перешел на истерический визг.
-- Этот идиот так шарахнул неуправляемым магическим потоком, что Равелта, точно факел, полыхнул! Мидес, вон, его тушить пробует, -- легат повернулся к сараю и, узрев сидящего под окном некроманта, ухватился за голову и со стоном плюхнулся на песок. -- Всё. Капец архонту.
-- Если ты меня сейчас не отпустишь, то на своей шкуре испытаешь, как управляет потоком настоящий маг, -- негромко сказала Хельга, обернувшись. Почувствовала, что ее больше не держат, вылезла из воды и опустилась на песок рядом с легатом. Краем глаза она заметила, как Седрик дал стрекача и, пообещав себе стребовать с него целых две баллады, обняла Торуса за плечи.
-- Знаешь... Из затеи вернуть все на свои места вряд ли бы что получилось. Люди вокруг не дураки, да и вести о смерти Равелты уже наверняка расползаются по Мерриану. И летавку капитулу здешние шпионы наверняка уже кинули.
Легат вздохнул и провел ладонями по лицу, размазывая копоть.
-- Ну, да... ничего бы не вышло... Но этот, -- он задохнулся и сжал кулаки, -- о, Судия, как же я ненавижу менестрелей...
-- Умойся, милый, -- советница осторожно погладила обрезанные концы волос пришлого и вздохнула. -- Ты говорил, что след разделяется. Может, отправившись в другую сторону, мы поймаем убийцу? Сдается мне, никто труп гроссмейстера не похищал. И он самостоятельно пошел мстить, да вот только свернул не туда.
Легат молча встал и отправился, чуть покачиваясь, к реке. Вслед за ним потянулись Салзар с идущим плечом к плечу Седриком.
-- Торус, я, надеюсь, ты не станешь больше выплескивать досаду на моего слугу? -- невозмутимо спросил Мидес, а волшебница напряглась, заметив, как некромант шевельнул пальцами на руке с перстнем. Однако легат просто буркнул:
-- Держи подальше от меня своего музыканта, и я постараюсь не врезать ему по шее. И займись, наконец, обучением, его неуправляемая магия просто опасна.
Мидес кивнул, на этом выходку Седрика негласно посчитали недоразумением, и четверка сыщиков занялась своей внешностью.

-- Туда, -- миновав шаткую лестницу, Торус махнул в сторону низких домиков, точно цыплята, сбившихся в кучу на речном утесе. -- Только на этот раз ведите себя осмотрительнее, нам не нужны лишние жертвы, -- элвилин неодобрительно покосился на лютниста, а тот сделал вид, что крайне заинтересовался устройством колодезного журавля, торчащего посередь улицы.
-- В какой из домов? -- Салзар вопросительно посмотрел на пришлого, а тот, сосредоточенно нахмурившись, повел носом по ветру. Хельга прикусила губу, чтобы не рассмеяться -- умывание в реке на скорую руку опрятности спутникам добавило чуть, и все трое красовались теперь темными разводами на лицах, одинаково грязными рубашками и всклокоченными волосами. Потом советница опустила глаза на собственное платье -- мокрое, мятое, облепленное речным песком; пошевелила холодными пальцами ног в хлюпающих туфлях и вздохнула. Пожалуй, в эту компанию она сейчас вписывалась как нельзя лучше...
-- Стойте здесь, я пойду первым, -- легат плавно подтек к двери ближайшего домика и немного постоял, прислушиваясь. -- Там кто-то есть, -- он покосился на попутчиков и осторожно толкнул створку. Та с тихим скрипом отворилась, изнутри не донеслось ни звука, а Хельга, нервно хихикнув, подумала, что незапертые двери, похоже, являются отличительной чертой меррианского удела. Торус нахмурился и осторожно просочился в домик.
-- Эй, все сюда! -- послышался через мгновение его резкий голос. -- Тут, кажется, еще одно тело!
Остальные гурьбой ввалились следом и застыли на пороге, оглядываясь и привыкая к тени. Домик, ничем снаружи от захудалых халуп бедняков не отличающийся, изнутри выглядел необычно. Сеней в нем вовсе не было, и гости сразу же попадали в небольшую комнату, в самом центре которой стоял огромный, чисто выскобленный стол. На столе высилось загадочное приспособление, определенно напомнившее леди Блэкмунд главную лабораторию Академии волшебства. Серебряные патрубки, прикрепленные к ним надутые бычьи пузыри, огромный стеклянный куб для перегонки и нечто, очень похожее на кузнечные мехи. А вокруг была рассыпана уйма всяких баночек, коробочек, бутылочек и деревянных лопаточек.
В воздухе, казалось, навсегда, повис легкий и сухой запах горечи.
Легат склонился в дальнем углу комнаты и, судя по звукам шлепков, пытался привести кого-то в чувство.
-- Торус, что там? -- Хельга поспешно обошла закрывающий обзор стол и растерянно уставилась на до боли знакомую белобрысую голову лежавшего на полу пришлого. Того самого пророка, который некогда уговаривал Мидеса не связываться со спикартами. Мужчина, крепко связанный по рукам и ногам, уже начал приходить в себя -- во всяком случае, светлые ресницы его дрогнули, а тонкий красивый рот, напоминающий очертаниями лук, болезненно скривился.
-- Ну, да, это Илар, -- легат насмешливо посмотрел на волшебницу, -- я уже ничему не удивляюсь, котик. Так что и ты не стой столбом, а принеси чего-нибудь, что можно влить в рот старому другу.
Леди Блэкмунд ошеломленно тряхнула влажными волосами, а подошедший сзади Салзар уже протягивал ей серебряную флягу, чеканенную птицами с человеческими ликами. -- Тут самогон, -- некромант покачал головой, -- однако... удивительно, не находишь? Теперь вся наша четверка в сборе.
Торус к тому времени уже разрезал путы на ногах пленника и помог бедолаге приподняться и сесть спиной к грубой деревянной стене, обвешанной пучками сушеных трав. Хельга осторожно поднесла к губам Илара фляжку, тот сделал шумный глоток, закашлялся, натужно задышал и, подслеповато сощурившись, заелозил руками по полу.
-- Мои очки, -- пробормотал он хрипло, -- кто-нибудь их видит?
Лютнист, стоявший все это время в сторонке, подскочил к столу и, вытащив из груды исписанного формулами пергамента круглые очки с гнутыми серебряными дужками, подал их беловолосому.
Алхимик трясущимися руками насадил находку на переносицу и огляделся:
-- Ах, это вы... -- протянул он с облегчением.
-- А ты что же, ожидал нас здесь увидеть? -- поднял брови Мидес и, осторожно сдвинув в сторону несколько прозрачных бутылочек с маслянистым содержимым, уселся на стол.
-- Ну, тебя-то точно ждал, -- Илар попытался встать и, охнув, опустился обратно, -- вот гад... все бока отбил, теперь, верно, синяки будут... Я подозревал, Салзар, что ты догадаешься, кто лечил твои глаза. Небось, за мазью явился?
-- Не совсем, -- эйп Леденваль мягко положил руку на плечо старому товарищу: -- Хотя, думаю, Мидесу твое лекарство не помешает, да и мне, признаться, тоже. Илар, что здесь произошло?
-- Да троица местных парнищ решила показать мне, как нужно кулаками махать. Вернее, не вся троица, а один из них. Этот полукровка, Дэммер, он здесь вроде как верховодит. А остальные так, при нем были. Слушай, Торик! -- лицо алхимика осветилось надеждой, и он крепко ухватился за руку легата. -- Я знаю, ты высоко взлетел сейчас в Ордене, так, может, вытащишь меня отсюда? Замолвишь перед Жижелем словечко, а? Сам ведь знаешь, как к нашему брату нынче относятся... Видишь, до чего я дошел? -- элвилин прислонил тонкие пальцы к вискам и скорбно покачал головой. -- Я, Илар Абранавель, один из лучших столичных алхимиков, должен обретаться в этой дыре и маскироваться только потому, что давним вдруг в одночасье разонравились мои острые уши.
-- Илар, я помогу, -- легат серьезно кивнул, -- но прежде ты расскажешь мне подробно, во что вляпался.
-- Вляпался сейчас? -- уточнил алхимик и, когда Торус кивнул, заговорил.
-- Понимаешь, я ведь тут сижу, точно по рукам и ногам связанный. Местные бандиты меня не трогали до сегодняшнего дня, но и шагу сделать в сторону не давали. Решили, что я им обязан. И за что? За то, что они молчат о моем происхождении! Хотя, -- Илар вздохнул, -- и Кандоир, и Дэммер вот тоже на давних похожи мало, но поди ж ты им это докажи. Взяли меня в оборот. И, чуть что: драка какая или на дело неудачно сходили -- Чистюля, штопай; Чистюля, лечи; Чистюля, зелья давай. А в эту ночь примчались, точно угорелые -- Дэммер, Кандоир, а с ними еще один -- давний. Кажется, Марком зовут. Я его плохо знаю, недавно он к компании прибился, но ходили слухи, что вроде как на Орден служил, а потом в бега от своих же и подался. Ворвались, значит, да не одни -- девицу с собой приволокли. Беленькая такая, точно лунь; лет двадцати, только все молчала она больше да глазищами черными по сторонам зыркала. Но, смелая оказалась. Я пока ее штопал -- рана у нее на бедре здоровая была, ножевая -- так ни стона не издала, только губы искусала.
-- Что ж ты, убоище, обезболить не мог? -- возмутился Салзар, а Хельга изумленно обернулась. В голосе волшебника прозвучали какие-то странные интонации, и она спросила себя, а так ли уж невинна была дружба Мидеса и совсем зеленой еще Ингрид тогда, семь лет назад, перед вынужденным бегством Салза из столицы. С этой точки зрения ее собственная вина перед некромантом представлялась не столь тягостной.
-- Обезболить! -- вскинулся Илар. -- Ты мою лабораторию видишь? Это тебе не Солейл, друг. Скажи спасибо, что у меня еще заживляющее осталось...
-- Ну, и что дальше? -- Торус в этот момент был похож на гончую, взявшую след. -- Они о чем-нибудь говорили?
-- Все больше переругивались промеж собой, -- Илар вздохнул и, опершись о плечо легата, тяжело поднялся и протопал к столу. -- Спорили, как добычу делить. У них, знаете ли, мешки были. Здоровые. А Дэммер все на девицу поглядывал. Да в конце концов с Кандоиром из-за нее и сцепился. Мы с Марком еле их разняли. Потом ночевать тут они остались. Девицу-то мне жалко стало, я среди ночи выпустить ее хотел, а тут проснулся этот полукровка... ну, и...
-- А что потом? -- Мидес подался вперед, и в глазах его точно льдинки заплескались.
-- Держи, -- алхимик сунул в руку Салзару еще одну берестяную коробочку. -- На пару дней хватить должно. Если колдовать поменьше будешь. А утром ушли. Я тогда пить захотел да из забытья вроде как выплыл, понимаешь... -- элвилин взял одну из темных бутылочек, встряхнул и, поморщившись, опрокинул в себя.
-- Что-то слышал? -- советница подошла к столу и, ухватив еще один темный флакон, принюхалась и молча протянула Торусу.
-- Говорили про какой-то домик в лесу, где пересидеть собираются. Мне кажется, они с самого начала тревожились сильно, да оно и не удивительно, девица-то в ордальонской одежде была.
-- Хельга, в здешнем лесу много домиков? -- безмятежно спросил легат, возвращая подруге пустой флакон. -- Или будем снова изумляться совпадениям?
-- Поехали, -- Салзар кивнул лютнисту и резко спрыгнул со стола, попутно уронив на пол громко треснувшую склянку. -- Торус, вы с нами?
-- Эй, а как же я? -- Илар нервным жестом откинул за спину длинные волосы. -- Торус, ты мне обещал.
-- Посиди пока здесь, мы должны кое-что проверить, -- легат стремительно поднялся с пола и, ухватив леди Блэкмунд под локоть, потянул ее вслед за Салзаром.
-- Знаешь, -- шепнул он ей на ухо, -- меня отчего-то вдруг очень заинтересовала выцапанная из головы Равелты мысль о родной руке...

Глава 29.
Мерриан. Хельга Блэкмунд

Примерно в полумиле от охотничьего домика Оллов Торус эйп Леденваль вскинул руку, и всадники придержали лошадей, прихваченных у городских ворот. (Точнее, конфискованных во славу Ордена и дел его у маявшейся под меррианскими стенами знати, тщетно надеющейся дождаться аудиенции гроссмейстера). В наступившей тишине сразу стало слышно, как легкий ветер играет листвой в кронах деревьев да мягко шуршит короткая трава, потревоженная копытами. Легат соскочил, помог спешиться Хельге и, угрюмо ухмыльнувшись, обратился к Мидесу:
-- Все, Салз. Приехали. Не знаю, есть ли у бандитов лошади, но рисковать не намерен. Хватит, промахнулся у мельницы, так что коняшек привяжем подальше. Ведь среди бандитов и пришлые есть? Вроде, так Илар сказал. Не хочу, чтобы нас услышали.
-- Один есть точно, -- некромант вспомнил типично элвилинскую внешность Кандоира, -- остальных никогда не встречал. А у мельницы... Вообще-то я тогда волшбу почувствовал.
-- Колдовать мы тоже не станем. На всякий случай, -- Торус склонил голову к плечу. -- Пока все тихо.
Легат привязал лошадок к стволу осины. Мидес огляделся нетерпеливо:
-- Куда теперь?
-- Вон туда. Я первый, -- Торус неслышно погрузился в кусты лещины, точно пловец в воду, и подсыхающая листва мягко сомкнулась за его спиной. Хельга чуть поежилась -- несмотря на все их договоренности, в компании некроманта она до сих пор чувствовала себя неуютно -- и поспешила свернуть с тропы вслед за пришлым.
Когда лес поредел, эйп Леденваль вновь остановил группу и осторожно, точно крупный грациозный зверь, пригнулся и скрылся в зарослях борщевика, обильно разросшегося вокруг охотничьего домика. И, как волшебница не вглядывалась, ни один зонтик не качнулся над его головой.
-- А... -- открыл рот Седрик, вскидывая брови домиком, на что Хельга сделала ему страшные глаза, а Салзар не менее строго приложил палец к губам.
Казалось, время замерло и даже воздух загустел вокруг них от напряжения. Где-то в отдалении всполошено затрещала сорока, а возле потного виска советницы, щекотно опахнув трепещущими крылышками, лениво прогудел шмель. Она покосилась на некроманта: Салзар устало присел на поваленный ствол и, положив руки на колени, молча ждал. Хельге отчего-то пришло в голову, что Мидесу далеко не впервой вот такое долгое ожидание -- слишком уж привычно-небрежной была его поза, и только покрасневший от загара лоб изломала напряженная морщина. Советнице вдруг захотелось поговорить с волшебником, так, как это было в прошлом -- свободно и легко, пока между ними не стояла еще тень ее предательства. Сесть рядом и просто расспросить, где он скитался все эти годы, что видел и что пережил. Она хотела уже ободряюще тронуть Мидеса за плечо, но тут из высокой травы выскользнул эйп Леденваль и, довольно улыбаясь, точно кот, объевшийся сливок, подмигнул.
-- Эти уроды настолько увлеклись дележом добычи, что не услышат, даже если ордальонская конница спешится под самыми окнами.
-- А девушка? -- Салзар вскинул голову и в упор посмотрел на элвилин.
-- Кажется, где-то в комнатах. Во всяком случае, присутствие ее плохо ощущается... Ох, Мидес, неужто белобрысая малышка все еще не дает покоя суровому некромантскому сердцу?
-- Прекрати, -- Салзар повернулся к лютнисту: -- Идем. Только держись сзади.
-- Да уж, -- кивнул легат, усмехаясь, -- и в этот раз постарайся держать себя в руках. Нам эти типы жареными не нужны.
Седрик обиженно взглянул на пришлого и понуро двинулся вслед за хозяином, осторожно вступая в высокую траву.

-- А я тебе говорю, болван, -- донесся из приоткрытого окна приятный мягкий тенор, -- что все, что требую, требую не для себя лично, а во благо угнетенных!
-- Угнетенные -- это кто? -- негромко осведомился спокойный бас.
-- А под угнетенными, друг мой Марко, наш дорогой Дэммер понимает кучку выпускников от Орландо, что возомнили себя неустрашимыми воинами и решили надрать Ордену уши.
-- Это Кандоир, -- одними губами прошептал некромант легату на ухо, и тот кивнул.
-- Даже кучка, если ее ведет правильная идея и правильный лидер, может добиться многого! - в голосе Дэммера послышались патетические нотки, а бас Марко негромко заметил:
-- А под правильным лидером ты, несомненно, подразумеваешь себя...
-- Ты что-то имеешь против? -- тенор достиг воистину поднебесных высот, перестав в одночасье быть приятным.
-- А я вот думаю, что серебряные подсвечники вряд ли сойдут за оружие для угнетенных, -- язвительно хохотнул Кандоир; следом раздался яростный вопль, что-то загремело, и эйп Леденваль коротко кивнул:
-- Берем!
И ринулся в приоткрытую дверь, сшибая ножнами меча головки чертополоха.
Захват сцепившихся друг с другом и подсвечником пришлых произошел стремительно и без потерь для нападавшей стороны. Торус и Салзар, почти одновременно миновав холл и влетев в дверь столовой, просто заломили драчунам руки за спину и бросили не успевших ничего понять Кандоира и Дэммера животами на стол. Стоявший чуть поодаль Марко попытался дернуться, но леди Блэкмунд в одночасье умерила его прыть, создав вокруг давнего огненное кольцо. Бандит так и остался стоять внутри языков пламени, прикрывая локтем лицо.
-- По-моему, в данный момент все определенно и ясно, -- Торус, продолжая одной рукой прижимать Кандоира к столу, другой приподнял его за волосы. -- Вы попались, несмотря на правильного лидера и правильные идеи. А надирать уши сейчас, собственно, будет Орден.
Светловолосый яростно выбранился и удостоился от Торуса пинка под зад. Дэммер тоже затрепыхался и тут же заорал от боли в вывернутой руке.
-- Хельга, -- легат кивнул советнице, -- у меня на поясе веревка, подай сюда. Волшебница послушалась, и уже через несколько минут троица бандитов, связанная, сидела на полу посреди столовой, исподлобья зыркая на пленителей. Несмотря на одинаково мрачные, полные ненависти взгляды, все трое были совершенно разные. Широкоплечий давний с грубоватым, но мужественным лицом шевелил подпаленными бровями и болезненно морщился. Длинноволосый блондин-элвилин, гибкий и худощавый, как все представители его расы, стрелял по сторонам чуть светящимися в полутьме столовой зелеными звериными глазами. А высокий, но широкий в плечах брюнет заинтересовал советницу больше всего. Ей впервые довелось так близко увидеть столь яркого представителя смешанной расы -- несмотря на вызывающе торчащие из всклокоченных волос концы звериных ушей, карие глаза мужчины были совершенно человеческими. Правую его щеку украшал глубокий шрам, что, впрочем, полукровку не портило, а, скорее, придавало тонким элвилинским чертам выражение мужественности. Очевидно, это был тот самый Дэммер, весьма своеобразно обучавший драке алхимика Абранавеля.
Все трое были одеты достаточно просто, а давний еще и босой. Хотя, -- волшебница посмотрела на разутого Мидеса, на изгвазданную копотью и песком одежду их четверки и усмехнулась, -- аристократия в данный момент выглядела, пожалуй, плачевнее меррианской швали.
Между тем, блондин-элвилин пристально осмотрел победителей и неожиданно лихо подмигнул Салзару:
-- Ордальоны, говорите? Что, сэр Тровард, не иначе, нанял еще одну шайку, дабы освободить имущество, принадлежащее его покойному другу?
Торус молча ткнул под нос блондину печатку из холодного железа. Кандоир изменился в лице, отшатнулся и недоуменно посмотрел на собрата по расе:
-- Однако... и как ты ее носишь? Неужели ничего не чувствуешь?
-- Привычка, -- холодно бросил легат и раздраженно плюхнулся на уже насиженный с прошлого раза диванчик.
-- Торус, я поищу девушку, -- негромко сказал Мидес, и леди Блэкмунд снова удивленно подняла бровь: в голосе некроманта проскользнули неприкрытые тревога и участие.
-- Посмотри на втором этаже, -- бросил в спину Салзару легат и неожиданно беззаботно улыбнулся советнице. Хельга хмыкнула и отступила к камину, давая дорогу Седрику, тенью скользнувшему за хозяином. Её немного смущала веселость Торуса, невесть откуда взявшаяся после посещения дома Чистюли-Илара. Впрочем, этому должны были быть причины, и женщина надеялась дождаться объяснений.
Скрипнула лестница под ногами поднимающегося на второй этаж некроманта, а легат снова обратился к пленникам.
-- Так значит ты, -- Торус наставил палец в лоб полукровке, -- и есть Дэммер? Что, вправду возомнил, что сумеешь бороться с Орденом? Нет, ну, ты, конечно, можешь попробовать, -- легат скрестил руки на груди и, расхохотавшись, откинулся к диванной спинке.
-- Сатрапы, -- глаза Дэммера нехорошо блеснули, и он, кажется, собрался произнести пламенную речь, однако, блондин-элвилин грубо ткнул соседа носком сапога в голень. Полукровка болезненно скривился и замолчал.
-- Разумно, -- кивнул легат, -- кого же я должен благодарить? Кандоир, если не ошибаюсь?
-- Не ошибаетесь, -- блондин дернулся, точно пытаясь плечом достать Дэммера, и яростно произнес: -- Вот что меня больше всего раздражает в этом деле -- что полукровка берет на себя миссию по освобождению моей расы.
-- Все это, конечно, очень интересно, -- невозмутимо перебил его эйп Леденваль, -- и мы обязательно выслушаем ваши претензии к Ордену Божьего суда, только в более подходящем для этого месте. Например, в новой меррианской прецептории. Но сейчас меня интересует другое. Что вы делали в поместье Оллов, кто именно снес голову архонту Равелте и какого лешего вы похитили его племянницу?
Ответом ему было молчание, нарушаемое лишь натужным пыхтением Дэммера.
-- Старая история... -- Торус вздохнул и, жалобно подняв брови, повернулся к советнице. -- Если бы вы знали, леди Блэкмунд... как же мне надоело каждый раз сначала выслушивать героическое молчание, потом вдаваться в долгие увещевания, дабы уберечь упрямцев от жестокой доли. Потом возиться с ними, присутствовать на всех этих пытках, оскорбляющих мою изысканную элвилинскую натуру...
Легат картинно закатил глаза и тяжело вздохнул, нетерпеливо постукивая длинными пальцами по колену.
-- Но, самое смешное, -- он уставился в упор на мрачного белобрысого давнего, -- что результат оказывается всегда один и тот же. Обычно мне говорят то, что я хочу узнать. Верно, сударь?
-- А почему вы спрашиваете меня? -- Марко еще больше нахмурился, и щека его дернулась.
-- Ну, кому лучше знать о процедурах допроса, проводимых Орденом, как не его наемнику? Ведь это вы конвоировали заключенных в солейлской тюрьме два года назад? -- легат потер пальцами подбородок и чуть подался вперед. -- Видите ли, господин, как вас там, Марко? У меня отличная память на лица.
-- Я больше не работаю на Орден, -- глухо уронил давний, -- после всех бесчинств в столице мне опротивело одно упоминание о Равелте, и я даже рад, что его прикончили.
-- То есть, вы утверждаете, что гроссмейстер пал не от вашей руки? -- Торус пытливо прищурился.
-- Я ничего не утверждаю.
-- Не от его, как, впрочем, и не от руки любого, здесь сидящего, -- неожиданно раздавшийся голос Дэммера растерял всю свою мягкость и прозвучал пронзительно и сварливо. -- Смерть архонта -- дело рук самого Ордена, и вам не удастся впутать в эту историю честных и свободолюбивых особ.
-- А если подробнее? -- легат развернулся к полукровке.
-- А подробнее -- девица-рыцарь сама снесла голову своему гроссмейстеру!
-- Она была вынуждена! Она защищалась! -- Кандоир снова попытался достать соседа плечом, но тот увернулся, криво усмехаясь:
-- Защищалась, как же.... А кто вынудил архонта поднять на нее руку? Сама ввязалась в этот скандал, негоже девке так глазищами сверкать, и вообще, прялка да дети -- вот самое место для бабы. А то поди ж ты... захотела войны, так получай, чего уж тут пыжиться-то? А если ты, Кандоир, так уж за девку заступаешься, так, видать, сам ее захотел? Не-ет, если уж пошло такое дело, то я умываю руки, видеть ее не хочу, и мне плевать, защищалась она или нет.
Хельга, все это время напряженно внимавшая излияниям пленников, перевела взгляд на легата и отметила, что заявление Дэммера эйп Леденваля ничуть не удивило. Похоже, Торус давно уже понял, что за "родную руку" имел в виду некромант, копаясь в мыслях усеченной архонтской главы, и сейчас просто искал подтверждения своей догадке.
-- А из-за чего, собственно, разгорелся скандал? -- леди Блэкмунд мягко опустилась в ближайшее кресло.
Кандоир оценивающим взглядом скользнул по фигуре советницы и преувеличенно почтительно склонил голову:
-- Было у нас в поместье Оллов одно дело... леди. Должок мы забрать пришли, а как уходить собрались, и наткнулись на девицу эту в ордальонском облачении. И уж совсем, было, у нас миром уладилось, не ввались тут некстати Его Высокопреосвященство. И что вы думаете? Прямо с порога набросился на девушку, начал кричать о ее непотребствах, обвинять всячески, вопил о сбежавшем графе и еще каком-то ученике. На что девица тоже в ответ фыркать начала, заявила, что если бы не дурацкая страсть архонта к искусству, превратившая место заточения в проходной двор, ничего бы не случилось. А потом гроссмейстер нас увидал, и тут уж совсем ополоумел. Начал кричать девице в лицо, что та не иначе, как окончательно с пути праведного свернула, если в его отсутствие с грязными мужиками якшается. Та в ответ тоже завернула о какой-то короедке, и вот тут-то Равелта достал нож. Выхватил из-за голенища сапога, видать, в живот девушке метил. Только та вовремя отскочила, архонт вперед тюкнулся, ей по бедру аккурат пришлось -- вспороло так, что только штанина хрястнула. Тут уж ордальонка меч выхватила, а там...
Кандоир поморщился:
-- Она, кажется, и сама не сразу поняла, что произошло. А как голову снесла, так только глаза свободной рукой прикрыла.
-- Ну, а вы-то зачем ее с собой потащили? -- мягко поинтересовался легат, не сводя возбужденно блестевших глаз с лица блондина. -- На выкуп понадеялись?
-- Да кто платить-то за нее будет? -- сухо и насмешливо спросил Дэммер. -- Приглянулась она нашему Канди, вот и все. А что? Думаешь, я не видал, какими глазами ты на девку пялился? Разве что юбки не задирал...
Плененный элвилин возмущенно дернулся, чтобы осадить зарвавшегося наглеца, но тут лестница, ведущая на второй этаж, снова заскрипела.
Обернувшись, Хельга через открытую дверь увидела спускающегося Мидеса с неподвижным телом Ингрид Равелты на руках. Странно, но, взглянув в запрокинувшееся бледное лицо той, которую отчаянно ненавидела последние годы, волшебница не ощутила ничего. Ни ненависти, ни неприязни, ни сочувствия -- только холодное любопытство.
-- Она жива? -- буднично поинтересовалась советница и покосилась на легата. Тот же неожиданно цепким взглядом всматривался в лицо Салзару и слегка хмурился.
-- Да, -- коротко кивнул некромант, -- но рана воспалилась, а у меня не осталось нужных зелий. Я отвезу ее к Илару.
Торус ответил, задумчиво и медленно растягивая слова:
-- Ждите нас там, мы разберемся с пленными и подоспеем следом.
Мидес торопливо развернулся и пошёл вглубь холла. Седрик, решительно поддернув ремень лютни, поспешил за ним, хлопнула входная дверь, и все стихло.
-- Не боишься отпускать его вот так?
-- Пока доедет, пока девицу в себя приведет, мы успеем...
Торус резко поднялся с дивана и, сложив губы трубочкой, издал короткий, тихий и мелодичный свист. Тотчас воздух задрожал, и из вспышки света вывалилась на плечо эйп Леденвалю встрепанная летавка, нетерпеливо переступила красными лапками. На правой ножке птички было надето кольцо наподобие ордальонского, и волшебница даже посочувствовала маленькой летунье -- попробуй таскать на себе через дольмены холодное железо. Не иначе, столичная бюрократия совсем потеряла разум в стремлении отметить воцерковленность служебных птиц.
Торус достал из поясной сумки кусок пергамента и карандаш, склонившись к столу, набросал послание и, привязав к кольцу птички, внимательно на нее посмотрел. Летавка в ответ моргнула пару раз и пропала, а легат обернулся к волшебнице:
-- Скоро здесь будут ордальоны Жижеля, заберут пленных. Я распорядился доставить головорезов в поместье, до особых указаний. Потом допросим их сами.
-- Значит, все-таки головорезов, -- донесся снизу опечаленный бас Марко, а Торус кивнул:
-- Хельга, усыпи их, и поехали за Мидесом. Справишься? Да... и еще я распорядился прислать отряд к дому Илара. Я надеюсь, что вмешиваться рыцарям в наши дела не придется, но, честно говоря, поведение Салзара меня настораживает. Слишком уж внимателен он с Ингрид, не начал бы за нее вступаться не к месту.
Волшебница кивнула и сплела заклинание над нервно озирающимися бандитами. Дождавшись, когда их головы обессиленно свесятся, обернулась к легату:
-- Ну, все, проспят долго. Глядишь, и отца Якуба сей сон убережет от излишнего рвения устроить допрос без нас. Ох, милый... -- она зябко поежилась и обхватила себя за плечи, -- знаешь, я даже немного завидую им.
-- Котик, ну потерпи, уже немного осталось, -- Торус обнял женщину за талию и зарылся лицом в ее волосы, -- а потом мы обязательно отдохнем, я обещаю.
-- И почему я тебе верю? -- Хельга обняла пришлого за шею и нежно приникла к чуть шершавым губам.
-- Мм... -- легат опахнул ее легким запахом сирени, тряхнув волосами. -- Хельга, не искушай меня. Иначе еще минута, и мы уйдем отсюда очень нескоро. Ты же не хочешь ввести в глубокое недоумение заявившихся сюда людей отца Якуба? Наверняка это крайне целомудренные и благостные ордалиане... -- он тихо зафыркал ей в губы. Волшебница тоже рассмеялась и легко чмокнула пришлого в кончик носа:
-- Пошли. У нас действительно много дел.
Уже усаживаясь на лошадь, леди Блэкмунд вспомнила, о чем хотела спросить:
-- Послушай, а почему ты вдруг так легко смирился со смертью Равелты? Я рискую ошибиться, но мне показалось, что нынешнее положение тебя даже устраивает.
-- Еще как! -- Торус уселся сзади и, обняв Хельгу сильной рукой, тронул поводья. Свободная лошадь побежала следом.
-- Ты посмотри, что получается, -- возбужденно заговорил легат. -- Его Высокопреосвященство своей неожиданной кончиной освободил место главы Ордена. А еще место архонта. Тебе не кажется, что пришло время влить в вены Даринги новую кровь и посадить на трон нового короля?
-- Под новой кровью ты имеешь в виду кровь элвилин?
-- Именно, котик, именно.
-- А с чего ты взял, что у тебя получится?
-- Сейчас самый выгодный момент для этого, -- эйп Леденваль направил коня на тропу, уходящую к городу. -- Матушка далеко, для каждого из членов капитула у меня найдется кое-что интересное, а единственный человек, претендующий на трон Равелты по праву крови, оказался его убийцей.
-- Я и не знала, что племянница может наследовать должность гроссмейстера, -- пожала плечами Хельга, -- даже если она рыцарь Ордена.
-- Котик, -- легат коротко и прохладно дунул ей в шею, -- только пообещай, что не станешь крушить все вокруг. Дело в том, что Ингрид -- не племянница, а родная дочь Равелты.
-- И, давно ты знал? -- волшебница нахмурилась.
-- Давно.
-- Знаешь, -- Хельга криво усмехнулась, -- теперь я понимаю, для чего ты пытался завязать с ней отношения. Решил упрочить свое положение выгодным браком?
-- Хельга, котик, ну какой брак! -- Торус тяжело выдохнул ей в затылок. -- Ты же понимаешь, что духовное лицо связано обетами. По той же причине замалчивалось истинное родство гроссмейстера и Ингрид. Тем более, ее матушка была актрисой... Просто... возможно, там была бы э... дружба... И потом, с чего ты взяла, что я бы тебя забыл?
-- А с чего ты решил, что я соглашусь играть вторую роль и делить тебя с кем-то еще? -- советница еле удержалась, чтобы не ударить обнявшую ее руку, соскочить с лошади и закатить скандал посреди чиста поля. -- Знаешь, милый, всему есть предел! И если я все эти годы закрывала глаза на твои интрижки со служанками и торговками, это еще не значит, что я бы благословила дружбу с дочерью гроссмейстера!
Легат только прижал ее к себе покрепче и, виновато посопев над ухом, шепнул:
-- Теперь я знаю. Прости.
Часть пути они проделали молча. Леди Блэкмунд, гордо выпрямившись в седле, сглатывала горячие слезы, а Торус терпеливо дожидался, когда же она справится с собой и сможет спокойно продолжить разговор. В конце концов, женщина закрыла глаза, глубоко вздохнула и, тряхнув волосами, почти мирно поинтересовалась:
-- А объясни мне вот что. Если, как ты говоришь, духовное лицо связано обетом безбрачия, откуда появился закон, что должность гроссмейстера может наследоваться по крови?
Торус облегченно рассмеялся:
-- Ну, законы не на небесах пишутся, и, очевидно, были прецеденты. Потом, ведь не каждый начинает свой духовный рост от колыбели. Вспомни предыдущего архонта. Мужик от сохи, неведомо как в зрелом возрасте пробившийся в синод и сумевший очаровать его настолько, что доблестные ордалиане разве что не скулили от нетерпения, стремясь выдвинуть простого отче главой церкви. Правда, тот был мудрым и заводить себе отпрысков не стремился. Ну, или тщательно их скрывал.
-- И, теперь ты тоже хочешь очаровать капитул?
-- Ну, очаровать, это сильно сказано... -- легат фыркнул. -- Скорее, убедить. У меня для каждого припасено много поучительных историй. И, скажу честно, я надеюсь на помощь Ингрид. Несмотря на то, что архонт обращался с ней, прямо скажем, не по-отечески, капитул всегда прислушивался к ее мнению, так же, как и некоторые комтуры. Например, небезызвестный тебе Олав Эйнар из Сатвера, ее бывший учитель. Я, конечно, могу сейчас сдать девицу Ордену, как убийцу гроссмейстера, но думаю, что в роли союзника она будет намного полезнее. Поможет мне проложить прямую и легкую дорогу к трону за то, что я стану держать язык за зубами.
Легат вздохнул и провел ладонью по напряженной, точно закаменевшей спине советницы:
-- А ты будешь моей правой рукой. Моей некоронованной королевой. И, чтобы ты не сомневалась, что меня и Равелту будут связывать исключительно дела, я оставлю при ней Мидеса. Видела, какими преданными глазами наш дорогой некромант смотрит на девицу? Да попробуй я к ней сунуться -- он же меня одним взглядом испепелит!
-- Торус, -- Хельга нахмурилась, -- будь осторожен. Чем выше пьедестал, тем страшнее с него падать.
-- Я всегда падаю на четыре лапы, дорогая, -- самоуверенно заявил легат, а Хельга отчего-то вспомнила опальную супругу убиенного короля Фредерика, бесследно растворившуюся на монастырских подворьях Даринги в год, когда ее венценосный супруг завел себе очередную фаворитку. О судьбе предыдущих фавориток история умалчивала, и это отнюдь не прибавило леди Блэкмунд настроения; и к тому времени, когда они спешились у хибары алхимика Абранавеля, волшебница была не только голодна и устала, но и раздражена донельзя.

-- Салз, мы прибыли, -- эйп Леденваль толкнул дверь плечом и уверенно вплыл в дом Илара. Навстречу гостям из приоткрытой двери сразу же метнулся сонм резких запахов -- очевидно, какие-то зелья пришлось готовить прямо сейчас, и Хельга неожиданно расчихалась, закрывая нос платком.
-- А я смотрю, вы времени зря не теряете, -- весело произнес пришлый, проходя в комнату и обозревая затянутое алхимическим маревом пространство. -- Что, привели девушку в чувство?
-- А тебе не все равно, морда короедская? -- раздалось хрипловатое девичье сопрано откуда-то слева, и волшебница узрела сидящую на скамейке, все еще бледную, но вполне живую девицу-рыцаря.
-- Леди Равелта, вы, как всегда, неподражаемы, -- Торус коротко поклонился и мрачно сверкнул на девушку зеленью глаз. -- Вежливы, изысканны и благородны...
-- Заткнись, -- Ингрид прищурилась, а подошедший от очага Мидес протянул ей кружку, обмотанную полотенцем:
-- Выпейте, леди. Это должно придать вам сил.
Белобрысая мрачно покосилась на Салзара, отвела с блестящего лба прилипшие пряди, но питье все же приняла и чуть кивнула некроманту.
-- Пейте, пейте. Может, хоть алхимия прибавит вам любезности, -- легат прошел к очагу, заглянул через плечо Илару, что-то сосредоточенно помешивающему в небольшом котелке, и скривился. -- Ну, и вонь...
-- Торус, прекрати задирать девушку, -- сказал некромант, аккуратно поддерживая кружку за дно, -- ей и так досталось и нужен покой.
-- Ну, вот покоя-то я ей обещать как раз и не могу. Ты уж, Мидес, извини... -- эйп Леденваль уселся под окно на лавку и развел руками. -- Государственным преступникам покой не положен.
-- Что ты несешь? -- Салзар покосился на ордальона и крикнул лютниста: -- Седрик, сбегай к колодцу. Нам всем сейчас умыться не помешает...
Менестрель высунулся из-за занавески в другом конце комнаты, кивнул и, подхватив ведро, выскочил наружу, хлопнув дверью.
-- Неужели девушка ничего не рассказала своему спасителю? Леди Равелта, это нехорошо -- не поставить в известность тех, кто вам покровительствует. Вы сейчас в розыске, и сочувствующие вам становятся соучастниками, не правда ли?
-- Мидес, -- чернильные глаза Ингрид потемнели еще сильнее, хотя, казалось, больше уж и невозможно, но голос стал поистине медовым. -- Ты не мог бы попросить своего дружка заткнуться? Иначе на моей совести будет труп.
-- Еще один труп, вы хотели сказать? -- в резком голосе эйп Леденваля зазвенел лед.
-- Торус, для меня эта девушка -- пациент. Причем, пациент, который только что очнулся. И пока я выполняю тут обязанности лекаря, требую, чтобы считались с моими рекомендациями. Поэтому повторяю: не -- задирай -- ее.
-- Салзар, -- легат ухмыльнулся. -- Эта девушка убила гроссмейстера, и тому есть свидетели. Кстати, ты тоже подходишь под это определение. Ибо именно ты подал мне мысль о родной руке, причастной к смерти архонта.
Салзар нахмурился:
-- Торус, не передергивай. Я просто сообщил то, что прочитал в голове мертвеца, а уж толкование было твое собственное.
Услышав о мертвой голове, ордальонка позеленела и, вырвав из рук некроманта кружку, жадно к ней припала.
-- Впрочем, -- широко улыбнулся эйп Леденваль, -- я всегда помогаю своим друзьям. Ну, если они, конечно, ведут себя благоразумно.
-- То есть, ты поможешь... Ингрид? -- Салзар в первый раз при всех назвал девушку по имени, и Хельга отметила, как во время небольшой заминки в лице Мидеса что-то дрогнуло.
-- Конечно, -- радушно ответствовал элвилин, -- если и она кое в чем поможет мне.
-- Я не знаюсь с короедами, господин легат, поэтому вряд ли вхожу в круг ваших друзей, -- ордальонка, подняв лихорадочно блестевшие глаза, криво ухмыльнулась. Стоявший у очага Илар Абранавель обернулся через плечо и, подоткнув пальцем очки на носу, что-то обиженно буркнул.
-- Подружиться никогда не поздно, -- Торус улыбнулся, -- во всяком случае, я готов сотрудничать.
-- И чего же ты хочешь? Я уже поняла, что ты будешь молчалив, если я сделаю...что?
-- Сущий пустяк, право слово. Просто замолвишь за меня пару слов перед капитулом и поможешь стать на место твоего покойного батюшки.
Мидеса, похоже, не слишком тронули слова Торуса. И поразился он, скорее, не тому, что гроссмейстер Равелта приходится девушке отцом, а виду выразительной дули, которую леди Ингрид показала легату.
-- А это видел? Короед! -- голос девушки взметнулся к потолку, и даже марево, казалось, на мгновение качнулось. -- Ни один пришлый никогда не станет управлять моей страной. Моей благословенной Дарингой, в которой, по счастью, женщины могут править не только из тени, прячась за плечами озабоченных властью мужиков!
-- Жаль, -- уронил легат и тяжело вздохнул. -- Очень жаль, леди. А ведь такое решение могло бы устроить многих. Ну, что же... -- он тяжело поднялся и не спеша выглянул в окно. -- По-моему, отряду Ордена давно пора приступить к работе.
Торус негромко свистнул, а Хельга, заметив, как рука ордальонки тянется к голенищу сапога, шагнула вперед:
-- Сядьте прямо леди, или мы будем вынуждены...
Метнувшийся острой молнией нож едва не задел плечо советницы, но та успела отшатнуться. Кинжал с глухим стуком вонзился в стену, а беловолосая вскрикнула от ярости и досады.
-- Сучка! -- легат, в одночасье растеряв весь аристократизм, рванулся к Ингрид и попытался скрутить ей руки. Салзар встретил пришлого кулаком в скулу. Эйп Леденваль полетел на пол, приложившись о край стола головой. Хельга отстраненно удивилась, отчего Мидес не применяет магию, но вспомнила о проклятии: волшебник просто боялся потерять зрение в ответственный момент. Или опасался зацепить Ингрид?
Сзади что-то загремело, покатилось, хлопнула входная дверь, за которой сразу же раздались отчаянные крики и звуки борьбы. Кажется, это Илар, поспешно отступая, угодил в руки подоспевшего отряда. Хельга не обернулась. Единственное, чего ей сейчас хотелось больше всего -- это выпустить наружу свою силу, горячим потоком кипевшую под горлом, в груди, в животе и в самых кончиках подрагивающих пальцев. Она не знала точно, что сталось с Торусом, но эта неуверенность не отбирала сил, не делала беспомощной, а, скорее, толкала волшебницу к разрушению и мести. Волосы Хельги взметнулись, горячий поток рванулся от вытянутых рук, и она еще успела увидеть, как Мидес опрокидывает на пол Ингрид Равелту, закрывая от жгучих струй. А потом что-то черное и колючее бросилось Хельге в лицо, хрипло вереща и раздирая щеки. Женщина закрыла руками голову, стараясь спасти глаза от неизвестного противника, и на отмахе задела ладонью бьющееся рядом крыло.
-- Фюлгья... -- всплыло в голове забытое слово, потом откуда-то издалека, из прошлого, эхом донесся до нее легкий смех Торуса: "Ну, что? Разбудим твою лисоньку в осеннем лесу?" Тело волшебницы неожиданно сделалось легким и вертким, и вот уже на полу иларовой хибарки злобно щерит пасть огненно-рыжая лисица. Следующее нападение ворона загнало ее под алхимический стол, где лапы тотчас разъехались в какой-то липкой вонючей жиже. Хельга пронеслась вперед, выскочив с другой стороны, увернувшись от руки Равелты, и с яростным тявканьем подпрыгнула, хватая ворона за хвост. Мидес хрипло каркнул, дернулся, стряхивая с себя противницу, и лисица свалилась на пол, отчаянно чихая и выплевывая из пасти угольно-черные перья. Комнатка неумолимо наполнялась едким удушливым дымом, и Хельга, почти теряя сознание, вслепую кинулась туда, куда метнулась черная птичья тень. Салзар свалился совершенно с другой стороны, примериваясь клювом к ее макушке. Лиса увернулась, хрипло взлаяв; клацнула зубами почти у шеи противника, и вдруг стены домика задрожали, а пол под лапами в одночасье потерял свою надежность и закачался, точно утлое суденышко в шторм. Шерсть в одно мгновение стала дыбом -- точно лисица попала внезапно в око большой грозы, а потом неведомая сила рванула ее в воздух. Вверх, к небу, из копоти и дыма, подальше от когтей и клюва огромного ворона. Впрочем, приземление тоже не заставило себя ждать, и, с ужасом наблюдая стремительно несущийся навстречу задний двор соседней хибары, лисица выставила вперед все четыре лапы и вытянула рыжий хвост.
Когда все улеглось, рассеялся дым, упали занозистые щепки и обломки, воздвигшийся из-за забора кнехт, закопченный, в сбитом шлеме, перечеркнул двуперстием лоб:
-- Лисы по небу летают! Судия помилуй и спаси.

Глава 30.
Замок Твиллег, Аррайда

Я проснулась от запахов прохлады и хвои. День за окном стоял серенький, мягкий, сочился в приоткрытое окно. Еще вместе с ним влезла ветка: мохнатая, пушистая, в голубоватых кисточках, подернутых росой. А по подоконнику под веткой нагло разгуливала мокрая, с прилизанной шерстью белка. Заметив мой взгляд, белка гневно зацокала, оседлала ветку, и та осторожно подалась наружу.
Бок мне грело что-то пушистое, изрядно потеснив на узкой постели. Я неловко шевельнулась, и это что-то, оказавшееся здоровым дымчатым котярой, шустнуло прочь, напугав клюющую носом хорошенькую рыжую девицу. Та вздернулась, встретилась со мной взглядом и радостно заверещала, кидаясь к двери:
-- Князь! Она очнулась!
Я от неожиданности подалась в подушки. Обежала глазами покой и выдохнула облегченно: мне не приснилось! Я была в Твиллеге, в спальне князя Мадре, своего жениха... или мужа? Тут память нахальным образом отказывалась мне служить. Метнувшись глазами по монументальной кровати на грифоньих лапах, изразцовому очагу, безделушкам на полке над ним, всем изящным и гармоничным вещам, наполняющим спальню, я успокоилась. Облизнула пересохшие губы. И тут вошел князь. Вид у него был страшноватый: лицо черное, губы запеклись, синяки под глазами. Сдвинутая повязка на растрепанных белых волосах. Но одежда аккуратная и чистая. И вошел он стремительно, нагнулся, коснулся шершавой ладонью моей щеки:
-- Триллве...
Я поймала эту ладонь, прижала к губам.
-- Как ты, девочка? Хочешь чего-нибудь? Погоди...
Он брякнул чем-то на прикроватном столике, и в пересохшие губы мне уперлась деревянная ложечка:
-- Глотай сразу.
-- Ай! -- я втянула горькую обжигающую влагу; поняла, что сейчас она полезет наружу, и резко села. Голова закружилась. Одрин поддержал меня:
-- Все, Триллве. Все замечательно.
После той горькой гадости почему-то мне так не казалось. Но я даже постаралась улыбнуться.
Князь закутал мне плечи одеялом:
-- Не торопись вставать, полежи. Ты не замерзла?
Я бросила взгляд на окно: тучи разбежались, и солнце, отразившись от промытого стекла, радостно плеснуло в лицо.
-- Сингард приказал окно не закрывать, -- Одрин ухмыльнулся: мол, ох уж этот Сингард. Я, как живого, представила лисокудрого дедку -- лекаря и богатыря. Небось, и поить меня этим жутким зельем -- его рук дело. Я облизнула горчащие губы и скривилась, стараясь удержать на месте желудок. Князь быстро наплескал мне клюквенного морса:
-- Мелкими глотками пей.
Я послушалась. Желудок лезть наружу перестал, и голова теперь кружилась куда меньше, чем сначала.
Муж помог мне сходить по нужде и вновь устроил на кушетке у окна, бережно укрыл и присел рядом, держа меня за руку.
-- Пьеретт! -- окликнул он. -- Сбегай к Сингарду, спроси, можно ли Триллве есть. Да, пусть он сам заглянет.
-- Да, сударь, -- звонким голоском отозвалась из кабинета давешняя сиделка, и легкий топоток обозначил ее уход. Я задумалась, и поняла, что проголодалась. Потом вспомнила нашу свадьбу под священным древом, этого -- как его -- Феллрана Эверния, что сперва нес какую-то чушь, а потом кинулся на меня с ножом... Кстати, рука уже нисколько не болела. А дальше я решительно ничего не помнила. Я посмотрела на Мадре:
-- Есть хочется.
-- Потерпи еще чуть-чуть. Сингард определится, и мы тебя накормим, -- улыбнулся он. И поднес мне кубок с морсом -- похоже, на питье запреты лекаря не распространялись. -- Ты помнишь, как тебя ранили?
-- Это помню, да.
Похоже, муж вздохнул с облегчением.
-- А вот потом...
-- Потом ты проспала больше суток. Только пить лекарства тебя будили.
-- Ясно.
-- Тут много всего случилось, -- задумчиво теребя светлую прядь, признался он. -- Я потом тебе расскажу, если захочешь.
Еще как захочу! Он еще спрашивает...
-- Рассказывай сейчас...
-- Вечно Сингарда нет, когда нужен! -- возмутился Одрин, явно не желая загружать сведениям мою голову. Тут за дверью в покои послышался шум, и звонкий мелодичный голос Сианна произнес:
-- Я хочу увидеть отца! Я требую! Немедленно!
Одрин скривился.
-- Погоди, Триллве. Встал, миновал спальню и кабинет и рывком распахнул полукруглые двери:
-- Ну, что тут у вас?
Голос Алиелора мгновенно стал на полтона ниже.
-- Очень хорошо! -- ответил Мадре раздраженно. -- Проводите девушку на кухню, ее там накормят. А сами возвращайтесь ко мне.
-- Графиню? На кухню?! -- от гласа князя-менестреля зазвенела посуда. Кувшин на прикроватном столике треснул, и морс розовой струйкой полился на ковер.
-- Не вижу в этом ничего унизительного, сын. Впрочем, пусть подадут обед в твою оружейную. Или в трапезную.
Вступили голоса серенького оборотня-мальчишки Сябика и девичий, незнакомый: похоже, эти двое наперебой уговаривали Алера успокоиться и дать себя увести. Под тройным напором менестрель сдался. Одрин яростно захлопнул двери.
Но почти сразу же они распахнулись вновь, и раздраженный бас Сингарда пророкотал:
-- Одрин! Какая муха тебя укусила? Ты мне чуть голову не оторвал.
-- А, -- безнадежно выдохнул муж. -- Сианн сюда ломился.
-- С девушкой? Ясно. Сдается мне, она здорово укоротилась за день. Или кажется?
-- Потом.
Мужчины прошли внутрь.
Дедка неодобрительно взглянул на расколотый кувшин. Одрин сморщился, щелкнул пальцами, и осколки пропали вместе с пятном с ковра. Мне бы так!
Огненноголовый лекарь одобрительно кивнул; воркуя, стал меня осматривать, стукать и слушать, прижимаясь хрящеватым ухом; заглядывать в глаза и рот, так что я почувствовала себя лошадкой, выставленной на продажу на ярмарке. Из-под лежанки высунулся давешний здоровый котяра, возложил Сингарду дымчатую башку на колено и внимательно прислушивался к тому, что лекарь говорит. И словно усмехался.
-- Ну так, так, ничего, и ты, и детишка, -- приговаривал Сингард.
-- А... оно же маленькое...
Сингард с легким презрением посмотрел на меня:
-- Ну и что, что маленькое? Я все-о вижу, по должности мне положено, -- и широко улыбнулся, пошевелив рыжими бровями. От рук его словно наплывала теплая легкая волна, окутывала меня не хуже одеяла, отгоняя противную слабость. Ворожил дедок, не иначе, только виду не показывал.
-- Так, Одрин, можно ее накормить. Рыбкой там на пару, без косточек, картошечкой с молоком, вареных масляток можно дать, -- наконец высказался дедка-богатырь. -- И погуляйте по комнате немножечко, залеживаться не стоит. Голова кружится? Так тем более погуляйте, только аккуратненько. И окно не вздумай закрывать. А я пойду, еще травок заварю. Молодец, девонька, -- обратился он ко мне, -- быстро с ядом справилась, чую я, есть в тебе элвилинская кровь.
Мадре уставился на дедку задумчиво и как-то странно. Но дальше при мне говорить об этом они не стали.
Сингард вызвал слуг и погнал их за обедом. А я вдруг встревожилась о своем мече и успокоилась лишь тогда, когда Одрин уложил клинок возле меня.
-- Откуда он взялся, Триллве?
Я нежно, как кошку, погладила потертые вишневый ножны с чеканкой и лалами. Словно уплывая в прошлое. Но до конца уплыть не удалось. Котяра сунулся обнюхивать меч, мазнув меня мокрым носом по тылу ладони. Хотя когда меч лежал на шкуре у камина, дымчатый любопытства к нему не проявлял. Князь шикнул на кота. Но поговорить об оружии и вороньих повадках симурана-оборотня Сябика, спрятавшего его в сено на конюшне, нам не дали. Прибежала Пьеретт с обедом, накрыла стол у постели, подоткнула мне подушки под спину, чтобы удобно было сидеть. И когда поставила серебряный поднос мне на колени и сняла крышку с дымящегося блюда, я просто захлебнулась слюной. Я вцепилась в двузубую вилку на пухлой ручке и накинулась на картошечку с лисичками и маслятами.
-- Не спеши, Триллве, -- расхохотался Одрин. -- Никто у тебя еду не отнимает.
-- Пушть попробуют, -- прошамкала я с набитым ртом.
Муж поспешно налил мне компота в толстостенный стеклянный кубок:
-- На, запивай.
Пьеретт отошла в угол и там смеялась в ладошку.
-- Иди, дитя, -- сказал ей князь сладким голосом. -- Мы сами управимся.
И тут за дверью в кабинет вновь зазвучал мелодичный голос Алиелора. Одрин тут же помрачнел и вышел, то ли позабыв, то ли нарочно оставив открытой дверь в спальню.
-- Присаживайся, сын.
-- Спасибо, я постою.
-- Твоя девушка?..
-- Графиня Флора и Сябик обедают. А я поспешил к вам, как вы и приказали.
Очами души я узрела, как Сианн гордо расправил спину и небрежным жестом узкой бледной ладони откинул со лба смоляные волосы.
-- У меня есть к вам вопросы.
-- Потрясающее совпадение, -- под шагами Одрина сердито заскрипел паркет в кабинете. -- Но, может быть, князь, вы уступите мне по праву старшинства?
Похоже, Алер иронии не уловил и важно кивнул:
-- Я вас слушаю.
-- У вас было конкретное задание: спасти леди Аррайду и Бригиду Мирну, мать Артемии. И вернуться.
Сианн хрустнул пальцами:
-- Меня схватили, отец. Меня пытали и ранили. Кроме того, я узнал, что графиня Флора находится в страшной опасности.
-- Вам плохо, Алиелор? -- спросил Одрин чуть встревоженно. -- Позвать Сингарда? Да садитесь же! Вы такой бледный, будто вот-вот упадете в обморок.
Похоже, Одрин попытался усадить Сианна силой, потому что тот вдруг заорал, что-то опрокинулось, и менестрель-князь вскрикнул:
-- Не надо! Вы мне плечи отдавили!
-- Ладно, прости. И все же, сын, почему ты не желаешь сесть? Ты сильно ранен?
-- Я... просто волнуюсь за Флору, -- что-то звякнуло, полилось, менестрель шумно проглотил питье. -- Ренегат Торус и его ведьма уже протягивали к ней гнусные лапы...
-- Он уже в Мерриане? Быстро... -- произнес старший князь с легкой издевкой в голосе.
-- Они хотели убить Флору. И если бы не я... если бы нас с Сябиком там не было...
Шаги Одрина ушли в сторону и вернулись:
-- Вот.
-- Что это?
-- Ложечки. Чайные. Серебряные. Две штуки. Меня просили вернуть их твоему оруженосцу. Или другу? Кем тебе доводится этот оборотень, Себастьян Лери Морион?
-- А кто просил? -- проигнорировал интерес отца к Сябику Сианн.
-- Элвин. И я до сих пор удивляюсь, что он сумел добраться до Твиллега благополучно. Ты оставил паренька без лошадей и денег, ему пришлось спасать Себастьяна от самоубийства, а потом еще выбираться из Сатвера, когда на воротах утроенная охрана. Парень примчался в Твиллег, полагая, что ты на краю гибели и тебя нужно спасать. И... крайне удивился, узнав, что ты в Мерриане. Отчего ты не отправил его назад с леди Аррайдой?
-- Я... подумал, что он может мне пригодиться. Я предупредил тебя о своем визите за леди Флорой, и полагал, что этого достаточно.
-- А может, ты не отпустил его, потому что ревновал к одной маленькой рыжей девице? -- угодил в больное место отец.
Сианн скрипуче закашлялся.
-- Это все, князь?
-- Нет, сын. Передай Сябику его имущество и поблагодари от моего имени. За то, что спас жизнь мне и тебе. Тебе, как я понимаю, дважды.
-- А, да, разумеется... Четыре раза. Но друзьям ведь положено спешить на помощь, верно? Отец... Что-нибудь еще?
-- Еще... -- произнес старший князь медленно и тяжко, -- мне хотелось бы, чтобы впредь дела и люди не страдали от последствий вашего... благородства.
-- Я... обязательно отправлюсь в Сатвер еще раз...
-- Незачем. Мать Артемии уже спасли.
-- Кто?
-- Ваш брат, Торус. Вы умчались за Флорой, а он тут шпионил. Выдавал себя за вас. Помогал мне спасти жену. Кстати... его подруга очень похожа на вашу нареченную.
-- Что?!! -- завопил Сианн. -- Ренегат, мерзавец, как он посмел?! А вы, отец... -- в его голосе прозвучала горечь. -- Ну как вы можете? Сравнивать леди Флору, этот нежный цветок, и его ведьму! Гнусную пособницу инквизиции, советницу по магии? Это безнравственно!
-- Немедленно извинитесь, Сианн, -- ледяным тоном произнес князь. -- Я собираюсь публично признать Торуса своим сыном, равно, как и вас.
-- Что?!!
-- Прочистите уши. Я не намерен повторять дважды.
-- Это... если вы сделаете это...
-- Я это сделаю! -- князь грохнул кулаком по столу. -- А вы тоже кое-что сделаете немедленно. Во-первых, расторгнете, наконец, помолвку с княгиней Идринн Фрезией. Она заслуживает если не вашей любви, то хотя бы уважения. А во-вторых, будете присутствовать на похоронах павших в Вересковом Цвете. И постарайтесь обойтись без пафосных речей.
-- А вы?
-- Я тоже там буду. А пока вы станете говорить с Идринн, мне придется разобраться с этим, -- раздалось характерное шуршание ткани и яростное ругательство. По-моему, муж поскользнулся на шелке. -- Эта рыжая! Обещала помочь со свадьбой и угодила под арест.
Последовало значительное молчание, по тяжести похожее на мельничный жернов. Я не выдержала и сползла с лежака. Хватаясь за мебель, на подгибающихся ногах добрела до двери и стала в проеме, упираясь в косяк. На меня не обратили внимания. Я же лишь захлопала глазами, глядя на растекшиеся по полу кабинета голубые шелка и охапки увядающих лилий.
-- Какая рыжая?
-- Сандра Талька.
-- За что?
-- Она причастна к покушению на мою жену.
Я пожала плечами. Интересно, кому такая глупость могла прийти в голову? Сианн, похоже, был со мной согласен.
-- Этого не может быть, -- пробормотал он. -- Я... похоже, меня слишком долго здесь не было.
Старший князь саркастически рассмеялся:
-- Не слишком долго. Просто события... умеют спешить, если им того хочется.
-- И вы... -- звенящим от напряжения голосом продолжил Сианн, -- можете в такой момент думать о свадьбе? Когда наши соотечественники загублены ордальонами, а Талька оболгана и брошена в застенок?
Одрин резко повернулся, скрипнув каблуками по паркету.
-- Погодите, Алиелор! Во-первых, почему оболгана? Есть доказательства ее вины. А во-вторых. Почему я должен отказывать своей невесте в счастье? Мы живем долго, мы можем позволить себе ждать, но она... Противостояние между пришлыми и давними может длиться веками, как было при Трилле. А сколько протянется нынешнее... Может, Алер, вы и вашу невесту заставите ожидать в целомудрии до окончания войны? Она это вытерпит?
-- Да ни за что! Пропустите же меня!
Крепкие рыжие стражи по знаку князей уступили дорогу возмущенной красавице. Пшеничные волосы ее были несколько растрепаны, платье в беспорядке и пятнах грязи, кроме того, чересчур простенькое для графини. Но в целом Флора выглядела бодрой и уверенной в себе. И если бы ее не впустили, кому-то пришлось бы об этом сильно пожалеть.
-- Моя леди! -- Сианн побледнел. -- Как вы могли? Подслушивать под дверью?
-- Я не подслушивала, я случайно услыхала! И все равно мне нужно было с вами поговорить. С вами обоими. Да, Алер, а зачем вам ложечки?
Ровные бровки приподнялись над фиалковыми глазами, кожа на переносице сошлась в вертикальную морщинку -- судя по всему, юная графиня пыталась что-то припомнить. Потом она сердито толкнула Сианна в грудь:
-- Значит, отец Жижель был все-таки прав? Вы промышляете воровством столового серебра?
Одрин согнулся пополам, задыхаясь от смеха. Ложечки, звякнув, ударились об стол.
-- Я не желаю, чтобы меня унижали, отец! -- гневно выкрикнул Алиелор и хлопнул дверью.
Мадре отер слезящиеся от смеха глаза и отодвинул для юной графини кресло.
-- У моего сына много недостатков, леди, но что он унизится до кражи серебра, не думаю, -- Одрин обаятельно улыбнулся, и я впилась ногтями в ладони, вдруг поняв, что ужасно его ревную. -- Это ложечки его приятеля. Или друга.
-- Или подружки! -- гневно выкрикнула юная графиня, сжав у груди кулаки. -- Пусть он не думает, что у меня глаз нет! Да он просто ест его глазами, когда Алер не видит. И вздыхает томно. И, -- она махнула рукой. Сиди Мадре чуть поближе -- остаться ему без глаза.
-- У вас было ко мне какое-то дело, леди.
-- А, да, -- Флора нервно обдернула юбку. -- Я покинула Мерриан не при самых лучших обстоятельствах. И там у меня остались друзья. В страшной опасности. И я просила бы вас, сударь... Если можно... -- она стремительно встала на колени, поймав руку князя в свои. -- Узнайте, что с ними! Живы ли?
Одрин поднял девушку, опять усадил в кресло, налил в кубок осеннего меду -- по кабинету поплыл знакомый сладковатый запах стрелолиста и вереска. Князь положил руку Флоре на плечо:
-- Выпейте, успокойтесь и расскажите все по порядку. Обещаю, что сделаю все возможное, дабы помочь вашим друзьям.
Юная графиня обтерла глаза и решительно опрокинула в себя кубок.
Рассказ ее, начавшийся с приезда в меррианское поместье Оллов некроманта Салзара Мидеса, длился долго. Ноги у меня подгибались, и я уселась на пол, прислонившись виском к косяку, чувствуя спиной благодатный сквознячок из открытого окна, любуясь мужем. Одрин внимательно слушал Флору, наклонив голову к плечу. Он то хмурился, то улыбался, то сердито встряхивал головой, но молчал. Пока Флора не дошла до болта, вырезанного из филейной части Сианна.
Одрин побагровел и закашлялся. Забыв о слабости, я кинулась к нему, споткнулась на завернувшемся ковре... Никогда я еще не видела, чтобы кто-то так стремительно двигался. Муж поймал меня, усадил на колени, завернул в прилетевшее из спальни одеяло. На столе невесть откуда появился кипящий медный чайник. Кувшин сам собой накренился, капнув медом в кубки. За ним полился ароматный обжигающий травяной взвар. Одрин придержал для меня чашку свободной рукой, сморгнул слезы с ресниц.
-- Мне смешно, Триллве! Какой удар по Сианновой гордости! Простите, леди, -- учтиво кивнул он графине. -- Наши раны исцеляются быстро, по самомнению -- тоже. Пейте чай. Таволга, мята и рябина -- то, что нам всем сейчас нужно.
Флора улыбнулась и взяла чашку.
Одрин поправил на моем плече одеяло:
-- Графиня Олл, позвольте представить вам мою неуемную жену Аррайду-Триллве.
Девушка присела в сложном церемонном поклоне. Исподлобья посмотрела на нас:
-- Только... я не графиня Олл.
Брови Одрина поползли кверху над широко распахнутыми серебряными глазами.
-- Я молчала, сообразуясь с обстоятельствами. Но, полагаю, что могу и обязана вам открыться. На самом деле меня зовут Джоанна Блэкмунд.
-- Сестра Хельги, советницы по делам магии Ордена?
Юная графиня удивленно сморгнула:
-- Вы знаете мою сестру?
Одрин задумчиво кивнул:
-- Вы сильно на нее похожи.
Флора, или, скорее уж, Джоанна, сердито тряхнула пшеничными прядями:
-- Да ни капельки! Она та еще стерва! Но... никогда бы меня не обидела. Я пыталась сказать это Алеру, но он... меня не послушался! -- она топнула ногой. -- Он пообещал узнать о судьбе Салзара и Джона, когда мы доберемся в Твиллег. И, похоже, пальцем не пошевелил, чтобы что-то для них сделать.
-- Это те друзья, о которых мы говорили? Ну, кое-что мы можем сделать прямо сейчас.
Мадре, слегка отстранив меня, подул в манок. На стол между чашками шлепнулась встопорщенная, гневная Иллирит. Громко чворкнула и, скосив глаз, нацелилась клювом.
-- Триллве! В ящике стола печенье. Накорми эту хищницу.
Я рассмеялась и просьбу мужа выполнила. Иллирит долбила печенюшку, упираясь в нее когтистыми лапками, а Джоанна восхищенно повествовала о такой же птичке, жившей у нее в детстве.
-- А знаете, мне ее Торус подарил, эйп Леденваль, -- наивно выпалила графиня. Я резко развернулась к Одрину. Но, похоже, упоминание о старшем сыне не ранило его, серебряные глаза глядели на юную Джоанну все так же благодушно и усмешливо. -- И вот когда я впервые увидала Сианна... Они так похожи! Я точно в детство вернулась, почувствовала себя такой же костлявой дурнушкой, с которой держатся учтиво лишь внешне, потому что так положено, и подсмеиваются исподтишка. О, как я на него разозлилась! -- девушка снова топнула. -- Но потом оказалось, что Алер вовсе не такой, и искренне меня любит, и я даже не догадывалась, что они братья. Но... почему он не написал мне после первого бегства из Мерриана? Я-то думала, он погиб! -- Джоанна яростно дернула намотанные на палец волосы и зашипела от боли. Иллирит подпрыгнула, взмахнув крылышками. Одрин накрыл ее ладонью.
-- Леди Блэкмунд, вы знаете, как действует элвилинская почта?
-- Сианн присылал мне летавку, -- гордо кивнула Джоанна. -- Но... это не опасно? О них же невесть что подумают!
-- Иллирит достаточно умна, чтобы не лезть к человеку при свидетелях. Напишите вашим друзьям. Думаю, вы сумеете передать птичке их образы.
Джоанна снова кивнула и занялась письмами, что много времени у нее не отняло.
-- С кого начнем?
Графиня задумчиво тряхнула головой:
-- С сэра Троварда, полагаю. Ох, только бы его не ранили тогда. Хельга с ним не церемонилась, -- она страдальчески сморщила лоб. А Одрин привязал письмо к ножке Иллирит.
-- Вот, возьмите ее и представьте того, кого она должна отыскать.
Джоанна взяла летавку в ладонь и сосредоточилась. Через минуту птичка с легким хлопком исчезла.
-- Хотите еще чаю? -- учтиво спросил Одрин.
-- Да. То есть, нет. Вот скажите, зачем мужчине обязательно нужно вмешаться и все испортить?
Одрин, улыбнувшись, пожал плечами.
-- Успокойтесь, графиня. Скоро мы все узнаем. Я подниму свои связи в Мерриане, если понадобится, чтобы ваших друзей вызволить.
Он постучал узкими пальцами по столу:
-- Получается, вся та ужасная короедская волшба, что снесла в Мерриане прецепторию, была затеяна, чтобы спасти вас?
Джоанна прыснула в кулачок:
-- И вовсе не короедская! И вообще, после меня только угол просел. А когда все рухнуло -- это Седрик на волю пробивался.
Мы расхохотались. Тут как раз появилась Иллирит, и Джоанна, разбирая каракули сэра Джона, известила, что Тровард жив, здоров и свободен. И интересуется, где сейчас юная леди, чтобы немедленно спешить ей на помощь.
Девушка громко фыркнула и схватилась за перо. Совсем скоро летавка с сердитым писком исчезла, неся на лапке очередное письмо, убеждавшее, что у графини все чудесно и помощь не требуется.
-- Ах, сэр Джон -- жуткий упрямец, -- вздохнула она.
-- Не беспокойтесь, леди Джоанна, я предупрежу своих людей: если он появится в Дальнолесье, ему не причинят вреда и доставят к вам.
Похоже, юная графиня опять собиралась преклонить колена и поцеловать руку Одрину, но посмотрела на меня и раздумала. Улыбнулась, обводя рукой кабинет:
-- А этот синий шелк очень красив. Я так думаю, им собирались задрапировать стены?
Князь тяжело вздохнул, прижимая меня к себе:
-- Вероятно. Мои родовые цвета -- синий с серебром.
Девушка прикусила пухлую губку:
-- Полагаю, я могла бы помочь. Все тут украсить. И убрать эти увядшие цветы. У них такой ужасный запах.
Мадре кашлянул:
-- Мне было... несколько не до них, графиня.
-- Вот и хорошо. Наша экономка Гертруда все мне...
Джоанна незаметно вытерла глаза.
-- Тут тоже есть экономка, Виолет, -- продолжал Одрин. -- Обращайтесь к ней, если что-то понадобится. И берите любых помощников, я распоряжусь.
-- Еще я бы хотела умыться. И надеть траур. Хотя бы ленточку. Мой дядя скончался вчера вечером. И вообще, я веду себя неприлично, смеюсь... -- раскрасневшаяся девушка вскочила. -- Тут есть священник? Я должна...
-- Это Дальнолесье, леди Джоанна. Мы верим в Звезды и Дорогу домой. И я не вижу в вашем поведении ничего...
-- А Сианн говорил! А как же мы будем жениться?
Губы девушки задрожали.
-- Мы обязательно что-нибудь придумаем. А насчет траура спросите у Виолет. Вас отведут. Еще один вопрос напоследок. Вы говорили, что вынуждены были скрывать свое имя. Почему?
Джоанна упала в кресло и по-детски подтянула колени к подбородку, обняв руками.
-- Всему виной мой длинный язык, -- с горечью призналась она. -- Я с детства такая: что на уме, то и на языке. Драли меня, драли -- не помогло.
Она виновато посмотрела на нас с Одрином.
-- Два года назад, когда в Солейле отравили короля...
Руки Одрина больно стиснулись на моей груди.
-- Мы подозревали, что там не все чисто с его болезнью. Продолжайте.
Фиалковые глаза сморгнули:
-- Столицу накрыла Мгла. Самая настоящая. Гонения на элвилин, магов и высшую аристократию, погромы, загонные охоты, -- Джоанна передернула плечами. -- Меня предупредили в ту самую ночь. А я -- всех, кого успела. И сестру тоже. Она велела мне заткнуться и сидеть тихо. А я не умею, -- графиня дернула себя за мочку уха. -- Я кое-кому проболталась, что Фредерик Щербатый не умер от подагры, а убит Орденом Божьего суда. И... мы тогда заперлись со знакомыми студентами в Академии магии, решили ни за что не сдаваться. Академию окружили и взяли штурмом, кто попал в плен -- сожгли. Кое-кто сумел бежать. Из города друзья меня вытащили, когда все... закончилось. И вот, появилась Флора Арина Олл, а Джоанна исчезла. Родители ходили в трауре, никто ничего не знал, даже Хельга.
Князь, дотянувшись, погладил девушку по руке:
-- Леди Блэкмунд, вам известно то, что может остановить войну между пришлыми и давними. Кто отравил короля?
-- Слухи во всем обвиняли его лекаря-короеда... Простите.
Одрин резко дернул плечом.
-- Но приказ отдал лично монсеньор Ровард Роттар Равелта. Букет болотной орхидеи... Огромный и очень красивый. Иса эйп Леденваль вручила ей его перед церемонией, а потом еще мелькнула у покоев.
-- Кому это "ей"? -- ледяным, точно горная вершина, голосом, спросил муж.
Джоанна вскинула голову:
-- Этого я вам не скажу. Но она сама чудом осталась жива, и спасла и меня, и всех. Думаю, Колдунья с Гнилого Болота мечтала обнаружить утром в королевской спальне два трупа.
Одрин ссадил меня с колен и резко встал. Хриплым, яростным звяком захлебнулся колокольчик.
Князь бросил вбежавшему порученцу:
-- Ису в подземелье, в железо! И глаз не спускать!

Глава 31.
Замок Твиллег, Аррайда

Стемнело, из открытого окна тянуло холодом. Я поежилась и завозилась, подтыкая одеяло. Похоже, я благополучно проспала вечер и часть ночи, и никто меня не разбудил. В кабинете Мадре горел свет, мелькали смутные тени.
-- Тише! Кажется, Триллве проснулась.
Я задышала ровно, как спящая. Какое-то время муж прислушивался, а потом вздохнул:
-- Показалось.
-- Может, двери прикрыть? -- вполголоса спросил командир Велит Цмин.
-- Не нужно.
Одрин повернул лампу так, чтобы свет не падал в спальню.
-- Я должен слышать, как она там. Боюсь хоть на секунду ее оставить.
-- Тогда ты должен меня понять.
Велит тяжело прошелся взад и вперед.
-- Пора наконец решить с Талькой. Имело бы смысл держать ее под стражей, если бы она действительно покушалась на жизнь твоей жены. Или, по крайней мере, была соучастницей. Но...
-- Что "но"?
-- Одрин... -- любов отпрыск вздохнул. -- Ты отлично знаешь, что здесь был не Сианн, а Торус со своей потаскухой. И, благодаря моей дочери, он, как никогда, был близок к разоблачению.
-- Она заговорила?
-- Она заговорила, -- Велит опустился в скрипнувшее кресло. -- Стоило ей увидеть Сианна. Она выкрикнула: "Плечо не то!" -- и упала без памяти. С ней сейчас Сингард, а я пришел к тебе. Бедная девочка. Воспользоваться ее девичьей наивностью, соблазнить, оклеветать и...
-- Велит, -- сказал Одрин тихо. -- Было бы странно говорить о девичьей наивности, когда девушке семьсот лет. И о невинности тоже.
-- Да что ты понимаешь!
-- Велит! Характерный запах хвои и ее собственное признание.
-- Талька была околдована. А хвоя -- дочка специально подбирала духи, чтобы... как это... "Они напоминали мне о родине, о пинии, растущей в Твиллегском дворе"...
-- У лютневого лака запах совершенно особенный, -- перебил Цмина муж. -- Горький, хвойный, с легким привкусом сладости. Так пахло от Тавви. И частенько попахивает от Сианна, кому, как не мне, это знать?
-- Тавви давно умерла.
-- Но Сианн-то жив. Поинтересуйся у него о лаковых добавках. И если он не назовет в первую очередь болотную орхидею...
Велит шумно оттолкнулся от стола:
-- Духи Исы Анфуанетты пахнут так же. И Идринн, если уж на то пошло. А поставки орхидеи идут из Ледена. Торус здесь появился позже, -- командир элвилинского войска скрипнул зубами, -- но Иса была! Кстати, я допросил сослуживцев этого Феллрана Эверния. Никто не видел рядом с ним посторонних. Либо Феллран очень ловок, либо яд добыл раньше и не здесь.
-- Либо кто-то врет, -- бросил муж мрачно. -- Эверний пришел в себя?
-- Вообще-то, -- Цмин громко фыркнул, -- его можно в нишу выставлять, вместо разбитого лучника -- никто не заметит разницы. Но глазами лупает. Княгиня Идринн, еще когда за ним к священному древу посылала, в холодное железо заковать велела. Я приказ не отменял...
Мужчины немного помолчали.
-- В его отряде, "Болотных змеях", Феллрана уважают, -- вздохнул Велит. -- Какая гадюка его укусила? Не понимаю...
Одрин сердито выдохнул:
-- Вот и спросим. Что-то еще?
-- Этот, кудрявый красавчик, Элвин, подрался с Сианном. Только вмешательство Сябика остановило мордобой. Плечо я Алерово осмотрел, как Талька сказала. Это твой младший, и Сябик подтвердил. Он был при нем неотлучно, начиная с побега из Сатверской тюрьмы. И девушка при Сианне другая. Мне кажется, -- сомнение проскользнуло у Цмина в голосе, -- после того, как Торус его ударил, у Элвина с головой не в порядке стало. Хотя, повезло мальчишке, мог бы и вовсе убить.
-- Велит... Не такой Торус злодей, как тебе представляется.
-- Может быть, -- грянул командир. -- Но дочку я ему не прощу! Все, хватит, -- продолжал он, чуть задыхаясь. -- Ты позвал меня за чем-то важным. Вот и давай... займемся.
-- Хорошо.
Одрин зашуршал бумагами.
-- Я получил донесение из Мерриана. Во-первых, там спалили еще два здания. Склад в доках и лачугу некоего Чистюли, алхимика и лекаря. Он был известен у меррианского отребья, а еще пользовал от телесной немощи комтура Жижеля.
Цмин хохотнул:
-- Должно быть, тот безутешен.
Одрин поворошил бумаги:
-- Тела алхимика не нашли. Впрочем, как и еще одно. По порядку. В поджогах и темных обрядах, преследующих город, обвинен некий колдун Игуль. Правда, на момент последних событий он был уже трупом, но епископа Якуба это не смутило. И тело колдуна было сожжено нынче вечером при огромном стечении народа и с великой церемонией. Флора Арина, правда, утверждает, что мальчишка -- обычный водонос, бродил с театральной труппой и попался под горячую руку ордальонам.
-- Флора Арина?
-- Да, Игуля убили, когда Сианн помогал ей бежать.
Велит скрипнул кожей доспеха:
-- Похоже, меррианскому комтуру все равно, кого жечь, лишь бы оправдаться.
-- Согласен. В том, что обрушилось на Мерриан, скорее видна рука опытного волшебника. И леди Олл даже назвала имя: Салзар Эвольд Мидес. Она посылала летавку: ему удалось благополучно покинуть город. Так вот, Цмин, я хочу все знать о его передвижениях и рассматриваю его, как возможного союзника.
-- Этот Салзар Эвольд Мидес мало того, что давний. Он еще и некромант. Имя его в Даринге весьма известное. А волшба обращена к смерти и противна как магии элвилин, так и любовых отпрысков! Ты спятил, Одрин.
-- Нет, я просто хочу сделать то, чего от нас не ждут. Кроме того, по рассказам девушки, этот человек мне нравится. Он умеет держать данное слово и не оставляет друзей в беде, даже рискуя собственной жизнью. Так что найди способ подобраться к нему поближе и знать о нем все. Это приказ.
-- Что еще?
-- А теперь о пропавшем теле.
Судя по звуку, Мадре придвинул военному князю бумаги, и тот углубился в их изучение. Тишина стояла мертвая. Потом скрипнули ножки кресла.
-- Это... правда?
-- Ровард Роттар Равелта, гроссмейстер Ордена Божьего суда и архонт Даринги мертв. Мертв бесповоротно. Наш конфидент во время церемонии сожжения колдуна самолично видел его голову, выставленную в серебряной раке перед народом. Народу же объявили, что Игуль повинен в его смерти по наущению элвилин.
-- Да кто бы сомневался! -- воскликнул Велит ядовито. -- Пожар, недород, Затопление, жена к другому ушла -- все короеды виноваты!
-- Тише, -- шикнул на него Одрин. -- Триллве разбудишь. Собаке -- собачья смерть, -- чуть погодя вымолвил он. -- Пусть Орден сам убийц ищет. А мы должны обернуть эту смерть себе на пользу.
-- Что ты предлагаешь, Одрин? Даже если комтурии меж собой перегрызутся, в открытой войне нам не выстоять.
-- И в лесу не высидеть тоже.
Старший князь замолчал. Мне представилось почему-то, как он сидит, упираясь локтями в столешницу, кулаками прикрыв глаза.
-- Если взяться с умом, то за десять, двадцать, тридцать лет можно извести Лес и взять Твиллег измором. Но я не о том. Мы должны посадить на гроссмейстерский трон человека вменяемого, понимающего, что мир с нами лучше войны; и должны это сделать быстро.
-- Ты имеешь ввиду Торуса? -- сухим тоном спросил Велит Цмин.
-- Нет, епископа Олава Эйнара, комтура Сатвера.

Утром я не могла вспомнить, приснился мне разговор или действительно был. А разбудил меня некий лисокудрый здоровила, водящий ладонями вдоль моего тела.
-- Сердце бьется ровно, жара нет. Сингард будет доволен.
-- Ты ее потревожил, Симон, недотепа!
В поле моего зрения вступила рыженькая сиделка Пьеретт с широкой стеклянной чашей в руках. В чаше плавала багряно-черная роза с бархатистыми лепестками, обсыпанными росой.
-- Доброе утро, княгиня. Вот, князь Одрин просил вам передать.
Девушка поставила чашу на столик у постели.
-- Он с утра уехал в военный лагерь с князем Цмином, но скоро уже должен быть. Хотите чего-нибудь?
Я оторвала голову от подушки, и меня замутило. Чуткий Симон поддержал меня под плечи:
-- Не надо волноваться. Это естественно в вашем состоянии, госпожа. Съешьте что-нибудь, и станет легче. Обещаю.
Пьеретт протянула поднос с орехами, яблоками и поздней земляникой. Я съела несколько ягод, и тошнота прошла. Рыженькая улыбнулась:
-- А сейчас я подам настоящий завтрак.
Скорее уж, полдник. Я посмотрела в окно на высоко стоящее солнце, заливавшее спальню радостными лучами. Это надо ж было так разоспаться!
Из кабинета Мадре донеслись легкое постукивание, шорохи и смех.
-- Уймитесь вы! -- распахнув двери, буркнул Симон.
-- А что такое? -- в спальню просунулась счастливая мордашка Джоанны Блэкмунд. Сегодня невеста Сианна была одета в шелковое платье в белые и лиловые полоски, а сложная прическа украшена фиалками. -- Между прочим, мы делом занимаемся, -- девушка поддернула узкие, окаймленные тонким кружевом рукава. -- И времени у нас совсем нет. К вечеру еще столько надо успеть!
-- А что будет вечером?
-- А вам не сказали? -- красавица рывком обошла монументальную кровать и присела ко мне на постель, деликатно взяв за руку. -- Вечером мы празднуем вашу свадьбу. Как вы себя чувствуете, пани Триллве? Сумеете подняться, или подготовку одежды и драгоценностей мне тоже взять на себя?
-- Сначала завтрак! -- выдохнули Пьеретт и Симон дружно.
-- Леди... Флора, позавтракайте со мной, -- неожиданно для себя самой предложила я.
Непосредственная девушка расплылась в улыбке:
-- С удовольствием. Хотите пока посмотреть, как мы кабинет украсили? Я помогу вам одеться.
Выходя, я бросила взгляд за окно. Мир там был светлым и радостным, горьковато пах подступающей осенью. И моего лица коснулась первая летучая паутинка. Так хотелось бросить все, уйти с корзинкой в лес, в самый обыкновенный лес. Собирать разноцветные сыроежки и рыжие, как березовые листья, лисички; вдыхать горьковатые ароматы рябины и дыма; сидеть на колкой сухой траве, слушая, как шуршат в буреломе ежи и перекликаются птицы; уснуть, положив голову на плотную подушку вереска. Я вздохнула. Остановилась, упершись плечом косяк, и широко распахнула глаза. Кабинет Одрина был похож на глубокое сапфировое озеро с серебряной сетью лунных лучей и плывущими по воде цветами.
-- А в тронном зале еще красивее, -- улыбнулась Джоанна. -- Только вот как без священника?
-- А что тут такого? -- миниатюрная красавица, стоящая на плечах рыжего крепыша, закрепила последнюю складку и легко спрыгнула к нам. Сдула со лба волосы цвета меда. -- У каждого своя вера. Элвилин верят, что явились со звезд. Мы, любовы чада, почитаем Люба, кота-прародителя. Вы верите в своего Судию. А есть те, кто доверяют только себе, своему уму и силе. Ну и что?
Она намотала на палец короткую прядь.
-- Был бы человек хороший, да жил бы по совести -- и все дела.
Джоанна сердито фыркнула и представила ядовито:
-- Это Мурка и Барсик.
-- Майрика и Барс, -- поправила малютка спокойным голосом. -- Княгиня Триллве, мы твои телохранители.
Я впилась ногтями в дерево. Это уже было один раз -- когда вынужден делить все с посторонними людьми, и свободы не остается. Покушения тогда шли на меня одно за одним, и на выносных балках над стенами Туле едва ли не ежедневно сменялись трупы неудачливых заговорщиков.
-- Мы не отяготим вас, леди Триллве, -- обратился ко мне увесистый напарник Майрики, повернувшись с легкой и опасной стремительностью прирожденного воина. -- Вы нас и замечать не будете.
Разбитая его голосом, картинка мелькнула и пропала.
Я всхлипнула. Такого, не заметишь, пожалуй.
Был Барс высок и крепок, и волосы походили на бронзовый шлем.
И Майрика, и Барс -- любовы чада. Неужели Одрин совсем не доверяет своим, элвилин?

Джоанна, девушка деловитая и практичная, едва мы успели поесть, потащила всех к экономке Виолет. Двигалась я еще медленно, часто останавливалась передохнуть. Юная графиня вслух не выказывала досады, лишь сверкала глазами да сердито прикусывала пухлую нижнюю губу, поджидая меня на поворотах коридора.
Коридоры тоже были украшены цветочными гирляндами и коврами и походили на благоуханные гроты, вот только стражи в них было намного больше, чем тогда, когда я появилась в замке.
Лестницу в круглую башенку, где располагалась комната экономки, я одолела с трудом и тут же присела на окованный бронзой сундук у входа. За несколько дней комната, откуда мы наблюдали приезд Исы эйп Леденваль, Колдуньи с Гнилого болота, ничуть не изменилась. Кажется, целые века она хранила в себе эти сундуки, комоды, старинные зеркала... Все так же стояли посередине два ткацких стана с рукоделием и ряд ступ с пестами; от корчаг варенья на полках пахло яблоками и рябиной. Гобелены в простенках колыхались от сквозняка, в корзинке с шерстью дремал котенок; а среди старинных платьев, укрытых кисеей, висели пучки пижмы и полыни.
Дородная экономка встретила нас сердитым фырканьем и огромным блюдом пончиков. Звякнув медными кольцами на вороных косах, предложила угощаться.
-- Княгине еще нельзя, -- объявила Майрика. -- А я, пожалуй, возьму парочку.
-- И я, -- улыбнулась Джоанна.
-- А мне -- дюжину, -- не стал мелочиться Барс.
-- Я так понимаю, вы из-за свадьбы этой тут. Охти мне, сплошные хлопоты. Еще Клаудия, кухарка, из-за зазнобы своей кучерявой как с цепи сорвалась. Не приглядела за опарой, медведь в нее и влез. И окорок пропал. Сябик этот серенький... Как при Сианне, так очи долу и капустный листок на тарелочке, а стоит отвернуться менестрелю...
Джоанна покраснела и отложила надкусанный пончик.
-- Ключик держи, -- Виолет сунула Джоанне вычурную медную фиговину в локоть длиной, -- отопрете дверь за тем гобеленом, подниметесь -- и выбирайте, что хотите. Как найдете нужное -- отнесите в бельевую. Там простирнут и выгладят. А я за слугами присмотреть пошла.
Толстуха убралась, колыхая бедрами. Майрика отобрала у графини ключ и полезла осматривать кладовую, не грозят ли мне там опасности. А Джоанна прикусив губку, остановилась перед гобеленом.
-- Ой, это же Солейл! Гляди! -- она указала выпачканным в варенье пальцем на вытканную гору с водопадом и домики под ней. Все казалось таким настоящим, будто мастерицы просто перенесли на гобелен то, что видели сами.
-- Вот это -- башня звездочета, -- ахала Джоанна, -- с нее студенты Академии магии за небесными светилами наблюдают. Вот акведук, -- палец скользнул к переплетению арочных мостов. Ну, домики тут пониже и поплоше. Так это, видно, раньше было. А это вот что?
Мой взгляд вслед за пальцем Джоанны переместился к стрельчатой белой башне, над которой на гребне горы высилось сплющенное кольцо с дрожащей в нем паутинной радугой. Мне почему-то сделалось страшно, и я невольно ухватила юницу за плечо.
-- Что такое? -- ахнула девушка. -- Вам плохо? Пани Триллве!
-- Нет.
-- На дольмен похоже, -- пробурчал Барс из-за спины. -- Когда он открывается. Никогда такого в Солейле не видел.
Тут вернулась Майрика, спася нас от мучительных догадок, и сообщила, что путь чист.
По крутой лесенке мы поднялись в круглое помещение под самой крышей. Высоко вверху скрещивались массивные балки; раскаленная черепица дышала зноем. В узких проемах окон гулькали, трепетали крыльями голуби; черкали тенями солнечные пятна на полу. Я уселась на угол ближайшего сундука и постаралась выровнять дыхание. Неприятно было ощущать себя беспомощной.
-- Пани Триллве, -- позвала Джоанна. -- По-моему, вы на них и сидите.
Я вскочила.
Барс помог графине откинуть тяжелую крышку.
-- Так я и знала! -- девушка откинула пыльную кисею, переложенную пучками сухой травы, и яростно чихнула. Подняла на пальчиках что-то легкое, воздушное, серебристо-серое.
-- Ну, как?
-- Если тебе нравится...
-- То есть, как это? -- Джоанна захлопала ресницами.
-- Нет одежды практичнее, чем штаны и рубаха, -- назидательно поведала Майрика. Графиня отклячила губку:
-- Вот еще! В штанах замуж выходить!
Я отошла подальше и присела на другой сундук, прислонившись спиной к теплому камню стены и подставляя лицо солнечному лучу. Надеюсь, в этом сундуке Джоанна ничего не будет искать?
Но юница решительно не желала оставить меня в покое. Она мне предлагала платья одно за другим, а к ним туфельки и драгоценности, так что у меня скоро голова пошла кругом. И я наобум ткнула в пару одежек, чтобы Джоанна наконец от меня отстала.
-- Дивный венисский шелк! Будто вчера ткали.
-- ...тонкие длани элвилинских девственниц.
Барс фыркнул.
-- А, да, возможно, -- произнесла графиня рассеянно. -- Лучшие кружева плетут в обителях. И... А это что такое?
Я лениво приоткрыла глаза. Джоанна склонялась над очередным сундуком, сжимая пальцами тонкое белое одеяние -- что-то вроде рубахи с длинными рукавами, к которой были пришиты штаны. Даже не так, они были цельными, и шва не видно. Я, подойдя, протянула руку, ощутила пальцами шелковистое касание странной ткани.
-- Не знаю, что, но я это уже видела.
-- Где? -- Джоанна крутанула корзинкой прически и громко задышала от любопытства. Я притянула к себе одежду, пальцы графини разжались сами собой.
-- В библиотеке, в Книге.
-- В той, после которой в замке случилось землетрясение? -- проницательно пробурчал Барс, зыркнув изумрудными глазищами. Мне показалось, он мечтает отнять мою добычу и снова кинуть в сундук. Запереть и сесть сверху для верности.
Джоанна фыркнула:
-- Шутите! От книг землетрясений не бывает. Разве что кто-то невзначай прочел заклинание.
-- Не было там никаких заклинаний, Одрин бы заметил, -- сердито бросила я. А если все-таки было? Заклинание? -- Вот что! Отвернитесь.
-- Вы собираетесь это надеть?
Я сверкнула глазами. Да, собираюсь. И не стоит меня останавливать.
-- Но не на свадьбу же? -- едва не зарыдала Джоанна.
-- Нет, не на свадьбу.
Троица неохотно отвернулась. А я задумалась, не представляя, как втиснуться телом в узкую горловину, если нет шнуровки или застежки. Ногтем я инстинктивно провела по ткани там, где они должны были быть. И та беззвучно распалась надвое. Я сбросила с себя все и решительно нырнула в странную одежду. Она оказалась легкой и гибкой, будто змеиная кожа, и так же плотно облегала тело. Штанины заканчивались низкими сапожками на толстой подошве, рукава спускались ниже запястий.
-- Ну, как?
-- Ужас! -- Джоанна прыснула в ладонь. -- Вас точно раздели догола и в сметане обваляли.
Майрика стремительно отвернулась, Барс закашлялся. Я же поспешно натянула старую одежду поверх новой.
-- А что, такое и вправду в книгах рисуют?
-- В них еще и не такое рисуют!
-- Можете сами убедиться, -- обозлилась я. -- Вот пойдем прямо счас в библиотеку.
-- Нет, -- уперлась графиня, -- сперва надо платья отнести в бельевую.
Мы сговорились на том, что обождем с Майрикой внизу, у экономки, там прохладнее. А Барс поможет Джоанне сдать на руки бельевщицам все, что мы отобрали. Тюк получился увесистый.
Спускаясь по крутой лесенке, я с удивлением отметила, что чувствую себя намного лучше, и жара практически перестала меня донимать.

Надежда посетить библиотеку в этот раз не сбылась. На полдороге меня перенял Сингард. Накричал, что я не забочусь о себе и о маленьком. Увел в спальню, напоил укрепляющими зельями и уложил, пригрозив, что если я не отдохну, на свадьбе обойдутся без невесты. Все попытки убедить лисокудрого лекаря, что я прекрасно себя чувствую, пропали втуне. Растрепанная сиделка Пьеретт с красными пятнами на щеках -- ей попутно досталось тоже -- уселась рядом с постелью и поклялась глаз с меня не спускать. Пыхтящий дедка наконец убрался. Девушка поставила на колени корзинку с вязанием. Тихое звяканье спиц и шорох веток за окном звучали монотонно и усыпляюще.
Но вот в дрему ворвались запахи раскаленного утюга и свежести, и голос Джоанны тихо позвал:
-- Пани Триллве!
Я села на постели.
-- Пани Триллве, простите, что разбудила. Но если вы не позволите ему войти -- он погибнет!
Я на цыпочках прокралась мимо клюющей носом над вязанием Пьеретт:
-- Да пусть входит... он...
-- Слышите? -- рявкнула графиня на стражу. -- Пропустите!
И в комнату буквально ввалился очень красивый мужчина-элвилин. Высокий, статный, широкоплечий, с каштановыми кудрями, плотно прилегающими к голове. Из кудрей стыдливо выглядывали острые ушки. Вот только лицо было совсем юношеским, растерянным, бледным. С круглыми глазами и пухлыми щеками сельского дурачка и трясущимся подбородком. Телохранители обыскали его на входе -- он стоял, раскинув руки, и не сопротивлялся. А при виде меня пал на колени и, должно быть, собирался облобызать подол платья -- только вот я была в штанах. Тогда он ткнулся губами в сапожок:
-- Л-леди Тр-рилве...
Моим первым желанием было отскочить и заорать, чтобы отсюда убрали сумасшедшего. Майрика с Барсом, должно быть, прочли это желание у меня на лице, и парня оттеснили.
-- П-простите, я Элвин. В Сатвере, блондинка в красном платье, помните?
Я отгородилась от парня письменным столом Одрина, плюхнулась в кресло, а гостю указала на второе. "Блондинку в красном" я помнила, такое вряд ли забудешь. Как он выскочил в разлетающемся алом платье из корчмы; как крутил на руках Тальку, вызывая дикое недоумение прохожих, как выронил тряпичную грудь, и с какой тоской смотрел нам вслед...
-- Помню. Чего вы хотите?
Паренек сцепил дрожащие пальцы.
-- Я ее чуть не убил. С-собственными р-руками.
Слезы потекли у него из глаз, плечи затряслись. Джоанна одарила Элвина парой увесистых пощечин, не давая разгореться истерике. Сунула ему в руки кубок с остатками меда:
-- Соберись и рассказывай толком. Только помни: пани Триллве нельзя волноваться.
-- Тогда как...
-- Молча, -- Джоанна встряхнула кудрявого. -- Не тяни кота за хвост!
Элвин тылом ладони вытер красные глаза.
-- Мне дозволено было навестить леди Тальку в ее узилище. И... и...
Он с испугом поглядел на графиню:
-- Она сделала петлю из простыни и закрепила на факельное гнездо. А вторую веревку протянула от ножки кресла до двери. Встала на него, надела на шею петлю. И когда я распахнул дверь!..
-- Оригинальный способ повеситься, -- поджала губы Джоанна. -- Чтобы сразу вынули.
Элвин щенячьими глазами вперился в нее:
-- Как вы не понимаете! Леди Цмин верная ордалианка! Они полагают самоубийство наихудшим грехом!
-- А руками вот такого дурака самоубиваться, значит, можно?!
Мне показалось, юная графиня сейчас вцепится в парня и начнет его трясти, чтобы выколотить дурь.
-- Двери мог любой открыть, -- вмешалась я. И удостоилась благодарного взгляда Элвина.
-- Что было дальше?
Губы парня снова затряслись.
-- Я ее вынул, кликнул стражу. Они привели Сингарда... Она... сказала, что все равно... у-умрет, -- он спрятал лицо в тяжелые ладони. -- Что честь ее погублена бесповоротно. Она просит всех простить ее, и в покушении на вас не виновата. Леди Триллве! -- парень опять бухнулся передо мной на колени. -- Прикажите, чтобы ее освободили. Я ее и с ребеночком возьму, мне все равно! Только бы она жила!
-- С каким еще ребеночком? -- ошеломленно выдохнула я.
Из спальни, уронив вязание, выскочила разбуженная криками Пьеретт:
-- Леди Триллве! Что же вы, не отдохнувши, встали? Дедка Сингард мне косы оторвет за такое ваше поведение!
Тут рыженькая заприметила Элвина и уперла руки в боки:
-- Это как же понимать-то, сударь?! Клаудия, кухарка, по вам все глазоньки выплакала. А вы из-под чужого мужика девку увести хочете?!
-- Клаудия... -- протянул паренек ошеломленно. -- Но... она должна простить и понять. Негоже оставлять в таком положении девушку с тонкой и ранимой душой. Когда Сианн ее изнасиловал, а после бросил...
-- Сианн -- благородный человек! -- Джоанна залепила несчастному хлесткую пощечину.
-- То есть... я того и хотел сказать... -- Элвин потер покрасневшую щеку. Моргнул щенячьими глазами. -- Это все Торус, ренегат и подлец. Прикрылся его светлым обликом и мою ласточку...
Он всхлипнул.
-- Сучка не схочет -- кобель не вскочит! -- припечатала Пьеретт, перевела глаза на меня и жарко покраснела до кончиков конопатых ушей. Мне даже показалось, что сиделка тихонько проваливается сквозь пол.
-- Вот что! -- заразившись элвилинским темпераментом, я пустым кубком стукнула по столу. -- Всем молчать! Без Одрина... князя Мадре я Тальку вызволить не могу. Но как только он вернется, я обещаю: мы с ней тут же поговорим. И если она невиновна...
-- Что здесь происходит? -- раздался с порога ледяной голос.
Телохранители, точно статуи, вытянулись у стола. Пьеретт сиганула в спальню. Элвин, вознамерившийся вновь целовать мои сапоги, так и застыл полусогнутым. И только Джоанна широко и отважно улыбнулась Одрину, указывая на вишневый и серебряный уборы, разложенные на креслах:
-- Я тут платья принесла. Надо бы примерить, а то выбирали вприглядку. Пани Триллве отнеслась к делу безответственно.
-- Ясно, -- Одрин подошел ко мне. От него пахло лилиями и дорогой. Светлые волосы растрепались, лицо было красным и запыленным. Он улыбнулся мне широко и радостно.-- Смотрю, ты здесь не скучала.
И прижал к себе.
-- Я пойду? -- робко спросил снизу Элвин. Князь поглядел на юношу, будто только сейчас его увидел.
-- Нет, молодой человек. Сейчас я умоюсь, перекушу -- и мы займемся допросом вашей возлюбленной. Чтобы после не выходило недомолвок и вранья. Триллве, -- муж нежно поцеловал меня в висок сухими губами. -- Ты с нами?
Я выдохнула.
Мог бы и не спрашивать.

Глава 32.
Замок Твиллег, Аррайда

-- Вовсе не обязательно тянуть девочку на допрос, Одрин, -- ворчал Сингард. -- Свадьба сама по себе утомительна, вот бы и дал отдохнуть перед нею.
-- Я и так целый день отдыхала! Я хочу быть с ним: когда ему трудно, когда плохо, когда радостно, всегда-всегда!
Один притянул меня к себе и зарылся губами в волосы.
-- Сумасшедшие! -- лекарь вытер распаренный лоб.
Муж усмехнулся:
-- Элвилин не болеют.
-- Это ты так думаешь, -- пробурчал дед. -- Безумие заразно. А после Затопления мы кровь изрядно разбавили.
Я перевела взгляд с одного на другого:
-- Вот все поминают это Затопление. Вон Темка с ее приятелем, Любом, о нем пели даже, усидев кувшин с медом в термах. А что это, собственно, такое?
Лекарь наморщил лоб:
-- Это бедствие однажды произошло. Раскрылся на горе над Солейлом горящий обод, и оттуда воды хлынули.
Он передернул плечами.
-- Всему бы городу затонуть, но кольцо по непонятной причине повернуло. Давние считают, Трилл отмолил по воле Судии. До сих пор зимой День Избавления празднуют.
Сингард тяжело прошелся по кабинету.
-- Ну, Солейл спасся, каскад обрушился на Нор-Гейт. Весь удел потонул, считай. Там теперь одно Гнилое Болото, и люди его чураются. А, дело давнее...
-- Постойте, -- припомнила я. -- Видела я сегодня обод, на горе над городом. Джо... леди Флора говорила, что это Солейл.
Дедка ухватил меня за локти:
-- Что? Где видела?!
-- У экономки Виолет, на гобелене, что ведет в верхнюю кладовую.
-- Так, я потом подбегу, я скоро, -- подобрав полы сверкающей мантии, дедка выскочил прочь. Мы с Одрином переглянулись:
-- Чего это он?
И рассмеялись, взявшись за руки: уж очень смешна был многопудовая туша, прыгающая, как зайчик или как баба со вздернутым подолом через ручей.
Муж нежно посмотрел на меня.
-- А может, правда, останешься, Триллве?
-- Не-не-не! -- я замотала головой, так что рыжие волосы хлестнули по глазам. -- И вообще, Талька моя подруга...
Князь скривился:
-- Ясно.
-- Интересно, зачем дедке этот коврик? -- спрашивала я по дороге. -- Что он ожидает там увидеть? Барс сказал, этот обод -- с паутинкой внутри -- на дольмен похож.
-- Да, я так сказал, -- хриплым баском подтвердил телохранитель. -- Я видел действующий дольмен.
-- Триллве, давай, обсудим это потом, -- взмолился муж.
-- Хорошо.
Он остановился и приподнял мое лицо за подбородок:
-- Не обижайся на меня, моя маленькая.
И поцеловал в губы.
Опять вокруг нас плясали серебряные листья и звезды опадали, щекотно касаясь плеч. И неважно было, что вокруг и кто смотрит на нас, и что Майрика опускает глаза, а Барс смущенно покашливает в кулак. И что будет впереди -- тоже неважно. В мире нас было двое -- Одрин и я.
Он подхватил меня на руки:
-- Я устрою для тебя сегодня такой праздник, который, клянусь, ты не забудешь никогда. Просто потерпи еще немного, моя девочка.
Муж понес меня по коридору, я склонила голову к его плечу, закрыв глаза, вслушиваясь, как бьется его сердце.

Князь принес меня на огороженный решеткой полукруглый балкончик. Множество таких балкончиков опоясывали сумрачный зал, образуя галерею.
-- Смотри, -- сказал он, поставив меня на ноги. -- Тебе здесь будет удобно. Ты все увидишь, а тебя не увидит никто. Он на минуту задержался, целуя меня в висок, и вышел, тихо закрыв двери. Сзади почти бесшумно устраивались телохранители, от накрытого посередине стола пахло яблоками, земляникой и цветами. Я, сдвинув деревянную планку, разглядывала помещение под собой. Оно казалось старинным и неподходящим взрывному, летящему характеру элвилин. Массивные полуколонны, переходящие в нервюры свода, тусклые железные светильники, несколько грубых скамей и выложенный голышами раскаленный очаг. И -- ножом по стеклу -- напряженный взгляд из-за соседней решетки, но не на меня, а на Тальку, с поникшей главою стоящую подле отца. Кроме этих двоих, в зале никого еще не было. И Велит сердито выговаривал рыжей, на две головы возвышаясь над ней. Вид у военного князя был нездоровый; и даже волосы, казалось, утратили апельсинную рыжину, сделавшись тусклыми и ржавыми.
Сандра Талька тоже держалась напряженно, шея перевязана, и волосы сосульками налипли к серым щекам. Менестельку пошатывало, и время от времени пробегала по телу крупная дрожь.
-- Вы несправедливы ко мне, отец! И... мне стоять тяжело. Трость отобрали.
-- Разумно, -- отозвался Велит сухо. -- Ее можно использовать, как оружие. Одрин не хочет рисковать.
-- Я невиновна. Я не убивала Аррайду, леди Триллве! Меня оболгали и заколдовали.
-- Именно потому ты сунулась головой в петлю. Чтобы доказать свою невиновность.
-- А... да.
-- Хватит!!
Мне показалось, Цмин сейчас приложит рыжую кулаком по голове, но он лишь дернул пояс так, что металлические колечки брызнули во все стороны.
-- Хватит!! Ты дочь полководца, военного князя! А ведешь себя, как трепетная дева из рыцарских романов! Хватит!!
Талька вскинула острый подбородок:
-- Не смейте кричать на меня, отец.
-- Кричать?! -- Велит задохнулся и побагровел. -- Чем бы ни закончился допрос, я выпрошу у Одрина милости и выдеру тебя, как сидорову козу. Понятно?!
Талькины ресницы затрепетали:
-- Как?
-- Как блудливую шкодливую козу! Начиталась романов, дура! Всяких "Яшмовых орхидей Мерриана".
На ресницы менестрельки вспрыгнули крупные слезы и покатились по щекам.
-- Это чудесная книга, отец. Во дни печали она давала отдохновение моей измученной душе.
Велит как-то разом успокоился, краснота сошла с небритого лица.
-- Талька, дочка, ты что, уже нормально разговаривать разучилась?
-- Вы не понимаете меня, отец. Меня никто не понимает. Вот если бы мне встретится с Артемием Дэммером, он бы наверняка меня понял.
Цмин отошел и бухнулся на лавку, свесив тяжелые кулаки между колен.
-- Это еще кто? Дочка, у тебя с головой все в порядке? Сейчас придет Одрин, тебя будут допрашивать, ты обвиняешься в покушении на жену князя. Она в положении. По нашим законам убийство матери и ребенка -- смертная казнь. Без права обжалования.
-- Юриспруденция -- это так скучно...
Сандра Талька вздохнула.
-- Мастер Орландо требовал от нас ее изучать. А я...
Она закатила глаза и, должно быть, предалась каким-то приятным воспоминаниям. Цмин тяжело молчал.
-- Артемий Дэммер... Прислушайтесь: как это звучит! Никто так глубоко, как он, не понимает женской души. Он автор "Яшмовой орхидеи", -- произнесла рыжая внезапно.
-- Все это, бесспорно, интересно, -- перебил ее, войдя, Мадре, -- но о литературе мы поговорим потом. Тем более, о литературе такого рода. Здравствуйте, князь Цмин. Можем начинать.
Велит встал и коротко поклонился, подошел к мужу:
-- Известная нам особа готова к переговорам. Их предложено провести вечером в канун седьмицы у старого дольмена, на Сатверской дороге. Но согласны прислушаться к нашим просьбам. Он пишет, что глубоко скорбит о случившемся в Вересковом Цвете. Это была и провокация против него, устроенная неким Дамианом Киорским, одним из рыцарей...
Одрин махнул рукой:
-- Спасибо. После...
-- Мне можно сесть? -- держась за горло, жалобно спросила Талька. -- Мое колено...
-- Да, садитесь.
-- Я не опоздал? -- в допросную влетел дедка Сингард, озарив ее костром волос. Все трое заняли место за грубым столом как раз под балкончиком, спиной ко мне. По знаку Мадре дверь напротив распахнулась, и ввели Феллрана Эверния. Похоже, он не совсем еще оправился от заклятия окаменения, которым наградил его старший князь, и ступал тяжело и неловко, неся скованные руки, как букет, перед собой. Прикосновение "холодного" железа к голой коже причиняло пленнику страдания, но держался он вызывающе, гордо вскидывал подбородок с тремя поперечными шрамами и встряхивал светлой гривой. Дерзкими глазами оглядел он собрание. Усмехнулся:
-- А... не вижу тут еще двух князей.
-- Это не суд, просто допрос, -- отозвался Велит сухо и сесть Эвернию не предложил. Тот небрежно пожал плечами:
-- А о чем допрашивать? Я пытался убить давнюю, околдовавшую старшего князя, и не преуспел. Я покусился на беременную женщину в священной роще и повинен смерти. Я полагаю сие несправедливым, но звезды не на моей стороне. Я делал все один и один буду за это отвечать, мои соратники в этом не повинны.
-- Один? -- Велит торжествующе взглянул на Одрина.
Феллран дернул ушами, его глаза стали цепкими, как рыболовные крючки. Он стремительно крутанул головой.
-- А-а... здравствуй, княжна. Сестренка...
Сандра Талька ерзнула по скамье, ее руки заполошенно вскинулись, точно не зная, хвататься за шею или за колено.
-- Я не...
-- Хочешь сказать, что меня не знаешь? -- высокий голос Феллрана стал издевательски-нежным. -- Ошибаешься, милая. Любой в Вениссе подтвердит, что мы были довольно близки какое-то время. Или княжне с убийцей не по пути?
Во время его речи Цмин воздвигался из-за стола, и в его буйной шевелюре, казалось, посверкивали молнии:
-- В каком это смысле "довольно близки"? -- рыкнул он.
-- Велит, сядь!
Военный князь повернулся к Одрину:
-- Он... он...
-- Тогда он должен знать, отчего пострадало ее колено, -- с интересом подался вперед Сингард. -- Коли знать причину болезни, проще ее лечить.
Талька пискнула:
-- Нет! -- и раскашлялась. Эверний, звякнув оковами, нагло уселся на ближайшую скамью. Одрин дал страже знак его не останавливать. Пленный дернул плечом:
-- Раз козе смерть. Вы, князь Цмин, глазами меня не жгите; просто ваша дочка, будучи в школе изящных искусств, как натура тонкая, избрала меня в наперсники. И я знал о ее радостях и горестях... много о чем знал.
Рыжая утопила лицо в колени.
-- Что, нечем крыть, сестренка? Или думаешь отмолчаться? -- ухмыльнулся Эверний. -- Забыла, как на коленках ко мне приползла, когда его вон старшенький, -- он указал на Мадре, -- тебя отшил?
-- Перестань поливать грязью мою дочь! Ее пытали!
Феллран дернул оковами, подул на запястья:
-- Вон чего она вам порассказала... Стыдно врать отцу, сестренка. Никого тогда не пытали. Тем более, в Вениссе. Тем более, ревностную ордалианку, какие бы уши и глаза у нее ни были. Тем более, почтенную супругу мэтра Орландо, главы школы...
-- Что?!
-- ...изящных искусств, -- докончил Феллран невозмутимо.
-- Ты...
-- Успокойся, Цмин, сядь и послушай, -- Сингард дернул князя на место. -- Все это легко проверяется хотя бы по церковным книгам. Ведь они венчались?
Эверний раздвинул в усмешке красивые губы:
-- Венчались, в кафедральном соборе, правда, тайно. Княжна настояла.
Сандра Талька вздрогнула, слезы побежали между пальцев и стали падать на колени.
-- И супружеской верности не блюла.
-- А колено?
Феллран повел плечами:
-- Да все просто. Когда Торус отказал ей в какой-то раз, и женские слезы его к сожительству не понудили, сестренка пригрозила ему самоубийством. Выброшусь, мол, из окна в канал, или, того хуже, на головы честного народа.
-- Самоубийство по законам давних...
-- У нее все было схвачено. Нанял я осла с тележкой, полной сена. Деве всего-то в окно перевеситься и на стог упасть. Да незадача вышла. Потянулся осел за ослицей, и...
Сингард подозрительно громко раскашлялся.
Сандра Талька вскинулась, прижимая руки к груди:
-- Не верьте ему, отец, он лжет!
-- Так, хватит! -- тряхнул волосами старший князь. -- Ты брал у нее лютневый лак или нет?
-- О... -- Феллран загадочно усмехнулся, прикрывая глаза. -- Она сама мне его дала.
Цмин сжал кулаки:
-- Ты лжешь!
-- Зачем?
-- Хочешь утянуть ее с собой в могилу!
Эверний дернул губами, и белые шрамы шевельнулись на подбородке:
-- О, нет! С девицей, у которой нет своего характера; готовой растечься под любым, кто ей скажет: "А ты хороша, рыжая..." -- с такой в могиле было бы удручающе скучно!
-- Заткни его, Одрин! Или я сделаю это сам! -- закричал Велит, замахиваясь на Феллрана.
Мадре тоже вскочил. Он был хрупче и уже в плечах, чем крепко сколоченный рыжий, но пылал такой же неукротимой яростью:
-- Ты не смеешь мне указывать, Цмин! И... ты ударишь безоружного?
-- Тихо, хлопцы, -- пророкотал Сингард. И князья неожиданно успокоились. Я подумала, что лисокудрый дедка имеет над ними и Твиллегом немалую власть. -- А ты, недокормыш, -- обратился он к Феллрану, -- давай ближе к телу.
Эверний кивнул, пряча усмешку. Потом лицо его неожиданно затвердело, он дернул руками, точно собирался разорвать цепь, соединяющую кандалы. Глаза элвилин засветились, как два фонаря, губы дрогнули.
-- Мы тогда собирали беженцев из Верескова Цвета по лесу. Чем они помешали давним, а?
-- Моя жена убила командира отряда, что напал на деревню, -- сказал Одрин. Эверний повернул голову -- словно застигнутая охотником рысь в поисках пути к бегству. Взгляд сделался колючим, точно терновая ветка.
-- После... вечером... того же дня... я вернулся в Твиллег... умыться... и вообще. В термах кто-то рыдал в голос. Я бы, может, и не вошел, но уж очень сильно сестренка плакала. И я спросил, почему. И узнал, что старший князь навалил на нее все заботы по устройству свадьбы, на хрупкую девушку, только что вырвавшуюся из ордальонского плена. Она показала мне следы побоев, князь Мадре! А бил ваш сын, между прочим!
-- Ты заголялась перед посторонним мужиком?! -- завопил Велит.
-- Бросили и уехали любиться с вашей ведьмой! -- переорал его Эверний. Тут Цмину с Сингардом пришлось удерживать мужа -- то, что враг связан и безоружен, его бы сейчас не остановило.
-- В этот раз Талька не лгала. И я принес ей священную клятву за нее отомстить, если она даст мне лютневый лак.
Военный князь резко развернулся к дочери:
-- Это правда?!
На соседнем балкончике сдавленно вскрикнули, но, похоже, никто, кроме меня, этого не расслышал. Велит подскочил к Тальке и вздернул ее, как обделавшегося кутенка.
-- Дочь, это правда?!!
-- Я думала... он будет Торусу мстить, -- проблеяла она и, побледнев, уронила голову на грудь. Сингард, отодвинув Цмина, двумя крепкими пощечинами вернул девушку в сознание.
-- Она просто дура. Предупреждал я: жени или высеки, а ты...
Лекарь нежно потормошил вялую менестрельку:
-- Вот что, отдайте вы ее мне. От Тури синеголовой вашей сейчас проку нет -- к ней мамка вернулась. Так Талька поможет мне по лазарету, а я ей, наконец, колено это залечу. И пусть у меня только рыпнется...
-- Лазарет мыть? А мои руки? Я менестрель, мне нельзя! -- захрипела рыжая.
-- Никаких лютенок отныне! -- громыхнул Цмин эйп Лаариваль. -- А Орландо летавку пошлю. Или развод, или пусть мне внуков делает, козел душной...
-- Вы уже закончили с ней? -- ледяным голосом спросил Одрин. Талька тихо плакала в ладони.
-- Вот что, -- старший князь повернулся к преступнику. -- У меня сегодня свадьба, так что живи. До утра. Утром соберется княжеский совет. У тебя есть последнее желание?
Феллран плюнул ему под ноги.

***
-- Девочка, миленькая, устала?
Руки Одрина бежали по моей спине; он тормошил и прижимал меня к себе, заглядывая в лицо.
-- Прости, что тебе пришлось все это видеть.
Факелы в зале потушили, и на балкончике стало полутемно. К запаху яблок и земляники примешивался резкий, горьковатый аромат догорающих дров. Князь поцеловал меня в губы.
-- Ну, пойдем? Тебе нужно отдохнуть и подготовиться. И еще... выбрать цветы для свадебного венка. Я совсем забыл...
-- Отпереть Элвина на балкончике?
Муж рассмеялся:
-- Нет, об этом-то я как раз вспомнил. Жаль паренька. Но он сильный, справится. Триллве, тебя что-то тревожит, -- он внимательно заглянул мне в глаза, притянул к себе и вместе со мной устроился на углу стола.
-- Ты странный. Князья так себя не ведут.
-- А как ведут? -- он подул мне на темя. -- Поверь мне, те, кто забыл, что я князь, потом горько об этом жалели. А теперь давай, рассказывай.
Я всхлипнула.
-- Н-не надо свадьбы. Это... неправильно поймут.
Одрин отстранил меня и заглянул в лицо серебряными глазами:
-- Та-ак. Ты болтовни Велита наслушалась. И глупостей Сианна. Хороши мужики, если думают, что я лишу тебя праздника. Если думают, что когда война -- то надо не жить, а предаваться скорбям. Счазз же! Ты боишься, что в Дальнолесье ненавидят давних, верно? -- проницательно продолжил он. -- И что твоя тень накроет меня и лишит власти, а, может, убьет? Ох, девочка... Если один безумен, это не значит, что безумен весь народ.
Одрин снова крепко обнял меня и прижал к себе.
-- Наш враг -- Орден Божьего суда, а вовсе не давние. После казни Феллрана те, кто сочувствуют его идеям, притихнут. А потом мы их повыловим незаметно. Цмин будет землю рыть, он полукровка, он знает, что если элвилин пойдут против давних, то потом доберутся и до него. А еще... очень опасно в Дальнолесье, и, тем более, в Твиллеге, трогать носителя крови. Я -- один из таких.
-- А что это?
-- Я не рассказывал? -- муж наклонился ко мне, пощекотав волосами. -- Четыре князя Твиллега -- это не просто старый обычай. Наша кровь имеет значение и для замка, и для элвилин.
-- Он живой.
-- Твиллег живой, -- я почувствовала, что Одрин улыбается. -- И меняется все время. Иногда его коридоры выводят в очень странные места. Как это, например.
Я кивнула:
-- Я даже подумала, что мы ушли из замка.
-- Может, да, а может, нет... Когда я был маленьким, -- продолжил муж, оживляясь, -- я любил носиться по Твиллегским коридорам сломя голову. Они все время менялись и иногда подпрыгивали подо мной, как норовистый пони. А потом меня ругали за разбитые коленки.
Он тихо рассмеялся.
-- А еще... коридоры тогда были совсем другими... и вели всегда вверх. Твиллег меняется, он врастает в землю корнями, черпает ее силу, как то дерево, под которым мы стали мужем и женой. И тянется к звездам. К нашему дому.
Одрин погладил меня по голове:
-- Я потом тебе расскажу об этом подробнее. И не надо бояться.
-- Но если... они вздумают посадить на твое место Сианна?
Мадре расхохотался.
-- Мы уже допрашивали Эверния, если кто-то согласен с ним, то согласен молча, никаких признаков организации не видно. А что до Сианна... Он, как Талька, скорее выкинется из окна, лишь бы не брать на себя ответственность. Алер стал князем по недоразумению, наследуя отчиму, а сам никогда этого не хотел. Его служба менестрелем в Мерриане -- протест против этой должности.
-- А Джо... леди Флоре ничего не грозит?
-- Ничего. Алер при ней безотлучно; и этот, Сябик. Вряд ли кому в здравом уме и трезвой памяти... И даже в нетрезвой, -- князь опять рассмеялся, -- захочется напасть на симурана.
-- Да не волнуйтесь вы, леди Триллве, -- хриплым баском поддержал его Барс. -- Беглецы из Верескова Цвета еще вашим именем будут девочек называть. У меня ж тоже глаза есть, и голова на плечах. Все, кроме таких вот ублюдков, в Дальнолесье, сочувствуют князю и верят, что вы -- звезда. Та самая, из легенды. И пришли, чтобы вернуть нас домой.
Майрика тихо вздохнула.
А Одрин внезапно опустился передо мной на колени, обнимая и прижимаясь щекой к моему животу:
-- Я клянусь тебе, девочка: и ты, и наша дочь будете жить в мире, где к любому можно спокойно повернуться спиной!
Я положила ладони ему на голову:
-- Одрин... тогда, пожалуйста, не убивай этого Феллрана. Он обезумел от горя. И не смогу я веселиться на свадьбе, зная, что наутро он умрет. Я помню, когда была керайной, мне приходилось подписывать смертные приговоры. Но сейчас я просто твоя жена.
Князь резко встал.
-- Керайной? Это что-то навроде княгини?
-- Ага, что-то вроде, -- я задумчиво тронула лоб.
Он обнял меня:
-- Ты вспоминаешь свое прошлое.
-- Не все и не сразу. Да.
-- Тогда ты должна понимать, что Эверний опасен. И я, как князь, обязан это насекомое раздавить. Пока он не искусал других. И для тебя он будет вечной угрозой, пока живой.
-- Тогда... считай это прихотью беременной женщины. Я не успокоюсь, если...
-- Мы оба пожалеем о твоем милосердии, -- сказал Одрин задумчиво. -- Но... пусть он живет. Но из тюрьмы я его не выпущу, и не проси.
-- И не просю. Одрин...
Он молча сгреб меня в охапку:
-- Все, хватит.
И понес по коридорам, по лестницам вверх и вниз, по крытым галереям, через бельевую с ароматами крахмала и свежести, и, пройдя тесный закуток и спустившись по трем обомшелым ступеням, приказав телохранителям дожидаться здесь, поставил меня на дорожку, между плитами которой прорастала трава.
Меня окатило запахами листвы, прели и цветения; оглушило шумом, шелестом, журчанием воды и птичьими трелями. Перед глазами вспыхнуло радугой разнотравье с искрами ярчайших цветов. Все цвело, благоухало, гомонило. А причудливая дорожка уводила под сень разлапистых деревьев с морщинистой корой, с которых водопадами струились лиловые и розовые соцветия.
-- Почему оно цветет... если осень? -- изумилась я.
-- Это твиллегский сад, -- Одрин положил горячую ладонь на мое плечо, -- здесь времена года не имеют значения.
Я подняла голову к голубому небу с легкими перьями облаков.
-- Осторожней, споткнешься, -- муж, улыбаясь, подхватил меня под локоть. -- Я прихожу сюда, когда мне очень плохо или очень хорошо. А теперь мы будем приходить сюда вместе. Идем.
Он повел меня под каскадом глицинии вглубь заросшего, неухоженного, странного и невероятно прекрасного сада. Все сильнее слышалось кипение и ворчание падающей воды, и через несколько минут мы вышли к стремительным водопадам, над которыми дрожали зыбкие радуги. А поверх водяных струй, переступая серебряными копытцами, танцевал прямо в воздухе олененок с голубой в пятнышки шкуркой.
При виде его глаза Одрина расширились, сверкнув серебром; он прижал ладонь ко лбу и пробормотал:
-- Странно.
-- Что такое?
-- Это тамуни. Я знал, но забыл. А теперь вспомнил.
Лилейный встряхнул волосами, прогоняя докуку; вынул из воздуха круто посоленную горбушку, и олененок побежал к нему, просительно вытянув мордочку. Одрин скормил ему хлеб, а я почесала лоб между бугорками будущих рожек. Олешек довольно мекнул и принялся тереться о мой бок, едва меня не уронив.
-- Ну, хватит, хватит...
Олененок послушался и убежал в папоротниковые заросли, разбавленные огоньками ирисов и "разбитых сердец". А Одрин протянул мне руку:
-- Идем.
И повел меня к обрыву над водопадом. Я отшатнулась, увидав каменистую пропасть под ногами.
Муж прижал меня к себе:
-- Тихо, девочка. Если боишься -- закрой глаза.
И бесстрашно шагнул вперед. Мне показалось, мы идем по воздуху, хотя ноги ощущали скользкую опору. Я поспешно зажмурилась. На лицо и на одежду садились капли, водопад шумел, пахло рекой и свежестью. Я осторожно приоткрыла глаза. Мы стояли на мосту из хрусталя, и вокруг кипели, погасая и снова вспыхивая, маленькие радуги. Цветные сполохи бежали по светлым волосам Одрина, по его лицу, и оно светилось от счастья.
"Дом хрустальный
На горе для нее,
Сам, как пес бы,
Так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи".
Он вытер с лица водяную морось и взглянул на меня с глубокой нежностью.
-- Ох, девочка моя! Ты вся промокла...
Князь отнес меня на солнечную полянку среди алого от ягод рябинника:
-- Скорей, раздевайся.
Помог освободиться от влажной одежды и с удивлением коснулся плеча:
-- Что это?
Я совсем забыла о странном одеянии, найденном в кладовой Виолет. То слилось цветом с кожей и вовсе не напоминало о себе, а под пальцами Одрина вдруг вспыхнуло праздничной белизной.
Брови мужа сошлись к переносице, образовав морщинку, серебряные глаза мучительно щурились. Мне показалось, Одрин сейчас вовсе не здесь, а спускается в колодцы своей тысячелетней памяти.
-- Я видел. Не только в Книге... Той... Мама так одевалась сначала, и отец... пока...
Муж до крови прикусил губу:
-- Не помню...
Я встряхнула его за плечи:
-- Одрин!
Он провел мокрой рукой по лицу:
-- Все хорошо, девочка моя, все прошло.
-- Сам раздевайся! Мне-то тепло, а ты мокрый.
Он послушался, и через мгновение стоял передо мной озаренный солнцем, нагой и желанный настолько, что заходилось сердце.

Глава 33.
Замок Твиллег, Аррайда

"Растет там роща непростая: ветка золотая, ветка серебряная; листочек золотой, листочек серебряный. На одной стороне дерева цветы цветут, на второй плоды соком наливаются, а в кроне дивная птица песни поет"... "Дивная птица" -- хохлатая, бирюзовая курочка -- распустила хвост и уклюнула черенок наливного яблока. То оборвалось с ветки точно на темечко Одрину. Муж потер голову и показал дивной птице кулак. Птица отозвалась гнусным "мрау" и перепрыгнула повыше. Князь поднял яблоко, вытер о рукав и протянул мне. Я с удовольствием вгрызлась в золотисто-розовую мякоть.
Экономка Виолет из-под ладони поглядела на алеющее небо. Мадре верно истолковал ее взгляд, на мгновение крепко прижал меня к себе, зарывшись губами в волосы, отстранил -- и двинулся прочь, легкий, тонкий и гибкий, как лозовый прут, в зеленой одежде с вышивкой и мягких сапогах; с подвязанными серебряной лентой светлыми волосами. Скрылся между деревьями. А Виолет подступила ко мне, помогая раздеться донага, приговаривая:
"Сквозь трое врат
звезда катилась.
Алые Врата света,
белые Врата снега,
синие Врата неба.
На землю упала --
Девицей стала".
Вечерний ветерок прошел по плечам, прикрытым пленкой странного одеяния. Холодно мне не было, и при этом я отчетливо ощущала телом и прохладное касание воздуха, и траву под ногами, и прилипшую к плечу паутинку. Мои глаза встретились с пристальным взглядом Виолет. Она кивнула. И бросила под ноги клубок. Тот покачался из стороны в сторону и устремился вперед, оставляя в сизой траве ясно видную золотую нить. И я шагнула следом. Трава обняла меня, укрыла по грудь росной свежестью, вымочила и опьянила. В сторону метнулась с выводком куропатка, трепеща пестрыми крыльями. Махнула вслед желтым платочком ольха. Изогнулись, пламенея гроздьями, рябиновые ворота. А я то шла, то бежала, то упоенно каталась в траве, пока клубок не вывел меня под старую дичку, к обомшелому колодцу. Там меня уже ждали девушки-элвилин с ведрами чуть отдающей цвилью ледяной воды. Меня поставили на шершавую овечью шкуру, и когда холодная вода ударила со всех сторон, я взвизгнула от неожиданности и заслонилась руками. На запястье левой серебром засветился обручальный шрам. И в глазах одной из девиц -- бессмертных и вечно юных -- просквозила легкая зависть. А вода текла, струилась, дробилась перламутром, сияла отголосками небесной синевы, листвы и заката, смывала усталость. И в ее плеск и гомон вплетались девичьи голоса, певшие о княжне, гулявшей в зеленом саду, и о соколе, узревшем ее из поднебесья и забравшем в свои высокие хоромы, над которыми пляшут Танцовщицы и откуда так просто дотянуться до звезд.
Когда я даже в невидимом одеянии своем достаточно продрогла, меня растерли льняными полотенцами с петухами. И под песни же стали наряжать. В серебряное платье с тонкой вышивкой из цветов и трав, мягкие туфельки... Дивной работы запястья и широкую гривну из ягод рябины и молочного янтаря. После поклонились в пояс, провожая, и клубок покатился по извилистой тропке между замшелых стволов. И выкатился к реке, в зеркальной воде которой отражался закат; вода ерошила торчащие из нее придонные травы да слегка морщила, когда из нее выскакивала за насекомыми блестящая рыбка. Пристально следящий за течением огромный котяра повернул ко мне золотую голову и мрачно буркнул:
-- Наконец-то. Садись.
Я села на бережок.
-- Охти мне! -- встревожился кот. -- Ты не ушиблась?
-- Ты говорящий?
-- Разговаривающий, -- кот наклонил голову, разглядывая меня искоса. -- Мог бы и предупредить, мальчишка! Что на мне поедешь...
В кошачьей речи послышались мне знакомые ворчливые интонации, но я так и не вспомнила, чьи.
-- А почему?
-- А не каждый день князь женится. Люб я.
-- Тот самый?
Не отвечая, ступил котище в воду, выдрал зубами стрелолист и помотал башкой, намекая, что болтать не намерен. Подставил золотую мохнатую спину. Я встала, отряхнулась и села верхом на кота.
До чего мягок и ровен галоп иноходца, а Люб бежал еще мягче, стелился над землей, как во сне. Мимо мелькали стволы и вспыхивали в кустах бабочки-огневки.
-- Не оглядывайся, девочка, не оглядывайся. Прошлое за спиной, его больше нет.
То ли примстились мне эти слова, то ли кот произнес, выплюнув свой стрелолист. Мелькнули за деревьями тени, и упало, кружась, на дорогу воронье перо. И вспомнился мне еще один лес, и замершие в круг возки со вздернутыми дышлами, костры и кровь из раздавленных рук на празднично белом снегу. И все казалось, что это дурной сон, что вернется Варнас, пожалеет, обережет. Судила мужа по себе.
Как толчками выбрасывает кровь из раны, возвращались ко мне воспоминания. То присохла кровь, то сорвало корочку и полилось. И когда, как настигнут они меня в следующий раз, я не знала.
-- Говорю же: не оглядывайся!
Кот прибавил ходу, и вот уже вылетели мы из леса под закат, огненным полукольцом охвативший небо; под пляску двух Танцовщиц, взбирающихся к зениту. Странно. В моем родном мире тоже две луны.
-- Танцовщицы встретились! Хорошее для свадьбы время!
Луг медленно поднимался, переходя в меловую скалу. Каменные лбы выглядывали из мохнатой зелени, отливали слюдяным блеском -- морщинистые, изжелта-розовые от заката. Мотались под ветром бурьян и дрок.
-- Слезай, -- ворчливо сказал кот. -- Там одна тропинка, не заблудишься. Ступай на вершину, найди плоский камень, сядь на него. Жди и ничего не бойся.
-- Я и не боюсь.
Кот громко хмыкнул.
-- Вот что. На загривке моем поищи, возьми гребень. Наверху причешешься, а то растрепалась вся. Я нашарила в густой шерсти усаженный скатным жемчугом гребешок. Люб муркнул и исчез. А я пошла к скале. Тропинка там и впрямь была -- утоптанная, широкая; и шагалось по ней легко, несмотря, что в гору. И по мере того, как я поднималась, распахивался передо мной простор. Густо-синий от теней внизу, поверху лес алел закатными бликами. Полз, поднимаясь из ложбин, по лугам туман, белым пологом заматывал опушки. Отблескивала вода озерец и изогнутая луком, широкая речная гладь, огибавшая Твиллег, острыми башнями упиравшийся в небо как раз позади меня. Вдоль черепичных шатровых крыш замка бежали огоньки. И на мои плечи вдруг опустились, вылетев из кипрея, две огромные, с цветок подсолнуха, бабочки-огневки -- чтобы не скучать в пути.
Плоский камень на вершине нашелся легко. Собственно, один он и выглядывал там из путаницы стеблей и разноцветья. Желтый, шершавый, все еще теплый, изогнутый седлом. На камне грелся, светя желтыми "глазками", ужик. Заметил меня и стремительно утек в траву.
Я присела, растирая гудящие ноги, еще немного полюбовалась Твиллегом и закатом. Но стоило мне, по совету Люба, начать расчесываться гребешком, как сладкая дрема навалилась на меня, смежила веки, и я опустилась на камень, сунув руку под голову вместо подушки.
Спала я всего ничего. Едва удлинились тени, и солнце еще слало на вершину последние лучи. Гребешок выпал из руки и закатился в траву, а плечи мне укрывал от вечерней прохлады мягкий плащ -- похоже, кто-то незримо охранял мой сон. Я улыбнулась. Стянула плащ у подбородка и вновь залюбовалась сверканием окон в далеких замковых башнях, алыми облаками и красотой земли далеко внизу. Вдруг мелькнули на окоеме всадники -- синее с серебром; вылетели из леса, распались веером, наперегонки понеслись к скале, словно стая диких гусей, в мгновение из конца в конец прочертившие небо. Вились плащи, конские хвосты и гривы, кони неслись над травой беззвучно и стремительно.
Сердце глухо толкнулось в горле. Я потянулась встать и поняла, что прикована к камню неведомой силой. Моргать, вертеть головой, шевелить ногами и руками -- сколько угодно, а вставать не моги.
И тут зашевелилась по склонам внизу земля, и из нее полезли на глазах колючими стенами шиповник, терн, боярышник, акация. А скалу охватил огонь -- словно золотой полоз, сжимая кольца, пополз к вершине, загородив дорогу всадникам. Я билась наверху, как птица в тенетах, а они рисковали погибнуть внизу: или от огня, или, как бабочки, наколовшись на шипы. Но я же не птица! Я заставила сердце успокоиться, отогнала никчемную панику и начала исследовать свойства волшебной ловушки -- то укладываясь на камень, то пробуя отползти, то делая вид, что сдалась. Потом рванулась туда, куда стремилась моя душа, и вдруг поняла, что свободна. И побежала сквозь огонь навстречу. Упала, перекатилась через голову, вскочила, размазывая по щекам слезы и кровь из царапин.
-- Одрин!!
Подхватив с коня, он сжимал меня в объятиях, льнул к себе.
-- Арри, девочка! Как ты? Я убью этого придурка рыжего! Он обещал, ты будешь спать, пока я не прорвусь наверх и не разбужу тебя поцелуем!
-- Мгла! -- выругался кто-то из кавалькады. -- А любовь сильнее волшбы!
-- Пропустите меня! -- с коня спрыгнул помощник Сингарда Симон, кинулся к нам, стал осматривать и ощупывать меня, наконец, глубоко выдохнул и, ополоснув водой, стал какой-то мазью натирать мои руки и лицо.
-- Все в порядке, князь, а царапины я быстро... я залечу...
Высвободив руку, я пригладила волосы, насколько смогла, выпутала из них лесной сор. Одрин пальцем бережно стер следы копоти у меня со щеки:
-- Тебе надо умыться и причесаться, Триллве.
-- Нет! -- взвизгнула я. -- То есть, я хочу сказать, что уже причесалась.
Всадники рассмеялись.
-- Хорошо.
Князь сурово глянул на Симона, тот выдержал его взгляд.
-- Я есть хочу, -- пожаловалась я.
Одрин улыбнулся и пустил скакуна в галоп.
Я прильнула к мужу, утопая в ароматах лилий и вереска, сплетя под грудью все еще трясущиеся руки.
Очень быстро мы оказались внизу, у реки, совсем рядом с Твиллегом. Замок вырастал над головой причудливой громадой, освещенной бегучими огнями, радужными искрами, точно накрытый огромными стрекозьими крыльями. А поверху синела ночь. Рои звезд и золотых туманностей усеивали небо, отражаясь в зеркальной речной воде. Шелестели деревья и травы, звучали музыка и смех. Стая бабочек-огневок вылетела нам навстречу, проложив дорожку до поляны со свадебным угощением. Затрещали, взвились к небу четыре костра. Выплеснула веселая толпа, обсыпая нас цветами, зернами и ягодами рябины. Одрин спрыгнул с коня, принял меня на руки и понес к покрытому белой скатертью длинному столу. Тут же нашлись подушка на скамью, чаша с водой для умывания, расшитое петухами полотенце. Вот ко мне придвигают миски с вареньем, маслом и блинами. Вот кравчий черпает и наливает в кубки осенний мед. И все дружно пьют за здоровье молодых.
Пока мы ужинали, из замка привезли чистое платье. Я переоделась, умылась и причесалась -- на этот раз обыкновенным гребешком, а не волшебным. И Одрин повел меня к реке сквозь шум, веселый гомон и музыку; кружение змеек и хороводов элвилин, огневок и любовых чад. Свет Твиллега словно нарочно пригас, и я застыла у воды между кустами ракиты, очарованная: по реке, плавно закручиваясь, плыли, сталкиваясь и расходясь, венки. То разгоняясь в сильном течении, то медля, зацепившись у речных трав -- словно кто-то щедрой рукой смел с неба звезды и пригоршней рассеял по воде.
Князь прижал меня к себе:
-- Выбирай!
Я зажмурилась, потрясла головой и ткнула пальцем наугад. Венок из разлохмаченных лилий, как по ниточке, подплыл к ногам Одрина. Муж засмеялся, выловил речной дар; присел на корточки, задумчиво следя за хороводом цветов и огней. Поманил пальцем -- и мне в туфельки ткнулось мохнатое страшилище из резеды, шиповника и незабудок. Мы расхохотались. И вдруг сделались серьезны. Я сглотнула и, приподнявшись на цыпочки, опустила венец из лилий князю на склоненную голову. Он плеснул серебром взгляда и бережно надел на меня венок. Тот обхватил лоб прохладной тяжестью. Мы с Одрином посмотрели друг на друга и, взявшись за руки, пошли вверх по склону от реки в музыку, свет и смех. Потянула ноту скрипка; тонко, точно пробуя голос, вторила ей свирель. Нас ждали, выстроившись по двое, подняв кверху соединенные руки, и мы вошли в эти живые врата. Вдруг тоненько ойкнула девушка, басовитым "ох" отозвался парень, они разрушили цепочку и дружно нам поклонились. А после обнялись и рванули к лесу.
-- Мы их венки выбрали, -- улыбаясь, шепнул мне на ухо Одрин. -- Считается, судьба соединила.
-- А если не любят?
-- Да-а? -- ухмыльнулся он. -- Теперь и на коне не догонишь, жди еще одной свадьбы.
Он обхватил меня за спину и стал целовать. Вкруг смеялись и рукоплескали, кто-то даже затеял считать, сколько мы продержимся. И вечер перетек в ночь. Мы переходили от костра к костру, открывали плясы, отпивали по глотку из заздравных кубков, пока снова не оказались у реки, куда выше по течению. Твиллег виделся отсюда призрачной перламутровой громадой, поднимаясь над густыми деревьями. А по реке плыла флотилия лодок под разноцветными парусами. Их освещали огневки, рассевшиеся на мачтах, штагах и бортах, и легкие фонарики из цветной бумаги. А между лодками, то обгоняя их, то замедляясь, плыли по сверкающей речной воде белые лебеди.
Одрин поднял руку, и одна из лодок подплыла к нам. Князь подхватил меня на руки и вошел в воду. Лодка качнулась, когда нас приняли на борт, но тут же выправилась и повернула, возвращаясь на середину реки.
Нас ждал шатер на корме, кубки с медом и горячий, бодрящий травяной чай. А еще постель под роскошным покрывалом, вышитым садовыми фиалками. Мы с князем переглянулись. Он рванул с себя рубашку.
Мышцы играли под атласной кожей, кошачьи глаза сверкали в полутьме расплавленным серебром.
"Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна... Мед и млеко уста твои, о жена моя, о невеста..."
Его неожиданно жесткая, шершавая ладонь коснулась моей шеи и робко перетекла по ключице к изгибу плеча. Потянула вниз тонкий желтоватый флер. Вторая рука осторожно распутывала шнуровку корсажа.
"Запертый сад -- жена моя, невеста; заключенный колодец, запечатанный источник;
Пленила ты сердце мое..."
Он нагнулся, щекотнув лилиями венка кожу у меня на груди, и мягко отодвинул ткань. Запах лилий, меда и вереска накрыли меня с головой. Ноги подогнулись. Одрин сам был для меня сейчас садом, благоуханными кущами, где сердце опасно билось под горло.
"Поднимись, ветер -- с севера, и принесись с юга,
Повей на сад мой, -- и польются ароматы его!"
Вишневое платье упало рядом с постелью.

***
Летавка -- комок пуха, перьев и неукротимой ярости, когтями вцепилась мужу в плечо, да еще и клюнула, чтобы привлечь внимание. Элвилин выругался сквозь зубы и поймал птичку в ладонь. Она придушенно чворкнула и закатила глаза, но стоило Одрину отвязать послание, как летавка перепорхнула на выгнутый тюльпан-светильник и принялась наводить красоту. Князь прочел, отбросил письмо и на миг заключил меня в объятия:
-- Иса убита, Феллран бежал. Я должен ехать, Триллве.
-- Я с тобой!
-- Нет! -- тоном, не терпящим возражений, отозвался он. -- Я поеду верхами и очень быстро, это может навредить тебе и ребенку. Поплывешь в замок и будешь ждать меня там.
Лодка причалила к берегу, где ждала конная подстава, и в мгновение ока князь с эскортом исчезли. А я упала животом на постель, и так провела всю дорогу до Твиллега, беспокоясь и злясь на излишнюю к себе заботу; жалея, что не могу сбежать, как тогда -- по плющу из кабинета Одрина в замковый двор. Несколько раз в шатер заглядывал телохранитель Барс, жалостливо пыхтел, ероша рыжую шевелюру. Летавка сердито чворкала на него со светильника, а Майрика приказывала оставить меня в покое.
Княжья лодка не пошла к подъемному мосту, чтобы высадить нас у главных ворот, а проплутала тайными ходами под нависающей каменной кладкой старинных арок, под воздушными корнями густых зарослей, с которых при малейшем касании комками осыпалась влажная земля. И причалила в тесной гавани внутри самого замка -- у каменной лестницы, позеленевшие ступени которой облизывала вода. Отчего-то именно здесь -- глядя на бурый кирпич, проступающий из темной зелени, осознала я, что действительно Твиллег огромен, и что мне известна лишь малая его часть. Слуги с факелами освещали нам дорогу, и идти пришлось довольно долго. В пустых покоях мне сидеть не хотелось, и, очутившись в главном коридоре с цепочкой статуй, стоящих в нишах, я решительно свернула в библиотеку.
Здесь ровным счетом ничего не изменилось с прошлого моего прихода: все так же скалился со стены над камином еще один мраморный шедевр Фенхеля эйп Леденваля -- симуран с легкими следами губной помады на узких губах. Все так же поражал воображение розовый диванчик с деревянным гребнем-котом -- до полу свисал с него плюшевый плед. Совсем привычно с нашим явлением побежала по углам шкафов цепочка огней -- словно вспыхнули от солнца росинки на паутине.
Я приказала привести к себе кого-то, кто мог точно рассказать, что случилось во время нашего с Одрином отсутствия в замке. Но простодушный рассказ нисколько меня не удовлетворил. Якобы смена тюремных стражей отыскала своих напарников спящими, пораженными магией, как натощак стаканом самогону; двери в узилища были открыты; среди коридора валялась мертвая Иса, Колдунья с Гнилого Болота, а заключенный Феллран Эверний бесследно исчез. Были посланы отряды в лес и по самому замку, и поиск продолжается. Я отпустила свидетеля, откинулась к спинке кресла и глубоко вздохнула. В отдаленных помещениях Твиллега можно спрятать не то что человека -- полное "копье", а то и все четыре. О лесе и говорить нечего, тем более что Феллран Эверний сам был разведчиком, и, полагаю, неплохим. Из замка же мог он выскользнуть запросто -- этой ночью по случаю свадьбы ворота не запирали, и праздный люд явно шастал туда и сюда. У Феллрана был единственный шанс -- и он им воспользовался. Зачем убил Ису Анфуанетту? Вероятно, она ему помешала.
Я вздохнула еще раз. И подумала, что раз уж все равно не сплю, то, может быть, стоит отыскать ту таинственную Книгу, устроившую в Твиллеге землетрясение, и еще раз внимательно рассмотреть странное одеяние на гравюре, сравнив его с моим.
На той полке, где она, по идее, должна была бы лежать, Книги не было. Не нашлось ее и по соседству. Я подумала, что, возможно, перепутала шкафы. Или ее просто переложили на другое место. Или спрятали под замок. Или кто-то унес почитать. И я обратилась за помощью к телохранителям.
-- Библиотекарь? А зачем? -- Барс заморгал густыми рыжими ресницами. -- Каждый сам берет, что захочет.
-- А если я не знаю, где найти нужную? Или книга вот срочно мне нужна, а ее уже кто-то унес?
-- А-а, -- он просветлел лицом. -- Сейчас.
И через пару минут принес и положил мне на колени толстый растрепанный том в кожаной потрескавшейся обложке, перетянутой ремнем. Раздернул пряжку, раскрыл фолиант на закладке, и торжественным басом сказал:
-- Вот!
Страницы передо мной были густо исписаны девичьим убористым почерком с завитушками: в алфавитном порядке название книги, место и время издания, цена, количество экземпляров, шкаф и полка в нем. Я наугад перелистнула пару страниц. Наверху в цветном орнаменте мелькнула надпись "редкие". Тут уже обозначались не шкафы, а сундуки, и имелись приписки, кто располагает ключами. Попадались и надписи, что книга взята тем-то и тем-то, и где именно ее можно отыскать.
-- А если ни автора, ни названия я не знаю?
Барс покровительственно улыбнулся:
-- А вы положите ладони, княгиня, вот так, -- он возложил ручищи на страницу. -- И подумайте, что вам нужно. Вы же ее видели?
Я повторила его жест. Словно наяву, представила синий, чуть потертый бархат и потемневшие серебряные уголки, и маленький серебряный кораблик, плывущий по обложке к неведомому морю. И тут же страница под моими руками очистилась, а потом, точно по ней писал кто-то невидимый, всплыло лиловым по желтому: "Книга кораблей". Принадлежность -- "Твиллег". Взято Торусом Фенхелем эйп Леденвалем. Место нынешнего нахождения -- Мерриан".
Барс сморгнул и присвистнул:
-- О-па! Выходит, княжич похитил в замке не только честь княжны Цмин!
Миниатюрная Майрика, не рассуждая, залепила другу пощечину, и оба телохранителя смущенно выставились на меня.
-- Мог бы, Барс, язык не распускать, -- вбок прошипела девушка. -- Мало ли чего там между ними было. И вообще, она его за другого приняла.
Перепалка грозила затянуться, но тут в коридоре прозвучали шаги и, как нарочно, остановились у нашей двери.
-- ...Но признай, мы поступили с девочкой несправедливо, Одрин. Мы прилюдно унизили ее достоинство. Натура впечатлительная и тонкая...
-- Выпустила убийцу из тюрьмы, -- муж с саркастической интонацией продолжил фразу Цмина. -- Я ее теперь не только прилюдно унижу, я ее на пинии развешу, когда поймаю. Ей вроде нравился запах хвои? Пусть нюхает.
-- Одрин, ты раздражен и устал. Но в одном ты прав: Тальку нужно отыскать как можно скорее. Она в смертельной опасности среди давних.
Муж громко хмыкнул.
-- Пойду, распоряжусь, -- продолжал Велит обиженно. -- Пусть агентура отрывает зады от скамеек в тавернах и начинает ловить мышей.
Военный князь затопал прочь, а Мадре встал в освещенном проеме библиотечной двери, узкой ладонью придерживаясь за косяк. Свободной рукой отбросил со лба растрепавшиеся светлые волосы и хрипло позвал:
-- Триллве! Ты почему не спишь?
И мне дела не стало до того, что Феллран сбежал.
И что князь Цмин готов поднять мятеж из-за ненаглядной своей дочки.
И что меня качает от усталости, и слипаются глаза. Потому что Одрин был рядом.
Нам принесли орехов и осеннего меда в пузатом кувшине.
-- Погоди, девочка. Промочу горло и все тебе расскажу, -- он отпил и покачал в руке стеклянный кубок, следя, как янтарь напитка тяжело гуляет внутри.
-- Незадолго перед закатом...
Незадолго перед закатом в острог сошла элвилин в строгом шерстяном платье под горло и с платом на голове. Спускаясь, она тяжело опиралась на палку, глаза имела наплаканные и под мышкой несла корзинку с мазями и бинтами. Элвилин этой была княжна Сандра Талька Цмин эйп Лаариваль. Девушка вежливо, тихим голосом поздоровалась со стражей и на вопрос, что здесь делает, отвечала, что прислал ее дедка Сингард, проявив милосердие к пленному, страдающему от оков из холодного железа. Якобы, лекарь видел, что плоть того проедена до кости, и послал помощницу, дабы она обработала раны и наложила повязки.
К тому времени весь Твиллег знал уже, что менестрельку приставили трудиться в лазарете, и рассказ ее сомнения не вызвал. Девушку бегло обыскали и пропустили к Эвернию.
-- Ослы, -- прокомментировал муж. -- Постеснялись княжну ощупать, как следует. А она ему отмычки принесла.
И пояснил на мой недоуменный взгляд, что выученики мастера Орландо из Вениссы не только на лютенках бряцать умеют и мартовскими котами горло драть. А промышляют и домушниками, и карманниками, и шпионажем не брезгуют, и заказными убийствами. За то Школу изящных искусств и не разогнали до сих пор, что огромный спрос на ее услуги есть.
И вернулся к рассказу.
В узилище Талька пробыла недолго; вышла, скромно опуская очи, неся в корзинке кровавые бинты, сопровождаемая нелестными и очень громкими характеристиками ее внешности и образу жизни от леди Исы, Колдуньи с Болота -- тогда вполне еще себе живой и даже слишком бодрой. Стражники даже пригрозили Исе рот заткнуть, ежели не уймется. Менестрелька же смолчала.
И ушла вроде как к себе в лазарет. Но допрошенные сенные девушки проболтались, что позже видели ее с красавцем-пареньком, в котором опознали Элвина. Какими речами обольстила и как оправдала свое замужество, не известно, но ближе к полуночи вывел он из конюшни троих коней и ждал ее под плакучей ивой выше по течению. Поскольку конных подстав в лесу было устроено множество, на Элвина внимания не обратили, только позже припомнили бледный вид и особую, сумеречную почти его красоту, точно топиться вышел.
Стражники в тюрьме к тому времени дважды сменились и сменщикам о приходе менестрельки не рассказали, как о чем-то незначащем. А в самом начале полуночной стражи караульных сильным колдовством оглушили. Похоже, действовала Иса. Но вряд ли леди эйп Леденваль этим колдовством сама себе свернула шею. Так думается, ей помогли.
После беглецы вышли тайным лазом -- всегда найдется дырочка, которую не охраняют, если замок знать, а в детстве Талька с Сианном хорошо все излазали, -- встретились с Элвином и какое-то время скакали против течения. После чего Феллран ушел по воде, а паренек с рыжей зазнобой свернули прочь и поплутали по лесу, уводя за собой возможную погоню. Почти два часа у них было, пока обнаружили спящий караул. Но их почти уже настигли, когда Элвин с Талькой, бросив коней, скрылись в дольмене. Сыграло на руку беглецам еще и то, что Элвин, несчастный дурачок, "блондинка в красном", оказался говоруном, из редкой породы умеющих объясниться с деревьями. Так что у дольмена на опушке они с Талькой оказались куда быстрее, чем должны были, скача по тракту; и миновав все предупрежденные об их бегстве разъезды.
Увидев мертвую Ису и узнав о пропаже Тальки из лазарета и замка вообще, князь Цмин впал в неистовство. Сперва он решил, что Феллран похитил рыжую и взял в заложницы. Потом стал думать, что, верно, Эвернию было нечто известно о прошлом княжны, что он утаил на суде и приберег, дабы она устроила ему побег. И только поверить в то, что Талька помогает Феллрану искренне и бежит с ним по собственной воле, Велит не мог. Успокаивая Цмина, они потеряли несколько драгоценных минут. У погони были свои говоруны, и о передвижениях беглецов сделалось известно почти сразу. Но Феллран разумно ушел по реке и сейчас, должно быть, уже выходил на северные границы Дальнолесья, к Гнилому Болоту и замку Леден. На людские земли ходу ему нет, но в затопленном уделе Нор-Гейт он может отсиживаться хоть тысячу лет -- и никто не отыщет.
Тут Одрин тяжко вздохнул и посмотрел на меня.
-- Назад он не вернется, схватят тут же: не деревья, так патрули. И водой больше не пройдет, я позаботился. А вот Тальку мы поймаем. Княжна не из тех, кто в лесах прячется, всплывет, как...
Тут князь смущенно закашлялся. Я осторожно постучала его по спине.
-- А Элвин?
-- И этого тоже. Если Орден Божьего суда не успеет прежде. Вот дурень! -- Одрин с досадой ударил кулаком по подлокотнику. -- Надо еще Торуса предупредить о смерти матери. Я приказал заморозить тело. Отправим его с сопровождением в Леден-вер.
Муж смущенно поглядел на меня.
-- Триллве. Так нелепо все получилось. Я хотел устроить тебе праздник...

Я подумала, что не хочу сейчас говорить ему о похищенной Торусом "Книге кораблей". Потом, позже. Я прикрыла глаза. Под веками поплыли картины уходящей ночи -- бег по росистому лугу... золотой полоз, сжимающий гору в объятиях... уроненный гребешок...
Плясы, костры... венки, плывущие по реке... Неспешные, как ее течение, поцелуи.
Пение, смех... Алые кисти рябины... Переступающие тонкими ногами лошади...
Лебеди и лодки под разноцветными парусами, освещенные трепещущими взмахами огненных крыльев...
И тихие слова: "Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна"...
-- Одрин, посмотри на меня. Ты сильно скорбишь по Исе?
-- По Исе? -- переспросил он удивленно. -- Она была скверная женщина и умерла нехорошо. Она убила Тавви, мою первую жену и, подозреваю, еще многих... Пусть теперь звезды решают, принять ли ее к себе. А мы...
Князь бережно взял мои ладони:
-- Триллве, давай будем жить. Долго и, по возможности, счастливо. Я очень этого хочу.
Брезжил за окнами серенький туманный рассвет. Огоньки по углам книжных шкафов неторопливо гасли. Книжные корешки золотели в сумерках. Запах библиотечной пыли мешался с густым ароматом осеннего меда. И мы с Одрином сидели, по-детски взявшись за руки; надеясь, что нас не скоро еще потревожат.

Глава 34.
Меррианский удел. Салзар Эвольд Мидес

Солнце клонилось к закату, и звенящую истому над речкой Онгой нарушал лишь мерный скрип уключин да шлепанье мелких волн о борт хлипкой лодочки. Огромная черная птица на носу ее, казалось, дремала. Но когда лодка в который раз зарывалась в листья кувшинок, вздрагивала, и приоткрывшийся сизый глаз цепко осматривал спутников.
На веслах, разоблачившись по пояс и играя неожиданно рельефными для изящного телосложения мускулами, сидел элвилин. Длинные светлые волосы пришлого были заплетены в небрежную косу, змеей извивающуюся по мокрой спине, а на макушке красовался приплюснутый лист лопуха. Глаза, настороженно смотревшие на мир из-под круглых очков, казались неестественно огромными.
На корме, обхватив колени руками и спрятав лицо, скорчилась беловолосая девушка в изрядно помятом ордальонском плаще поверх кожаного доспеха. А на дне хлипкого суденышка, то бережно прижимая к груди лютню, то поправляя коричневый берет, устроился молодой человек, в остальном одетый, как ратай. Этот, в отличие от спутников, казалось, не был подвержен серьезным думам и даже время от времени мурлыкал что-то себе под нос, покачивая в такт вороновым пером на головном уборе.
-- Что, никак сочинением новой баллады занялись, господин менестрель? -- повернул к нему голову элвилин и криво усмехнулся. -- Может, лучше меня смените?
-- О, нет-нет, господин алхимик, -- в тон пришлому ответствовал лютнист, назидательно поднимая вверх палец. И сдул стрекозу, так и норовившую пристать к его обгоревшему носу. -- Если я вам и помогу, то будет сие значительно позже. Знаете, эти магические всплески так утомляют... -- он картинно закатил глаза.
-- Не знаю, -- мрачно фыркнул в ответ элвилин, -- я всего лишь простой алхимик, ну, и предсказатель чуть-чуть. К слову, к тяжелой физической работе тоже не приученный.
-- Прекратите, а? -- беловолосая отняла лицо от коленей и с досадой посмотрела на мужчин. -- Если вы оба такие нежные, на весла могу сесть я.
-- Как можно, леди Ингрид, с вашей раной? -- лютнист сделал большие глаза и мягко коснулся струн. -- Позвольте мне только досочинить балладу, посвященную черным омутам глаз прекрасной ордальонки, и я тотчас сменю господина Чистюлю.
-- Не называй меня так, -- сморщился пришлый, -- пусть Чистюля останется погребенным в руинах собственной лаборатории, а где-нибудь, в другом уделе Даринги, снова возникнет лекарь и алхимик Илар Абранавель. Ой, смотрите, рыба плеснула!
Седрик с интересом завертел головой, а девушка мрачно усмехнулась:
-- Пусть останется. И я искренне надеюсь, что те руины погребли под собой еще кое-кого...
Илар коротко взглянул из-под очков на ордальонку, утер пот со лба, и только яростнее налег на весла.
Салзар сквозь дрему прислушивался к разговору попутчиков и отчаянно пытался думать, что же ему делать и как быть дальше. Сколь успешное, так и поспешное начало карьеры в Ордене Божьего суда так же стремительно завершилось, путь в Мерриан отныне ему заказан, как впрочем, и в любое место, где есть прецептории и ордальоны. А уж если надежды леди Ингрид сбудутся и Мидес окажется причастен к гибели высоких чинов Ордена, то остается только бежать в Дальнолесье. Доходили до Мидеса слухи о людях, нашедших там пристанище, да и Илар мог бы поспособствовать. Вот только как отнесутся элвилин к убийце их собрата -- пусть ренегата, но все же княжича? Воспоминание о Торусе и Хельге шевельнулось неприятным ощущением в груди, и Салзар виновато вздохнул -- получился хриплый клекот. Если бы не проклятая политика, вполне возможно, что их дружба снова стала бы прежней.... Все же основательно лисичка его цапнула, -- ворон угрюмо покосился на поредевшие перья на хвосте, -- а он и не знал, что Хельга тоже способна перевоплощаться...
Седрик перестал мычать и, торжественно вскинув голову, заявил:
-- Господа, я только что сочинил шедевр.
Илар и Ингрид одновременно фыркнули, девушка мрачно отвернулась, усиленно разглядывая заросли ракиты на противоположном берегу, а волшебник внезапно задался вопросом -- откуда именно взялось перо, кокетливо торчащее из берета музыканта. Седрик, ничуть не смущаясь, взял аккорд и запел высоким и сильным голосом:
-- По дороге речной, как по росной траве
Мы пустились вдвоем, убегая от скуки,
Ты твердила, что нету прощения мне,
Я же молча сжимал твои руки...
-- Менестреля понесло, -- неожиданно ревниво подумал Мидес и, расправив крылья, медленно переступил с ноги на ногу, разминая усталое тело.
-- А мне вот что интересно, -- задумчиво произнес Седрик, не переставая перебирать струны, -- как долго наш доблестный волшебник, неподражаемый лорд Мидес собираются оставаться в неподобающем их положению и роду образе?
Некромант отвернулся, радуясь про себя, что в неподобающем образе ответить он не может. К слову, он уже давно раздумывал, а не вернуться ли в собственное тело, тем более что нужно было обсудить с попутчиками, как быть дальше. Но, во-первых, его смущал вид, в котором он предстанет, скинув личину ворона. Впрочем... волшебник волне мог бы натянуть на себя длинную элвилинскую тунику Илара, лежащую золотистым комом тут же, на носу лодки. Но во-вторых, и гораздо больше первого обстоятельства, пугала Салзара необходимость говорить и как-то объясняться с Ингрид. Мидесу отчего-то было отчаянно стыдно, что он не узнал девочку, когда-то сыгравшую поворотную роль в его судьбе. Он снова затянул серой пленочкой вежды и, точно наяву, увидел распахнутые глазищи над чуть вздернутым носиком, смотрящие на него доверчиво, наивно и даже, кажется, немного влюблено. А еще мягкий свет ночных развалин элвилинского дворца над Солейлом, играющий призрачными красками на по-детски округлых щеках Инге Равелты.
-- Ты меня поцелуешь? -- донесся до него девчачий голосок сквозь толщу прожитых лет, и Салзар нервно стукнул клювом о щербатое дерево лодчонки, радуясь, что птицы не умеют краснеть.
-- По-моему, он голодный, -- меланхолично заметил Седрик, кивнув в сторону ворона, а алхимик Абранавель возмущенно повернулся:
-- Проголодался -- так слетает куда-нибудь. Вон, вокруг мошкары сколько вьется. Давай, лютнист, хватит трепаться. Садись на весла.
-- А, по-моему, нам пора причаливать, -- девица-рыцарь, болезненно сморщившись, подняла ноги на лавку и ткнула пальцем в дно суденышка...
-- Ох, Мгла! -- Седрик подпрыгнул, чуть не перевернув лодку, и испуганно уставился на фонтанчик, забивший тонкой струйкой из-под сидения на корме. -- Спасайтесь, мы тонем!
-- Балда, -- презрительно фыркнула девушка, -- мы еще сотню раз успеем пристать и пройти часть пути пешком. Во всяком случае, до ближайшего дольмена. Ну, если, конечно, господин маг соизволит принять человеческий облик и откроет нам портал.
Илар молча начал загребать веслом, разворачивая лодку, а Седрик, хмыкнув, присел на бортик и наклонился к уху беловолосой, кивая в сторону Мидеса. Ингрид, слушая лютниста, постепенно наливалась краской, а потом кивнула:
-- Значит, мы добудем ему одежду.
Салзар возмущенно каркнул, в это время нос лодки мягко ткнулся в песок, заставив птицу взмахнуть крыльями, а Седрик, закинув за спину лютню, поспешно спрыгнул в воду, поднимая тучу радужных брызг.
-- Леди Ингрид, -- сказал он серьезно, -- позвольте взять на себя смелость и помочь вам ступить на землю. Думаю, ваша рана все еще дает о себе знать, и мне совершенно не хотелось бы...
Ингрид молча прервала его излияния, медленно поднявшись и уцепившись за музыкантово плечо. Седрик подставил руки и с торжественным видом понес девушку на сушу. Следом потянулась остальная компания -- кто грациозным прыжком, а кто лётом, и спустя минуту одинокое суденышко неизвестного меррианского рыбака осталось сиротливо стоять у берега.

Дорога от реки убегала в поля среди сухой скошенной травы, извивалась серой пыльной лентой и пропадала в темнеющем у горизонта лесочке. Неподалеку приютилась деревушка: дворов десять, не больше -- с соломенными крышами, желтеющими в кронах фруктовых деревьев. А над головой распахнулось в разные стороны пронзительно синее небо с лениво плывущими барашками облаков.
-- Пойдем туда, -- Ингрид указала на домики и похлопала лютниста по плечу. -- Господин менестрель, вы так и собираетесь тащить меня на руках всю дорогу? Я вам не трепетная дева, вполне могу идти сама. К тому же, -- она криво ухмыльнулась и смахнула легкие локоны со лба, -- я боюсь за ваше здоровье. Вы же сами недавно вещали, что обессилели.
Седрику кровь бросилась в лицо, и он, похлопав ресницами, осторожно поставил ордальонку в траву. Алхимик Абранавель накинул тунику и, оглядевшись, бесшумно, нырнул в ближайший куст -- из тех, что обильно разрослись по берегу Онги. Скоро он уже тащил суковатую палку в половину человеческого роста и гордо сунул ее в руки Ингрид.
-- Вот, панна, для облегчения пути...
-- Лучше бы ты мне зелья дал, -- вздохнула она и основательно опробовала новую клюку, со стуком опустив ее пару раз в дорожную пыль.
-- Я же не знал, что придется спасаться бегством, -- виновато поправил очки Илар, а потом, оглядев из-под ладони вьющиеся над крышами деревеньки серые дымки, спросил:
-- А нам не опасно там появляться?
-- Вы лично, сударь, можете обождать у околицы, чтобы не волновать здешних кметов. А я, -- Ингрид повертела на пальце кольцо из холодного железа, -- надеюсь, что еще смогу воспользоваться своим положением. Вряд ли весть о нашем побеге настолько быстро долетела до этой дыры. Конфискую лошадей, одежду, -- Ингрид задумалась.
-- И чего-нибудь перекусить, -- немного нервно добавил алхимик.
-- Я тоже пойду с вами, -- лютнист торжественно поправил берет и невозмутимо вытащил из поясной сумки свернутый в трубочку пергамент.
-- "То, что делает податель сего, делается во благо Ордена и Судии. Подпись --Равелта", -- зачитал он нараспев и для пущей убедительности щелкнул пальцем по документу.
Мидес, который все это время вперевалочку топтал прибрежную траву, размышляя о неприятной ситуации, в которой они так неожиданно оказались, вскинул голову и хрипло каркнул
-- Откуда это у тебя? -- Ингрид удивленно посмотрела на документ и колупнула пальцем восковую ордальонскую печать.
-- Это -- хозяина, -- сознался лютнист. -- Ну, во-первых, я уже второй раз спасаю документы моего лорда, который расшвыривает их где попало, а во-вторых, оне сами-то сейчас не в состоянии...
-- Нет уж, оставайтесь здесь, -- заявила Ингрид ядовито. -- А то мало ли...
Салзар не дослушал. Взмахнул большими крыльями и, сухо щелкнув клювом, тяжело взлетел, решив убедиться лично, что в деревушке все спокойно и ордальонской засады нет. Ворон неспешно покружил над соломенными стрехами, внимательно оглядел небольшие островки огородов среди зелени, торчащие к небу колодезные журавли, роющихся в уличной пыли кур и дремлющих в тени домов собак. Потом слетал чуть вперед, к лесу, радостно каркнул, обнаружив торчащие камни дольмена и, вернувшись, уселся на плетень крайнего дома. Там он поджидал попутчиков, поглядывая на копавшуюся в дальнем конце огорода дородную бабу.
Женщина несколько раз настороженно вскинула голову и, стянув с себя передник, решительно направилась к Салзару с явным намерением согнать некстати облюбовавшего ее двор хищника.
-- Не советую трогать ордальонского почтальона, -- насмешливый хрипловатый голос Ингрид донесся со стороны дороги, и Салзару снова захотелось провалиться сквозь землю -- он живо вспомнил импровизацию Седрика, представившего меррианским талантам его, высокородного лорда, почтовой птицей. Интересно, что еще успел наболтать верный слуга леди Равелте?
Беловолосая, прихрамывая и опираясь на палку, прошла к плетню и, сунув под нос оторопевшей крестьянке руку с ордальонским кольцом, мрачно бросила:
-- Именем Судии. Открывай ворота.
Женщина, побледнев, подхватила подол и, что-то причитая, торопливо засеменила с огорода, огибая грядки с капустой.
-- Жди здесь, Мидес, -- леди Равелта неожиданно протянула руку и осторожно коснулась жестких перьев. Салзар вздрогнул и, ошарашено мигнув сизым глазом, еле сдержался, чтобы не отскочить. Девушка усмехнулась и порывисто развернулась, позабыв о своей ране; качнулась и, прихрамывая, пошла к воротам. Некромант удивленно посмотрел ей вслед и, прыгнув в воздух, полетел за околицу, где сидели, устало прислонившись к чьей-то поленнице, Илар и Седрик.
-- Явились, вашество... -- музыкант беззаботно сунул в рот травинку и, поправив лютню, заложил руки за голову, любуясь плывущими по небу вечерними облаками. -- Хорошо-то как...
-- Ничего хорошего, -- алхимик стянул с головы изрядно увядший лопух и, мрачно оглядев, откинул в сторону. -- Я вот так и жду, что из ближайших кустов на нас ордальоны кинутся...
-- Леди Равелта сказала, что не должны, -- Седрик скосил глаза на пришлого. -- Господин Абарва... Илар, а позвольте задать вопрос. Почему в такое непростое для вашей расы время вы торчали в Мерриане, а не жили себе тихо -- мирно где-нибудь в Дальнолесье?
-- Ну, во-первых, я не думаю, что жизнь в Дальнолесье так уж безмятежна, как вам кажется. Знаю я, какие легенды об элвилин ходят среди давних -- дескать, только и делают короеды, что хороводы на полянах водят, поют да жгут костры высокие... А во-вторых, я привык к городской жизни, -- Абранавель вздохнул. -- Привык, что у меня есть лаборатория и обширная клиентура. Да что там говорить, я настолько сроднился с давними, живя среди них почти с рождения, что настоящий элвилин из меня уже не получится, пожалуй.
-- Ну, кровь -- не вода, -- лютнист присел, вслушиваясь в негромкое лошадиное ржание, -- все у вас сладится, главное -- перетерпеть...
Салзар тоже повернулся. К ним верхом на пегом жеребце направлялась Ингрид Равелта, а за ней не спеша плелась в поводу тощая каурая, через седло которой были перекинуты плотно набитые сумки.
-- Поехали, -- ордальонка мрачно зыркнула на Илара. -- Вы, двое, садитесь верхом; скакун не из королевских конюшен, но до ближайшего дольмена вас свезет. Знать бы еще, где он, этот ближайший.
Мидес покрутил головой и пару раз подпрыгнул на месте. Равелта понимающе кивнула.
-- Живее! Мне очень не понравилось, как пейзане на меня пялились.
Ворон тяжело поднялся на крыло, указывая дорогу. Следом погоняли Илар и Седрик. Но как ни пинали они кобылку пятками и коленями, каурая тащилась медленно, то и дело нагибаясь к траве на обочине. Ингрид их обогнала и пустила коня в галоп.
Когда Мидес добрался до примеченной с воздуха полянки, Ингрид уже спешивалась у дольмена, и Салзар задумался, что так ли уж был необходим беловолосой проводник. Похоже, что Орден всерьез взялся за наследие элвилин и использовал не только летавок, но не гнушался теперь и магическими перемещениями. Показалось волшебнику, что Ингрид сейчас сама откроет дольмен и просто-напросто сбежит от своих попутчиков. В конце концов, какое дело девушке-ордальонке до короеда-алхимика и безвестного лютниста? Да и сам Салзар, скорее всего, является для нее лишь детским воспоминанием. Некромант почувствовал себя заблудившимся в чаще ребенком, готовым бежать даже за призрачным эхом. Он глухо каркнул и тяжело опустился на полянку, заросшую земляникой. Ордальонка все так же пристально рассматривала замшелые камни.
-- А знаете, лорд Мидес, мне иногда снится, что я подхожу вот к такому порталу, кладу на него руку, и он мне отвечает.... Хотя, всё это глупости! -- девушка резко обернулась к некроманту, сердито сверкнула очами. -- Пришлые -- это зло, и все, что с ними связано, подлежит уничтожению!
Она неловко уселась на ступеньки дольмена, выставив вперед раненную ногу и, болезненно скривилась:
-- Ненавижу короедов...
-- Эй, вы тут? -- обогнув пышный куст орешника, каурая вышла на полянку, и седоки соскользнули на землю.
-- Ого, дольмен! -- Седрик радостно поддернул ремешок лютни и принялся деловито обшаривать седельные сумки. -- Так, это, кажется, вам... -- в сторону Мидеса полетела холщовая домотканая рубаха с вышитыми на груди петухами, следом обычные черные штаны и ярко-алый пояс, собранный на концах в трогательные пушистые кисточки. Ворон обалдело мигнул, повернув голову к Ингрид, та же резким голосом заявила:
-- Салзар, берите, что есть. Вам здесь не столица.
-- А что? Нормальные петухи, -- ухмыльнулся лютнист, -- у нас в деревне староста в таких разгуливал... О, а вот это уже что-то! -- он вытащил глиняную бутылку с запечатанным горлышком и торжественно водрузил на ступени.
-- Значит, так... Кто как, а я не двинусь с места, покуда не перекушу и не выпью чарку за эти вот прекрасные глаза, -- Седрик картинно поклонился в сторону леди Равелты. Девица иронично подняла брови и мрачно фыркнула, а Салзар подумал, что, пожалуй, пора прекращать безобразие. Когда некромант находился в человеческой личине, слуга его вел себя намного приличнее.
Мидес взлетел из травы, обогнул орешник и там, опустившись на землю, преобразился. Вдохнул полной грудью запах леса, расправил ноющие плечи и хрипло крикнул:
-- Седрик! А ну, неси мне одежду, да поторапливайся! Муравьи нынче злые пошли...
Лютнист негромко хохотнул и, зачем-то проломившись сквозь куст, сгрузил на колени некроманту новообретенный гардероб. Выпрямился и охнул, глядя на хозяина:
-- Эко они вас...
Только сейчас Мидес почувствовал саднящую боль, протянувшуюся через щеку и подбородок к шее и, приложив ладонь к лицу, поморщился:
-- Однако... ну и коготки нынче у милых дам...
-- Нужно промыть, -- подошедший Илар озабоченно смотрел на старого друга и хмурился. -- Мало ли что у этих хищников с когтями и с зубами... может, она вообще бешенная была...
Пришлый запустил руку за пазуху и извлек оттуда бутылочку синего стекла.
-- Вот. Я как раз зелье разливал, да, растерявшись, флакон под рубаху сунул...
Мидес подумал, что леди Ингрид тоже, того и гляди, решит посмотреть, что же такого страшного произошло с некромантом. Вздрогнул и начал торопливо натягивать штаны.
-- Там еще где-то пулены были, -- донеслось из-за лещины. -- Посмотрите в другой сумке. Правда, размер... -- и Салзар, услышав тихий смешок, возмущенно подумал, а правду ли она сказала насчет сложностей с гардеробом.
-- По-моему, вы мне мстите, леди, -- угрюмо отозвался он. Девушка не ответила.
Илар, сунув в руки Мидесу флакон с лекарством, направился дальше инспектировать сумки, а Салзар осторожно втер пахнувшую травами жидкость в щеку и шею.
-- Курица, сыр, хлеб... -- доносился до него негромкий голос Илара, кажется, потихоньку впадавшего в состояние блаженства при виде снеди. -- Панна Ингрид, вам говорили, что вы чудо?
-- Много раз, -- мрачно ответила девушка, и ветки лещины качнулись: похоже, Ингрид решила полакомиться орехами, -- но я не принимаю похвалы от короедов, вы уж простите, господин Чистюля...
-- Да ладно, -- миролюбиво ответствовал Илар, все еще поглощенный инспекцией, -- главное, чтобы вы меня накормили...
Салзар повертел в руках алый поясок, раздумывая, стоит ли подвязывать рубаху, в конце концов, забросил его в кусты и ткнул тоже увлекшегося сбором орехов лютниста в спину.
-- Идем.
Они вчетвером расположились на ступенях дольмена и приступили к трапезе, прерываемой только чувственными вздохами Илара да негромким покашливанием Мидеса, то и дело ловившего на себе насмешливый взгляд ордальонки.
-- Господа, -- Седрик, сковырнув кинжалом печать на горлышке бутылки, пустил по кругу пахнувшее осенними листьями кроваво-красное вино. -- Теперь, когда все мы можем говорить по-человечески, -- он самым наглым образом подмигнул некроманту, -- по-моему, нам стоит обсудить дальнейшие планы. А, точнее, у меня всего один вопрос: -- Кто куда отправится?
-- А я хотел спросить, -- покосился на слугу Салзар и, приняв бутыль из рук Абранавеля, сделал шумный глоток, -- какого лешего ты опять не удержался и чуть не угробил и меня, и леди Равелту под обломками лаборатории?
-- Как? -- брови Седрика поползли вверх, он в одно мгновение стал похож на обиженного дитятю. -- Я же вас спас, хозяин! И теперь вы меня упрекаете?
-- Вот болван! Да мы бы погибли, не успей леди Ингрид выскочить в окно, а я -- увернуться от падающей стены!
-- Лорд Мидес, -- ордальонка вздохнула и провела рукой по влажному лбу, -- вы все же несправедливы. Конечно, Седрик подверг наши жизни опасности, но нам и так было не сладко. И, потом, вы забываете, что кроме нас воздействие магии испытали и ордальоны Жижеля, и если бы не их растерянность, нам вряд ли удалось бы уйти от погони.
-- Вот, -- Седрик назидательно поднял в воздух палец и расплылся в широкой улыбке. -- Леди, я напишу для вас балладу...
-- Нет уж, увольте, -- Ингрид, болезненно поморщившись, отняла у Салзара бутылку.
-- И, все-таки? -- лютнист, похоже, совершенно не обращал внимания на то, какое раздражение вызывает у беловолосой. -- Кто куда последует? Я это спрашиваю не из простого любопытства. Видите ли, благодаря моему хозяину я практически осиротел. У меня почти состоялась семья, а теперь я вынужден брести по дорогам в поисках лучшей доли.
-- Пра-авда? -- Мидес изумленно поднял смоляные брови и в очередной раз поразился наглости молодого человека. -- Ну, если ты так страдаешь, мы могли бы догнать труппу ОБТ и твою возлюбленную.
-- Нет-нет, -- поспешно проговорил лютнист, -- я больше не в силах расстраивать бедную девушку. Она сейчас наверняка переживает личную трагедию, и мое появление может плохо сказаться на ее рассудке. Алёнушка достойна лучшей доли, и ради этого я согласен безутешно страдать.
Седрик скорбно кивнул и отправил в рот здоровый кусок холодной говядины.
-- По-моему, ее звали Алиной, -- Мидес покачал головой. -- Я и сам не знаю теперь, куда нам лучше отправиться, чтобы не попасться ордальонам.
-- Я поеду в Сатвер, -- отозвался алхимик, на секунду отрываясь от трапезы, -- тамошний комтур, отец Эйнар, говорят, хорошо относится к пришлым, и думаю, что если устроиться где-нибудь в предместьях, то можно переждать, пока о нас не забудут.
-- У Ордена долгая память, Илар, -- Салзар покосился на Ингрид. Ему показалось, девушка напряглась при упоминании сатверского комтура. -- Возможно, Дальнолесье -- лучшее, что ты можешь выбрать.
-- А что мне там делать? -- элвилин сердито подтолкнул на носу очки. -- Из лука стрелять? По белочкам? -- в его голосе послышались истерические нотки. -- И потом, а вдруг там она?
-- Кто? -- заинтересовался Седрик.
-- Это личное, -- буркнул Абранавель, а Салзар с трудом удержал улыбку. Он знал о паническом страхе Илара перед рыжими женщинами. Когда-то алхимику предсказали, что однажды он женится на огненноволосой, и с тех пор любая дама, в чьей прическе был хоть небольшой оттенок рыжины, вызывала у бедолаги непреодолимое желание бежать на край света. Больше всех Абранавель почему-то страшился дочки одного из элвилинских князей, Сандры Тальки Судия ее знает, как дальше -- длинные короедские фамилии с трудом укладывались в некромантской голове. Девица, к слову, не обращала на Илара ни малейшего внимания -- в пору их дружбы она была страстно увлечена Торусом. Но алхимика это почему-то совершенно не успокаивало.
-- Возможно, Сатвер -- это то, что нам надо, -- неожиданно согласился с Иларом Седрик. У меня там и знакомые есть. Знавал я одну девицу... -- глаза лютниста затуманились, а некромант снова вздохнул, виновато посмотрев на леди Равелту. Та, впрочем, сосредоточенно догрызала огурец и, казалось, была погружена в собственные думы.
-- Ох, Седрик. Сдается мне, у той девицы отец или ухажер на тебя зуб точит. Как бы нам неприятностей новых не нахвататься, как собаке блох.
-- Ни отца, ни ухажера, -- беспечно махнул рукой музыкант. -- Она замужем, вот только муж ее как уехал куда-то на Побережье, так второй год и носу домой не кажет. А покажет, так Хильда, как пить дать, испробует на его голове весь арсенал сковородок.
-- Ну, допустим, -- продолжал сомневаться некромант. -- А как вы собираетесь попасть в город? На воротах ордальонская охрана, и они уже, скорее всего, получили приказ нас схватить. Элвилинские летавки -- птички быстрые, а катакомб, как под Меррианом, под Сатвером может и не быть.
-- А я в город не собираюсь, -- Илар шумно отхлебнул из бутылки и вытер мокрые губы щепотью пальцев. -- Я в предместьях задержусь.
-- Я помогу, -- вдруг отозвалась Ингрид. -- Мне тоже нужно в Сатвер. У меня срочное дело к комтуру Эйнару. И, кроме того, я надеюсь, что ваши опасения по поводу стражников на воротах не сбудутся. Скорее всего, приказ капитула дойдет до них не сразу, и на то есть свои причины.
Салзар вскинул голову и посмотрел девушке в глаза. В животе что-то шевельнулось, а в голове возникла сумбурная мысль, что, даже стой Сатвер в чертогах Мглы, волшебник обязан туда отправиться. Не может же он бросить на произвол судьбы девушку, что помогла графине Олл. Воспоминание о ясных фиалковых глазах леди Флоры отчего-то в этот раз не наполнило мидесову душу восхищением, и он, смутившись, отвел взгляд. "Кажется, я набираюсь дурных наклонностей у своего слуги", -- печально подумал волшебник, кашлянул и принял подчеркнуто почтительный вид.
-- Хорошо, леди Равелта. Вам тоже не помешает наша помощь. В конце концов, вы ранены, и я мог бы...
-- Мидес, не стоит утруждаться, -- голос беловолосой прозвучал мягко, но твердо. -- Там, куда я направляюсь, есть хорошие лекари. Мне бы не хотелось, чтобы вы лишний раз попадались ордальонам на глаза. Ситуация очень деликатная и в любой момент может измениться. Но... за предложение -- спасибо.
-- Леди, я могу с вами переговорить? Наедине? -- произнес, повинуясь внезапному порыву, Салзар и на мгновение сам испугался своей решительности.
Ингрид удивленно подняла брови, но все же медленно кивнула.
-- Хорошо. Давайте, отойдем. Хотя, в присутствии короеда, нам, очевидно, придется идти очень далеко...
-- Я уши заткну, -- меланхолично отозвался Илар и с выражением блаженства на лице впился белоснежными зубами в кусок вяленого мяса.
-- Ну, по-моему, ему сейчас не до нас, -- некромант подал руку девушке, и та, опершись неожиданно сильно, медленно поднялась, стараясь не сгибать раненую ногу в колене. -- И, потом, ничего такого секретного я вам не скажу.
Беловолосая, не отвечая, ухватила прислоненную к ступенькам палку и, прихрамывая, пошла за орешник. Салзар двинулся следом, отчаянно прислушиваясь к мыслям, беспорядочным роем метавшимся в голове, и думая, как начать разговор.
-- Ну? -- девушка повернулась к Мидесу и устало утерла лоб. -- О чем пойдет речь?
Салзар откинул волосы за спину и скользнул взглядом по лицу Ингрид, пытаясь найти там следы нежной и испуганной девочки из прошлого. Тщетно. Ордальонка смотрела незнакомо, холодно и равнодушно, и некромант усомнился, стоило ли вообще затевать разговор. Тем не менее, дело было сделано, и Мидес, кашлянув в кулак, негромко произнес:
-- Леди Равелта, я хотел бы извиниться перед вами, за то, что не узнал при встрече и, возможно, повел себя не слишком вежливо...
Светлые брови Ингрид снова поползли вверх, и она вдруг громко расхохоталась. Волшебник растерянно заморгал, а девушка, отсмеявшись, неожиданно тепло ему улыбнулась.
-- Лорд Мидес, не стоит винить себя. Я ведь тоже вас не узнала, пока Седрик не назвал имя.
-- Э... -- Салзар растерянно пожал плечами, не зная, что сказать. -- Думаю, мы все изменились, да...
-- Да, кстати, -- ордальонка слегка прищурилась, склонив голову к плечу, -- а как там... м-м... графиня Олл? Почему она не с вами?
-- Тут длинная история, -- Салзар облегченно вздохнул и улыбнулся, -- которая требует долгого сидения у камина и кружки чего-нибудь согревающего в ладонях. Если захотите, я как-нибудь ее вам расскажу.
-- Не думаю, лорд Мидес, что у нас с вами будет возможность провести так время, -- криво усмехнулась девушка, в одно мгновение снова став далекой и незнакомой. Можете хотя бы в двух словах сказать, что с ней и где она сейчас?
-- Ну, если совсем коротко, -- нахмурился Салзар, -- то в данный момент леди Флора, скорее всего, в Дальнолесье. Ее туда жених увез. Правда, отнюдь не на белом скакуне...
-- Вот балда, -- дернула плечом Ингрид, -- все-таки не послушалась меня, связалась с этим короедом. Ненавижу! -- беловолосая яростно тряхнула головой и процедила сквозь зубы. -- И вас ненавижу. За то, что позволили увезти ее.
-- А почему вы так не любите пришлых? -- Салзар еле сдержался, чтобы не сказать ордальонке что-нибудь обидное, и постарался повернуть разговор.
-- Они -- порождение Мглы, -- девушка упрямо уставилась на Мидеса, чуть выпятив нижнюю губу. -- Так говорит наша церковь и святые сподвижники Судии. И я, как добрая ордалианка, не могу сомневаться в постулатах моей веры.
-- Но... -- Салзар растерянно потер бровь, -- мне сказали, что вы хотели помочь тем элвилин, с которыми мы вас нашли.
-- Там были не только пришлые, -- Ингрид резко вскинула голову и чуть покраснела. -- И, между прочим, это не ваше дело!
-- Да, наверное. Простите...
-- И вообще, это была моя ошибка, которая еще раз подтверждает, что все короеды -- развратные свиньи! -- девушка, казалось, не услышала волшебника. Голос ее напряженно зазвенел, а щеки заалели еще больше. -- Этот, который со шрамом, он хотел... -- она судорожно сглотнула. -- Мне еще повезло, что другой, Кандоир, за меня вступился.
Мидес почувствовал, как непроизвольно сжимаются его кулаки. Причем, некроманту самому было неясно, кому именно ему хочется врезать -- то ли посмевшему распустить свои грязные руки Дэммеру, то ли неизвестно с какой целью ринувшемуся заступаться за леди Равелту Кандоиру.
-- Я думаю, они свое получат, леди, -- Салзар угрюмо усмехнулся, -- перед тем, как я отнес вас в дом Илара, этой троицей занимались легат эйп Леденваль и советница Блэкмунд. Думаю, бандиты, посмевшие вас обидеть, уже сидят в каком-нибудь сыром меррианском подвале и размышляют о своем незавидном будущем.
Ингрид скривилась:
-- Я бы больше обрадовалась, если б убедилась, что для меня безопасны не бандиты, а эта короедская сволочь Торус и его шлюха. Знать бы, что эта парочка мертва... -- девушка стиснула в кулаке подол плаща, да так, что костяшки пальцев побелели, -- я могла бы ничего не бояться.
-- Думаю, в Сатвере вы узнаете интересующие вас сведения, -- голос Салзара прозвучал напряженно, и девушка, подняв на волшебника глаза, неожиданно смутилась.
-- О, лорд Мидес, простите, я совсем забыла, что леди Блэкмунд...
-- Не стоит извиняться, леди Равелта, -- мягко прервал ее волшебник, и с усмешкой покачал головой. -- Для меня она умерла уже давно.... В Сатвере вы хотите нанести визит комтуру, я не ошибся? Простите, если лезу не в свое дело, но не кажется ли вам опасным после всего, что произошло, вот так взять и заявиться в прецепторию?
Беловолосая немного помолчала, а потом тихо ответила:
-- Олав Эйнар мой учитель. И близкий друг. Никто больше не сможет помочь мне, особенно, если ваши приятели-ордальоны остались живы.
Салзар хотел возмутиться и заявить, что он лично сделает все возможное, чтобы помочь беглянке. Но потом со скорбью подумал, что на политической арене фигура его незначительна, а призывать армию покойников для защиты девицы-рыцаря Ордена Божьего суда было бы, по меньшей мере, неразумно. И тут он увидел, как в одно мгновение напряглось лицо Ингрид. Тонкие ноздри дрогнули, взгляд черных глаз стал рассеянным, голова склонилась к плечу, точно девушка к чему-то напряженно прислушивалась. Мидес открыл, было, рот, чтобы узнать, что происходит, как Ингрид вскинула ладонь и строго глянула ему в лицо:
-- Тише!
Прихрамывая, вышла к дороге и, приложив ко лбу сложенную козырьком ладонь, стала всматриваться вдаль, щурясь от лучей садившегося к горизонту солнца. Потом, опершись о палку, неловко опустилась в дорожную пыль и, придерживая волосы, приложила ухо к земле.
Куст орешника зашевелился; отведя ветки, из зарослей появился Илар. Вид у него был крайне серьезный, а на правой линзе очков красовался прилипший листик петрушки.
-- Салзар, -- алхимик стрельнул взглядом в Ингрид, -- прошу прощения, что влезаю в ваш разговор. Но в нашу сторону движется отряд конников. Конечно, это может быть кто угодно, но я бы не стал рисковать...
-- Быстрее, -- ордальонка порывисто повернулась и, с силой опираясь на палку, ринулась отвязывать лошадей. -- Земля гудит, это погоня. Салзар, открывайте портал. А вы, -- она покосилась на Абранавеля. -- Мгла с вами, идите сюда, помогите управиться.
Мидес удивленно взглянул на Ингрид. Лично он не слышал абсолютно ничего, только стрекотание кузнечиков в душном предвечернем мареве да шорох листьев за спиной. Девушка скривилась с досадой, а Илар, не говоря ни слова, бросился отвязывать каурую. Некромант тряхнул головой, вернулся к месту их трапезы и весьма невежливо ткнул носком потрепанного пулена безмятежно развалившегося в траве лютниста. Седрик вздрогнул, сел, потер кулаками глаза, а Мидес резким голосом отдал приказ собирать сумки.
Дольмен оказался исправным, и к моменту, когда девушка и элвилин подвели коней, уже сиял ровным свечением, за которым угадывались дрожащие, размытые силуэты домиков и фруктовых деревьев. Седрик, споро покидав остатки ужина в торбы, забросил их на коня и перехватил узду.
-- Лошадей вперед, -- Мидес кивнул товарищам. -- Я буду держать портал, а вы постарайтесь провести их точно посередине. Да смотрите, не суетитесь: как бы животные не испугались.
Илар снисходительно глянул на старого друга и первым взошел по широким низким ступеням. За исчезнувшим в сиянии лошадиным крупом последовал Седрик, ведя в поводу каурую и взволнованно утирая рукавом пот со лба. Некромант, сосредоточившись на дольмене, не сразу заметил, что в его ладонь легла холодная рука. Он скосил глаза на Ингрид: девушка смотрела, не отрываясь, в свет портала и хмурилась, прикусив губу. Салзар внезапно отчетливо понял, что она боится. Нет, Ингрид, вероятно, была отважным рыцарем -- иначе Равелта не держал бы ее при себе; она смело сражалась и за себя, и за друзей, чему он был свидетелем. Но сейчас, перед лицом магии, девушка, похоже, чувствовала себя неуютно.
-- У вас это в первый раз? -- Мидес наклонился к ее уху, обрамленному почти седыми колечками волос.
-- Да, -- медленно, точно очарованная, ответила Ингрид, -- порталы есть порождение Мглы.
-- Я в этом не уверен, -- Салзар мягко сжал холодную кисть ордальонки и ободряюще потряс. -- Я вам помогу. Крепче держитесь за меня и ничего не бойтесь.
Девушка кивнула, подняла глаза, и волшебник вздрогнул, увидев такой знакомый, доверчивый взгляд. Ингрид будто смотрела на него сквозь толщу времени, со дна глубокого колодца, и стоило только сделать шаг, и нырнешь вниз -- в прошлое, в светящиеся ночные развалины элвилинского дворца над Солейлом. Некромант тряхнул головой, прогоняя видение, и еще раз сосредоточился на месте, в которое им предстояло попасть. Сатвер снова выплыл из затуманившейся паутины портала, и Мидес, улыбнувшись леди Равелте, торжественно, точно на танец, повел ее вверх по замшелым ступеням.

Глава 35.
Предместья Сатвера. Салзар Эвольд Мидес

Едва нога последнего путника, миновавшего портал, ступила на сатверскую землю, небеса разверзлись и опрокинули на Мидеса и его товарищей настоящие водопады. Вечер вокруг сразу же превратился в непроглядную ночь, бьющую по ногам сотнями холодных брызг от утоптанной тропинки. Салзар, глухо ругнувшись, подхватил леди Равелту подмышки и почти закинул в седло, сам вскакивая следом. Он ожидал услышать, по меньшей мере, язвительную отповедь, но девушка молча покорилась и даже уцепилась за мидесову руку, обхватившую ее талию. Пальцы у беловолосой были, точно ледышки, и Салзар, удивляясь, как же быстро Ингрид продрогла, обеспокоено наклонился:
-- Леди, вам нехорошо?
-- Нет, все в порядке, -- глухо ответила беловолосая и поспешно натянула капюшон, отгораживаясь то ли от хлестких струй, летевших с неба, то ли от лица Салзара, оказавшегося внезапно слишком близко. -- Просто я не привыкла к таким путешествиям, и мне немного... не по себе.
-- Скоро будем в городе, -- Седрик с бодрым видом перевернул свою лютню и, закрыв плащом, прижал к животу. Илар тем временем невозмутимо, точно и не промокла на нем мгновенно элвилинская шелковая туника, взгромоздился на каурую и тронул поводья. Лошадка, до этого ползавшая еле-еле, попав под грозу, так бойко рванула с места, что уцепившийся за седло лютнист чуть не рухнул носом в дорожную грязь:
-- Сто-ой, шалава!
Крик его потонул в басовитом громовом раскате, а Салзар почувствовал, как вздрогнула сидящая перед ним девушка.
-- Лорд Мидес, мы вряд ли сейчас попадем в город: время позднее, гроза, ворота наверняка закрыты. А стучаться и вызывать подозрение у городской стражи -- неразумно. Теперь я не уверена, что приказ о моей поимке не дошел до сатверского комтурства. И, боюсь, что даже лояльность отца Эйнара не может быть гарантией моей свободы. Всегда найдутся доброжелатели... -- ордальонка скрипнула зубами и мрачно отвернулась.
-- Я понимаю, леди Ингрид, -- задумчиво кивнул Мидес, -- погоня в Мерриане -- лучшее доказательство, что вас ищут и ищут поспешно. Возможно, как заложницу, -- Салзар тронул поводья и пустил лошадь следом за товарищами, -- которую нужно освободить, или...
-- Видимо, все же "или"... -- хрипло бросила Ингрид, -- иначе я не вижу особого смысла в стремительности, с какой нам бросились в погоню. Эйп Леденваль не дурак, он не стал бы просвещать Орден о моей причастности к смерти от... архонта, потому что рассчитывал на помощь. А это значит...
-- Что он жив и отдал приказ о вашей поимке сейчас, -- завершил Мидес и нахмурился.
-- И, скорее всего, не только моей, -- тихо отозвалась девушка и быстро дотронулась до его руки, точно неловко извиняясь.
Полыхнула молния, и Салзар, отморгавшись после вспышки, обратил вдруг внимание, что окна в крестьянских домиках, тесно лепившихся вдоль дороги, не светятся.
-- Странно, -- перекричал он очередной раскат грома, -- где ж люди-то?
-- Тут все заброшено, -- послышался сбоку голос Илара, -- именно это я и имел в виду, когда рассчитывал отсидеться в слободе. Впрочем, -- тонкая рука элвилин взметнулась, указывая меж зарослей виноградника, -- вон там, кажется, блеснуло. Поехали, проверим. Вдруг нас накормят...
-- Я бы не стал, -- осторожно начал Мидес, но пришлый уже так яростно стукнул коленями каурую, что та пошла в галоп и исчезла за поворотом.
-- Мгла, -- выругался некромант и тоже подогнал жеребца.
Настиг он рьяных друзей у коновязи возле большой деревянной избы с добротными дубовыми ставнями и высоким крытым крыльцом. Один ставень был приоткрыт, и оттуда впрямь лился наружу чуть заметный отблеск свечного пламени.
-- Корчма, -- удовлетворенно заметил пришлый, привязывая коняшку, и зажмурился, точно сытый кот. -- Мой нюх еще никогда меня не подводил.
-- Илар, я бы не стал соваться в неизвестное место вот так запросто, тем более, когда мы все в таком незавидном положении, -- строго закончил свою нравоучительную речь Мидес. А потом с тоской подумал, что трактир -- это очаг, а очаг им всем сейчас ой как необходим. Он зябко повел плечами, отдирая от спины прилипшую рубаху, и, наплевав на безопасность, спрыгнул на землю, протягивая руки леди Равелте.
Беловолосая благодарно, как показалось Салзару, кивнула, и легко скользнула к нему в объятия. Некроманта на мгновение обожгло горячим дыханием, он мельком глянул в лицо девушке, но так ничего в темноте не рассмотрев, молча внес ее в приоткрытую Седриком дверь и поставил на грубый деревянный пол.
-- Спасибо, -- сдержанно сказала Ингрид и, откинув капюшон, прохромала к очагу.
-- Здесь недавно горел огонь, -- она неловко опустилась на низкую скамеечку. -- Пахнет гарью и сырыми дровами. Похоже, кто-то, заслышав стук копыт, залил очаг и поспешил скрыться с глаз долой.
-- Ага, -- Илар наклонил голову к плечу. -- Вот только свечку задуть забыл...
Салзар пожалел, что его кинжал исчез вместе с парой новых кожаных сапог, бесследно потерянных во время череды поспешных перевоплощений, и тоже настороженно вскинул голову. Но, как ни прислушивался, ничего кроме шума дождя за окном да поскрипывания ставня под ветром, не различил.
-- Думаете, он все еще здесь? Или они?
-- Здесь, -- Илар криво ухмыльнулся, и стекло его очков поймало свет лучины, -- в соседней комнате. Один, и, судя по духу, не совсем тверез.
Только теперь Мидес почуял висевший в воздухе тонкий, кислый и странно знакомый запах.
-- Тьфу ты, -- элвилин скривился, -- вот уж не думал, что Сатвер с его виноградниками опустится до дешевой меррианской выпивки.
-- Меррианской? -- Ингрид настороженно переглянулась с Мидесом. Салзар, нахмурившись, шагнул к дверному проему, занавешенному видавшей виды рогожей в выцветший подсолнух, и, положив руку на кольцо Изоила, почти прокричал:
-- Выходи! И держи руки на виду, иначе убью заклятием!
За занавеской хрюкнуло, ухнуло, тяжко вздохнуло, потом подсолнухи поехали вбок, и на пороге возник совершенно пьяный Джон Тровард, пытающийся мутным взглядом объять нежданных гостей.
-- Сэр Джон! -- завопил Седрик и, кажется, даже собирался броситься рыцарю на шею, но был остановлен крепкой и не слишком почтительной рукой хозяина.
-- Сэр Джон, -- вежливым эхом повторил некромант и нахмурился, -- какого лешего вы здесь делаете?
-- Мидес... -- Тровард покачнувшись, ухватился за занавеску, рядно не выдержало, затрещало -- и миг спустя храбрый рыцарь барахтался на полу, пытаясь вытащить из ножен меч.
-- Спокойно, друг, -- Салзар подскочил к сэру Джону и, отведя его руку подальше от оружия, помог усесться и выпутаться из нечаянного плена. -- Здесь все свои. Илар, -- кинул волшебник через плечо, -- у тебя подходящее зелье отыщется, чтобы нашего друга в чувство привести?
Элвилин молча кивнул и вышел за дверь.
-- Это кто еще? -- Тровард попытался встать, но снова шлепнулся на зад.
-- И это свой, -- Салзар поморщился -- несло от графского компаньона не хуже, чем от винной бочки. -- Сэр Джон, вы что, разорили местный погреб?
-- Ра.. разорил, -- голова блондина согласно упала на грудь, -- только не этот... там, в Мерриане, -- он всхрапнул и замолчал.
-- Придется ждать Илара, -- некромант, подтянув рыцаря к очагу, кое-как прислонил к стене.
-- Лорд Мидес, -- голос ордальонки прозвучал надменно и сухо, -- извольте объясниться, что это за старый товарищ совершенно внезапно попадается вам по дороге в Сатвер? Простите мне мою подозрительность, но...
-- Леди Равелта, -- влез в разговор Седрик, -- это же друг графа Олла! Он тоже пострадал от Ордена, нас вместе захватили и даже пытали!
-- Правда? -- заинтересованно поднял прямые брови некромант. -- Когда это? Ты мне ничего не рассказывал о пытках.
-- Я не хотел вас волновать, -- менестрель торжественно выпрямился и с загадочным видом уставился в окно. Снаружи полыхнуло, почти тотчас загремело, и Седрик вздрогнул. Следом хлопнула дверь, вошел Илар и опрокинул на рыцаря ведро воды. Тровард взревел, мотнул головой, точно отряхивающийся пес, и вскочил на ноги, дико озираясь и выхватывая меч.
-- Справедливость восстановлена! -- прозвучал в наступившей тишине торжественный голос Седрика -- теперь мы мокрые все.
-- Тьфу ты, -- в сердцах сплюнул враз протрезвевший Тровард и со звоном бросил оружие обратно в ножны, -- Чистюля, и ты здесь? А я-то думал...
-- Ну, простите, -- лютнист возмущенно запыхтел, -- да, мы не Орден, -- он покосился на беловолосую, -- почти... и не собираемся вас арестовывать...
-- Седрик, угомонись, -- Салзар уселся на скамью у очага и приглашающее кивнул, -- садитесь, сэр Джон, и расскажите же нам, наконец, каким ветром вас занесло в Сатвер.
Рыцарь угрюмо хрюкнул, плюхнулся рядом с Мидесом, поморщился, держась за горло:
-- Леший меня дернул прихватить бочонок этой гадости из того лесного домика... но я был взволнован. А теперь не просто взволнован, я в отчаянии. Пан Мидес! -- он ухватил железной хваткой плечо некроманта. -- Мы просто обязаны помочь ей!
-- Кому? -- удивился Салзар, которого количество обязательств за последнее время стало немного беспокоить.
-- Леди Олл! -- Тровард возмущенно тряхнул некроманта за плечо. -- Я думаю, вы, как никто другой, должны принять в этом участие. Я знаю, бедняга Юлиуш хотел видеть вас членом своей семьи, и если Флора отдаст свое предпочтение вам, то я соглашусь с ее решением.
-- Так, стоп, -- волшебник протестующе вскинул ладонь. Упоминание о матримониальных планах графа Олла в присутствии леди Равелты Салзара не обрадовало. Впрочем, девушка в это время смотрела в окно, и разглядеть выражение ее лица было сложно: свеча давала слишком мало света. -- Сэр Джон, насколько я помню, леди Олл выбрала князя Сианна.
-- Он ее околдовал! -- завопил Тровард и шарахнул кулаком по столешнице. -- Вы разве не знаете, на что способны эти короеды? Она мне прислала письмо, из которого я понял все! -- он суетливо полез за пазуху и извлек на свет измятый кусок пергамента. -- Вот. Читайте.
-- Седрик, дай огня, -- Мидес расправил письмо и крякнул с досады, наблюдая, как лютнист с предельно серьезным лицом начинает совершать какие-то пассы над столом. -- Я имел в виду -- свечу передвинь. И, давай уже, кончай с этой своей магией, колдун-недоучка...
Музыкант обиженно запыхтел, но приказ выполнил, и Салзар погрузился в чтение.
-- И что? -- спустя минуту спросил он, подняв к Троварду удивленное лицо. -- Девушка пишет, что вполне счастлива, ее тепло приняли в замке и, судя по всему, скоро состоится свадьба.
-- И вы поверили? -- сэр Джон, казалось, чуть не плакал. -- Сейчас, практически, на пороге войны, девушку-давнюю тепло принимают в логове врага? Лорд Мидес, не будьте наивны! Я уверен, что ее просто заставили написать такое письмо!
-- А, собственно, зачем? -- чуть отстраненно спросил некромант, наблюдая, как Ингрид поднимается с места и идет к двери. -- Леди Равелта, вы куда?
-- Хочу посмотреть, есть ли здесь поленница с сухими дровами. Иначе мы все закоченеем к утру.
Илар, все это время тихо просидевший у окна, порывисто поднялся и, оттеснив ордальонку плечом, открыл дверь.
-- Простите, панна, думаю, такая работа не для дамских ручек, -- и вынырнул на улицу.
-- Я вам не кисейная барышня! -- возмущенно крикнула вслед пришлому ордальонка, но снаружи не отозвались, и она, надувшись, уселась на скамью возле двери. -- Ненавижу короедов...
-- Исчадия Мглы! -- рьяно поддержал ее Тровард и воздел указующий перст к потолку.
Тотчас над этим самым перстом воздух задрожал, всполохнуло белым, и над рыцарем зависла летавка, крутя во все стороны взъерошенной головкой.
-- Надо же, -- рассеянно заметил Салзар, -- я думал, они в грозу не летают...
-- Это от нее! Она передумала! -- завопил сэр Джон и попытался ухватить птичку. Та ловко увернулась и, сделав круг, спикировала на плечо Мидесу.
-- Похоже, вы правы, -- Салзар дернул кружевную ленточку, которой было привязано послание, и развернул скрученный трубочкой пергамент. -- Это действительно от леди Олл... Похоже, она писала нам обоим, но из-за грозы одна из птичек заплутала.
Летавка согласно чворкнула и, слетев на столешницу, начала увлеченно выклевывать что-то из щелей в старом дереве.
-- Хм, -- Мидес поскреб переносицу. -- Флора пишет, что нас ждут в Дальнолесье, и что отец Сианна распорядился, дабы нам не чинили препятствий и даже помогли добраться до замка.
-- Ага, -- угрюмо кивнул Седрик и, усевшись возле очага, начал неспешно перебирать струны лютни, -- особо счастлив он будет вашей встрече, когда узнает, что вы, хозяин, насмерть приложили его другого сына...
-- Ну, во-первых, насмерть -- это вряд ли, -- Салзар свернул письмо и задумчиво уставился в стену, -- а во-вторых, я не собираюсь ехать в Дальнолесье. Во всяком случае, до того, как буду уверен, что леди Равелта в безопасности.
-- Какая жертва с вашей стороны, лорд Мидес, -- язвительно пропела ордальонка, -- рисковать жизнью возлюбленной ради безопасности посторонней девушки. Это рыцарские замашки или же вы просто дурак?
-- Ингрид, -- некромант вздохнул, -- леди Олл мне не возлюбленная, а вы вовсе не посторонняя. И если уж мы вместе попали в передрягу, то не в моих правилах бросать друзей на полдороги. Возможно, я действительно дурак. Умный, сделав свои дела в Мерриане, уже давно бы наслаждался их плодами где-нибудь еще.
-- Простите, Салзар. Я... просто, наверное, устала.
Мидес был готов поклясться, что глаза девушки влажно блеснули. Он подошел к Ингрид и подал руку.
-- Не сидите у двери. Здесь дует, а вы ранены.
-- Повторяю еще раз, -- беловолосая исподлобья посмотрела на волшебника. -- Я не трепетная дева, а рыцарь, привыкший к походам и лишениям. И не нужно со мной носиться, как с писаной торбой.
Но все же поднялась и перешла к очагу.
-- Лорд Мидес, -- Седрик перестал бренчать и отложил лютню, -- а когда мы в город пойдем? Поутру?
-- Лучше сначала послать кого-то, кто не привлечет внимания, -- Салзар посмотрел на Троварда: тот подходил, как никто другой. Описание рыцаря не попало к ордальонам, ведь он расстался с Орденом вполне себе мирно. Другое дело, что на лице у сэра Джона отчетливо читалось желание тотчас бежать и спасать от страшной опасности леди Флору, и волшебник вообще сомневался, дотерпит ли бравый вояка до утра. -- Скорее всего, в Сатвер придется идти тебе. Ну, и сначала ты принесешь мне клятву, что не станешь пользоваться магией.
-- Я понял. Вы просто боитесь конкуренции...
Салзар фыркнул, но в это время в трактир бочком протиснулся Илар, неся упирающуюся в подбородок охапку дров, и Тровард с Мидесом кинулись ему на помощь. В очаг сунули пару поленьев, огонь разгорелся, заливая зал мягким гостеприимным светом и благодатным теплом, а мужчины пошли по комнатам в поисках чего-то, что можно бы было приспособить для ночлега. Спать решили все вместе, в том же трапезном зале. И вскоре у очага были расстелены ветхий сенник с торчавшей в прорехи подгнившей травой, пара старых плащей, видавшая виды рогожка и неожиданно яркий для такого собрания гобелен с картинами псовой охоты. В довершение всего объявился довольный Илар, неся в объятиях шмат сала, черствую краюху хлеба и запечатанную бутылку.
После скудного ужина элвилин, аккуратно промокнув губы краем туники, с невозмутимым видом предложил ложиться и первым устроился на рогожке, повернувшись к спутникам спиной. Седрик радостно плюхнулся на сенник и ужом отполз к краю:
-- Леди Равелта, я занял для вас лучшее место.
Салзар собрался, было, ухватить наглеца за шкирку и выставить за дверь, но Ингрид только мрачно усмехнулась:
-- Благодарю вас, господин музыкант, -- и вытащила из ножен меч. Лютнист спал с лица, а девица невозмутимо положила клинок между собой и Седриком. Музыкант отпрянул, стукнувшись локтем о пол, а девушка спокойно улеглась и, закутавшись в плащ, почти сразу ровно засопела.
Музыкант обиженно зыркнул ей в спину и устроился рядом с Тровардом, положив под голову скатанный плащ.
Салзар отошел к окну и сел там, решив для себя, что дежурство им не помешает. Спать не хотелось совершенно -- происшедшее настойчиво требовало размышлений. Дождь начал стихать, и Мидес, приоткрыв скрипнувшую створку, вдохнул напоенный свежестью ночной воздух. Лениво подумал, что не мешало бы расположиться у огня, чтобы досушить одежду, но тут летавка, все это время просидевшая на балке под потолком, слетела на подоконник и выразительно постучала клювиком о дерево. Некромант озадачился -- интересно, а ждет ли ответа леди Флора? У Мидеса не было карандаша, а будить сэра Джона не хотелось, да Салзар и не представлял себе, что именно отвечать. Потому он просто заглянул летавке в глаз -- взяв ту в руки и представив себе образ Флоры, прошептал: "Пусть она узнает, что мы живы", -- и выпустил птичку в приоткрытое окно. Высунулся следом, наблюдая бледную вспышку исчезающего почтальона в темном небе, и вдруг замер, прислушиваясь. Слева, из-за обильно разросшихся кустов малины, явственно донесся шорох и треск: точно кто-то неловко повернулся, сломив при этом ветку. Мидес поспешно нырнул обратно и, стараясь не скрипеть половицами, тихо двинулся к двери. Взявшись за скобу, вздрогнул, почувствовав рядом чье-то дыхание. Встретился взглядом с глазами Ингрид, сверкнувшими на мгновение в свете очага, -- и когда успела проснуться? -- некромант не услышал ни звука. Удивленно поднял брови, прижал палец к губам и коротко кивнул. Они вдвоем бесшумно выскользнули в моросящую холодную ночь, и, не сговариваясь, двинулись в обход корчмы.
Долго бродить не пришлось -- из зарослей малины раздался сдавленный всхлип, темные верхушки кустарника качнулись, и навстречу, пригнувшись, скользнул черной тенью незнакомец. Салзар и Ингрид действовали быстро, незваный гость, похоже, и сообразить ничего не успел, как меч ордальонки уже был направлен в незащищенную шею, а волшебник скрутил мужчине руки за спиной.
-- Веди себя тихо, -- мрачно пригрозила леди Равелта, -- и останешься цел. Лорд Мидес, тащите его в корчму.
Пленник не сопротивлялся, только дышал тяжело да часто шмыгал носом. Когда Салзар почти бросил его на лавку, мужчина, казавшийся весьма молодым, возмущенно вскрикнул, а спящие завозились. Седрик что-то недовольно пробурчал во сне, а Тровард сел, созерцая мутным взглядом полутемную таверну:
-- Какого лешего? Что, снова напали?
-- Скорее, шпионили, -- мрачно ответила беловолосая, неловко устраиваясь на скамье напротив незнакомца. -- Вот Мгла. Снова короед...
-- Ну, по крайней мере, мы теперь можем не опасаться, что это шпион Ордена, -- Салзар скрестил руки на груди и остался стоять, угрожающе нависая над пленником. -- Думаю, что других элвилин, кроме эйп Леденваля, Орден на службе не держит.
-- Как знать, -- коротко и выразительно сказала Ингрид, убирая, впрочем, оружие в ножны.
-- Сволочь! -- захваченный пришлый всхлипнул и отполз по скамье.
-- М-да... -- протянула девушка, -- он либо хороший актер, либо действительно испуган донельзя...
Взгляд пленника в панике метался от Салзара с Ингрид к подошедшим Троварду и Седрику. Илар остался на месте.
-- Придержи язык! -- Мидес притянул пленника к себе. -- Ты не в том положении, чтобы дерзить!
-- Я... я не дерзю... держу... -- элвилин затрепыхался под рукой некроманта, -- этот проклятый ренегат прикинулся князем, обманул и меня... и мою ласточку...
-- Так, стой, давай сначала, -- ордальонка поморщилась, умащиваясь на скамье, -- Салзар, да отпустите вы уже его, никуда он не денется. Как вас зовут и кто вы?
-- Э...Элвин, -- всхлипнул пришлый.
-- Элвин, а дальше?
-- П...просто Элвин. Я сирота, родителей своих не помню и... точно не знаю, кто я сейчас. Раньше вот был борцом за справедливость, а теперь, наверное, в бегах. Звё-озды... -- он провел дрожащей рукой по высокому лбу и прерывисто вздохнул, -- так всё запуталось...
-- Сэр Джон, -- негромко окликнул рыцаря волшебник, -- у вас, часом, не осталось вина? По-моему, перед нами собрат по несчастью, и ему нужно выпить.
Тровард промычал, соглашаясь, и отправился, пошатываясь, в кухню.
-- И вы, для того, чтобы найти приют, отправились в Сатвер? -- подняла брови беловолосая. -- По-моему, это не слишком удачное место для короеда.
-- Мне больше некуда идти, -- Элвин опустил голову и обхватил ее руками, -- единственный друг, который у меня остался, живет там.
С ног до головы обдало их тяжелым винным духом -- это подошедший Тровард, утирая рукавом подбородок, выдвинулся из-за спины Салзара и молча сунул в руки пришлому початую бутылку. Элвин сделал несколько судорожных глотков и закашлялся, размазывая ладонью влажные дорожки по грязным щекам.
-- Гадость, конечно, та еще, -- меланхолично пояснил Мидес, присаживаясь на стол (разговор, похоже, обещал быть долгим и обстоятельным), -- но шибает здорово...
-- Ага, -- задушено просипел юноша и, глубоко вздохнув, начал длинный рассказ о своем пребывании в Сатвере, поспешном отъезде в Твиллег, попытке самоубийства Сандры Тальки, её допросе и побеге.
-- Интересно, -- протянула Ингрид, глаза которой по мере рассказа юноши разгорались лихорадочным блеском, -- то есть, ты хочешь сказать, что в Твиллеге сейчас нет единства, и у пришлых плетутся интриги и происходят покушения?
-- Думаете, за покушением на жену князя стоит целая группа недовольных? -- некромант задумчиво посмотрел на девушку.
-- Всё может быть... Салзар! -- она повернула возбужденное лицо к волшебнику и с силой вцепилась ему в предплечье. -- Эйп Леденваль был там, и старший князь его отпустил! Может, Мадре ведет какие-то тайные дела с Орденом, и этим объясняется раскол в стане пришлых? А, может, он перетянул легата на свою сторону, или тот вообще всегда работал на своих? Да в любом случае, зная это историю, мы можем подать ее так, как нам будет выгодно. Мгла! -- она стукнула кулаком по скамье и болезненно сморщилась, -- как же некстати мы здесь застряли. Теперь, когда мне так необходим отец Эйнар...
-- Может, отошлете ему летавку? -- с сомнением произнес Мидес. -- Среди нас двое пришлых, и они могли бы...
-- К лешему короедскую почту! -- Ингрид дернулась, точно от удара хлыстом. -- С меня хватило того, что пришлось идти через дольмен, это порождение Мглы! Разве только... -- она прикусила губу и окинула волшебника пристальным взглядом, -- Салзар, а если...
-- Хотите сказать, что бредовые идеи Седрика про почтового ворона навели вас на определенные мысли? Я понял... -- некромант тяжело поднялся с места.
-- Хозяин! -- сидевший мышкой лютнист отмер и испуганно воззрился на Мидеса. -- А ведь епископ-то не знает о моих бредовых идеях. Я бы вот на его месте, увидев у себя на окне посреди ночи здоровую птицу, первым делом схватился бы за подсвечник или кочергу. И, потом, кто может заранее сказать, будет ли открыто то окно?
-- В кабинете комтура есть дымоход, -- Ингрид с сомнением посмотрела на некроманта. -- Но, наверное, ваш слуга прав, в конце концов, в очаге может гореть пламя, и вообще...
-- Леди Равелта, -- Мидес ухватил девушку за холодную ладошку. -- Помните, я предлагал вам помощь? Так вот, мое обещание остается в силе. Пишите письмо, а я, уж поверьте, найду способ добраться до отца Олава.
Ордальонка помолчала -- в повисшей тишине стало слышно неожиданно громкое пыхтение алхимика Абранавеля, потом крепко сжала ладонь некроманта и, коротко кивнув, огляделась.
-- У кого-нибудь есть при себе карандаш и пергамент?
-- У... у меня есть, -- подал робкий голос Элвин. Он судорожно стянул с пояса сумку и, покопавшись в ней, извлек видавший виды, обмотанный бечевкой карандаш и какие-то потрепанные бумаги, плотно исписанные бисерным почерком.
-- Вот, -- сказал юноша трагическим голосом, -- мне Сандра дала. Просила читать ей вслух, как раз перед тем, как мы потерялись...
-- Что это? -- Ингрид вырвала из тонкой длани элвилин мятую страницу и, пробежав по ней взглядом, фыркнула. -- "Яшмовая орхидея Мерриана". О, Судия... Представляю, что подумает Его преосвященство, прочитав мое послание между строк с восхвалением персей возлюбленной. Дайте другой листок... Ну вот, тут хотя бы клятвы в верности очередной пастушке... Тоже жуткая гадость, но другого варианта у нас нет...
Она заправила белые пряди волос за уши, и, склонившись над бумагой, стала старательно выводить послание, чуть высунув от усердия кончик языка.
-- Извините, что вмешиваюсь, -- Илар присел на лавку и, нервно поправляя съехавшие набок очки, поинтересовался, -- а что та девушка, Талька? Она сейчас точно далеко?
-- Я не знаю, -- Элвин страдальчески поморщился, -- я до сих пор не могу понять, как нам удалось потеряться, ведь вокруг было целое поле, и только один стог сена. Я прикрыл глаза буквально на минуточку, а когда очнулся, уж ни коней, ни девушки.
-- А что случилось перед этим? -- заинтересовался Илар.
-- Ну, сначала я ей читал... -- Элвин бережно разгладил желтые листы у себя на коленках, -- а потом она обещала мне свою любовь. И мы выпили.
-- Из ее баклажки, видимо? -- алхимик хмыкнул. -- Молодой человек, скорее всего, девица просто использовала вас, чтобы сбежать из Твиллега, а потом изящно испарилась.
-- Талька не такая! -- Элвин страдальчески поднял на Илара подозрительно заблестевшие глаза. -- Вы ее совершенно не знаете!
-- Знаем, -- хором сказали алхимик и некромант и, переглянувшись, неожиданно громко расхохотались. Элвин обиженно отвернулся, уставился в стену и замолчал.
-- Ну, вот, -- Ингрид стукнула карандашом по листку, ставя жирную точку, -- готово. Лорд Мидес, теперь дело за вами.
-- Хорошо, -- Салзар решительно отбросил на спину длинные смоляные волосы и повернулся к друзьям. -- Я, пожалуй, обращусь на крыльце, дабы избежать вашего пристального внимания... э-э... Седрик, потом заберешь мою одежду.
-- Позвольте, я вас провожу, -- Ингрид осторожно поднялась и похромала к двери, -- тем более что мне еще нужно сказать вам пару слов наедине.
Они вышли в напоенную влагой и запахом трав ночь и остановились на верхней ступеньке высокого деревянного крыльца, под зияющим щелями и звездами навесом.
-- Гроза ушла, -- медленно сказала девушка и, вытащив из-под плаща что-то, зажатое в кулаке, вложила в руку волшебника. -- Вот. Пусть это будет у вас на шее, тогда отец Олав сразу же поймет, что вы -- посланник. Окно его кабинета на третьем этаже прецептории, второе справа.
Мидес раскрыл ладонь, и в неясном лунном свете тускло блеснул небольшой медальон на цепочке. Салзар попробовал разглядеть миниатюру -- это не слишком ему удалось, кажется, там была изображена женская головка.
-- Это вы? -- спросил он, с интересом вертя в руках безделушку.
-- Нет, моя мама, но надпись на медальоне для меня. Это ее подарок, и он мне очень дорог. Обещайте, что не потеряете, -- она серьезно посмотрела в лицо Салзару, а у того внезапно перехватило дыхание.
-- Тогда, -- Мидес почувствовал, что голос его отчего-то делается хриплым, -- надень его сама.
Девушка молча кивнула, забрав из руки некроманта украшение, и надела медальон на волшебника, коснувшись кончиками холодных пальцев его горячей шеи. А потом, закрыв глаза, естественно, просто и нежно поцеловала мужчину в губы.
-- Спасибо, Салзар, -- прошептала она, тут же отстранившись, -- за все, что ты делаешь для меня. Вот, -- сунула письмо ему в руку и, быстро развернувшись, вошла в таверну. Мидес постоял немного, ошарашено глядя на захлопнувшуюся перед носом дверь, утер ладонью со лба мелкие бисеринки пота.
-- Ну? -- высунувшаяся из корчмы голова менестреля неодобрительно оглядела некроманта с ног до головы, -- и долго мне еще ждать?
-- Седрик, -- Мидес тяжело вздохнул, -- ты дождешься. Я тебя выгоню со службы.
-- Не выгоните, -- радостно сказал лютнист, расплываясь в широкой улыбке, -- где же вы еще найдете такого першпективного ученика?
Салзар фыркнул и, повернувшись, ринулся с крыльца, плавно перетекая в фюлгью, и вот уже с разбега крупная птица взмывает в черное, усыпанное крупными звездами и обрывками дождевых облаков небо.

Глава 36.
Сатвер. Салзар Эвольд Мидес

Предместья закончились неожиданно быстро, мелькнув под крылом чернеющей пеной кустов и деревьев. Перелетев городскую стену, -- с высоты ворон видел, как в пятне факельного света пара городских стражников выбрасывает кости, -- Мидес закружил над спящим городом. Булыжная мостовая поблескивала лужами в лунном свете, часы на башне университета пробили три раза, а ворон полетел на звук колокола. Окно кабинета комтура Эйнара оказалось открытым и даже освещенным теплым светом камина. Салзар мысленно очертил лоб, надеясь, что Судия в эту ночь не станет наказывать бедолагу некроманта руками своих служителей. Он опустился на подоконник, сухо стукнув когтями и громыхнув висящим на шее медальоном о прохладный камень.
Сидящий за массивным письменным столом человек вздрогнул, поднял седую голову от бумаг, беспорядочно перед ним разбросанных, и уставился на ворона цепким холодным взглядом. Нахмурился, дёрнул руку к поясу, -- не иначе, в жизни епископ исключительно на волю Судии не полагался, -- потом порывисто встал и сделал несколько шагов к окну. Своей поджарой фигурой и настороженной звериной грацией напомнил он чем-то Мидесу старого, но еще не потерявшего сноровку и силу охотничьего пса. Некромант с трудом удержался, чтобы не отскочить и не клюнуть решительно протянутую к нему руку. Комтур же подобрал с подоконника медальон и покрутил в пальцах. Вздрогнул, побледнел и осторожно потянул цепочку с вороновой шеи, неприятно сдвинув вверх твердые Мидесовы перья. Оглянулся, поспешно сунул безделушку за пояс и, строго посмотрев на птицу, снял с лапки пергамент. А затем погрузился в чтение, задумчиво нахмурившись, барабаня пальцами по подоконнику и совершенно не обращая внимания на Салзара. Ворон подождал какое-то время, нетерпеливо переступая лапами, понял, что ответа не будет и, раздосадовано каркнув, взмыл в небо.
На востоке уже посветлело, когда Салзар, делая то ли восьмой, то ли девятый круг над темными домиками слободы, узрел наконец-то тонкую струйку черного дыма на фоне зарождающегося рассвета. А потом до слуха его донеслось конское ржание с дороги, и некромант камнем упал на крышу корчмы. Почти одновременно к крыльцу подъехала пятерка всадников в темных плащах. Дверь распахнулась, чья-то длинная тень легла на крыльцо, а Мидес облегченно вздохнул -- полоса света озарила сосредоточенное лицо комтура Эйнара, откидывающего капюшон. Навстречу епископу по ступеням, прихрамывая, поспешно сошла Ингрид, попыталась, было, опуститься на колени, но епископ, что-то глухо бормотнув, решительно придержал ее. Подозвал одного из сопровождающих -- кажется, это был рыцарь, Мидесу показалось, что он различает нашитый серп у того на плече, -- передал ему девушку и стремительно, перескакивая ступени, вошел в корчму. Салзар напрягся, готовый в любую минуту броситься друзьям на помощь. Впрочем, внутри было тихо, да и рыцари Ордена не делали попыток ворваться в трактир, а просто ожидали, выпрямившись в седлах, точно неподвижные статуи. Леди Равелта, сидя перед одним из ордальонов, низко опустила голову, и только время от времени касалась лба тонкой рукой, двумя перстами перечерчивая его слева направо. Наконец, ожидание подошло к концу -- комтур сбежал с крыльца, удивительно легко для своего возраста запрыгнул в седло и поднял руку, давая приказ отправляться. Всадники пришпорили лошадей, и вскоре отряд исчез за поворотом.
-- Ну, вот и все, -- пронеслась в голове волшебника тяжелая, точно мельничный жернов, мысль, -- прощайте, леди Ингрид. И пусть Судия будет на вашей стороне.
Он перелетел на крыльцо, обернулся человеком, чуть только подумав о том, и с удовлетворением отметил, что с каждым разом все привычнее оказывается для него превращение. Резко толкнул дверь и стремительно вошел в корчму:
-- Седрик, одежду!
Трое его спутников, сидевших за столом, сдвинув макушки над какими-то бумагами, подскочили, точно ужаленные, а Тровард привычно схватился за меч.
-- Тьфу, леший, -- светловолосый рыцарь глубоко вздохнул и с грохотом брякнулся обратно на скамью, -- вот ведь напугали, а...
Менестрель вскинулся, поспешно подхватил аккуратной стопочкой сложенную на столе одежду и кинулся помогать хозяину облачаться.
-- А у нас тут такое, такое, -- возбужденно тараторил он и пучил на Мидеса глаза, попутно выгребая из-под лавки хозяйские сапоги, -- нам ведь всем по грамоте выдали на безопасное пребывание в городе, и чтобы мы в ворота прошли.
-- Видел уже, -- мрачно сказал Салзар, завязывая шнуровку на вороте, -- что, сам комтур расстарался?
-- Ну, дык, -- Седрик подмигнул, -- видать, без леди нашей тут не обошлось, небось, черкнула чего епископу... Я и про вас, между прочим, не забыл, все ваши регалии как есть Его преосвященству продиктовал.
-- И что? - брови Мидеса удивленно поползли вверх. -- Он готов впустить в свой город некроманта?
-- Волшебника, -- строго поднял палец вверх лютнист, -- я, между прочим, не вдавался в подробности.
-- Ну-ну, -- Салзар поморщился, -- а то мое имя ничего ему не сказало...
-- Не верите, так смотрите! -- менестрель метнулся обратно к столу, почти вырвал из рук Илара бумаги и сунул их под нос хозяину. На грамотах ровным изящным почерком были написаны их имена, разрешение на въезд и запрет чинить препятствия для остановки в городе обладателям сих документов. Мидес вспомнил бумагу, выправленную ему Торусом, и грустно усмехнулся, -- надо же, какое поле для деятельности... правда, подпись Равелты теперь навряд ли действительна.
-- Так что, вы теперь все в город? -- некромант оглядел спутников. Пришлые поспешно замотали головами, а Илар, откашлявшись, сказал пространную речь о том, что решения начальства он, конечно, уважает, но все же предпочтет остаться на месте -- благо, жилья вокруг свободного море. А бедолагу Элвина возьмет в помощники. По крайней мере, пока точно не определится положение юноши в Дальнолесье.
-- А вы, сэр Джон? -- повернулся к рыцарю волшебник.
-- Я составлю вам компанию, лорд Мидес, -- кивнул Тровард, -- закуплю кое-чего в Сатвере, а потом отправлюсь на помощь графине Олл.
-- Тровард, вы... -- Салзар посмотрел в горевшие неистовым светом глаза рыцаря и махнул рукой, осекшись на полуслове. В конце концов, в няньки он еще и блондину не нанимался.
Остаток ночи они провели у очага. Пришлые с чистой совестью завалились досматривать последние сны, Тровард, сосредоточенно пыхтя себе под нос, натирал гусиным жиром клинок и время от времени поглядывал в светлеющее окно, точно сверяясь, не пора ли отправляться. Мидес тоже попытался заснуть, завернувшись в плащ, но тщетно. Стоило ему смежить веки, как неверные видения снова и снова вставали перед глазами. То картины битвы и свирепый оскал лисьей морды, то поля с глядящим с неба яростным солнцем, а то и несущиеся навстречу черные башни сатверского университета, почти невидимые в темноте, но отчего-то ясно ощутимые. И за всеми этими видениями маячило, то всплывая, то пропадая, лицо Инге Равелты, испытующе и сурово смотревшее на волшебника черными, точно солейлская ночь, глазами.
В конце концов, проворочавшись с боку на бок около часа, он стал засыпать, но тут слева, от окна, послышался тихий стук. Салзар вздрогнул, ухватившись за кольцо, а потом вспомнил о бумагах, выданных Эйнаром, и перевел дух. Неторопливо поднялся и распахнул раму.
-- Ой! - смотревшие на него карие очи незнакомой девушки начали округляться, а обладательница их дернулась, точно собираясь сбежать. Потом, впрочем, взяла себя в руки и напряженно спросила:
-- Вы кто?
-- Этот же вопрос я хотел бы задать вам, миледи, -- Мидес внимательно оглядел затянутую в темное шерстяное платье статную фигуру незнакомки и ободряюще улыбнулся.
-- Я... я, собственно, ищу тут кой-кого, -- девушка поднялась на цыпочки, пытаясь заглянуть волшебнику за плечо, и шумно вздохнула.
-- Хильда, душа моя! -- раздался над ухом Салзара восторженный вопль лютниста, -- вы пришли меня встречать?
Некромант поморщился и подался в сторону, пропуская настойчиво лезущего в окно Седрика, -- слушай, ты не мог бы кричать потише?
-- Лорд Мидес! -- не унимался музыкант и в порыве вдохновения хлопнул хозяина по плечу. -- Это та, о которой я вам рассказывал! Именно у сударыни Нейлан я и предполагал остановиться. Хильда, солнце мое, как ты узнала, что я вернулся?
Предположения менестреля девушку, похоже, не обрадовали, и она с кислым выражением лица пробормотала:
-- Это что, твоя очередная дурацкая шутка? Это ты мне послал письмо с летавкой?
Тут Мидес всей спиной почувствовал, что народу сзади явно прибавилось, и между ним и Седриком стал протискиваться темноволосый элвилин:
-- Хильда, это я, я здесь!
-- То есть, как? -- лютнист недовольно покосился на остроухого:
-- Ты что, тоже ее знаешь?
-- Конечно, -- удовлетворенно кивнул пришлый, -- эта девушка -- мой друг.
Увидев Элвина, девица зарделась не хуже зари, окрашивающей нежным румянцем черепичные крыши домиков, и смущенно затеребила длинную темную косу.
-- Я пришла, дон Элвин...
-- Я вижу, -- пришлый радостно улыбнулся, а потом захлопотал, решительно расталкивая собеседников, сокрушаясь о том, что пришлось так некстати прервать сладкий Хильдин сон, и радушно приглашая девушку войти. Потом, натягивая на ходу высокие мягкие сапоги, бросился, чуть не упав, к двери и выскочил на улицу.
-- Ну, дела... -- растерянно пробормотал лютнист, наблюдая поспешный бег Хильды сквозь малинник к крыльцу, -- похоже, с постоем в Сатвере теперь не выйдет... Интересно, а как ей удалось выйти из города, ворота то, чай, закрыты еще?
Впрочем, вскоре девушка, вертя в руках деревянную кружку и попивая заваренный Иларом чай из малиновых листьев, поведала, что в эту ночь в карауле у ворот оказался ее дальний родич, весьма падкий до драгоценных безделушек. Правда, ей пришлось изрядно поволноваться, ожидаючи под козырьком закрытой лавки пекаря, -- больно уж ночь неспокойная выдалась, рыцари Ордена так и шастали через ворота.
-- Не иначе, снова симуран в предместьях объявился, -- поведала она страшным шепотом, перечеркнула лоб и испуганно оглядела мужчин из-за края кружки.
Элвин, услышав про симурана, загрустил и начал шкорябать пальцем лавку, задумчиво уставившись в окно, а Илар назидательно поднял палец:
-- Симуранов не существует, уважаемая. Это все легенды и вредные суеверия невежественных пейзан.
Мидес с Седриком переглянулись, но разубеждать алхимика не стали.
-- Хильда, -- Элвин тяжко вздохнул и проникновенно заглянул девушке в глаза, -- мне сейчас очень нужна твоя помощь. Я, видишь ли, временно не могу вернуться домой, и...
-- Вам нужен кров, -- печально завершила чернокосая, -- а я-то думала... -- она захлопала длинными ресницами, помолчала, а потом махнула рукой, -- а, пустое... Хорошо. Поживете у меня.
-- А как же мы? -- Седрик прижал руки к груди и трогательно наморщил нос. -- Мы тоже несчастные, одинокие странники, которым беды, одна горше другой, сваливались на усталые плечи. Нам тоже необходим кров. И участие, -- он картинно всхлипнул.
-- Седрик, уймись, -- волшебник нахмурился, -- ни к чему стеснять бедную девушку. Остановимся в корчме.
-- Лорд Мидес! - лютнист возмущенно дёрнулся. -- У нас не осталось ни гроша за душой, а Хильда, -- он поймал руку девицы и попытался приложиться вытянутыми трубочкой губами к ее пальчикам, -- она не бедствует. Гильдия ювелиров Сатвера славится своим достатком и гостеприимством.
-- Леший с вами, доны, -- Хильда с досадой вырвала руку у менестреля, -- можете остановиться у меня. Займете комнаты Ричарда.
-- Ричард -- это её муж, -- шепнул в ухо некроманту музыкант, -- так кстати несколько лет назад уехавший торговать на Побережье.
-- Ричард -- это бабник и повеса! -- отрубила Хильда, сверкнув карими очами, и возмущенно закинула косу за плечо, -- как отправился из дому, так даже письмеца мне не черкнул... Ладно, сколько вас?
-- Я остаюсь тут, -- задумчиво покачал головой Илар и печально глянул на зардевшегося Элвина, -- хотя, откровенно говоря, рассчитывал на помощника...
-- Я тоже не стану обременять вас своим присутствием, леди, -- басовито пророкотал молчавший до сих пор Тровард и, сморщившись, потер виски, -- у меня-то средства есть. Да и в город я всего на день, к вечеру отправлюсь в дорогу.
-- Ну, вот и ладушки, -- Седрик расцвел, -- остаемся мы с хозяином и вот этот вот коро... горе-вояка остроухий.
-- Так, давайте собираться, -- Элвин сделал вид, что не расслышал издевательских ноток в тоне менестреля и, споро поднявшись, пристроил на плечо дорожную сумку. Остальные последовали его примеру, и вскоре, ведя в поводу жеребца -- тщедушную каурую милостиво решили оставить алхимику Абранавелю, -- неторопливо двинулись по пыльной дороге к городским воротам.
Караульные уставились на пришельцев совершенно одинаковыми васильковыми глазами, один из них угрожающе качнул алебарду в сторону Элвина:
-- А, ну, стоять, морда короедская! Что, совсем мозги потерял, или на бессмертие свое понадеялся?
-- Тихо, тихо, Мануэль, -- товарищ его постучал кулаком по защищенному доспехом плечу, -- поди, мы выяснить должны сначала, что за напасть такая? Тут, вона, девица-то наша... городская, -- он поднял бровь и вопросительно уставился на Хильду. -- Так, сестренка? Странные вещи творятся, говорила мне, что пойдешь за яблоками, а сама такой урожай привела...
Салзар молча отстранил девушку и, выйдя вперед, протянул бумаги охраннику:
-- Грамотный? Так ознакомься.
Стражник задумчиво сунул пшеничный ус в рот, пожевал и приступил к чтению.
-- Так, значица, отец Эйнар подписал... ага. Чудные дела творятся, Мануэль... То совсем короедов в город пускать не велено, то сам комтур распоряжается ворота открывать...
-- Болтаешь много, -- угрюмо бросил второй стражник, пристально разглядывая Мидеса, -- а это точно наша девица? Была тут бумага -- вот такого же, черного да белоглазого, -- он кивнул на некроманта, -- задержать, ежели вместе с девкой объявится.
-- Так та белобрысая, -- махнул рукой разговорчивый, -- а это -- Хильда, кто ж ее не знает? Ювелирша наша местная, -- он подмигнул девушке.
-- Я, Алонсо, монет столько не имею, чтобы золотых дел мастеров в лицо знать, -- раздраженно бросил Мануэль и гаркнул:
-- Ну, проходите, че встали-то? Не хватало, чтобы и нам головы посносили, что мы указаний комтурских не выполняем.
-- Ох, беда, беда, -- чуть побледнел его товарищ и перечеркнул лоб, -- Хивтей-то должен мне оставался...
Пришельцы вошли в город, сопровождаемые горестными вздохами Алонсо, а Салз, проезжая погруженную в тень воротную арку, поежился, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Они отошли подальше, и Седрик тихонько потянул некроманта за рукав:
-- Лорд Мидес, а о какой такой бумаге говорила охрана? Мы тут, часом, не наткнемся на тех, от кого убегали?
-- Не думаю, -- задумчиво покачал головой Салзар, уступая дорогу спешащей по узкому переулку матроне со здоровой корзиной влажного белья, -- иначе отец Олав не стал бы так спокойно увозить с собой леди Равелту. Если, конечно, он так лоялен к ней, как она говорила...
Прачка обернулась через плечо, посмотрела на Элвина и сплюнув себе под ноги, высвободила руку и перечеркнула лоб. От мысли, что Ингрид все еще может грозить опасность, холодные мурашки побежали у некроманта по спине.
-- Хорошо бы послушать городские сплетни...
-- Думаю, -- шепнул Седрик, уставясь на Хильдины ягодицы, -- дона Нейлан нас просветит. Если, конечно, хоть на минутку оторвется от своего короеда.
Мидес кивнул, потянулся к седельным сумкам, извлек помятый плащ и окликнул пришлого:
-- Господин Элвин! Я бы на вашем месте прикрылся. Бумаги бумагами, но осторожность никогда не помешает.
Короед рассеяно обернулся:
-- А?
Мидес сунул ему в руки плащ и, поморщившись, принялся разглядывать город. Узкая улочка, по сторонам которой тесно лепились увитые плющом каменные двухэтажные дома, вывела их на широкую, мощенную булыжником площадь. Посреди располагался мраморный фонтан. И волшебник, не удержавшись, хмыкнул: в чаше в полный рост возвышался большеголовый детинушка, справляющий малую нужду.
-- Знаменитый "Писающий мальчик" Сатвера, -- буркнул Тровард, -- говорят, короеды делали. А по мне, так поиздевались они просто над сатверчанами-то. Не больно умный народ тут живет...
-- Ну... -- протянул Салзар неопределенно и указал на высокую башню с часами:
-- Университет?
-- Он самый. А еще прецептория и тюрьма. Оно там вместе все.
Сэр Джон вздохнул и кивнул на домик из белого камня с резными деревянными ставенками:
-- Вот она, местная корчма. Небольшая, но очень уютная. Самая пристойная в Сатвере, я бы сказал.
-- Так вы нас покидаете? -- Седрик похлопал по влажной шее всхрапнувшую лошадь.
-- Больно уж голова трещит, -- скривившись, сознался рыцарь. -- И, потом, вы же сами желали послушать местные сплетни? Вот я и подумал, что корчма -- это то, что нужно. Остановлюсь тут, пожалуй, а позже вы можете зайти сюда, и поговорим.
-- Разумно, -- волшебник подал руку Троварду. -- До встречи, сэр Джон. И, все же, будьте осторожны.
Блондин пожал Мидесу ладонь, похлопал по плечу и направился к корчме.
-- Не-не-не, -- произнес лютнист, глядя ему вслед, -- мы выберем другой, более уютный способ послушать новости. Помоемся, отдохнем, поедим... я все же надеюсь, что Хильда не позволит нам умереть с голоду.
-- Ну и нахал ты, Седрик, -- покачал головой Мидес. -- Я сегодня же попробую найти работу. Не думаю, что кому-то в Сатвере нужен некромант, но зельями пару-другую монет заработать можно всегда. Глядишь, прям в корчме и найду страждущего.
-- Я тоже отработаю, -- возмутился лютнист. -- Хотите, буду вам петь во время лечьбы? А вы знаете, что музыка порой исцеляет лучше любых припарок?
-- Спасибо, я сам, -- сказал поспешно Мидес, заворачивая за Хильдой в небольшой пыльный дворик. Они привязали лошадь к коновязи, поднялись по скрипящей деревянной лестнице в дом, и Салзар расчихался от незнакомого запаха, повисшего в воздухе.
-- Это каменная пыль, -- объяснила хозяйка, распахивая узкое высокое окно. -- Только вчера поступил заказ от прецептории на новую церковную утварь. Нас в Гильдии несколько человек, но, видите, обратились ко мне, -- девушка чуть порозовела от гордости и удовольствия и отряхнула руки: -- Ну, проходите, доны. Во втором ярусе у меня две свободные комнаты, думаю, места всем хватит.
Они поднялись по лестнице и, не сговариваясь, свернули в разные стороны узкого, негромко поющего половицами коридора. Элвин угрюмо побрел направо, а Салзар с лютнистом прошли в небольшую, но уютную, заполненную солнцем комнату. Кровать здесь была одна, но довольно широкая, так что лечь там могли двое. Именно это гости и сделали, рухнув на вышитое покрывало головами в разные стороны. Засыпая, некромант подумал, что, наверное, негоже аристократу делить ложе с простолюдином, а потом наплевал на приличия и счастливо засопел, радуясь, что под щекой находится что-то помягче скатанного плаща.
Проспали они долго -- солнце уже клонилось к закату, окрашивая половицы в янтарный цвет, а на скамейке у двери самым чудесным образом появился большой расписной кувшин, медный таз и пара вышитых полотенец. Лютнист и хозяин смущенно переглянулись, умылись поспешно и спустились вниз. Элвин уже был там, стоял у окна, прислонившись плечом к стене.
-- Добрый день, -- кивнул Мидес, -- или уже вечер?
-- К вечерней службе звонили, -- меланхолично ответствовал пришлый, а Седрик заинтересованно закрутил головой.
-- А чего там? -- лютнист прошел к массивной дубовой двери в другом конце просторной комнаты. Подергал за ручку, непонятно на что надеясь, возможно, на проснувшуюся магическую силу. Под ручкой, впрочем, красовался здоровый замок, и дверь, естественно, не открылась. -- Там же раньше кухня была?
-- Ну, да, -- Хильда покосилась на Элвина и снова порозовела. -- С той поры утекло немало времени, дон Седрик, мне везло с заказами, поэтому пришлось отвести под мастерскую целое помещение. А с готовкой я и здесь управляюсь, -- девушка кивнула на стоящую в углу беленую печь.
-- А ты хорошо преуспела.
Лютнист хмыкнул и без приглашения развалился в широком кресле, обтянутом изумрудно-зеленой парчой.
-- Седрик, -- Мидес нахмурился, -- перестань вести себя, как дома, расседлай, наконец, несчастную лошадь, а вещи снеси в комнату. Да и овса неплохо бы купить...
-- Я расседлала и накормила, дон Мидес, -- улыбнулась Хильда. -- А сумки в сенях.
Менестрель скривился, но все же поднялся с неохотой и угрюмо отправился за вещами. Девушка с видимым облегчением посмотрела ему вслед и вздохнула украдкой, снова покосившись на Элвина. Тот же, казалось, ничего вокруг не замечал, задумчиво созерцая изрядно заросший сорняками двор.
-- Давайте пить чай, -- веселым напряженным голосом сказала ювелирша, торжественно пыхтя, вытащила из-за печки сияющий медный самовар и водрузила на широкий стол посреди комнаты. -- Вот, специально к вашему приходу раздувала.
Она начала споро накрывать, вытаскивая из печи противни с румяными пирожками, которые, как заподозрил Мидес, были выпечены специально для дорогого Хильдиному сердцу остроухого гостя. Некромант тронул пришлого за плечо, юноша вздрогнул и уселся за стол.
-- А что нового городе слышно? -- поинтересовался Салзар, устраиваясь рядом с Элвином.
-- Отец Эйнар весь конвент на ноги поставил. Ну, после той истории, -- она быстро глянула на пришлого, -- да вы знаете, наверное.
-- Нет, -- покачал головой некромант, вонзая белые зубы в восхитительно пахнувший свежим печевом и капустой пирожок, -- я тут давно не был и понятия не имею, отчего случилась суматоха.
-- А разве... дон Элвин вам ничего не рассказывал?
-- Я не успел, -- сумрачно ответил элвилин, терзая пальцами витую булочку. -- Мы совсем недавно познакомились. Но ты, Хильда, можешь не опасаться: лорд Мидес -- человек чести и не станет доносить на меня Ордену. Тем более что и сам он, кажется, не слишком доверяет ордальонам.
-- Ага... -- девушка с сомнением кивнула, замялась, но все же заговорила. -- Ох, и лютовали они, ордальоны-то. Говорят, даже к некоторым горожанам приходили обыски да допросы устраивать. Это как пленницы сбежали. А потом прилюдно головы снесли двум стражникам. До сих пор жена Маруса из дому выйти опасается. А уж после того, как элвилина того симуран унес, совсем житья не стало. На воротах усиленная охрана, а на улицах после захода солнца появляться не велено.
-- Так, -- Мидес нахмурился, жестом прерывая поток красноречия молодой ювелирши, -- с симураном и пришлым мне, кажется, понятно. Это ведь князь Сианн был, да, Элвин?
-- Он, -- печально кивнул юноша и громко отхлебнул горячий чай. -- И Сябик.
-- Себастьян? -- Салзар удивленно поднял брови и с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. -- Я болван. Ведь чувствовал же, что с этим парнем что-то не так. Все эти звериные повадки, загадочные исчезновения в самый разгар битвы. Так, значит, оборотень... А что за пленницы, Хильда?
-- Супруга князя Мадре, -- печально ответил вместо девушки элвилин. -- Правда, она тогда ему невестой была. И... княжна Цмин... Сандра Талька.
Юноша закрыл лицо руками, а Хильда закашлялась и громко брякнула кружкой, отставив в сторону.
-- А что же вы так расстраиваетесь, дон Элвин? -- сладким голоском пропела она, и Мидес подумал, что яду в нем было никак не меньше, чем в букете болотной орхидеи. -- Эта дама теперь в безопасности, я полагаю. Интересно, она уже обрела счастье в объятиях своего менестреля?
-- Да что ты знаешь о счастье! -- пришлый возмущенно вперился в девушку. -- Талька, леди Цмин, между прочим, страдала, а сейчас находится неизвестно где и наверняка подвергается страшной опасности!
-- Не вам судить, что я знаю о счастье, дон Элвин, -- тихо сказала Хильда и отвернулась. -- Но спорить с вами не собираюсь, -- известила она дверной косяк, -- потому что неразумно спорить с влюбленным дураком, который смотрит на мир сквозь неограненный бриллиант.
В воздухе повисло напряженное молчание. Мидес вздохнул. Оглядел неприступные лица собеседников и подумал, какая все же неприятная вещь эти любовные треугольники, которые втягивают в пучину страстей не только самих влюбленных, но и всех, кого угораздит оказаться рядом.
-- А что, -- осторожно поинтересовался он, -- эта Талька княжна Цмин действительно была причастна к отравлению супруги князя Мадре?
-- Ха! -- Хильда ухватила кружку и, порывисто сунув ее под начищенный носик самовара, стала яростно вертеть краник. -- Вот уж этому я поверю сразу! Вы, дон Элвин, столько сил положили на то, чтобы спасти ее, сами чудом живы остались, а эта неблагодарная бросила вас в Сатвере на произвол судьбы!
-- Не знаешь, так не говори! -- снова вскинулся элвилин. -- Она, между прочим, тоже жизнью рисковала! А остался я по своей воле и велению долга! И вообще! -- он яростно сверкнул кошачьими глазищами. -- Отчего ты так ее не любишь?
Девушка склонила голову, не замечая, как горячий чай вытекает из переполненной кружки, и по столешнице расползается дымящаяся лужица:
-- Не люблю вот, и точка.
-- Хильда, -- Салзар аккуратно закрутил краник и осторожно потянул из рук девушки кружку, -- а вы не слышали часом, куда делась девушка, которую привезли этой ночью?
-- А? -- ювелирша растерянно перевела взгляд на некроманта. -- Какая девушка?
Заметила лужу на столе и, всплеснув руками, бросилась к печи за полотенцем.
-- Она говорила, что ее оклеветали, -- несчастным голосом продолжал вступаться за возлюбленную элвилин. -- Бедная моя ласточка! Сначала этот ренегат, бастард князя Мадре, воспользовавшись беспомощностью и доверчивостью бедняжки, обесчестил ее. Потом унизительный допрос, после она пропала. О, если бы я знал, где искать Сандру Тальку, то бросил бы всё! Всё, слышите? И рванулся на помощь! Но я... я не знаю!
От отчаяния он стукнул кулаком по столу и, всхлипнув, снова закрыл побледневшее лицо руками. Хильда молча и яростно терла полотенцем стол, а Мидес вздохнул. Ему стало окончательно ясно, что от ювелирши, так глубоко увлеченной своими переживаниями, добиться каких-нибудь вестей о леди Ингрид не выйдет. Скорее всего, Хильда действительно не знала ничего.
-- Я, пожалуй, пройдусь до корчмы, -- Салзар поднялся, закатывая рукава рубахи, -- посмотрю, как там сэр Джон. Возможно, ему удалось разузнать что-нибудь полезное. Спасибо, Хильда.
Девушка рассеяно кивнула, не поднимая головы, а волшебник, коротко поклонившись, вышел на двор.
-- Вы куда, вашество? -- Седрик настиг хозяина на крыльце.
-- В корчму, -- мрачно бросил Салзар и, увидев, как лютнист дернулся, предупреждающе поднял руку. -- Э, нет. Ты останешься разбирать вещи и чистить коня. И, знаешь, я бы тебе посоветовал не лезть с разговорами к хозяйке, она не в настроении.
-- Ага, -- менестрель вздохнул, растерянно глядя в удаляющуюся спину Мидеса, и, почесав затылок, вернулся в дом.

Не успел волшебник войти в таверну, как тут же оказался в самом центре набирающего обороты скандала. Посреди зала, чуть не цепляясь друг другу в волосы, стояли, покачиваясь, два совершенно пьяных типа.
-- А я тебе говорю, оно настоящее было! Самолично моя Розита у стены городской подобрала, когда чудище-то снеслося!
-- Ага! А как же оно не разбилось, когда с высоты такой летело?
-- Так скорлупа-то симуранья крепче железа!
Салзар обошел распетушившихся горожан, вовремя увернувшись от взлетевшего в воздух кулака, и огляделся. Из-за столика у окна приподнялся и замахал, правда, немного неуверенно, Джон Тровард. Подойдя ближе, Мидес понял, чем вызвана неверность жестов рыцаря -- блондин снова был изрядно пьян. Волшебник присел напротив, а сэр Джон, мотнув головой, стукнул кулаком по столу и завопил:
-- Хозяйка! А ну, быстро, вина да мяса! И ждать меня не заставляй!
На зов подскочила молоденькая рыжая девушка, почти девчонка и, шмыгая носом, спросила, какого именно мяса желают уважаемые доны. Тровард потребовал жареной говядины, а Мидес, дождавшись, когда девица отойдет, склонился к рыцарю:
-- Ну, что? Удалось узнать что-нибудь интересное?
-- Эти болваны, -- рыцарь натужно закашлялся, принимая в одночасье колер созревшего помидора, -- ни о чем другом, кроме симуранов, говорить не желают.
-- Это для меня уже не новость, -- покачал головой некромант, задумчиво оглядел корчму, а потом тронул рыцаря за руку. За соседним столом гомонила стайка молодых людей, судя по серым мантиям, студиозусов университета.
-- Вот кто нам нужен, -- кивнул в их сторону Салзар, -- тем паче, они уже набрались изрядно. Пошли.
Тровард крякнул, выхватил из руки девицы глиняный кувшин и, сделав жадный глоток, поднялся.
-- Разрешите присесть? -- вкрадчивым тоном произнес некромант, шестым чувством узнавая, что сидящий в центре рябой широкоплечий парень, не иначе, главный в этой компании. -- Мы, господа, не местные, в славном Сатвере первый раз и вот решили, что кто, как не ученые мужи, могут поспособствовать нам в наших чаяниях?
Рябой поднял мутные глаза:
-- Это ты верно сказал, белоглазый, люди тут собрались образованные, не чета иным босякам... -- тут он заметил, как Тровард положил руку на рукоять меча, и радушия в словах заметно прибавилось:
-- Садитесь, путники. Разделите с нами... э... Марио, там вино осталось?
-- Платить сами будем, -- отрезал сэр Джон и, со стуком пристроив на столе наполовину опустевший кувшин, вытащил из-за пояса увесистый кошель. -- Эй, хозяйка! Тащи заказ сюда, да прибавь к нему еще столько же!
Рябой скривился, но промолчал, а Мидес осторожно поинтересовался:
-- Тут, говорят, последнее время неспокойно? Не то чтобы меня это волновало, но я собирался купить кое-что, а вдруг волнения торговле навредят?
-- Купить? -- заржал широкоплечий и сделал шумный глоток. -- Да у тебя денег на здешние цены не хватит, деревенщина. Ладно, не обижайся, вот, выпей лучше, -- голос его стал благодушным, и он пододвинул Салзару кувшин Троварда, -- а насчет торговли не боись. Тут у комтурства свои дела, местных гильдий не касающиеся. Привезли давеча двух пленных короедов да сразу в прецепторию. Допрашивать, видать, будут. Тут с неделю у Леса элвилинского битва была, так много наших положили. Вот Эйнар расследование и ведет.
-- А что за короеды? -- заинтересовался Салзар, пробуя густое и сладкое темное вино.
-- Издаля мы видали, -- махнул рукой рябой, -- нет желания больно близко-то к исчадьям Мглы подходить. У нас факультет мирный, будущие риторы мы. Шли себе в корчму, никого не трогали, а тут отряд...
Мидес удивленно покосился на студиозуса -- заподозрить того в элоквенции было крайне сложно.
-- Один, вроде, беловолосый, -- вступил в разговор худенький сосед Троварда, -- а второй темный, шрам у него еще такой... -- юноша ткнул себя в щеку, -- через все лицо. Они недалеко от меня проезжали, пока я отлить отходил, вот и разглядел...
Тровард напряженно сопел в кружку и, казалось, совершенно не прислушивался к разговору. Некромант почесал небритую щеку и рискнул:
-- А больше никого? В смысле, не приезжал ли кто новый в город?
-- Что-то вы, дон, вопросы задаете, -- нахмурился рябой, -- больно уж для приезжего странные. Не знаем мы ничего. Ничего не видали. Шли бы вы отсюда, уважаемые, нам неприятности не нужны...
-- Э... -- хрипло послышалось из-за спины. Салзар резко обернулся и встретился глазами с мутным взглядом давешнего спорщика, -- благородные доны яйцо симуранье купить не желают?
Мидес оглядел зал. Мужик, с которым ругался пьяница, куда-то делся, и счастливый обладатель реликвии, очевидно, решил найти себе нового покупателя.
-- Вы не сомневайтеся, дон, -- продолжал монотонно гундеть над ухом продавец, -- оно самое настоящее, а уж дорогущее -- жуть. Ни за что бы не продал, коли у самого срочной надобности не было. Всего-то прошу три медяка...
Салзар хмыкнул -- именно столько стоила кружка местного пойла -- и покрутил в руках крупное яйцо, скорее всего, лебединое, ярко окрашенное вареной луковой шелухой.
-- Почто же ты его сварил? -- он положил яйцо на столешницу и крутанул пальцами, -- может, я симураненка хотел живого вырастить? Теперь уж только трактирщице, вон, предложи.
Пьяница обиженно запыхтел и схватил морщинистой рукой свое сокровище:
-- Много бы понимали! Да оно... оно...
Дверь в таверну резко распахнулась, и на пороге появились трое рыцарей Ордена в традиционных черных плащах. Впереди них шел недавний спорщик незадачливого продавца, враз вдруг протрезвевший и утративший глупо-добродушное выражение лица. Сейчас его глаза были больше похожи на две льдинки, которыми он и обвел зал, остановившись на волшебнике. Коротко кивнул, и троица направилась к столу у окна.
-- Дон Салзар Эвольд Мидес? -- равнодушным голосом спросил один из них. -- Следуйте за нами.
Студиозусы разом притихли, испуганно глядя снизу вверх на воплощение власти, а Тровард тяжело поднялся, потянув из ножен меч.
-- Сэр Джон, нет, -- волшебник положил сильную ладонь на руку друга, -- это моё дело, и я не думаю всерьез, что Эйнар возжелал доставить мне неприятности. И, потом... -- он подумал, что так быстрее всего сможет разузнать о леди Равелте, и негромко закончил: -- Мне это самому нужно.
В глазах сэра Джона мелькнула тень понимания, и он сжал плечо некроманта.
-- Удачи, Салзар. Думаю, вам она сейчас понадобится, как никому другому.
Мидес кивнул и направился к выходу, сопровождаемый молчаливыми тенями в черных плащах. Дверь захлопнулась, повисло тяжелое молчание, а спустя несколько долгих минут таверна снова начала оживать, наполняясь звуками.

Глава 37.
Сатвер. Салзар Эвольд Мидес

В полном безмолвии рыцари провели Мидеса через площадь. Горожане смотрели им вслед настороженно, стараясь побыстрее убраться с дороги. Цветочницы, громко смеявшиеся у водомета, вдруг замолчали и стали шептаться, испуганно косясь на ордальонов. Шпион из корчмы переглянулся с одним из рыцарей, кивнул и свернул в ближайший переулок.
Потом конвойные с арестантом долго петляли узкими коридорами, слабо освещенным масляными фонарями. И, поднявшись по крутой каменной лестнице со щербатыми ступенями, остановились у массивной, оббитой железом двери.
-- Ваше преосвященство, -- тот, что был старшим в группе, негромко постучал и приоткрыл заскрипевшую створку, -- привели.
-- Пусть войдет, -- раздался изнутри спокойный низкий голос, и Салзар, сделав шаг вперед, оказался в знакомом полутемном кабинете. Огонь в камине больше не горел, а окно было занавешено тяжелыми портьерами темно-пурпурного цвета.
-- Присаживайтесь, прошу вас, -- хозяин поднялся из-за стола и указал на одно из кресел с высокой деревянной спинкой.
Мидес молча уселся и, скрестив руки на груди, стал ждать, что же скажет ему комтур Эйнар.
-- Сначала, -- епископ опустился в кресло напротив и, перебирая тонкими пальцами деревянные четки, цепким взглядом окинул напряженную фигуру некроманта, -- я хотел бы поблагодарить вас. За то, что вы помогли леди Равелте. Я так полагаю, что мне представляться вам нет надобности: ведь это вас я недавно созерцал на подоконнике? Это была магия? Я имею в виду ваше превращение. Или же... природная способность?
-- Решили меня допросить? -- Салзар открыто посмотрел в холодные глаза комтура и криво усмехнулся. -- А, я? Смогу задать вам пару вопросов, Ваше преосвященство?
-- Лорд Мидес, -- Эйнар вздохнул и свел пальцы под подбородком, продолжая пристально вглядываться в лицо волшебника. -- Поверьте, я просто интересуюсь. Если бы Орден решил провести допрос, наша встреча состоялась бы не здесь. А прежде, чем сказать "да", я хотел бы услышать, о чем именно вы решили меня спросить?
-- Где леди Равелта? Я могу её увидеть?
-- А с чего вы решили, что я позволю вам это? -- Олав саркастически приподнял ровную бровь. -- Несмотря на то, что вы поучаствовали в ее судьбе, я не уверен до конца, что могу вам доверять. У вас была неподходящая компания, Мидес. Где гарантия, что вы до сих пор не связаны со своими друзьями, а решение сопровождать леди Ингрид в Сатвер не было продиктовано их... просьбой?
-- У меня нет друзей, Ваше преосвященство, -- Салзар хмыкнул, -- мое ремесло не споспешествует близким привязанностям.
-- Ну, это мне известно давно, -- по лицу Эйнара пробежала тень неприязни, -- в свое время мне насилу удалось вернуть одной юной девочке желание жить из-за этих ваших убеждений.
-- Что вы имеете в виду? -- волшебник вскинул подбородок и до боли сжал пальцами жесткие подлокотники.
-- А друзья вам ничего не рассказывали? -- Олав покачал головой. -- Они же приезжали по вашему поручению в здешний монастырь? Правда, в ту пору отношения с религией у них были несколько иные, -- комтур жестко усмехнулся.
-- Ваше преосвященство, -- голос некроманта прозвучал вкрадчиво и мягко, -- уверяю вас, что я редко раздаю поручения. А личные дела предпочитаю устраивать сам. Что за история?
Комтур медленно кивнул:
-- Допустим, я вам верю. Впрочем, в таком случае не вижу надобности ворошить прошлое.
-- Погодите! -- волшебник вскинул ладонь. -- Вы подразумеваете что-то, связанное с леди Равелтой? Ведь, это же ее э... дядюшка отправил на послушание?
-- Я предпочел бы, чтобы Ингрид сама вам рассказала, -- снова покачал головой епископ, -- если, конечно, на то у нее будет желание.
-- То есть, встретиться с ней мне все же удастся? -- Мидес склонил голову к плечу.
-- А, это будет зависеть от вашего дара убеждения, -- голос комтура был холоден, точно талая вода. -- И как скоро я решу, возможно ли вам доверять.
Салзар промолчал, а Эйнар поднялся из кресла и заходил по кабинету.
-- И для начала расскажите мне, как так получилось, что вы оказались в компании ордальонов. И какого лешего вообще влезли в это дело с убийством архонта.
Волшебник криво усмехнулся:
-- Значит, вы тоже обвиняете девушку?
Олав замолчал, остановившись у камина, размеренно вороша кочергой остывшие угли.
-- Простите, Ваше преосвященство, но вы болван. А если я скажу вам, что никакого убийства не было? Потому что нельзя убить то, что уже давно мертво.
Епископ резко повернулся, глаза его сверкнули, и он застыл, точно гончая, учуявшая добычу:
-- Что вы хотите сказать?
-- Его Высокопреосвященство, архонт всея Даринги, Ровард Равелта в последнюю встречу с леди Ингрид уже был мертв. Причем, мертв давно, окончательно и бесповоротно.
-- И когда это случилось? -- Олав выпрямился и провел тонкой рукой по волосам.
-- Семь лет назад в замке Леден, -- Салзар прикрыл глаза и откинулся в кресле, погружаясь в воспоминания. -- Мы тогда все гостили там -- я, леди Блэкмунд и... еще один э... человек. О нем я предпочел бы не упоминать, потому что тот никакого отношения к нашим делам не имеет.
-- Алхимик Абранавель? -- Олав криво усмехнулся. -- Не думаете же вы, что я настолько непросвещен, что не знаю по именам всю вашу четверку? Кстати, отчего господин Илар не приехал в город? Не доверяет комтурской подписи на грамотах?
Салзар вскинулся, а епископ небрежно махнул рукой:
-- Ой, бросьте, Мидес. Не стоит геройствовать там, где ваши порывы заведомо обречены на провал. Никто вашего Абранавеля не тронет. И, да, предупреждаю на всякий случай -- и в прецептории, и в Университете стоит мощная защита от волшбы. Несколько более мощная, чем в Мерриане. Так что там с Леденом?
Волшебник несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и чувствуя, как остывает на пальце вспыхнувшее, было, кольцо Изоила. Если бы епископ знал... Мидес усмехнулся. До сей поры близкое общение некроманта с Орденом заканчивалось одинаково. В конце концов, руины еще одной прецептории большой роли бы в его судьбе не сыграли. Но вот леди Ингрид... Скорее всего, девушка где-то в здании, и он не должен рисковать.
-- В замке случилась дуэль. Возможно, вы знаете, отче, о близкой дружбе покойного и леди Исы Анфуанетты?
-- Я бы сказал, нежной дружбе, -- Олав брезгливо скривился, -- кто ж о том не знает, Мидес?
Салзар медленно кивнул.
-- Вышло так, что в то время, когда наша четверка гостила в замке, приехала и эта парочка. Равелта уже тогда был некрасив, зануден, и от его постоянных нравоучений сводило скулы. А леди Иса отчего-то его терпела. И даже снабжала деньгами, -- некромант нахмурился и помедлил, -- я точно не помню, но речь шла о каких-то очень крупных суммах...
-- Продолжайте.
-- А дальше дошло до того, что однажды Торус... эйп Леденваль не выдержал, и разгорелся скандал, окончившийся поединком на мечах. Мне кажется, что нынешний легат не собирался убивать Равелту. Всяко, он был, скорее, насмешлив, нежели серьезно разозлен. Но тут святой отец начал сыпать оскорблениями, а когда дошел до незаконности рождения Торуса, тот точно ополоумел. Один удар мечом -- и...
Салзар снова прикрыл глаза, вспоминая. Истошный, долгий крик леди эйп Леденваль, ее побелевшее от ярости красивое лицо и выставленные вперед пальцы, которыми она чуть не выцарапала глаза собственному сыну. Ее резкий голос, отдающий распоряжения, и они -- Илар, Хельга и Салзар -- растерянные и испуганные. Бурые пятна крови на серой мантии Равелты, а еще гроза.
-- Гроза началась внезапно, -- волшебник открыл глаза и посмотрел в возбужденное лицо комтура, -- мы с Иларом вымокли до нитки, пока бежали до навеса. А леди Хельгу вместе с сыном Колдунья забрала с собой. Сказала, что святой отец еще не умер, и ей может потребоваться помощь, чтобы спасти его. Мне еще тогда странным показалось, что леди Иса позвала не лекаря Илара, а девушку. Они унесли тело в подвал -- там у дамы была целая алхимическая лаборатория. А когда спустя полчаса Торус и Хельга вернулись, то сказали нам, что им удалось поставить Равелту на ноги. Правда, выглядели они неважно, -- некромант криво усмехнулся.
-- В смысле, им удалось его вылечить? -- Олав подошел к каминной полке и, взяв с нее высокую темную бутылку, начал разливать по кубкам виноградное вино. -- Так, может, так оно и было? Если они втроем использовали лечебные заклинания...
-- Эйп Леденваль накануне сам подтвердил, что они совершали обряд поднятия нежити. И, потом, -- некромант скривился, -- я же видел голову. Голову архонта, которая и отрубленной продолжала... существовать.
-- Лорд Мидес, -- комтур подал Салзару высокий серебряный кубок, -- вы сможете повторить то, что мне сейчас рассказали, перед капитулом?
-- Ваше преосвященство, -- волшебник задумчиво уставился на темно-бордовую жидкость, медленно покачивающуюся в кубке, -- откровенно говоря, мне несколько претит роль доносчика. Как бы то ни было, но легат -- мой бывший друг, и...
-- Во-первых, -- Олав уселся в кресло и неторопливо сделал глоток вина, -- вы сами только что утверждали, что друзей у вас нет. Во-вторых, не думаю, что господина легата мучили угрызения совести, когда он подписывал приказ о вашем аресте, разосланный по комтурствам. И, в-третьих, выиграть теперь сможет только один -- либо он, либо дона Ингрид. Какое-то время я, конечно, могу прятать девушку, но это будет совсем недолго. В этом святом месте, -- он, язвительно улыбнувшись, обвел рукой кабинет, -- даже у стен есть уши. А если легат первым настроит против доны Равелты капитул -- девушка погибла. Так что вы выберете, Салзар? На чьей стороне вы сейчас?
-- Ваше преосвященство, -- волшебник хмыкнул, потянулся и аккуратно поставил кубок на стол. -- А как я могу быть уверен, что сейчас вы сами не рветесь к власти, и что девушка не станет для вас разменной монетой? Я, к слову, так до сих пор не увидел леди Равелту. И даже не услышал ответа на вопрос, где она.
Олав замолчал, пристально глядя в глаза некроманту, а потом Салзару показалось, как по лицу комтура проскользнуло странное выражение -- облегчения, и даже... уважения?
-- Я дам вам увидеться с Ингрид, -- после небольшой паузы ответил епископ. -- Более того, скажу вам, что сегодня днем вытащил из Мерриана единственных свидетелей печального происшествия с Его высокопреосвященством. Это было непросто, -- Олав жестко усмехнулся, -- отец Жижель вообще человек несговорчивый. Правда, кое-какие грешки водятся и за этим, воистину святым, ордальоном...
Комтур размеренно покачал кубок, хмыкнул и опрокинул в себя остатки. Салзар же припомнил бочки с элвилинской выпивкой, которые нашли себе последнее пристанище в рыбацком сарае, и понимающе кивнул.
-- А под свидетелями вы имеете в виду тех двоих элвилин, которые грабили поместье Оллов?
-- Троих, -- мрачно ответил епископ и резко отставил пустой кубок. -- С ними был еще давний, бывший ордальон, стыд и позор нашего доблестного Ордена. Впрочем, их всех уже бросили в узилище, пусть отдыхают от творимых непотребств. А полукровку, Дэммера, -- тонкие губы Эйнара болезненно скривились, а голубые глаза потемнели, -- ждет нечто пострашнее заключения. Вы знаете, что этот недочеловек посмел покуситься на честь доны Ингрид? Счастье, что мою девочку так просто не возьмешь голыми руками. Если бы она еще не была ранена и так растеряна, то сама бы совершила возмездие!
-- Вашу девочку? -- брови Салзара взметнулись, а кольцо снова отчего-то стало стремительно нагреваться. -- Что вы имеете в виду, отче?
Глаза Эйнара постепенно приобрели осмысленное выражение и он, коротко дернув щекой, кивнул:
-- Дона Ингрид -- моя воспитанница, а я -- ее духовник. Надеюсь, вам это о чем-нибудь говорит? Хотя, если не ошибаюсь, ордалианская доктрина никогда не была вам близкой. Следуйте за мной.
Он резко встал и двинулся к двери.
-- А... что ждет полукровку? -- запоздало поинтересовался Мидес, удивленный таким внезапным всполохом чувств невозмутимого епископа.
-- Его оскопят, -- негромко бросил через плечо комтур, -- в наказание и назидание. Дабы неповадно было короедам богопротивным покушаться на чистоту и целомудрие верных Судие и вере ордалианок.
Комната, в которой они оказались спустя несколько минут, ничем заметным не выделялась -- разве вот только изящным письменным прибором зеленого малахита, подле которого старательно корпел над пергаментом русоволосый юноша в серой рясе. Массивный деревянный стол, за которым пристроился писарчук, пара грубо выструганных табуретов в центре да деревянная скамья у стены -- вот и вся обстановка. Да еще видневшаяся в приоткрытое окно унылого серого цвета стена, сложенная из потертого камня. Мидес подумал, что попади он сюда пленным, которому завязывали в пути глаза, так ни за что бы и не понял, где находится. Даже городской шум доносился снаружи еле-еле -- то ли смотрело здание на пустырь, то ли магией защищено было.
-- Все готово, Янниг?
Юноша поднял от бумаг синие, полные безмятежности глаза:
-- Давно уж, Ваше преосвященство. Узники в камере по соседству дожидаются.
-- Отец Олав, -- некромант тронул за рукав комтура, -- я думал, мы идем к леди Равелте? Или это ее вы собрались допрашивать?
-- Не болтайте ерунду, Мидес, -- сердито отозвался епископ, а потом, чуть мягче, добавил: -- Девушка сама пожелала присутствовать на допросе меррианской банды. Я, откровенно говоря, был против, но Ингрид, если захочет, может быть весьма настойчивой.
Он тихо вздохнул, а Салзар хмыкнул, прикидывая, какие же такие рычаги нашла для себя леди Равелта, чтобы вот так запросто влиять на решения непреклонного комтура.
-- Сядьте туда, -- Олав кивнул на скамью, -- да в разговор не вмешивайтесь. Если только я сам вас не спрошу.
-- Мне еще и свидетелем быть?
-- Потренируетесь, -- жестко бросил епископ, -- у капитула будет о чем вас расспросить. Лисай, зови леди Равелту.
Русоволосый поднялся и вышел за дверь.
-- А, чего вы, собственно, хотите от бандитов? -- поинтересовался некромант, усаживаясь на определенное ему место. -- Желаете заставить забыть то, что они видели собственными глазами?
-- Ну, в свете рассказанной вами истории, -- усмехнулся Эйнар, -- скорее, подтверждения того, что гроссмейстер вел себя не совсем... обычно. И... еще кое-чего. Увидите.
Он подошел к столу и углубился в бумаги. Мидес, нахмурившись, утер влажную шею, -- распахнутое окно мало спасало от жары; и отмахнулся от лениво звенящей подле виска мухи. Через несколько нестерпимо длинных, душных и молчаливых минут за дверью раздались шаги, приглушенные голоса, что-то загремело, и в камеру ввели троих меррианских знакомцев. Вид у них был уже не столь цветущий: полукровка Дэммер заметно прихрамывал, а вокруг правого глаза Марко, бывшего ордальона-давнего, разливалось сизое пятно. Светловолосый Кандоир же, выглядевший наиболее сносно, если не считать порванного рукава бордовой шелковой рубахи, покосился на Мидеса. Криво усмехнулся:
-- Интересно, а сам-то Тровард знал, что благородный лорд состоит на службе у Ордена?
Мидес промолчал, а от двери раздался хрипловатый голос:
-- Рот закрой, короед. Будешь говорить, только когда тебя спросят.
Салзар увидел в дверях Ингрид. Девушка была бледна, под лихорадочно блестевшими глазами залегли темные круги, но она выпрямила спину, расправила рукава черной рясы и холодным взглядом обвела помещение. Некромант хотел подняться и подать руку, но ордальонка его будто не заметила, пошла навстречу Олаву Эйнару. Комтур, ухватив ее под локоть, бережно усадил за стол рядом с вернувшимся писарем. Ингрид благодарно кивнула и откинула за ушко пепельную прядь.
Пленников встроили в ряд, и Мидес заметил, как забилась жилка на шее стоящего ближе к нему Дэммера.
-- Что ж, господа, -- епископ Эйнар небрежно присел на краешек стола и скрестил руки на груди. -- Грехов за вами набралось не на один смертный приговор, и если бы не чрезвычайные обстоятельства, прах ваш уже давно витал бы в окрестностях города.
-- Значит, у нас есть возможность э... искупления? -- белокурый Кандоир, прищурившись, воззрился на Олава.
-- Я не стану сотрудничать с Орденом, -- тяжело уронил Марко и набычился, -- уж лучше костер...
-- Искреннее раскаяние ордалианина для меня свято, -- мягко ответил комтур и кивнул рыцарям: -- Этого можете увести.
-- Стойте! -- Кандоир вскинул тонкую длань. -- Если я соглашусь на переговоры, то только с условием, что ваша милость, отче, коснется всех троих!
-- А, с чего это ты взял, Канди, что решаешь тут за всех? -- полукровка скривился презрительно. -- Тот, кто ищет справедливости, никогда не вступит в сговор с врагами, а тем более, с Орденом.
-- Заткнитесь! -- Эйнар дернул щекой и слегка побледнел, глядя на Дэммера. -- Выяснять, кто из вас настоящий вождь, будете не здесь!
-- Так что от нас нужно? -- Кандоир поднял честные глаза на епископа.
-- Сперва вы расскажете мне, что произошло в поместье графа Олл и как погиб архонт.
-- А то вы не знаете? -- Дэммер хрипло расхохотался. -- Эта девка, -- он ткнул пальцем в беловолосую, -- убила гроссмейстера и даже бровью не повела.
Леди Равелта подняла от бумаг голову, с ненавистью глянула на полукровку и с ледяным спокойствием обратилась к епископу:
-- Отче. Отдайте его мне.
-- О да, Ваше преосвященство, -- Дэммер гнусно ухмыльнулся, -- похоже, деве так понравилось мое общество, что она жаждет продолжить знакомство. Так, удовлетворите же ее просьбу, ежели мы с ней стали настолько близки... духовно, я имею в виду.
-- Ах ты, скотина, -- Кандоир внезапно побелел и стремительно ухватил соратника за горло, -- я тебе сейчас устрою и элвилинское сопротивление, и духовную близость, и...
Дэммер захрипел, вцепившись в запястья светловолосого, и, наверное, задохнулся бы, если б охранники не бросились их разнимать. Один заломил Кандоиру руки за спину, второй ребром ладони двинул пришлого по шее. Элвилин качнулся, колени подогнулись, но второй кнехт рывком поставил его на ноги.
Мидес, скорее почувствовал, нежели услышал, тихий стон: девушка, побледнев еще больше, стала медленно заваливаться на бок. Волшебник вскочил, но его тут же с силой толкнули обратно, а Ингрид уже бережно поддерживал за плечи комтур, тихо говоря ей что-то на ухо. Девица дрожащей рукой отерла бисеринки пота, выступившие на мраморно-белом лбу, и отрицательно покачала головой. Писарь сунул ей в руки глиняную кружку, и леди Равелта жадно припала к краю.
-- Слушайте меня все, -- Олав вплотную подошел к троице и поочередно вгляделся в лица. -- Роварда Равелту вы наблюдали довольно долго. И первое, что вам бросилось в глаза, это... -- он резко обернулся к некроманту. -- Мидес, чем отличается немертвый от обычного человека?
-- Тогда уж, скорее, в нос бросилось, -- волшебник возмущенно дернул плечом, скидывая руку охранника. -- Вонь. Как бы ни старались хозяева зомби, от этого до конца не избавиться. Потом, взгляд -- блуждающий, странный, лишенный воли и разума. И после -- движения. Не всегда собранные, иногда резкие, иногда вовсе нелепые.
Ингрид, отставив кружку, передернула плечами и закрыла лицо.
-- Лорд Мидес, отчего вы раньше не сказали?
-- Но, леди, -- волшебник растерялся, -- у меня не было возможности, и, потом, мне и в голову не пришло заводить с вами подобный разговор.
-- Достаточно, -- Олав кивнул, -- так, вы, трое, запомнили, что сказал вот этот человек?
Бандиты угрюмо молчали, и только полукровка хрипло и натужно хватал ртом воздух, потирая отмеченную быстро темнеющими пятнами шею.
-- А теперь вы мне расскажете, как хорошо знаете легата эйп Леденваля.
-- Кого? -- Кандоир недоуменно склонил голову к плечу, а Дэммер яростно зашипел:
-- Эта сволочь, предатель, позор элвилинского народа! Его счастье, что он так поспешно удалился, и мы не успели побеседовать с глазу на глаз!
-- Так тот черный мужик был легат? -- Кандоир присвистнул и почесал висок, о чем-то глубоко задумавшись.
-- Вы знаете его близко? -- Эйнар подошел к полукровке почти вплотную, а охранник, придвинувшись, выразительно положил ладонь на рукоять меча, не спуская глаз с Дэммера.
-- Близко? -- полуэлвилин хохотнул. -- Неужели вы думаете, что я -- борец за свободу -- стану панибратствовать с подобной сволочью?
-- Не думаю, -- комтур усмехнулся, -- иначе, вы бы знали, что эйп Леденваль -- двойной шпион, работающий на своего отца -- старшего князя Дальнолесья. И именно легат повинен в заговоре, приведшем Дарингу к порогу войны. Слушайте меня внимательно, -- Эйнар ткнул указательными пальцами в грудь Дэммеру и Кандоиру, -- вы, короеды, получали от него задания. Например, уничтожить меррианскую прецепторию. С подробностями вас после ознакомят. А сейчас, -- он повернулся к столу и щелкнул пальцами, -- подпишете вот это.
Писарчук поспешно развернул и подтолкнул к краю стола испещренный бисерным почерком пергамент.
-- Лорд Мидес, вы тоже, -- комтур коротко и колко стрельнул голубыми глазами в некроманта, -- как свидетель.
-- А где гарантия того, что, получив наши подписи, вы не отправите нас на костер? -- голос Дэммера прозвучал сварливо и приглушенно.
-- Нет никаких гарантий, -- светло улыбнулся ему комтур, -- единственное, что я могу вам пообещать -- так это то, что в случае отказа костер будет уже сегодня.
-- В любом случае, -- Кандоир кивнул и, как показалось вставшему рядом Салзару, слегка повеселел, -- пока мы нужны вам в качестве свидетелей, мы будем жить.
Он усмехнулся, сделал шаг к столу и взял протянутое писарем перо, -- а там... многое может измениться...
Элвилин тряхнул волосами, уставился в глаза леди Ингрид и, не глядя, подмахнул документ. Мидес вздрогнул. Светловолосый стоял к нему в профиль и отчего-то в этот момент остро напомнил волшебнику Торуса -- то ли осторожной звериной грацией, с которой склонился над столом; то ли выражением лица -- так кот смотрит на мышку, прежде чем броситься и сожрать ее. Леди Равелта тоже вздрогнула, отшатнулась и резко поднялась.
-- Ингрид, что? -- комтур вскинул голову от бумаг.
-- Я... пожалуй, я пойду, -- девушка сморгнула. -- Мне... как-то странно...
-- Фернандо, проводите ее, -- Эйнар кивнул одному из охранников и тот осторожно придержал Ингрид под локоть, -- и пригласите лекаря. Я предупреждал, леди, что пока не стоит подниматься с постели.
-- Отец Олав, -- Салзар решительно потеснил светловолосого пришлого в сторону, с трудом сдержавшись, чтобы не въехать тому в скулу, -- разрешите, я попробую помочь леди Равелте? Несмотря на свою специализацию, я хорошо умею врачевать. Возможно, здешние костоправы не слишком сильны в целебной магии? Хотя... -- он припомнил неприступность меррианского комтура в вопросах волшбы, -- ордалианская доктрина не позволяет вам пользоваться услугами моих собратьев?
-- Некромантов, -- Олав хмыкнул, - однозначно нет. Что же касается других магических школ, то волшба, которая может быть использована на благо Судии и чад его, в нашем уделе допускается. Конечно, с осторожностью и под соответствующим надзором священства.
-- Тогда, -- Мидес решительно отобрал у Кандоира перо и поставил размашистую подпись под документом, -- вы просто обязаны использовать все возможности, дабы помочь девушке.
-- Ладно, -- комтур кивнул, -- ждите. Когда вот эти двое господ тоже распишутся, я вас провожу.
-- Не буду, -- по-бабьи заголосил Дэммер. -- Я не предам свой народ, как этот вот, -- он обличающе ткнул пальцем в Кандоира. -- И знайте, что ваша ложь не останется безнаказанной! Через день все Дальнолесье встанет на... мою защиту, поднимется, как один, и...
Олав скривился:
-- Ладно, тогда договорим в пыточной.
И дал знак увести всех троих. Янниг же осторожно присыпал песком свежие чернила.

Леди Равелту поместили в маленькой комнате, больше похожей на келью. Впрочем, миниатюрная статуя чашечных весов в углу у окна; строгая обстановка, лишенная даже намека на роскошь да сваленные стопкой книги духовного содержания на грубом столе, утверждали, что это келья и была. Олав, похоже, потеснил одного из монахов, чтобы девушка лишний раз не попадалась на глаза любопытным. Сейчас Ингрид лежала поверх заправленной постели, отвернув бледное лицо к стене. Тонкая кисть беспомощно свесилась, и комтур, бесшумно подойдя, устроил воспитанницу поудобнее. Она что-то неясно бормотнула, но не проснулась. Салзар, наблюдая, с какой отеческой заботой епископ обращается с девушкой, с одной стороны испытал облегчение -- Олав был искренен и действительно помогал. Но еще некромант почувствовал, как из глубины души поднимается раздражение -- какого лешего епископ так носится со своей духовной дочерью? В конце концов, не одна же она была у него за годы службы, неужто ордальон всем воспитанникам оказывает такое живое участие?
-- Мне, -- Мидес отогнал неприятные мысли и постарался взять себя в руки, -- следует осмотреть ее, Ваше преосвященство. И хотя я понимаю, что миссию надзора вы решили взять на себя, однако сейчас я выступаю в первую очередь как лекарь. И мне бы не хотелось, чтобы моя пациентка испытала неловкость, придя в себя и увидев двух мужчин.
-- Да, что вы себе вообразили, Мидес, -- комтур дернул щекой, -- что очнувшись, и увидев одного мужчину, Ингрид испытает меньшую неловкость? Вы, маг, некромант, человек, в прошлом близко связанный с нашими врагами, действительно всерьез считаете, что я доверю вам свою де... подопечную?
-- Отец Олав, -- волшебник вздрогнул и, обернувшись, встретился с черными глазами смотревшей на него в упор леди Равелты. -- Я доверяю Салзару. И считаю, что он прав. Он в первую очередь врачеватель, а не мужчина, именно таким я его и вижу в данную минуту.
Мидес вспыхнул и еле удержал ругательство, готовое сорваться с плотно сжатых губ. Так вот, значит, как. Священник, целомудренный старикан в рясе, стоящий рядом, похоже, выглядит в глазах раненой олицетворением мужественности. А он, Мидес -- просто представитель рода целителей.
Эйнар внимательно посмотрел на девушку, пожевал тонкие губы и медленно кивнул:
-- Ну, если ты так считаешь. За дверью охрана, а я буду в соседней комнате.
Салзар возмущенно фыркнул, а епископ развернулся и поспешно вышел вон.
-- Простите его, лорд Мидес, -- Ингрид, поморщившись, осторожно села в постели, -- комтур -- мой духовник и...
-- Я заметил, -- сухо сказал Салзар, озираясь, -- он весьма неравнодушен к вашей судьбе. Я бы даже сказал, слишком неравнодушен... Так, есть тут вода, полотенца и чистые бинты? Повязку в любом случае нужно будет сменить и...
Он посмотрел на Ингрид и осекся: по губам ее пробежала улыбка, а глаза блеснули не то чтобы болезненно, а весьма лукаво.
-- Не вижу ничего смешного.
Некромант, выглянув, пристал к караульным, требуя необходимое. Кнехты переглянулись, а Салзар, посулив им на головы все кары небесные, ежели девушке станет хуже, уже захлопнул дверь. Ингрид же самым нахальным образом хихикала, откинувшись к стене и зажимая рот, точно девчонка.
-- Простите, Салзар, -- она глубоко вздохнула и пригладила волосы, -- но вы такой забавный, когда... э... ладно, присядьте рядом, я поговорить с вами хочу.
-- Вижу, вам уже лучше, -- проворчал волшебник, осторожно пристраиваясь на краю постели. -- О чем поговорить?
-- Там, на дороге, -- беловолосая кашлянула смущенно, -- нам так и не удалось побеседовать обстоятельно, а потом еще сэр Тровард с этими его предположениями. Я беспокоюсь.
-- О чем речь? -- не понял Салзар и нахмурился.
-- Не о чем, а о ком, -- строго сказала девушка. -- Я имею в виду Джоанну. С ней точно все будет хорошо?
-- Кого?
-- Джоанну Блэкмунд. Мою лучшую подругу и сестру вашей бывшей возлюбленной, -- раздельно сказала Ингрид и скривилась: -- Мидес, ты чего, совсем мышей не ловишь? Не признал свою графинюшку?
-- Леди Флору? -- некромант потрясенно уставился на беловолосую, -- то есть, вы хотите сказать, что... О...
Он вспомнил угловатую наглющую девчонку, имевшую в жизни, похоже, одну цель: делать мелкие пакости окружающим. И Салзар, в ту пору еще студиозус Академии волшебства, отчего-то занимал в ее списке первое место.
-- Вот Мгла... -- пробормотал волшебник, -- но, она же шатенкой была всегда и... -- он смутился.
-- Ну, да, -- едко сказала леди Равелта, -- она изменилась и очень похорошела. Кстати, Мидес, женщины, бывает, красят волосы.
-- Но... зачем? Почему? С какой стати она оставила столицу, жила в Мерриане под чужим именем?
-- Этого я вам не скажу, -- мягко отозвалась ордальонка и кончиками пальцев коснулась руки волшебника, -- простите, лорд Мидес, но это не мой секрет.
Некромант понимающе кивнул. Вспомнил высокомерное лицо Сианна и глаза леди Олл, влажно поблескивавшие, смотревшие на менестреля с немым восхищением. А потом, сквозь время, всплыло лицо ее старшей сестры, с нежностью глядевшей на Торуса. До того момента, пока она не заметила его, Мидеса, так некстати вернувшегося из своего вынужденного путешествия.
-- Да, -- он криво усмехнулся, -- вот тут, пожалуй, и поверишь в судьбу. Может, эти два семейства действительно определены друг другу?
Тут он понял, что сжимает руку Ингрид, и растерянно вскинул взгляд.
-- А ты, Салзар? -- тихо спросила девушка, и темные глаза ее потемнели еще больше. -- Знаешь, кому предназначен? И кто предначертан для тебя?
Волшебник удивленно сморгнул, потом почувствовал, что потерялся в этом взгляде, заблудился в словах, и, не ответив, просто приник к мягким, доверчиво приоткрытым губам Инге Равелты.

Глава 38.
Салзар Эвольд Мидес. Сатвер

Мидесу показалось, что он с головой окунулся в горячий поток. Губы Ингрид были мягкими и податливыми, маленькая грудь тяжело вздымалась, а сердце бухало так, что отдавалось в висках. Хотя, может, это было его сердце. А еще девушка пахла молоком и пряностями. Салзар глубоко вздохнул -- кажется, он не был с женщиной добрую сотню лет, редкие разбитные трактирщицы и базарные шлюшки -- не в счет. И чтобы вот так заходилось сердце и перехватывало горло -- тоже не было, не вспомнить. Мысль утекла, будто слизанная с песка морской волной, но волшебник уже взял себя в руки. Эта девушка не такая, как те, что попадались в его странствиях. Она чистая, нежная, ранимая и, наверное, умеющая любить. Салзар оторвался от ее губ и мягко погладил белоснежную макушку:
-- Дай, я посмотрю твою рану.
Инге вспыхнула, отстранилась и медленно провела ладонью по лицу:
-- Да... я... прости.
-- Всё хорошо, -- Мидес на мгновение сжал ее руку и порывисто встал. Пошел к двери, где нос к носу столкнулся со стражником, тащившим на широком подносе целый лекарский арсенал. Волшебник сосредоточенно принялся изучать и расставлять на низком столике пузырьки, раскладывать чистые тряпицы, предназначенные для перевязки, а сам напряженно прислушивался к тому, что происходит у него за спиной. Леди Равелта сидела тихо, как мышка, и, едва дождавшись ухода охранника, Мидес обернулся. Он страшился увидеть обиду, неприязнь, насмешку на её лице, да много еще чего страшился. Но то, что узрел, заставило его на минуту ошеломленно замереть. Ордальонка отстраненно глядела в стену, будто прислушивалась, а в глазах ее отчего-то поселились два пустых, лишенных разума омута.
-- Ингрид, -- некромант чуть не выронив плошку с водой, поставил на пол у кровати и прикоснулся к тонкому запястью. Рука беловолосой была ледяной, а черные ресницы трепетнули:
-- Холодное...
-- Сейчас, -- некромант поспешно накинул на девушку одеяло и легонько тряхнул за плечи: -- Вы... слышите меня?
-- Железо, -- жалобно продолжила леди Равелта, больше всего похожая сейчас на маленькую девочку, потерявшуюся в толпе, -- почему его называют холодным? Оно так жжёт...
Ордальонка стала растирать запястья, и волшебник с ужасом увидел, как кожа под ее ладонями стремительно краснеет и покрывается волдырями.
-- Ох, леший...
Тело, годами приученное к волшбе, само знало, что нужно делать: руки потянулись к макушке леди Равелты, сцепляясь большими пальцами и образуя живую корону вкруг темени. Некромант почувствовал, как, точно пуганые мыши, порскнули в стороны от головы девушки призывы чьей-то посторонней воли. Чужой, и -- Мидес мог бы поклясться в этом -- нечеловечьей. А потом он зажмурился от рези в глазах.
-- Са-алз... -- его потянули за рукав, -- что такое? Я точно забылась и... зараза, как же рукам больно...
-- Инге, -- волшебник осторожно приоткрыл веки и облегченно вздохнул -- приступ слепоты был кратким и закончился так же быстро, как начался -- очевидно, Иларова мазь все еще действовала. -- Ты помнишь, что только что произошло?
-- Мы... -- беловолосая покраснела, -- мы целовались. Кажется. А потом я точно под землей оказалась. Там темно и сыро, а еще запах. Такой резкий, противный и кислый. И мне оковы надели... вот тут...
-- Дай руки, -- Салзар потянулся за лечебной мазью и, присев рядом с девушкой, начал осторожно втирать снадобье в покрасневшую кожу. Ингрид морщилась, но молчала.
-- Я не знаю, что это было, -- наконец, вымолвил некромант, -- но, я обещаю, что выясню. Ты только не бойся, хорошо?
-- Я... -- Ингрид тепло посмотрела на Мидеса и робко улыбнулась, -- знаешь, я с тобой ничего не боюсь. Глупая, да?
-- Нет, -- волшебнику сейчас больше всего на свете захотелось сжать девушку в объятиях и унести на край света -- туда, где никакой известный и неизвестный враг не сможет до нее дотянуться. -- С руками все, теперь показывай другую рану.
Ингрид молча кивнула и потянула вверх край серой рясы. Некромант, усилием воли заставляя себя не разглядывать плавные изгибы ее бедер и нежную молочно-белую кожу, сосредоточился на повязке -- слегка съехавшей, но все еще надежно державшейся на ноге. Рана под бинтами немного кровила, но была чистой и не разошлась. Поэтому, волшебник ограничился наложением все той же целебной мази и перевязкой. А после, для пущей надежности, заговорил рану старым заклинанием, доставшимся от бабки.
-- Теперь отдохните, -- сказал он, оттирая тряпицей руки от липкой, пахнущей травами и медом мази, и отчего-то усиленно эти самые руки разглядывая. -- Лучше всего, если вы попробуете заснуть. Хоть ваше ранение не опасно сейчас, нужно восстановить силы и...
-- А ты? -- девушка, откинувшись на подушки, пристально смотрела в напряженный профиль некроманта. -- Салзар, ты не уйдешь?
-- Не уйду, -- он поворотился и облегченно улыбнулся, встретив теплый взгляд ордальонки. -- Только с отцом Эйнаром переговорю. Он ведь сказал, что будет неподалеку?
-- В соседней келье. Отче, похоже, решил временно переместить кабинет поближе ко мне. Знаешь, -- она посерьезнела, -- он действительно беспокоится. Иногда мне кажется, что духовный отец может быть намного ближе ордалианину, чем родной... Ладно, -- она поморщилась и перечеркнула пальцами лоб, -- я говорю какие-то жуткие греховные вещи. А ты иди. Я действительно постараюсь заснуть. Только...
-- Я буду рядом, -- Мидес отбросил тряпку и серьезно кивнул. -- Обещаю.
Девушка закрыла глаза, а волшебник, выйдя за дверь, потребовал проводить его к комтуру.
Отец Олав оказался не один -- за столом у окна расположился давешний писарчук и, склонившись над пергаментом, уплетал витую булку, обсыпанную сахаром. Епископ мерил шагами келью, заложив руки за спину, и что-то озабоченно втолковывал молодому человеку. Понять предмет разговора Мидес не успел -- Эйнар резко замолчал, обернувшись на звук открываемой двери, а писарчук невозмутимо свернул и отложил пергамент в сторону.
-- Как леди Равелта? -- голубые глаза Олава смотрели цепко и встревожено.
Некромант прошел в келью и без приглашения уселся напротив юноши:
-- Хорошо. Во всяком случае, настолько хорошо, насколько этого можно ожидать в ее случае. Воспаления нет, жара тоже. Возможно, она потеряла много крови, но это быстро не лечится, тут нужен отдых и наблюдение лекаря.
-- А мне показалось, -- Олав прищурился, -- что девушке могло бы быть и лучше, если все на самом деле так радужно, как вы тут преподносите. Во всяком случае, на допросе я за нее испугался. Лорд Мидес, неотложные дела зовут меня в столицу, и я должен быть уверен, что с моей подопечной будет все в порядке.
-- Ваше преосвященство, -- Салзар вздохнул, -- тут, по моему разумению, дело не в самочувствии. Видите ли, когда я... перевязывал леди Ингрид, мне довелось столкнуться с посторонней магией. Я поймал лишь ее отголосок и не понял до конца, что это было и кто за сим стоит. Могу лишь сказать, что это не школы нашей Академии... Волшба другая.
-- Как это было? -- комтур, отодвинув стул с высокой спинкой, уселся рядом с писарчуком и воззрился на Мидеса.
-- Девушка точно не при мне находилась, -- покачал головой некромант. -- Будто в нее вселился кто-то другой. Либо она в него.
-- Кто?
-- Понятия не имею, -- Салзар мрачно усмехнулся, -- кто-то, кто железа холодного не переносит. У нее на руках следы остались, как у короеда после оков.
Олав дернул щекой, нахмурился и мрачно уставился в окно, о чем-то напряженно размышляя и барабаня по столу тонкими пальцами. Писарчук, проглотив остаток булки, аккуратно смел в раскрытую ладонь крошки со стола.
-- А вот слыхал я, -- произнес он негромко, -- что некоторых девиц немочь бледная одолевает. Особливо, когда они в возраст входить начинают, -- юноша лихо закинул крошки в рот и закашлялся.
-- Не болтай ерунды, Лисай, -- резко бросил епископ, пару раз стукнул юношу промеж лопаток и, порывисто вскочив, снова начал мерить шагами комнату. -- Леди Равелта еще молода совсем ... Так. Раз такое дело, наши планы меняются, -- он пристально взглянул на помощника. -- Я остаюсь здесь, а ты с эскортом отправишься в Солейл. Запомнил, что делать и с кем встречаться? Почитай еще раз внимательно перед отъездом, -- Олав указал на отложенный документ и сумрачно добавил: -- Переоденься в светское и парик не забудь. Не хватало еще, чтобы тебя узнали... Поспеши, сын мой.
Юноша вспыхнул, торопливо кивнул, взъерошил и без того торчащие в разные стороны, влажные от жары волосы. Ухватил свернутый пергамент, торопливо запихнул его в берестяную трубку и, бухнувшись на колени перед епископом, склонил голову:
-- Благословите, отче.
Эйнар положил ладонь на макушку писарю и негромко сказал:
-- Отправляйся, Лисай, и ничего не бойся. Помни -- Судия на нашей стороне.
Юноша поднял голову и, сведя брови над переносицей, нерешительно осведомился:
-- Отец Олав... я не успел спросить. Встречи с пришлыми князьями теперь не будет совсем? Я ведь документы подготовил, куда же их?
-- Сожги их, чадо, -- епископ нехорошо усмехнулся, -- я больше не намерен вести переговоров с исчадиями Мглы.
Лисай ухватил комтура за руку, горячо приложился к массивной железной печатке с изображением чашечных весов и, легко вскочив, буквально вылетел за дверь.
-- Что вы задумали, Ваше преосвященство? -- склонил голову к плечу Салзар. -- Или я не вхожу в круг лиц, облеченных доверием?
-- Входите, Мидес, входите, -- Эйнар потер лоб, и некромант внезапно увидел, как из-под лика уверенного и властного комтура выглянул уставший от жизни старик. Правда, в следующее мгновение на волшебника снова смотрели насмешливые холодные глаза: -- Но иногда, ради собственной же безопасности, не стоит слишком глубоко влезать в политику, господин лекарь. Так, -- епископ хлопнул в ладоши, -- ежели я теперь никуда не еду, то, пожалуй, стоит самолично заняться еще одним неотложным делом. Мидес, вы боитесь вида крови?
-- Я некромант, -- напомнил волшебник, -- и брезгливость -- не моя стезя.
-- Тогда пойдете со мной в подвал. В конце концов, кто же лучше вас может знать о тех беспорядках, которые произошли в меррианском комтурстве? Заодно расспросим наших гостей о волшбе, не подвластной ученикам Академии. Кому, как не короедам, разбираться в этом.
Они спустились по крутой, гудящей чугунными перилами лестнице, и отец Эйнар благословил стоявших у двери в казематы стражников. Быстро пройдя по холодному узкому коридору с чадящими факелами на стенах, комтур вошел в одну из камер. Мидес молчаливой тенью следовал за ним. Пленники сидели на куче соломы у стены, скованные по рукам, и вид имели довольно унылый. Дэммер, стиснув зубы, с упрямым выражением лица уставился в противоположную стену; бывший ордальон Марко угрюмо разглядывал мозолистые ладони, а белокурый Кандоир что-то быстро и возмущенно выговаривал стоящему перед ним низкорослому священнику. Холодный сырой воздух мурашками пробежал по спине и плечам некроманта, в нос ударил резкий запах гнили и мочи.
Увидев комтура, кнехты у входа вытянулись в струнку, а коротышка, обернувшись, недовольно буркнул:
-- Запираются, Ваше преосвященство, и говорить отказываются. Этот, -- он кивнул на сумрачно покосившегося в сторону вошедших Кандоира, -- заявил, что дела вести намерен только с вами. Ишь, морда короедская, чего себе мнит! -- и злобно пнул блондина по голени.
-- Спокойнее, брат Дит, -- комтур невозмутимо прошел к столу и передвинул письменный прибор. -- Я уже здесь, так что, думаю, и разговор у нас выйдет обстоятельный. А вы, отче, займитесь-ка записями. Янниг занят...
-- Меня? В писарчуки? -- коротышка задохнулся от возмущения, но под грозным взглядом Эйнара сник и недовольно плюхнулся за стол.
-- Мидес, сядьте рядом, -- небрежно бросил через плечо епископ и, скрестив руки на груди, задумчиво оглядел пленников. -- Господа, я не слишком люблю заниматься истязаниями, так что, надеюсь, помещение нам менять не придется. Впрочем, перейдем ли мы в пыточную -- полностью зависит от вас.
-- Не дождетесь! -- голос полукровки прозвучал резко и сварливо, а взгляд заметался по камере, точно пленник высматривал пути к отступлению.
-- Я отчего-то так и подумал, -- веско уронил комтур, -- впрочем, для вас, дон Дэммер, у меня припасено нечто особенное, так что можете не трудиться отвечать. Для обвинения обычно хватает и пары подписей под документами.
-- Для обвинения кому? -- встрепенулся Кандоир. -- Уж не нам ли? Я полагал, что мы свидетелями будем.
-- Свидетелей не заковывают, дурень, -- угрюмо пробасил Марко, -- и в казематы не сажают.
-- Можете стать и свидетелями, -- приподнял бровь епископ. -- Подписав документ, что по приказу легата эйп Леденваля разворотили меррианскую прецепторию. А сейчас, искренне раскаиваясь в этом поступке, готовы, дабы искупить вину, сотрудничать с Орденом Божьего суда.
Склонившийся над документами брат Дит тоненько и мстительно захихикал себе под нос.
-- Уж не предлагаете ли вы нам принять ордалианство, отче? -- скривился Дэммер.
-- Это -- лишнее, -- Эйнар улыбнулся пленнику почти ласково. -- Поверьте, Орден и так понес достаточный урон, приняв в свое лоно одного короеда.
-- А... каким образом нам удалось сравнять с землей здание? -- Кандоир ошарашено захлопал длинными ресницами и, поморщившись, осторожно потер скованные холодным железом запястья.
Мидес вздрогнул -- в пляшущем свете факелов он разглядел, что руки пришлого покрыты волдырями, очень похожими на таинственные ожоги леди Равелты.
-- Магия, мой друг, -- усмехнулся епископ. -- Легат снабдил вас подходящими заклинаниями. Маги давних не слишком разбираются в элвилинской волшбе, так что подобное утверждение будет выглядеть достоверно.
-- Но я, а уж тем более, Дэммер совершенно в этом не разбираемся.
-- А для этого у нас есть дон Мидес. -- Комтур повернулся и холодно взглянул на волшебника. -- Я полагаю, вы сумеете объяснить, каким именно заклинанием совершено непотребство?
Салзар вздохнул и мрачно кивнул, подумав, что если комтуру не удастся взвалить вину на Торуса, то отдуваться за магические порывы Седрика придется, пожалуй, самому некроманту.
-- Кстати, об элвилинской волшбе...Как вы, Кандоир, умудрились настолько привязать к себе леди Равелту, что она получила точно такие же раны? -- Мидес указал на запястья беловолосого.
-- Что? -- элвилин спал с лица и тоже уставился на собственные руки. -- При чем тут леди Равелта?
-- Бросьте! -- Салзар откинулся к холодной стене и сжал кулаки, борясь с искушением подняться и врезать пришлому в скулу. -- Я видел, как вы смотрели на девушку, как ей стало дурно от вашего присутствия, а потом почувствовал и вашу магию.
-- Вы уверены? -- комтур, шагнув к пришлому, ухватил за растрепанную косицу и запрокинул ему голову. -- В глаза смотреть. Отвечать, быстро.
-- Я... -- элвилин попытался вырваться, но епископ держал крепко. -- Ничего я не делал!
-- Значит, снова за старое? -- встрепенулся Дэммер и гадко подмигнул Кандоиру. -- Видать, точно девка-то тебе приглянулась? Ворожей он, вашество, -- полукровка расхохотался, а гулкое эхо заметалось по каземату. -- Я уж давно приметил: как на девицу какую глаз положит, так та совсем дурная делается, только что сама юбки не задирает.
-- Урод! -- прошипел Кандоир и попытался вслепую достать ногой сокамерника, -- леди Равелта тебе не шлюха, а я не насильник!
Комтур снова дернул блондина за косу, тот зашипел от боли, а Олав, побледнев так, что даже в полутемной камере лицо его стало похожим на полную луну, прохрипел: -- Оскопить. Обоих. В пыточную, -- и брезгливо отшвырнул Кандоира от себя.
Кнехты бросились исполнять приказ, тычками и пинками подымая сопротивляющихся пленников, а брат Дит, выронив перо и открыв рот, изумленно лупал заплывшими глазками.
Салзар поспешно вскочил, цепко хватая комтура за плечо:
-- Стойте! Его нельзя! Если я прав, Ингрид...
Мидеса тут же ухватили грубые руки, и что-то увесистое и твердое, опустившись на макушку, отрезало его и от камеры с пленниками, и от мерзкого запаха гнили и пота, и от боли, ярким костром разгоревшейся внутри головы.

Салзару снова снился все тот же старый, вроде бы и не страшный, но оставляющий тягучее и тоскливое ощущение сон. Снова вокруг темнота, шорох и шелест, жадное чавканье грязи под ногами. Вот где-то недалеко заржала лошадь, что-то прошелестело у самого лица, обдав холодком и мелкими брызгами -- то ли вспугнутая птица, то ли мокрая ветка. Кажется, он в лесу -- гулкое эхо донесло печальный крик кукушки, а потом лошадь снова всхрапнула, теперь у самого уха. Он дернулся, потянулся руками, желая оттолкнуть от себя нежданное препятствие, и почувствовал прикосновение к запястью.
-- Садись в седло, -- негромко сказала Ингрид, а потом Салзара обдало мокрым холодом, да так, что не вздохнуть.
Мидес захрипел, дернулся, уворачиваясь от ледяных струй, а кто-то грубый и бесцеремонный резко поставил его на ноги и рывком завел руки за спину.
-- Осторожнее, Рамон, -- голос отца Олава звучал невозмутимо, а волшебник тряхнул головой, морщась от боли в висах, отплевываясь и понимая, что забытье закончилось. Вот только зрение не вернулось.
-- Прошу простить, дон Мидес, -- продолжал епископ, -- но здешняя стража просто делает то, что ей положено, блюдя безопасность комтура. Надеюсь, с вами все в порядке?
Салзар почувствовал, что его отпустили, пошатнулся, наощупь нашел скамью и, тяжело усевшись, откинулся к стене.
-- Не извольте беспокоиться, Ваше преосвященство, я бодр и весел, как никогда... -- он отыскал пальцами пульсирующую шишку на темени, скривился и сплюнул на пол соленую влагу с разбитой губы.
-- А что у вас с глазами? -- странно, но в голосе епископа точно смятение прозвучало. -- Рамон, посветите. Они... черные?
-- Последствия одной неразумной сделки, -- ухмыльнулся Мидес и усилием воли загнал панику внутрь. -- За возможность творить уникальную волшбу иногда приходится расплачиваться втридорога.
-- Вы что, колдовали во время допроса?
-- Нет, раньше. Когда отводил морок от леди Ингрид. Надо же... а я-то надеялся, что на этот раз пронесло...
-- Возможно, так сказался удар по голове, -- комтур хмыкнул, и Мидес почувствовал, как его плеча быстро коснулись жесткие пальцы, -- я могу вам как-то помочь?
-- Пожалуй, -- волшебник задумался. Коробочка с мазью, которую выдал ему Илар, осталась лежать где-то в стенах прецептории. -- Ваши стражники действительно знают свое дело. Когда меня привели сюда, обыск был весьма основательным... Берестяной бурачок. Там лекарство.
Похоже, вышколенная охрана понимала своего начальника без слов -- тяжелые шаги протопали к двери, лязгнуло железо, и ноги некроманта, облепленные мокрыми штанами, обдало сквозняком.
-- Отче, -- Мидес вспомнил последнее распоряжение комтура на допросе и дернулся. -- Что вы сделали с короедами?
-- Я вас понял, Салзар, -- скрипнул стул, и до волшебника донесся глубокий вздох. -- Услышал перед тем, как вас ударили. Поэтому пока эти остроухие недоноски ожидают в пыточной. Я еще не решил, что стану с ними делать, возможно, следуя вашей догадке, наказание придется отложить. В любом случае, сам воздух места, в котором витает страх, заставит наших гостей трижды подумать, прежде чем ворожить. Да, и магическая защита -- тоже.
-- Слава Судие, -- облегченно вздохнул некромант и снова осторожно прислонился больным затылком к холодной стене каземата. -- Вы сделали все, как нужно.
-- Надеюсь, -- задумчиво ответил епископ. -- Я посылал к леди Равелте. Она спит.
Они немного посидели молча, каждый думая о своем, а потом Салзар услышал, как комтур снова поднялся и заходил по камере.
-- Скажите, Мидес, -- шаги замерли совсем рядом, -- у вас ведь есть какие-то догадки по поводу этого колдовства? Вы точно уверены, что за ним стоит Кандоир?
-- Почти, -- волшебник почувствовал, как при упоминании имени пленника руки сами собой сжимаются в кулаки. -- Видите ли, отче, мне уже приходилось сталкиваться с такого типа магией. Когда невинная девушка настолько попадает во власть колдуна, что готова бросить и дом, и семью, и... друзей.
-- Правда? -- голос епископа прозвучал напряженно и резко. -- Ну-ну... это мы еще увидим. Думаю, что в нашем случае преданные друзья с лихвой заменят целый сонм родственников.... И, что там с вашим случаем, дон Мидес? Девушку спасли?
Салзар внезапно почувствовал, как по щекам прошелся жар. Он утерся мокрым рукавом и понадеялся, что света факелов не хватит, чтобы разглядеть проступившую краску стыда на его лице.
-- Нет, -- отрезал волшебник. -- Родственникам было наплевать, а единственный человек, который хоть как-то мог повлиять на обстоятельства, оказался доверчивым дураком, волей случая очутившимся далеко.... Не будем о том.
-- Понимаю, -- негромко сказал епископ после долгой паузы. -- Э... видите ли, дон Мидес, я не раз присутствовал на допросах вместе с легатом эйп Леденвалем, и, случалось, видел, как он пользуется магией. Но... тут ведь не тот случай? Всяко, никаких цветочных запахов я не учуял. Да и волосы нашего пленника были заплетены в косу.
-- Да, -- мрачно кивнул некромант, -- ничего такого не было. Но то, как девушка была напряжена, то, как она смотрела глазами узника, говорит о ее сильной привязке к колдуну. Вы видели следы на ее запястьях?
-- Еще нет, но я вам верю.
-- Они полностью совпадают с ожогами на руках Кандоира. Я не уверен до конца. Но считаю все же, что мы имеем дело с какой-то разновидностью любовной магии. И, самое отвратительное, что я понятия не имею, как этому противостоять.
-- Думаю, найдем выход, -- холодно уронил Олав. -- Сейчас надавить на колдуна мы не можем, дабы не причинить вреда девочке. Но, в конце концов, элвилинская магия, пусть и не практикуется нашим народом, не может быть неразгаданной тайной. Думаю, о ее сути можно узнать и из других источников. Здесь в университете есть хорошая библиотека, которую я лично пополнял, долгие годы выискивая сведения о пришлой расе. Кстати... -- епископ неопределенно хмыкнул, -- как вы считаете, а не мог этот короед просто обеспечить себе неприкосновенность таким образом?
-- А, Мгла его знает, -- устало сказал Салзар, -- может, и мог. Выглядел Кандоир в своем неведении убедительно, но, возможно, он просто хороший актер. Элвилин вообще склонны к изящным искусствам...
Дверь надсадно заскрипела, и холодный воздух снова прошелся по икрам. Кажется, это Рамон наконец-то принес лекарство.
-- Вот, Ваше преосвященство, -- голос был приятен, и тон весьма учтивый. Мидес даже удивился, насколько он не сходился с той грубостью, с которой стражник недавно приводил в чувство некроманта. -- Других коробочек при нем не было.
По камере разлился знакомый приятный запах трав, а Олав негромко хмыкнул:
-- Тут осталось совсем немного, буквально, на донышке.
Салзар с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть с досады, и требовательно вытянул вперед руку:
-- Дайте сюда. Сколько бы там ни было. Знаете, комтур, я точно помню, что бурачок был наполовину полон прежде, чем ваши подчиненные сунули туда нос.
-- Наверное, они проверяли средство на безопасность, -- безмятежно ответил епископ. -- Впрочем, если это в наших силах, комтурство могло бы возместить вам ущерб. У кого вы заказывали зелье?
-- Мазь, -- недовольно поправил волшебник. -- Ее мне делал Илар Абранавель. Причем, состава я не знаю.
-- Хорошо, мы привезем вам снадобье.
Салзар медленно кивнул, призадумался, а потом резко вскинул голову:
-- Послушайте, отче. А что, если Илар знает, как можно противостоять любовной магии? Он, конечно, давно живет среди людей, но, возможно, мог бы сготовить какие-то зелья. Скажем, отворотные? Естественно, я использую их, если буду точно уверен, что они не причинят леди Равелте вреда.
Он окунул мизинец в бурачок и, поелозив подушечкой пальца по шероховатой поверхности бересты, тщательно выскреб остатки и втер себе в веки. Странно, но Салзар только сейчас заметил навязчивое жжение, которое после снадобья стало понемногу уходить.
-- Хорошо, -- после паузы сказал отец Олав. -- Пожалуй, глядя, как вы рискуете зрением ради Ингрид, я доверюсь вам, дон Мидес. Более того, выдам сопровождающих -- сейчас, когда вы практически слепы, подмога не помешает, да и на воротах вас не остановят. Единственное, о чем попрошу -- обернитесь как можно скорее. Дело, по которому я, скрепя сердце, отправил своего секретаря, не терпит отлагательств. Лисай Янниг, увы, слишком молод и может не справиться.
Салзар молча кивнул, оперся о чье-то так кстати подставленное плечо и медленно вышел из камеры.

Глава 39.
Салзар Эвольд Мидес. Предместья Сатвера -- Сатвер

Когда некромант с парой кнехтов в серых орденских коттах подъехал к знакомой уже корчме в предместьях, зрение к нему почти вернулось. Только иногда окружающее вдруг начинало двоиться, да глаза слезились -- точно в них кто песку насыпал. Мидес неторопливо слез с лошади, привязал ее к коновязи и радостно потрепал по холке пегую кобылку, хрумкающую тут же сено. Получается, Илар еще не уехал, и мотаться по хижинам в поисках старого друга некроманту не придется. Салзар тихонько усмехнулся: покушать алхимик любил всегда, и оставшаяся в погребах трактира снедь, верно, его от себя не отпустила.
Обернувшись к молчаливым сопровождающим, волшебник вежливо, но твердо распрощался, намекнув, что искомый короед Илар Абранавель в присутствии слуг Ордена разговаривать может не захотеть, и попросил передать епископу заверение, что, как только дело будет решено, он, Мидес, немедля возвратится в прецепторию. Выслушали его служители Ордена невозмутимо, а затем, все так же не промолвив ни слова, тронули коней в сторону города. Некромант удивленно посмотрел им вслед: не ожидал, что речь его произведет нужное действие так сразу. Похоже, Олав Эйнар действительно начал Мидесу доверять.
Вечерняя прохлада дуновением ветерка взъерошила волосы. Салзар блаженно вздохнул, поднялся на крыльцо и вошел. Терпкий запах трав, вина и чего-то горелого висел в воздухе, а сам белобрысый алхимик разъяренной белкой метался вдоль одного из столов, сдвинутого к середине залы.
-- Мидес! -- завопил Абранавель, поддернув на носу сползшие очки. -- Срочно вали эту вот кашицу в плошку, а я на кухню! У меня пустырник горит!
Салзар не успел возразить, а ему в руки уже впихнули теплый котелок с какой-то зеленой гадостью, размазанной по дну, и Илар, громко стеная, ринулся к двери, откуда выползали клубы жирного серого дыма. Надсадный кашель, грохот и приглушенная ругань свидетельствовали, что алхимик, похоже, потерял свой пустырник навсегда.
-- Тебе помочь? -- Мидес, сморщившись, выскреб зеленую кашу в плошку и покосился на приоткрытую дверь.
-- Уже нет.
Пришлый с несчастным выражением лица плюхнулся на скамью рядом с некромантом, устало вытирая рукавом не слишком чистый лоб.
-- Вот леший, как же не хватает помощника. Угораздило же девицу эту притащиться сюда, чтобы юноша, на которого я возлагал такие надежды! Тут же ринулся в город, точно собачонка, увидавшая кость.
-- Многое меняется, -- отрешенно заметил Салзар и, вытащив из-за пазухи берестяной бурачок, протянул другу. -- Я, в общем-то, вот за этим.
-- Слушай, -- Абранавель вздохнул, -- ну неужели ты думаешь, что я святой сподвижник, а? Что мне птички-голубки вот прям в клювиках натащили зелья из ближайших посадок? Или, даже из самого Дальнолесья? Дня не прошло, как мы сюда прибыли, а ты уже являешься и просишь дать тебе то, что готовить нужно не меньше недели. И это при условии, что у тебя есть весь состав для мази, причем, высшего качества. Я, вон, обычный успокаивающий эликсир сварить не могу: отвар выкипел, а мята и сушеные мотыльки, -- он протянул руку и, поднеся плошку к носу, скривился, -- это гадость, а не ингредиенты! Мята росла на дворе, сразу за ямой с навозом, а мотыльки, добытые из паутины, вовсе не сушеные, а пауками поеденные... нет, помощник мне необходим...
-- Мда... -- разочарованно протянул Мидес, -- прости, я как-то не подумал. Э... а зелий у тебя, случайно, никаких не осталось?
-- Да откуда там, - махнул рукой Илар, -- как начали ордальоны приступом лабораторию брать, так я одно только ухватить и успел. И то на тебя извел. А не на эту... выскочку, ненавидящую короедов. Как она, кстати?
-- В общем-то, ничего, но... -- Мидес нахмурился и вкратце пересказал пришлому, что произошло в последние часы в прецептории.
-- И ты думаешь, что я смог бы изготовить нечто такое, что способно отвернуть любовную магию? -- Илар удивленно поднял светлые брови. -- Нет, Салз, во-первых, я не слишком хорошо разбираюсь в элвилинской волшбе, так уж вышло. А во-вторых, не думаю, что на нее можно повлиять алхимией. Не та сфера, знаешь ли... Лучше уж вам увезти девушку подальше от колдуна. Надо же, -- он тихо фыркнул, -- кто бы мог подумать... Какой-то бандит с большой дороги, а туда же... такая изысканная школа. Хотя, -- алхимик поднялся и, распахнув окошко, решительно опрокинул миску туда. -- Кандоир был, пожалуй, самым приятным и образованным из всей той швали, которая имела обыкновение посещать мою скромную обитель. Постой...
Элвилин склонил голову к плечу, прислушиваясь.
-- Смотри-ка ты, никак, снова гости? Слышу, лошадь скачет.
Мидес нахмурился и, вскочив, высунулся в окно.
-- Надеюсь, хоть на этот раз неприятности обойдут нас стороной, как думаешь?
-- Таская на пальце кольцо Изоила, я бы не стал на это рассчитывать, -- тихо пробормотал Илар. -- Всадник во двор въезжает... пойдем встречать или прятаться станем?
По крыльцу зачастил легкий топоток, дверь в таверну распахнулась, и глазам изумленных друзей предстала графиня Флора Арина Олл собственной персоной, растрепанная, зареванная, но, судя по воинственному виду, отнюдь не побежденная.
-- Леди, а что вы здесь... -- изумленно начал некромант, но девушка, не желая ничего объяснять, рванула к пыльной стойке и начала ожесточенно рыться на полках.
Дверь снова скрипнула, и на пороге показался мрачнющий, точно грозовая туча, Джон Тровард.
-- А я всегда говорил: короеды -- зло, -- возвестил белокурый рыцарь с порога. -- И если бы хоть кто-нибудь послушал меня, то страшных лишений, выпавших на долю невинной девочки, удалось бы избежать.
-- Ну, вот, -- вздохнул Илар. -- Еще один ревнитель чистоты крови.
-- Против вас, пан алхимик, я ничего лично не имею, исключения бывают всегда, -- Джон чуть склонил голову. -- Леди Олл, а, собственно, что вы там ищете?
-- Я? -- графиня поднялась на ноги и слепо посмотрела на него. -- Я не знаю, я подумала, что тут может быть вино, и... -- девушка хлопнула ресницами и, усевшись прямо на пол возле стойки, внезапно разревелась.
Тровард бросился к блондинке и, опустившись рядом на корточки, прижал к себе и начал ласково баюкать, точно дитя.
-- Все образуется, дорогая, сейчас вы в безопасности, рядом с вами верные друзья. И мы найдем вам жениха, еще лучше прежнего...
-- Пан Джон, вы болван! -- зашипела графинюшка и возмущенно оттолкнула от себя рыцаря, отчего тот неловко покачнулся и сел на пол. -- Ох, и говорил же мне меррианский призрак, предупреждал, а я, дура, не послушалась...
-- Да, что случилось-то? -- Илар нервно брякнул на стол миску и отер руки обвязанным вокруг талии полотенцем.
-- Сианн! -- страдальчески выкрикнула Флора и нервно передернула плечиками, отчего мягкий темно-синий плащ скользнул вниз, и мужчинам открылась роскошная, небесного цвета, элвилинская туника, расшитая серебристым шелком. -- Кажется, я его убила... но, ничуть не жалею об этом!
-- Если не ошибаюсь, -- осторожно заметил Илар, указывая на наряд девицы, -- это свадебные одежды? Причем... э... мужские?
-- Да, -- леди Олл суетливо убрала со лба волосы и слегка покраснела, -- мне пришлось позаимствовать их. У князя Мадре. Я... тьфу ты, я была так испугана, что побежала к нему, даже не успев толком одеться...
-- Развратники, одно слово, -- мрачно заявил Тровард и, извернувшись, потер тыл. -- И правильно вы сделали, что сбежали от них, панна.
-- Сбежала? -- усмехнулся Илар. -- Если мне не изменил слух, то лошадь, на которой вы прибыли, панна, из элвилинских конюшен. У них особая поступь. И они сами ни за что не пойдут к человеку.
-- Я не сбежала, -- еще больше вспыхнула девушка. -- То есть, сбежала, но только от Сианна. А князь Мадре сам дал мне коня и сопровождающего, которого... -- тут она умолкла и покосилась на сэра Джона.
-- Вы сбежали от убитого? -- не понял Илар и невозмутимо прошествовал за стойку. -- И князь вам помог удрать от возмездия?.. Кажется, где-то здесь оставалась бутылка виноградного вина...
-- А я ему не сказала! -- девушка закрыла лицо руками и, уткнувшись в плечо Троварда, начала сбивчивый рассказ.
Встретили их в Твиллеге хорошо, отец Алиелора, вместе с молодой супругой, оказались гостеприимны, а сам старший князь ничуть не похож на то чудовище, которое смотрело на гостей с гобелена в меррианском доме дядюшки Олла. И свадьба князя Мадре была изумительна, хотя вовсе не похожа на торжественные обряды дарингской аристократии. Вот только постоянное присутствие молодого оруженосца-оборотня Себастьяна Лери Мориона при возлюбленном менестреле частенько портило девушке настроение. Ей даже иногда казалось, что это не оруженосец, а трепетная супруга следит за каждым шагом своего разбитного муженька, выжидая момента, когда ей представится возможность отравить очередную любовницу. Графине, к слову, не раз хотелось прижать серенького где-нибудь в темном углу и показать, кто есть кто, вот только воспоминание о зубах и хвосте симурана несколько охлаждало пыл.
-- А сегодня вечером, -- девушка всхлипнула, -- Сианн назначил день нашей свадьбы. Сказал, что даже нашел священника, из беженцев, которые укрылись в Дальнолесье. Мы засиделись у очага в его комнате. Алер пел свои баллады, а я мечтала о том, как мы станем жить вместе, в этом прекрасном Лесу, среди его красот и диковин... Я и не заметила, как уснула. Помню только, что Алер раздел меня, -- тут графиня всхлипнула, -- и чем-то накрыл. Кажется, -- она сильнее уткнулась рыцарю в плечо и голос ее зазвучал глухо, -- он пытался гладить меня, но я оттолкнула его руки.
-- Вы правильно сделали, графиня, -- в голосе Троварда зазвучала гордость, точно у родителя, дитя которого сделало первый шаг. -- А я обещаю, что лично отомщу за ваше унижение.
-- Угу, -- буркнула леди Олл, а потом подняла к слушателям раскрасневшееся лицо.
-- Среди ночи я проснулась, точно меня кто в бок толкнул. Сперва я не поняла, отчего лежу на полу, укрытая какой-то шкурой. Потом вспомнила, что Себастьян накануне жаловался на плохое самочувствие, и, очевидно, Сианн решил уступить ему единственную постель. Нет, я, конечно, все понимаю, -- леди Олл возмущенно сдула со лба пшеничную прядь, -- но я все же аристократка! И, к тому же, девушка. Хотя... как же я ошибалась в своей исключительности! Откуда-то сверху доносились странные звуки, и я, сев на полу, увидела... обнаженную спину Алера, а эта... эта курица лежала под моим женихом!
Тут графиня снова зарыдала, зло крича сквозь слезы:
-- Ну, я этому гаду и показала! Метнулась к очагу -- там как раз кочерга стояла!.. Сианн кричал что-то о запечатлении симуранов, но я не слушала!. Я просто размахнулась и что есть силы ударила кочергой по...
Тут графиня несколько сбавила тон и покосилась на Салзара.
-- В общем, туда, где уже заживала рана, вылеченная паном Мидесом... Сианн заорал, а я, испугавшись, рванулась прочь из комнаты и побежала искать защиты у князя Мадре... О, Судия, я, наверное, сломала Алеру позвоночник...
Графиня мелко икнула и скривилась, собираясь снова рыдать.
-- Вот, держите, -- Илар сунул в дрожащую руку девушки бутылку. -- Извините, но вся посуда грязная.
-- Я привыкла без кружек, -- всхлипнула девушка и, отчаянно зажмурившись, сделала глоток.
-- Ну, мне все понятно, -- кивнул Мидес. -- Боюсь, что разочарую вас, леди Блэкмунд, но вы присутствовали действительно при ритуале запечатления. Видите ли, симураны -- это странные создания. До определенного возраста они бесполы, а потом все зависит от пары, которую существо себе выбирает. Хотя, чаще всего, это такие же симураны-оборотни. Непонятно вот только, отчего Сябика потянуло на пришлого... Правда, я помню, что Сианн интересовался этими тварями, во всяком случае, в меррианской корчме рассказывал о них весьма убедительно. И тут как раз пришел он...
-- Теперь уж, скорее, она, -- негромко заметил Илар и, отобрав бутылку у глядевшей во все глаза на Мидеса блондинки, пустил по кругу. -- Надо же... а я думал, симураны -- это легенда...
-- По... погодите, -- заикаясь, произнесла девушка и шумно вздохнула, -- как вы меня назвали?
-- Леди Джоанна, -- краешком губ прохладно улыбнулся Салзар, -- Ингрид Равелта мне все рассказала. Вернее, не все -- тайн и причин, которые заставили вас изменить имя, она не касалась. Просто раскрыла ваше инкогнито.
-- И... и вы... -- голос девушки задрожал.
-- Я уверяю, леди, что не стану допытываться ваших секретов. И, думаю, называя ваше настоящее имя в кругу друзей, доказавших свою преданность, ничем не рискую.
-- А я знал, -- Тровард угрюмо кивнул и приложился к горлышку изрядно опустевшей бутылки. -- Мне Юлиуш все рассказал, еще тогда, когда вы, дорогая, только прибыли к нему в дом. Знаете, мы были очень близкими друзьями... И теперь...
Тровард крякнул, поставил выпивку на пол и, опершись о стойку, тяжело поднялся на ноги.
-- Я считаю себя ответственным за судьбу несчастной. Сам Судия сегодня вечером вел меня в этот проклятый Лес, навстречу отчаявшейся невинной девочке. И это не моя -- это его рука, рука карателя, опустилась на голову остроухого мерзавца, тащившегося за леди по пятам...
-- Вообще-то это был сопровождающий, которого князь Мадре... -- робко попыталась вставить словечко графиня, но сэр Джон ее не услышал.
-- И теперь я, единственный близкий ей человек, считаю обязанным выполнить то, что задумывал Юлиуш. Лорд Мидес, -- Тровард торжественно взял за локоть недоуменно хлопающую глазами Джоанну и подвел к некроманту. -- Я вручаю вам руку этой благородной девицы и надеюсь, что отныне вы будете...
-- Нет, спасибо, -- негромко произнес Салзар и вежливо поклонился блондинке. -- Я польщен, леди, но в ближайшее время связывать себя узами брака не собираюсь.
-- А... -- Джоанна еще раз хлопнула пушистыми ресницами, а потом сердито вырвала руку у сэра Джона. -- Вот еще, с чего вы вообще взяли, что я хочу за вас замуж?
-- Это не я, это ваш опекун.
-- Да вы мне никогда и не нравились! -- продолжала возмущаться блондинка. -- Человек, который не может отличить ямб от хорея, занимается глупой некромантией и совершенно слеп, когда дело касается нежных чувств!
-- Тогда тем более будем считать благородный порыв сэра Джона недоразумением.
-- Но, я думал... -- заморгал рыцарь, а Джоанна, надувшись, отошла и уселась за столик у окна, подперев рдеющие щечки кулаками.
-- Сэр Джон, -- мягко сказал некромант, -- я понимаю вас, поверьте. И уважаю, что вы столь старательно несете груз ответственности, который взвалили себе на плечи из-за смерти друга. Но леди Джоанна права -- мы совершенно не подходим друг другу: ее возвышенная поэтическая натура никогда не сможет примириться с мрачной личиной некроманта, под которой она меня знает уже много лет.
Он поднялся и кинул взгляд в окно, за которым понемногу начинали клубиться ночные тени, а на ветрено краснеющем небе уже зажглась первая звездочка.
-- Пожалуй, мне пора, господа. Я должен успеть в Сатвер до закрытия городских ворот.
-- А мы? -- Тровард почесал макушку и вопросительно посмотрел на угрюмую красавицу. -- Может быть, нам тоже стоит поспешить в город?
-- И не подумаю, -- буркнула девушка, -- я устала, испереживалась, хочу есть и пить, и с места не двинусь, пока не высплюсь.
-- Здесь имеются довольно недурные комнаты, -- Илар зажег свечку и пошел светить по углам, пристально вглядываясь в запыленные тенета: не иначе, все еще надеялся найти ингредиенты для своих эликсиров. -- Многое вывезли, но пара вполне приличных постелей осталась.
-- Илар, -- негромко обратился Салзар к алхимику, -- я смогу в дальнейшем рассчитывать на твою помощь?
-- Сможешь, -- кивнул беловолосый, стоя спиной и все так же сосредоточенно водя свечкой вдоль грубой бревенчатой стены, -- но, не ранее, чем через пару-тройку дней. Какое-то время уйдет на сбор трав, потом подготовка, перегонка, и...
Илар обернулся, и огонек пламени отразился в круглых очечках пришлого:
-- Ты уж постарайся как-нибудь обойтись за это время без колдовства, друг. Будешь злоупотреблять силой спикарта -- тут уж даже моя мазь не поможет.
-- Спасибо, -- сухо кивнул некромант, коротко распрощался с девушкой и рыцарем, выразив надежду на скорую встречу в городе, и вышел. Задумчиво потянулся потрепать по холке изящную элвилинскую лошадку в яблоках, стоявшую у коновязи, однако передумал, поймав ее пристальный настороженный взгляд. Еще раз глянул на темнеющее небо и вскочил на коня, надеясь, что в город еще пускают и стену перелетать не придется.

К комтуру Эйнару волшебника проводили сразу. Похоже, епископ дожидался прихода Мидеса, во всяком случае, увидев, тотчас перестал мерить шагами кабинет и коротко кивнул на скамью у стены:
-- Садитесь.
Салзар послушался, а комтур, опустившись в кресло напротив, наклонился вперед, сцепил руки в замок и уставился в глаза гостю.
-- Ну?
-- Зелья нет, -- пожал плечами Салзар, -- и, похоже, обычной алхимией тут не справиться.
Вопреки ожиданиям, Эйнар не опечалился, а только возбужденно блеснул глазами:
-- Это ничего. Кажется, есть одно средство, к алхимии отношения не имеющее. Вот. Тут.
Епископ потянулся и взял со стола старинную, изрядно потрепанную книжицу:
-- Изречения и наблюдения святого сподвижника Мерриана. Отче в земной своей жизни был весьма образован и любознателен. И, изучая различные науки, интересовался особенностями элвилинской магии. Где-то здесь...
Олав послюнявил пальцы. Перелистнул старый, изъеденный жучками пергамент:
-- Вот! "Ежели девица человеческая попадает во власть элвилинского колдуна, то постепенно, вступая в связь с оным, приобретает в себе способности к волшбе чужеродной. И, дабы оградить несчастную от элвилинского влияния, следует незамедлительно вручить ее достойному человеку, ибо освященное Судией супружество, точно острый нож, отрезает нити, связующие ее с колдуном". Вы понимаете, что это значит?
Мидес вдруг почувствовал, как защемило в груди.
-- Вы собираетесь выдать леди Равелту замуж? За кого?
-- Выпейте, -- епископ плеснул в кубок вина из стоявшей тут же пузатой бутылки и протянул некроманту. Волшебник благодарно кивнул и сделал крупный глоток.
-- Поймите меня правильно, Салзар, -- мягко заговорил Эйнар, -- будь моя воля, я бы немедля занялся тем, что вернул бы девочке принадлежащее ей по праву. Тем более, место, на которое я ее прочу, не слишком-то увязывается с брачными узами. Но у меня просто нет выхода. Чтобы спасти Ингрид, ей придется найти мужа. Причем, такого мужа, который будет держать в тайне сам факт брака.
-- То есть, вы хотите сказать... -- рука Салзара дрогнула, и он громыхнул кубком о стол.
-- Именно, лорд Мидес, -- епископ кивнул. -- Вы -- единственный человек, не связанный целибатом, которому я могу доверить леди Равелту.
-- А... -- волшебник ошарашено потер указательными пальцами виски, -- саму девушку вы спрашивали? Если она не согласится?
-- Во-первых, скажите мне, Мидес, спрашиваете ли вы больного, находящегося в бреду, какой отвар ему приготовить? А, во-вторых, -- комтур грустно усмехнулся, -- она согласится. Неужели вы еще не поняли, что Ингрид все эти годы...
-- Где она? -- хрипло спросил волшебник. -- Нам нужно срочно поговорить. Пока не стало действительно поздно.
-- У себя в келье, -- Олав поднялся; бросил на стол, поднимая ворох книжной пыли, "Изречения святого Мерриана" и стал копаться в ящиках.
-- Думаю, дорогу вы помните. Мне еще нужно обновить в памяти обряд венчания: у нас здесь это таинство происходит не часто, а вы идите. Больше вас по дороге никто не остановит.
Салзар и сам не помнил, как вывалился из кабинета Эйнара и откинулся к стене, всматриваясь в чадящий свет факела в коридоре. Перед глазами проплыла недавняя сцена: сэр Джон, вручающий ему руку пунцовой от смущения Джоанны Блэкмунд, -- и Мидес рукавом отер покрывшийся испариной лоб. Вот уж, верно изречение, что никогда нельзя загадывать наперед. Что он там сказал Троварду, что в ближайшее время не помышляет жениться? Правда, -- волшебник прикрыл глаза и неожиданно улыбнулся, -- мысль о браке с Джонькой не наполняла его таким теплом, какое мурчащим котенком свернулось сейчас за грудиной. Салзар отлип от стены, тряхнул вороной копной спутанных волос и поспешно двинулся по коридору -- туда, где ждала его Ингрид Равелта.

Похоже, она действительно его ждала: вскинулась от какой-то книги, которую держала на коленях, сидя у низкого столика. Горевшая свеча мягко высвечивала ее головку, волосы серебрились ореолом, а лицо оставалось в тени. Правда, волшебник отчего-то точно знал, что девушка улыбается.
-- Ингрид... я... -- сказал он и потерялся. А знает ли она вообще о той роли, которую предназначил ему отец Олав?
-- Хорошо, что вы вернулись, Салзар, -- девушка отложила пухлый томик и поднялась навстречу. -- Я отчего-то не могла заснуть, и все думала, когда вы приедете.
-- А эти... странные вещи больше с вами не повторялись? -- волшебник прошел в комнату и бросил плащ на сундук.
-- Слава Судие, нет, -- девушка покачала головой и смущенно повернула к нему розовое лицо, -- вы, должно быть, проголодались с дороги? Хотите, пошлю за ужином?
И она, не дожидаясь ответа, высунулась в коридор.
Салзар тяжело уселся и потер глаза. Получается, ему самому нужно начинать сложный разговор? Зараза этот Эйнар, иначе и не скажешь -- неужели решил полностью взвалить предложение руки и сердца на им же выбранного жениха?
-- Скоро будут, -- Ингрид, сев напротив Мидеса, сложила руки на коленях и, точно прилежная ученица, слушающая урок, уставилась на некроманта.
-- Я был в предместьях, -- начал он издалека, -- хотел раздобыть для вас зелье у алхимика Абранавеля. К сожалению, такового не оказалось, и комтур Эйнар нашел другой э... выход...
-- Я знаю, Салз, -- просто сказала Ингрид, -- он спрашивал меня, соглашусь ли я выйти за тебя замуж.
-- И... -- Мидес сглотнул, -- что вы ответили?
-- Да, -- девушка радостно улыбнулась, и некромант вздохнул глубоко, чувствуя, как огромный груз рушится с плеч, заставляя их разворачиваться, точно крылья. Даже ворону такое не испытать. -- А что скажешь ты?
-- Инге... -- волшебник опустился на колени перед беловолосой и уткнулся лицом в ее протянутые ладони.
-- Теперь все обязательно будет хорошо, -- услышал он над собой тихий шепот и, сглотнув горячий ком, поднял голову, чтобы встретиться с ее губами и погрузиться в водопад белоснежных волос.
Салзару показалось, в это мгновение он нашел ответы на все вопросы. Зачем нужны были долгие скитания, разочарования и сомнения, так больно терзавшие его последние годы. Зачем он однажды, проснувшись рано утром в приграничной корчме у дороги, решил, что ему немедля следует отправляться в Мерриан. Для чего он стал началом событий, которые, точно омут, втянули в себя тех, кого он когда-то знал, и тех, с кем свел знакомство в последнюю неделю. "Ты будешь нужен ей..." -- отозвался в памяти шелестящий голос призрака Изоила, и Мидес глубоко вздохнул.
-- Ингрид, ты -- моя судьба? -- прошептал волшебник, и она отозвалась -- опустилась на колени напротив, прижимаясь к его разгоряченному телу, ловя губами короткое дыхание и смыкая руки у него за спиной.
Дверь негромко заскрипела, и, обернувшись, Салзар узрел на пороге епископа, лично тащившего под мышкой кувшин, а в руках какую-то миску, накрытую простым льняным полотенцем.
-- Я вижу, что вы поладили, -- голос Олава прозвучал насмешливо, а в потеплевших глазах промелькнули лукавые искорки. -- Понимаю, Салзар, вами движет желание как можно скорее спасти девицу, но, по-моему, стоит немного потерпеть. Служка уже готовит к венчанию часовню, и... -- он развернулся и толкнул боком дверь, закрывая.
Ингрид вскочила на ноги, отводя волосы с лица дрожащей рукой, а Эйнар, пройдя к столу, начал невозмутимо расставлять поздний ужин.
-- Тут козье молоко и пирожки с морковью. Братия сегодня мяса не ест, так что придется довольствоваться этим. Интересно, -- комтур быстро глянул на смущенно стоявших рядом, держащихся за руки Салзара и Ингрид, -- а чего это вы замерли? Или приглашения ждете особого? Негоже, дети мои, на голодный желудок новую жизнь начинать.
Мидес молча отставил скамью, помогая усесться девушке, и устроился рядом, пообещав себе, что больше ни за что от нее не отойдет, невзирая на выразительные взгляды отца Олава.
-- Я вот о чем хочу с вами поговорить, -- епископ устроился напротив и первым с аппетитом вонзил зубы в румяный пирожок. -- Завтра, как только рассветет, мы отправляемся в столицу. Я жду вестей от Лисая, но что-то почта запаздывает.
-- Вы собираетесь соваться в самое пекло, отче? -- недоуменно поднял брови некромант. -- Не боитесь?
-- Боюсь, -- Олав сумрачно кивнул. -- Думаю, что Торус эйп Леденваль уже сделал все, что мог, дабы очернить Ингрид перед капитулом. Но с нами будет отряд рыцарей, и пусть попробуют задержать девочку прежде, чем мы доберемся до резиденции. А там -- письменные свидетельства наших пленников, ваши показания, Мидес, и мой личный дар убеждения, полагаю, смогут склонить чашу весов на нашу сторону. К тому же, -- Олав криво усмехнулся, поднося к губам расписанную виноградным узором кружку с молоком, -- если предприятие Яннига окажется удачным, то все значительно упростится и, возможно, нам просто не с кем будет вести войну.
Салзар почувствовал, как противно ёкнуло в животе, а надкушенный кусок камнем упал в желудок. Возможно, волшебник был наивен и не сведущ в политике, но намек Олава ему не понравился. Убить врага в равном бою, стоя лицом к лицу -- это Мидес мог понять и принять. Даже если этот враг был когда-то лучшим другом. Но убийство исподтишка, в спину... Волшебник тряхнул головой и, сделав большой глоток, постарался о политике больше не думать. Тем более что почувствовал, как руку сжала горячая ладонь Ингрид.
-- Салз, -- сказала девушка тихо, -- он и тебя не пожалеет...
-- Да, -- кивнул некромант, понимая, что она права, и теперь, когда в дело вступила борьба за власть, уповать на былую дружбу бессмысленно. -- Я понимаю. Что я должен буду делать, отец Олав?
-- Ну, как я уже говорил -- дать показания. И беречь Ингрид. Перед капитулом и людьми быть мужем ей вы не сможете, только Судия будет хранить ваш обет. Я надеюсь, что когда придет время, он по справедливости рассудит и мои, и ваши поступки. А перед всеми остальными мы выставим вас телохранителем. Это объяснит ваше постоянное присутствие рядом. А теперь, -- епископ поднялся, -- нам следует поторопиться. Завтра вы оба нужны мне бодрыми и, по возможности, здоровыми. Инге, как твоя нога?
-- Все хорошо, отче, -- улыбнулась беловолосая, -- вы же знаете, на мне все заживает, как на собаке. Я даже неудобства уже почти не чувствую.
-- Вот и отлично, -- комтур потянулся к Ингрид, точно по голове погладить хотел, но рука просто перечеркнула в воздухе ее лоб. -- Благослови тебя, Судия, дочь моя. Готовься к свадьбе. Одежду сейчас принесут, а потом тебя отведут в часовню. Мидес, следуйте за мной, вам тоже следует переодеться. Обряд будет тайным, без свидетелей, но пусть у девочки хоть немного будет праздник.
Салзар переглянулся с взволнованно теребящей завязки на рубахе Инге и одними губами заверил ее, что все будет хорошо.

Примерно через полчаса он уже входил в маленький, полутемный неф университетской часовни, сопровождаемый молчаливым монашком. Епископ, облаченный в торжественные алые одежды, терпеливо дожидался, стоя под огромной статуей Судии, простершего золоченые весы над укрытым алым же бархатом алтарем. Невеста, одетая в бледно-голубое шелковое платье и освещенная скудным пламенем нескольких зажженных свечей, сидела на скамье и немного испуганно взирала на изваяние. Губы ее беззвучно шевелились, и Мидес снова испытал острое желание прижать девушку к груди и защитить от всех явных и сокрытых опасностей, так некстати ворвавшихся в ее жизнь. Ингрид почувствовала его взгляд, повернула голову, украшенную короной высоко поднятых волос, и облегченно вздохнула.
-- Подойдите сюда, -- епископ кивнул на каменное возвышение перед алтарем, густо усыпанный алыми розами. Старинный, позабытый в некоторых уделах обычай: когда двое любящих, не обращая внимания на боль от шипов, надевают друг другу браслеты и клянутся в преданности, -- был соблюден сейчас. Мужчина и женщина переглянулись и, сбросив свадебную обувь -- легкие лыковые сандалии, -- ступили на розы и взяли друг друга за руки. Волшебник удивился: больно почти не было -- или он был настолько взволнован, или же сам Олав постарался, выбрав наиболее подходящий сорт цветов из университетских оранжерей. Салзар посмотрел в спокойное лицо Ингрид и улыбнулся: судя по всему, девушка неудобства не ощущала тоже.
Олав Эйнар повернулся к ним спиной и приступил к обряду, время от времени кланяясь статуе в пояс и по крупицам выкладывая на чаши весов ритуальный хлеб. В часовне становилось все светлее: это молчаливый монашек по одной зажигал свечи, следуя ритуалу. Когда же неф ярко озарился, и отец Олав, повернувшись к жениху с невестой просветленным лицом, воздел персты к украшенному росписями потолку, Салзар обнаружил неожиданно, что держит в своей ладони теплую руку Ингрид.
-- Клянешься ли ты, Салзар Эвольд Мидес, защищать и беречь свою супругу, прожить в мире и верности с ней до конца жизни и растить своих детей в лоне ордалианской церкви?
Голос комтура лился торжественно и звеняще, обращаясь то к одному, то к другой, а они, отвечая согласием на вопросы, по очереди делали шаг вперед и клали на весы монеты, которыми были наполнены ритуальные, расшитые золотом по алому кошели.
-- Весы уравновешены, -- торжественно произнес епископ и, сняв с алтаря тонкие золотые браслеты, протянул их Салзару и Ингрид. -- Теперь вы муж и жена. Наденьте этот символ вашего брака, дети мои, и будьте счастливы.
Прохладный металл обхватил запястье некроманта, и Мидес понял, что вот сейчас он действительно счастлив. Счастлив так, как не был счастлив никогда. Он, как был босой, сошел с возвышения и, подхватив жену на руки, понес ее прочь из часовни, а молчаливый монашек, выполняя последний обряд, символизирующий силу любви, способную преодолеть даже Затопление, плескал Салзару под ноги воду из ковша, смывая усталость с натруженных стоп.
Ингрид молчаливым котенком свернулась у груди, положив голову Салзару на плечо. И только легкое дыхание да чуть слышный стук сердца выдавали ее присутствие. Волшебник, не говоря ни слова, принес ее в келью и осторожно поставил у очага.
-- Я... -- некромант сглотнул, взволнованно откидывая назад черную косу, перевязанную кожаным ремешком, -- даже не знаю, что сказать.
-- А ты не говори, -- девушка шагнула к нему и приложила пальцы губам, -- ты просто люби меня...
Золотой браслет на запястье тускло блеснул в свете пламени, когда Ингрид скидывала с себя платье, и Мидес задохнулся, оказавшись лицом к лицу с ее беззащитной красотой -- белой, точно снег, кожей и рябиновыми ягодами на полукружиях маленьких грудей.
-- Я буду любить тебя всегда, -- пообещал он и, точно в горячей воде, утонул в ее близости, запахах и ощущениях.

Ранним утром, когда рыжее солнце только собиралось еще показать макушку над горизонтом, ордальонский отряд выехал в предместья Сатвера и помчал по дороге к дольмену, вздымая тучи пыли.
Алхимик Абранавель, только к утру управившийся с успокаивающим эликсиром, недовольно поднял от сенника всклокоченную голову и, пробормотав "кого ж опять там леший...", снова провалился в сон.
Графиня Флора у себя в комнате всхлипнула во сне и прижала к груди вышитую крестиком подушку.
Джон Тровард, задремавший прямо над бутылкой в трапезной зале, что-то промычал и, не просыпаясь, ощупал лежащие тут же, на скамье, ножны меча.
А Салзар, обнимая одной рукой не вполне проснувшуюся еще супругу, чувствуя на шее ее теплое дыхание, ехал бок о бок с облаченным в мирскую одежду комтуром Эйнаром и улыбался. И пусть он отправлялся сейчас в неизвестность -- это было не впервой; несмотря на опасности, а может, даже, гибель, которая подстерегала их на пути в столицу, волшебник был спокоен и радостен.
-- Все у нас будет хорошо, -- уверенно шепнул он на ухо Ингрид и, расправив плечи, дернул поводья, наблюдая, как кроваво поблескивает в первом луче проснувшегося солнца кольцо Изоила.

Бурачок - небольшая коробочка из бересты
Medica mente, non medicamentis (лат.). - Лечи умом, а не лекарствами
Каптура - головной платок, капюшон.
Высоцкий В.С. "Дом Хрустальный"
"Песнь песней" царя Соломона, цитаты примерные!